Глава 17

Старый посёлок торфоразработчиков незамысловато назывался Торфянкой. Он был заброшен уже лет двадцать, с тех пор как рабочие торфоразработок переехали в новый посёлок, который предсказуемо назвали Новой Торфянкой. Лет десять назад землю вместе с заброшенными зданиями купила княжеская дружина. Здания немного доработали, по улицам растащили брошенную технику торфоразработчиков, привезли разных машин со свалки и в целом создали вполне аутентичный постапокалиптический пейзаж. Небольшие двухэтажные дома на два подъезда зияли пустыми оконными проёмами. Местами они перемежались почерневшими от времени длинными деревянными бараками. Между домами стояли ржавые машины, в основном военные грузовики — похоже, дружина перетащила сюда свою свалку. Кое-где громоздились кучи из нескольких машин.

Дружина князя отрабатывала здесь взятие населённых пунктов и штурм зданий. Для отработки обороны посёлок также подходил идеально. Я сделал себе заметку непременно выяснить, можно ли арендовать этот посёлок для тренировок нашей дружины, и желательно вместе с княжескими инструкторами. Правда, могут возникнуть неудобные вопросы на тему, какие населённые пункты я собрался штурмовать, но это решаемо. В любом случае это всё потом, а вот сейчас мне предстояло познакомиться с этим пейзажем поближе.

— Вот сегодня мы, наконец, и выясним, кто из вас молодец, а кому предстоит усиленная боевая практика, — радостно сказал Генрих. — Очень сильно усиленная. И почему я улыбок не вижу? Чего вы кукситесь, бойцы? С таким настроем вам не победить.

Группы и в самом деле терзались нехорошими предчувствиями и улыбками не цвели. Одна Анета улыбнулась нам. Я улыбнулся в ответ, а Ленка помахала рукой. Одногруппницы Анеты посматривали на нас сумрачно — у нас периодически случались общие спарринги, и нас с Ленкой они воспринимали очень серьёзно. Третья группа выглядела особенно хмуро, по всей видимости объективно оценивая свои возможности.

Все группы, как и наша, вооружились карабинами и пистолетами. Даже вторая группа решила взять полный комплект, несмотря на то, что родовичи не особенно уверенно управлялись с огнестрельным оружием и наверняка сделали ставку на ближний бой. Причём пистолеты они, скорее всего, припасли для нас с Ленкой — остальных они без труда могли вынести и без всяких пистолетов. Третьей группе лучше было бы взять только карабины. Из карабина гораздо сложнее отстрелить себе что-нибудь нужное, а пистолет больше опасен для самогó новичка, чем для противника. Им ещё предстоит сделать печальное открытие, что пистолет им вряд ли поможет в бою с родовичами, не говоря уж о нас с Ленкой. Хотя что им оставалось? Пистолет давал хоть какую-то надежду. Плохой новостью было то, что вторая группа, как и мы, пришла с мобилками. Правда, мобилки у них были, скорее всего, гражданскими, но здесь и сейчас наши военные мобилки не давали нам никакого преимущества.

— Ну ладно, — продолжил Генрих, оглядев наши насупленные физиономии, — и в самом деле, пока ещё не пришло время для шуток и смеха. Вижу, вы собрались, настроились на победу, это похвально. Сейчас судьи разведут вас на разные концы, да и начинайте. Наше маленькое соревнование закончится, когда останется только одна группа. Боец считается убитым, когда у него сорвана нашивка, либо есть попадания в торс или в голову. При попадании в ногу боец не может передвигаться дальше, чем на десять сажен от места попадания. При попадании в руку боец не имеет права пользоваться этой рукой. Убитый боец немедленно выходит из зоны соревнования, атаковать бойца без нашивки запрещается. Если кто-то нарушает эти правила, проигравшей считается вся группа. Вопросы есть? Вот и замечательно. Разводите их по стартовым зонам, — приказал он помощникам, — и проследите, чтобы они не видели, кто откуда начинает.

Я обозревал открывающийся перед нами пейзаж. Саженях в ста впереди одиноко стояло полуразрушенное двухэтажное здание, окружённое довольно большим свободным пространством, на котором там и сям были разбросана ржавая техника, непонятного порой назначения. Слева, слегка загибаясь, тянулась цепочка длинных деревянных бараков; ближайший к нам погрузился в землю по самые окна. Справа громоздилась свалка каких-то металлических конструкций, которую было довольно сложно преодолеть.

