Глава 10

Как-то так получилось, что в нашей группе вошли в обычай регулярные посиделки в «Учёном цыплёнке». Где-то раз в полторы-две недели я приглашал всю группу, и мы проводили часа три за болтовнёй. Мы с Леной не жили в общаге, так что для нас это был единственный способ нормально пообщаться с одногруппниками, ну а для них — возможность до отвала поесть хорошей еды. С деньгами у наших крестьян всегда было напряжённо. Эти небольшие вечеринки очень благоприятно сказались на климате в группе. Психологический комфорт там, где ты проводишь бóльшую часть времени — это всегда важно, особенно для эмпата, который хорошо чувствует направленные на него отрицательные эмоции.

В этот раз к нам присоединилась Анета Тирина. Чуть ниже и сбоку правого глаза у неё красовался роскошный кровоподтёк со ссадиной, который она периодически трогала морщась.

— У вас сегодня Генрих был? — сочувственно спросила её Ленка.

— Разве не видно? — усмехнулась Анета.

— Интересно, — вспомнила вдруг Смеляна, — а он и в самом деле садист?

— Вряд ли, — ответил я. — Садизм — это же не просто сделать больно. Если я правильно понимаю, там какой-то сексуальный мотив должен присутствовать. Если бы он был садистом, то бил бы в основном девчонок. А он для каждого находит добрую плюху.

— Зачем надо прямо вот так уж? — грустно вздохнула Смеляна.

Я взял со стола круглую коробочку с зубочистками и быстрым движением кисти швырнул её прямо ей в лицо. Коробочка отскочила от мгновенно поставленной защиты и покатилась по столу.

— Вот и ответ зачем это надо, — сказал я. — Смела, у тебя уже есть шанс выжить в бою.

— Да я на самом деле не жалуюсь, — смутилась она, — просто очень уж тяжело это даётся.

— Что поделать — мы, приматы, лучше всего обучаемся, когда нас бьют по голове палкой.

Иван помрачнел. Ему боевая практика давалась тяжелее всего — со скоростью реакции у него было совсем плохо, и прилетало ему часто и помногу. Причём физиологически он вполне укладывался в средние рамки, просто привык всё делать не торопясь, и сейчас ему приходилось ломать наработанный с детства шаблон поведения. По сути, это была чуть ли не полная перестройка личности, но наш Генрих своё дело знал туго, и Иван уже начал понемногу превращаться из медлительного увальня в крепкого и резкого паренька.

— И чему можно научиться, когда тебя бьют по голове палкой? — сварливо спросил он.

— Видимо тому, что нужно взять палку самому и колотить ею кого-нибудь другого, — пожал я плечами. — Нет, ну в самом деле — вы разве не понимаете, что если бы нас так не учили, то пришлось бы самим обучаться в бою, а там необученному выжить не так просто. Меня вот, к примеру, чуть не убили на стажировке в отряде, спас только дорогой защитный амулет. Он потом раскрошился — триста гривен на ветер, но зато я выжил. После этого я совсем по-другому смотрю на наши тренировки.

— А что там было? — заинтересовался Иван.

— Владеющие камнями швырялись. Извини, не люблю я это вспоминать.

Ленка кивнула. Для неё это воспоминание было очень болезненным — она тогда подумала, что меня убили. Мы не знаем, что будет, если один из нас умрёт, да и не хотим над этим задумываться. И так понятно, что выжившему придётся очень тяжело, а может, он и уйдёт следом.

— Аа… — протянул Ваня. — Я думал там пули были.

— Пуль там тоже хватало, — усмехнулся я.

— А сами вы стреляли? Попали в кого-нибудь? — не унимался Иван.

— Иван, там не до того было, чтобы смотреть, попал ты или нет. Стреляли куда-то, вот и всё.

— У меня вроде один упал, но я не уверена, — сказала Ленка. — А вообще, плохая тема, давайте о чём-нибудь другом поговорим.

— Давайте, — согласился я. — Как там Алина поживает? Что-то давно я её не видел.

— Обижается на тебя, говорит, что ты нас совсем забыл, — ответила Анета.

— Да мы тут повоевали чуть-чуть с Лесиными, — смутился я, — немного не до гостей было. Если я к вам в выходной заеду — это нормально будет?

— Приезжай, — улыбнулась Анета, — я передам Алине, что ты будешь.

— Только без меня, — быстро сказала Ленка, — пусть Алина от меня хоть немного отдохнёт. Я лучше на базу к нашим съезжу — Радим обещал один подлый приёмчик показать, хочу Генриха порадовать.

Все заулыбались — было совершенно ясно, кто от кого хочет отдохнуть. Алина оказалась очень требовательной учительницей, и свободолюбивая Ленкина душа рвалась на волю.

— Хорошо вам, — внезапно сказал Ваня, — с Высшими-то в наставниках понятно, почему вам у Генриха так легко всё даётся.

— Иван, — я закатил глаза, — когда же у тебя, наконец, язык перестанет вперёд головы работать? Ну что ты вообще знаешь о Высших? Да они студенческие конструкты уже и не помнят. У наставников — Высших есть свои плюсы, но для боевой практики гораздо лучше подходят обычные Владеющие с боевым опытом. Вот как у вас. Кстати, своими наставниками все довольны? Если что-то не так, лучше сразу говорите, мы заменим.

Наставниками все оказались довольны. Постепенно разговор сам собой заглох — ни у кого особо не было настроения общаться, и в конце концов мы с Ленкой засобирались домой. Стояли последние хорошие деньки, листья ещё не все облетели, и мы решили прогуляться пешком. Ленка сунула ладошку мне в руку, и мы двинулись по засыпанному жёлтыми листьями бульвару в сторону дома.

— А знаешь, что я случайно подслушала на днях? — вспомнила Ленка. — Дарина выговаривала Ивану, что он не понимает, как им повезло, что мы учимся вместе с ними и позволяем по-дружески с собой общаться. И если Ваня считает, что он сможет так же фамильярно с нами разговаривать за пределами класса, то он, Ваня, полный дебил, от которого лучше держаться подальше, чтобы случайно не заразиться.

— Дара умница. — засмеялся я. — Ещё и трудолюбивая, и с амбициями. Она далеко пойдёт. Я уже понемногу прикидываю, какие у нас есть способы задерживать таких людей после окончания контракта.

— И что придумал?

— Да что там особо придумаешь? Постепенно продвигать, брать в слуги семьи, самых перспективных в стольники. В любом случае ей ещё пять лет учиться и пятнадцать лет работать по контракту. Там понятней будет. Смела, кстати, тоже не дура, а вот Иван в этом плане далеко позади.

— Ване здорово достаётся. — заметила Ленка, вспомнив разговоры в трактире.

— Это нормально, так и должно быть, — усмехнулся я.

— Почему это нормально?

— Ваня в своей деревне, да в интернате привык быть звездой, а таким в жизни всегда трудно приходится. Ничего, сейчас с него спесь собьют, начнёт себя объективно оценивать, не совсем же он дурак. Хотя я иногда сомневаюсь.

— Да, самооценка у него завышена, — согласилась Ленка. — Мне вот интересно — зачем ты ему контракт предложил? С девочками всё понятно — их надо к себе тянуть, а из Ивана пока неясно что выйдет.

— Ну, если честно, он мне нужен главным образом как самец.

— Кени, ну что за пошлости! — возмутилась Ленка, больно ткнув меня в бок.

— Лен, вот ты сама посуди — у нас в дружине полно девчонок — Владеющих, и с кем им встречаться? Им ведь тоже мужчины нужны, а простые ратники их мало интересуют. Ваня парень крепкий, здоровый — вот пусть и трудится, окучивает персонал. У нас уже двое Владеющих парней есть, нужно ещё хотя бы трёх — четырёх, а лучше бы побольше. Чтобы у девчонок выбор был нормальный, и не приходилось куда-то бегать. Ну и женятся пусть между своими.

У Ленки глаза округлилась, и она стала похожа на симпатичную маленькую сову.

— Ну ты даёшь, Кени! — ошеломлённо сказала она. — Нет, ну надо же — мой муж в роли бордельной мадам!