— Куда двигаемся и какой у нас план вообще? — спросила меня Ленка.

— Давайте сначала решим, кто будет командовать, — потребовал Иван.

— Претендуешь? — я скептически поднял бровь.

— А что если да? — с вызовом ответил Ваня.

— Ну, допустим. И какой у тебя план, Иван?

— Занимаем вон то здание, — Иван указал на развалины впереди жестом военачальника, посылающего в бой полки.

— И зачем оно нам? — терпеливо спросил я.

— Его легко оборонять, — Ваня посмотрел на меня, как на слабоумного.

— Иван, нам не нужно его оборонять. Нам нужно вынести другие группы. А если мы там засядем, то вторая группа без помех вынесет третью, а потом проникнет к нам в здание, и вынесет нас. Нам с ними нельзя сходиться в ближнем бою, забыл? Вы даже с пистолетами для них не особо опасны.

Не так давно Ленка это ему очень убедительно продемонстрировала, когда Ваня немного научился стрелять и вообразил себя непобедимым. Она встала от него в пяти саженях и по команде побежала к нему. Ваня начал стрелять и успел выстрелить три раза до того, как она добежала до него и выбила у него пистолет. В неё он, разумеется, не попал ни разу. Девчонки-родовичи с Ленкой, конечно, даже близко не сравнятся, но лёгкой целью и они не будут.

— Им в это здание ещё надо проникнуть, — упрямо сказал Иван.

— Ты даже не представляешь, насколько легко они это сделают. По-хорошему, вам бы надо было хоть основы тактики дать, но за два месяца всему не научишь. В общем, это плохой план, Иван, и я не верю, что сможешь хорошо командовать. Я против тебя, и голосую либо за себя, либо за Лену.

— Кеннер, — хором сказали Дара со Смелой.

— А меня и спрашивать не надо, — пожала плечами Ленка.

Иван насупился.

— Опять всё вам, дворянам, — недовольным голосом сказал он.

Я почувствовал раздражение.

— Знаешь, Иван, сейчас, конечно, неподходящий момент для выяснений, но мне это уже начинает надоедать. Что ты имеешь против дворян и против нас конкретно? Мы с Леной вроде своё дворянство не выпячиваем. Так в чём дело?

Он молчал, глядя в сторону.

— Можно подумать, что какой-нибудь проезжий дворянин соблазнил дочку трактирщика, в которую ты был влюблён, — в сердцах сказал я.

Иван бросил на меня злобный взгляд. Я угадал, что ли?? А вообще-то похоже на что-то в этом роде — такая необъяснимая нелюбовь обычно от подобных страданий и возникает.

— В общем, Иван, твои предрассудки уже начинают нам всем мешать. Задумайся на досуге, а пока хватит об этом. Давайте к делу. Я предлагаю такой план — сейчас незаметно обходим бараками слева и пробуем зайти в тыл той группе, что оттуда идёт. Хорошо бы это была вторая. Вторая группа сейчас первым делом постарается по-быстрому разобраться с третьей, прежде чем приниматься за нас. А нам хорошо бы было их при этом немного проредить. Возражений нет? Тогда пошли, быстро, быстро.

Ближайший к нам барак уже наполовину утонул в мягкой почве — так, что его окна были почти на уровне земли. С тыльной стороны к нему вплотную подходил край болота, в котором он и тонул. Мы заглянули в торцевое окно — там почти вровень с ним стояла болотная вода, рыжевато-чёрная от частиц торфа. Коридор, идущий вдоль всего барака, каким-то странным образом терялся в не совсем естественно выглядящем сумраке.

— Там, наверное, глубоко, — растерянно сказала Смела.

— Вряд ли, — ответил я. — Пол должен был сохраниться, так что там самое большое по грудь.

— Наверняка там какая-нибудь нечисть водится.

— Нечисть, нечисть, нечисть… — глумливо захохотало эхо, и поверхность воды заволновалась.

Девчонки, взвизгнув, отскочили от окна.

— Ну чего вы отпрыгиваете? — недовольно сказал я. — Сейчас пару гранат к этим шутникам закинем и посмотрим, кому там смешно будет.

Вода немедленно успокоилась. Гранат у нас, правда, не было, да и мы здесь в любом случае не для того, чтобы воевать с болотной нечистью. Пол там, скорее всего, давно уже сгнил, так что лезть туда и в самом деле не стоило.

— Ладно, — сказал я, — придётся бежать до следующего барака в открытую. Надеюсь, другие группы ещё далеко, и нас никто не заметит. Побежали, быстро!

Остальные бараки оставались сухими, и мы пробежали их насквозь, практически не мелькая на улице. Сейчас мы находились в последнем, за которым опять начиналась болото с редкими кочками. Двигаться дальше по краю посёлка было невозможно.

— Так, девочки и мальчики — красим мордочки, — сказал я, доставая из кармана камуфляжную краску для лица.

Девчонки уставились на тюбики, как будто я вытащил гадюку.

— Это обязательно? — наконец, выразила общее мнение Дара.

— Конечно, обязательно, — ответил я. — Это придаст свежести вашему образу и подчеркнёт вашу красоту. Мы с Иваном тоже накрасимся, так что вам не придётся стесняться своих спутников.

Ленка первой потянулась к тюбикам, пробормотав что-то неразборчивое. Пока народ раскрашивался, я осторожно оглядывал окрестности. Фасад барака смотрел на скопление двухэтажных домов на два подъезда, между которыми тут и там стояла ржавая техника.

— Что дальше будем делать? — ко мне присоединился Иван.

— Сейчас нам надо обнаружить другие группы. Кто первым обнаружит противника, у того и будет преимущество. А кто грамотно этим преимуществом воспользуется, тот и победит.

— Мы же можем поиск сделать, — предложил он.

— Ты разве не слушал, что нам про поиск рассказывали? — я посмотрел на него с удивлением. — У тебя поиск на сколько сажен — двадцать? Тридцать?

— Ну, около того, — неохотно признал Иван.

— А засекут твой поиск сажен за пятьдесят. Про других девчонок из второй группы не знаю, а вот, например, Анета Тирина тебя с твоим поиском и за семьдесят почувствует. Его имеет смысл использовать только с бездарными, или когда у тебя такой перевес сил, что тебе вообще прятаться не надо.

— Ну и что мы будем делать?

— Будем думать, будем бегать, — задумчиво сказал я, рассматривая пейзаж.

Наконец к нам присоединились и наши красавицы, грязно-зелёными лицами немного похожие на гоблинш.

— Давайте устроим конкурс на лучший ответ, — объявил я. — Что бы вы делали, если бы сейчас командовали второй группой?

Наши крестьяне, переглянувшись, пожали плечами. Ну, я от них каких-то откровений и не ждал.

— Зависит, от того, в какую сторону они пошли, — подумав, сказала Ленка. — Если туда, где мы стартовали, то они должны были быстро занять то здание, куда Иван хотел двигаться. Оттуда они могли бы контролировать наши передвижения, а штурма они не очень боятся, им ближний бой выгоднее.

— Но они нас не засекли, даже когда мы пробегали на виду, вдоль фасада первого барака, — заметил я. — Отсюда следует, что они, скорее всего, двинулись в сторону третьей группы.

— Либо двинулись к нам, но не сразу, — возразила Ленка. — Они некоторое время могли решать куда идти, они же не знают где какая группа стартовала.

— Если так, то они очень скоро поймут, что сидят там напрасно и вылезут. Мы их сразу засечём, с нашего торцевого окна то здание хорошо просматривается. Тем более там всё равно надо наблюдателя ставить, а то вдруг кто тоже решит использовать эти бараки для обхода. Смела, этим ты займёшься, ты у нас самая ответственная.

— А если они не там, то они вероятнее всего сидят либо вон в том здании, либо вон в том левее, — сказала Ленка. — В зависимости от того, где они стартовали. Оттуда полностью контролируется сектор третьей группы, а от нашей стартовой позиции к ним очень трудно подобраться, нам надо было бы перебираться через вон ту паутину ржавых железок.

— Через валкователи, — кивнул я, вспомнив нашу аферу с торфоразработкой. Хоть мы с Зайкой и не собирались на самом деле этим заниматься, пришлось всё равно разбираться в технологии.

— Что? — посмотрела на меня Ленка непонимающим взглядом.

— Это валкователи фрезерного торфа, — пояснил я. — Собирают торфяную крошку в валки для бункерной уборки.

— Даже боюсь спрашивать откуда ты всё это знаешь, — сказала Ленка с изумлением. — Лучше и не рассказывай.

— Не буду, — улыбнулся я. — Вот смотри — если бы наша группа сидела в том здании, то вон в том слева и вон в том дальше, которое мхом внизу обросло, я бы посадил по бойцу. В случае необходимости они могли бы помочь, а если бы противник полез сзади через валкователи, бойцы их оттуда легко расстреляли бы с двух сторон, пока они бы там в железках путались.