— А что делать? — смутился я. — Решать это всё равно надо, вот и приходится быть сводником. Но ты-то ведь знаешь, что я на самом деле не такой.

— Уже и сомневаюсь, — задумчиво сказала Ленка. — Вот так и узнаёшь о муже что-то новое.

— Понимаешь, однополые отношения дурно влияют на общий психологический климат. Одна-две лесбийские пары — это приемлемо, но если все девчонки подадутся в лесбиянки, обстановку в дружине это сильно подпортит.

— Так-то если подумать, ты всё верно делаешь. — Ленка покрутила головой. — Но всё равно как-то это… Знаешь, я о таких вещах даже и не задумалась бы. Вот поэтому я и не хочу в дела семейства лезть, не по мне это.

— А жаль, что не хочешь.

— Нет, Кени, — решительно поставила точку Ленка, — в нашей семье одного мужчины достаточно, и этот мужчина не я.

Феминизм в этом мире совсем не прижился. Возможно потому, что женщин здесь особо не угнетали, и это даже не упоминая каганат, где они вообще правили. В княжествах их достаточно охотно брали на работу, и оплату по сравнению с мужчинами не урезали. Хотя с другой стороны, я припоминаю, как Зайку не хотели никуда брать — есть в этом какая-то странная нестыковка, которой я пока не нахожу объяснения.

* * *

На отвоёванный завод «Милик» мы поехали вместе с Эмилией Багеровой, так сказать, на осмотр пепелища. Перед этим там плотно поработали сотрудники Зайки, так что некоторое представление о положении на заводе у нас уже было. Завод сразу произвёл на меня довольно тягостное впечатление — чем-то он напоминал старые советские предприятия, и в голову сразу приходило слово «разруха». На самом деле никакой разрухи, конечно, не было, но контраст с нашими заводами, где цеха выглядели как пряничные домики, был огромным. У ворот нас встретил управляющий, почтенный Тимофей Немер.

— Здравствуйте, почтенный, — поздоровался я, — моё имя Кеннер Арди — полагаю, вам известно, кто я?

— Да, господин Кеннер, — поклонился управляющий.

— Очень хорошо. Насколько я понимаю, с госпожой Кирой и почтенным Антоном вы уже знакомы. Будьте добры, опишите кратко ситуацию на заводе.

— Э-э, я уже докладывал госпоже Эмилии, — ответил управляющий, поглядывая на Багерову.

— А теперь доложите мне, почтенный.

— Мы закончили замену трансформаторов на заводской подстанции, и начинаем запускать цеха. Буквально в течение одного-двух дней завод войдёт в нормальный ритм.

Забавно, что именно разрушение Лесиными трансформаторов здесь подало мне идею диверсии на «Старожилке».

— Рад это слышать. А что вообще выпускает наш завод? И кто наши клиенты?

Управляющий посмотрел на меня с изумлением. Ну да, вот такой я владелец.

— Мы выпускаем целый ряд узлов для Вышатичей. Это наш главный, и по сути, единственный клиент.

— И как Вышатичи отнеслись к перерыву поставок?

— Отрицательно, разумеется, — ответил управляющий, — к счастью, мы отгрузили очередную партию перед самым нападением, но Вышатичи нервничали, и насколько я знаю, предприняли шаги для поиска альтернативного поставщика.

— Господин, я разговаривала с Нестором Вышатичем, — вклинилась Зайка, — и взяла на себя смелость гарантировать ему бесперебойные поставки. Я думаю, что сумела его убедить, но я бы попросила вас лично подтвердить ему моё обещание.

— Это серьёзно, почтенный Тимофей, — я пристально посмотрел на управляющего, — от вас сейчас зависит честь семейства Арди, и я вам настоятельно советую её не уронить.

Управляющий почувствовал себя неуютно.

— Впрочем, не вижу смысла говорить об этом — думаю, вы и сами прекрасно представляете последствия лично для вас.

Почтенный почувствовал себя ещё более неуютно.

— А что у нас с результатами обследования, Кира?