— Да, очень похоже на то, — подумав, согласилась Ленка.

— В общем, план такой: сидим здесь и наблюдаем. Пока мы хотя бы примерно не представляем расположение противника, двигаться отсюда не стоит. А я тем временем тихо залезу в то здание слева, туда можно добраться незаметно. Из него лучше получится понять кто где. Пока здание не проверю целиком, вызывать вас не буду, так что не беспокойтесь за меня.

К зданию и в самом легко было подобраться незаметно, прикрываясь остовами грузовиков, да и вряд ли кто-то наблюдал за этой стороной дома. Если кто-то в здании и был, то находился на втором этаже и смотрел в противоположном направлении. И как только я вплотную подобрался к дому, откуда-то из-за него хлопнул выстрел, и сразу же послышалась беспорядочная пальба, которая, впрочем, очень быстро стихла. Если в доме кто-то и сидел, его внимание теперь было направлено туда.

В окно первого этажа я лезть не стал — лестницу наверняка не оставили без внимания. Вместо этого я залез на подоконник первого этажа и попытался допрыгнуть до балкона. Первая попытка не удалась, и я немедленно прижался к стене, напряжённо вслушиваясь. Никакого движения в доме слышно не было — если там кто-то и был, на негромкий звук моего падения внимания не обратили.

Вторая попытка была удачной — я зацепился за низ балкона и сумел подтянуться. Самым сложным было сделать это бесшумно, но у меня получилось. Я практически без звука ворвался в комнату с пистолетом наготове, но комната была ожидаемо пустой. Я прокрался до выхода из квартиры и выглянул в коридор, выходящий к лестнице. На полу коридора были видны следы подметания — весь мусор смели поближе к лестничной площадке, и если бы я поднимался по лестнице, то у меня вряд ли получилось пройти там бесшумно. Это могло остаться после тренировок княжеской дружины, но следы выглядели довольно свежими, так что в квартире напротив скорее всего кто-то был.

Я медленно прокрался туда, держа пистолет наготове. Отсутствие мелкого мусора на полу здорово помогало двигаться бесшумно. Получилось прямо по учебнику — усиливая одно направление, ты ослабляешь другие. Если бы те, кто там сидит, не озаботились так лестницей, вряд ли у меня вышло бы подобраться без малейшего шума.

Из прихожей выходило три дверных проёма; я осторожно заглянул в проём прямо — довольно большая комната была совершенно пустой. В это время из комнаты слева послышался голос Анеты Тириной:

— Нет, никого не видела.

Через несколько секунд молчания, с ноткой раздражения:

— Я наблюдаю внимательно.

Анета явно общалась по мобилке. Я заглянул в проём — комнатка была совсем крохотной, и спина Анеты находилась буквально в паре сажен от меня. Я медленно двинулся к ней, затаив дыхание и стараясь смотреть на неё краем глаза — Анета неплохо чувствовала взгляд.

— Я никого не пропустила! — раздражённо рявкнула она и прервала связь.

В этот момент я зажал ей рот левой рукой, а правой сорвал нашивку.

— Всё-таки пропустила, — шепнул я, отпуская её.

Анета со вздохом повернулась ко мне.

— Хорошо хоть, что это ты.

— Почему? — не понял я.

— Тебе хотя бы проиграть не стыдно, — пояснила Анета. — Если бы это был кто-то из ваших крестьян, я бы не пережила позора.

— Не думаю, что у кого-то из них получилось бы к тебе подобраться, — усмехнулся я. — Но у нас сейчас возникает вопрос: что дальше?

— Как что? — насмешливо подняла бровь Анета. — Дальше я, как предписано, двигаюсь к выходу из посёлка.

— Конечно, — усмехнулся я, — и двигаться ты, разумеется, будешь так, что твоя группа обязательно тебя заметит. Кстати, дай-ка мне твою мобилку.

— Если я просто пообещаю ни с кем не связываться и не отвечать на вызовы — тебя это устроит?

— Устроит, — кивнул я. — Но на выход ты пока двигаться не будешь. Я оттащу тебя к болоту и спрячу там. Из окна ты сама вылезешь или мне надо тебя скинуть для полной правдоподобности?

— Сама, — вздохнула Анета.

На улице я забросил её на плечо, и побежал пригибаясь. Бежать пригибаясь с не такой уж лёгкой девушкой на плече было тем ещё занятием. Вроде в древности варвары постоянно таскали женщин таким образом, но у меня уже через десяток сажен зародилось подозрение, что это просто красивая легенда, а на самом деле у них для этого была какая-нибудь тележка.

— Пленную захватил? — удивлённо подняла брови Ленка.

— Нет, это труп, — ответил я, аккуратно сгружая Анету в угол.

— А зачем труп сюда тащить?

— Лен, ну это же Анета, — укоризненно взглянул на неё я. — Мы должны её хотя бы похоронить с почестями, а не бросать разлагаться в какой-то развалюхе.

— Не надо меня бросать разлагаться, — хихикнула Анета. — Привет, Лен.

— Привет, — улыбнулась ей Ленка. — Он тебя хоть полапал, пока тащил?

— Совсем чуть-чуть, — с оттенком разочарования ответила Анета. — Я рассчитывала на большее.

— У Кеннера есть проблема с решительностью, — кивнула ей Ленка. — Но если его немного расшевелить вначале, то потом он действует довольно бодро.

Это Ленка так припомнила мне историю с поцелуями, она до сих пор её регулярно вспоминает. Она, наверное, и через сто лет будет прекрасно помнить, что я в пятнадцать лет тормозил с этим делом, и ей пришлось самой проявлять инициативу. Женщины такие вещи запоминают легко и навсегда, а вот, допустим, куда улетели деньги после вчерашнего похода по магазинам вспомнить не могут совершенно. Вроде ведь ничего и не купила толком, а денег почему-то нет, и воспоминаний никаких не сохранилось. Всё-таки память — вещь загадочная и практически неизученная.

— Кхм, — сказал я, — эффективное использование Кеннера — это крайне важная тема, но в данный момент мы как бы немного воюем. Анета, ты не хочешь нам что-нибудь рассказать?

— Я же убита, а не взята в плен, — с улыбкой ответила Анета. — У меня уже ничего не спросить. А вы хитро тут устроились, мы вас совсем с другой стороны ждём.

— Если бы вы нас отсюда ждали, я бы к тебе не подобрался, — хмыкнул я. — Ты бы нам лучше что-нибудь полезное рассказала. Хотя бы откуда вы стартовали.

Анета загадочно улыбнулась и промолчала.

— Ну ладно, не сильно-то и хотелось, — махнул я рукой. — Из того, что я видел и так всё ясно. В общем, они засели вон в том дальнем здании и перехватили третью группу, когда те двигались по открытому месту развесив уши. Кого-то подстрелили, а остальных зажали за грузовиками. У них там образовалась патовая ситуация, так что родовичи сейчас пошлют кого-то в обход, чтобы добить мещан сзади, ну а мы немного добавим им веселья. Дара, Смела, вы сейчас обустраиваетесь на втором этаже здания, где сидела Анета. Иван, ты там же, но на первом этаже. Ваша задача сидеть незаметно и отстреливать всех, кто покажется на улице или будет мелькать в окнах. Мы с Леной заберёмся внутрь — родовичей там должно быть трое или даже двое, мы справимся. А ты, Анета, лежи пока здесь, а когда услышишь, что мы начали стрелять, можешь двигаться к месту погребения.

Теперь, когда Анета не наблюдала за подходами к зданию, где сидела вторая группа, незаметно проникнуть туда оказалось проще простого. Как ни странно, они даже не додумались регулярно опрашивать своих дозорных, так что исчезновение Анеты прошло незамеченным. Похоже, в родах упирали в основном на Владение и уделяли слишком мало внимания общей воинской подготовке. А возможно, они просто ещё не привыкли к мобилкам, которых пока что не хватало даже для княжеской дружины.

Я немного ошибся — в здании сидело не трое, а все четверо девчонок-родовичей, которые увлечённо постреливали из окон в сторону нагромождения ржавых грузовиков, за которыми засела третья группа. По-видимому, родовичи побоялись дальше разделяться в ожидании нашей атаки. Сидели они в трёх разных комнатах, так что расправиться с ними разом не получалось.

— Лена, ты налево, а я беру на себя большую комнату, — шепнул я. — С последней придётся как-нибудь разбираться потом. Эх, надо было сюда втроём идти, но кто же знал. Давай, пошли!

Всё прошло настолько гладко, что в это было трудно поверить. Девушки даже не заметили, как я возник в дверном проёме, и заподозрили неладное только после того, как получили в спины по паре шариков с краской. Я в очередной раз подивился странной подготовке родовичей. Роды готовят своих молодых, как будто те гарантированно станут Высшими в самом скором времени, и им нет смысла тратить время на всякие заурядные предметы. Хотя, что я знаю о родах? Может быть, для них это как раз и имеет смысл. Лучше не торопиться с суждениями — если тебе кажутся, что другие люди ведут себя как идиоты, то возможно, идиот здесь как раз ты.

Тем временем девушки стремительно повернулись ко мне, и по их лицам можно было точно сказать, что они в бешенстве. Я едва успел отпрыгнуть из дверного проёма, как две дружные очереди оставили целую россыпь алых пятен на противоположной стене. Похоже, они немного расстроились из-за проигрыша.

— Эй, подруги, а вы не забыли, что вы считаетесь убитыми? — попытался я воззвать к их разуму.

Ответом мне послужила ещё пара выстрелов в проём.

— Мы ещё посмотрим кто тут убит!

— Хорошо, я сейчас связываюсь с Генрихом и требую дисквалификации вашей группы.

— Ты сначала докажи, что у нас пятна появились раньше.

— Вы что, собрались врать судьям? — поразился я. — Я даже не хочу представлять, что с вами сделают Матери ваших родов, когда вас вышвырнут из Академиума.

В комнате зашептались.

— Хорошо, мы не будем больше стрелять, — наконец донеслось оттуда.

— Этого мало, — ответил я. — Теперь этого недостаточно

— И чего ты хочешь? — удивились в комнате.

— Ваша группа признаёт поражение. Вы все снимаете и выбрасываете наружу свои нашивки.

— А ещё чего ты хочешь? — вопрос был задан совершенно издевательским тоном. — Может, сразу и отдаться заодно?

— Если вы не согласны, то я вызываю судей и требую вашей дисквалификации. Вы проиграли и так и так. Я всего лишь предлагаю вам выбор: просто проиграть или проиграть с позором.

В комнате замолчали, а потом послышался тихий шёпот. Некоторое время там происходило какое-то обсуждение.

— Ты что, в самом деле подашь на нас жалобу?

— Конечно, подам. Я не собираюсь устраивать здесь рыцарский турнир. У меня появилась возможность победить без риска для своих людей, и я ей обязательно воспользуюсь.

В комнате послышались сдавленные ругательства, затем там опять зашептались. Прошла минута, потом другая.

— Я теряю терпение, — напомнил о себе я. — Через десять секунд я вызываю Генриха.

— Мы сдаёмся, — наконец донеслось из комнаты и оттуда вылетели две нашивки.

— Теперь девушка в комнате справа, — напомнил я, и она тоже выбросила нашивку.

Я подобрал нашивки.

— Лен, как дела у тебя?

— У меня всё в порядке, — выглянула она из своей комнаты.

— В таком случае, девушки, мы с вами прощаемся, — объявил я. — Пожалуйста, следуйте к месту сбора.

— Мы не в последний раз встречаемся, Арди, — со злостью сказала одна из девиц, проходя мимо меня. — Не думай, что всё закончилось.

— Сомневаюсь, что я подставлюсь так же глупо, — отозвался я. — Но если вдруг, то ты будешь в своём праве.

Все четыре девушки промаршировали мимо, всем своим видом демонстрируя презрение. Последняя, к моему удивлению, мне незаметно подмигнула.

— Хм, — сказала Ленка.

— Что? — с раздражением отозвался я. — Надеюсь, хоть ты не будешь читать мне нотацию по поводу благородного поведения?

— Даже и не подумаю, ты всё правильно сделал, — ответила Ленка. — Четвёртая запросто могла кого-то из нас с собой забрать, это не наш Ваня. Мы боевики, а не спортсмены, какое здесь может быть благородное поведение? Да и вообще, Кени, я последний человек в мире, который станет тебя осуждать.

Меня немного отпустило. Формально я был со всех сторон прав, но заниматься подобным шантажом мне никакого удовольствия не доставило. Подача официальной жалобы доставила бы ещё меньше удовольствия, хотя я бы и это сделал, если бы они не согласились сдаться.

— Ну и ладно, сейчас надо дать возможность нашим тоже пострелять, — сказал я. — А то нехорошо получается, что мы сами всё делаем.

— Мещан трое осталось — я поиск сделала, они все за машинами, — кивнула мне Ленка. — Наши должны легко справиться. Мы их отсюда придержим, а Ваня с девчонками пусть их сзади обойдут.

Я кивнул и взялся за мобилку.

Отправить