— Рентабельность производства довольно низкая, — ответила Зайка. — Я бы сказала, подозрительно низкая. К сожалению, множество финансовых документов отсутствует, поэтому полноценный аудит провести невозможно. Руководство завода заявило, что документы уничтожены людьми Лесиных, но это заявление выглядит крайне сомнительно. Зачем бы Лесиным понадобилось уничтожать бухгалтерские документы? В оставшихся документах видны многочисленные нестыковки, которые наводят на мысль о масштабных хищениях. Предположительно в них участвует целая группа лиц, список я подала почтенному Антону.

В эмоциях управляющего бушевала паника.

— Да вы шалун, почтенный, — дружелюбно улыбнулся ему я. — А знаете — почтенный Антон, здесь присутствующий, замечательно умеет восстанавливать утраченную бухгалтерскую отчётность. У него есть уютный подвал, в котором она восстанавливается самым волшебным образом.

Кельмин заухмылялся, а управляющий побледнел.

— Господин Кеннер, — вмешалась Багерова, — я прошу вас прекратить запугивать моих служащих.

— Судя по всему, госпожа Эмилия, ваши служащие вас обкрадывали. — заметил я.

— Я сама с ними разберусь, — отрезала она.

Да-да, разберёшься. Так же, как до этого разбиралась.

— Ну что же, как скажете, — согласился я, — в конце концов, это ваши деньги. Но не будем забывать, что ваши служащие сейчас стали и моими служащими, а я очень отрицательно отношусь к подобным вещам. Я обещал вам, что вы по-прежнему будете управлять заводом, и я не отказываюсь от своих слов. Но мои люди будут полностью контролировать все операции, и воров мы будем вешать… почтенный, как называется вон тот станок?

— Большой карусельный, господин Кеннер, — ответил управляющий, глядя на меня как кролик на удава.

— Вот на большом карусельном и будем вешать. Немедленно доведите новые правила до всех сотрудников, почтенный. Антон, организация охраны полностью на нас, госпожа Эмилия этим заниматься не будет.

— Сегодня же начну работать, — кивнул Кельмин.

— Господин, — сказала Зайка, — должна заметить, что на предприятии наблюдается чрезмерный износ основных фондов. Он ещё не критический, но с обновлением фондов владельцы завода слишком задержались.

Я вопросительно посмотрел на Багерову.

— Этим занимался мой муж, — пояснила она, пожав плечами.

Ну да — муж умер, а у неё были другие, более насущные дела, чем управление единственным активом семьи. Пусть этим занимается почтенный управляющий и прочие кристально честные сотрудники.

— Хорошо, госпожа Эмилия, давайте отложим вопрос обновления основных фондов до тех пор, пока мы не выясним реальный доход завода. Госпожа Кира и её люди помогут почтенному Тимофею организовать работу должным образом. А вам, почтенный, я советую приложить все усилия, чтобы меня не разочаровать.

В глазах управляющего светилась тоска.

* * *

Наконец наступил выходной, и я отправился к Тириным. Меня по-прежнему очаровывал их стиль эльфийской деревни — бревенчатые дома среди деревьев, разбегающиеся тропинки, неожиданно попадающиеся на глаза хижины. Правда, я уже не обманывался их мирным и беззащитным видом. Алина контролирует тут всё, вплоть до последней шишки, и наверняка ей служит достаточно много духов. Я думаю, одних её духов хватит, чтобы скрутить любого — ну, кроме разве что Старшего. Во всяком случае, я не собираюсь проверять это, гуляя у них без сопровождающего. Надеюсь, что к лету и у нас появится своё святилище — кровь мы туда льём регулярно, и структура потока уже начинает уверенно прослеживаться.

Меня встретила Анета и разулыбалась, едва меня завидев.

— Привет, Кеннер! Всё-таки собрался к нам.

— Я же обещал, — улыбнулся я в ответ.

— Пойдём, Алина тебя уже заждалась.

— Кстати, давно хочу тебя спросить, — вспомнил вдруг я, пока мы шли, — а почему ты не в первой группе? Я точно знаю, что ты сильнее того же Ивана, к примеру.

— Родович не может учиться в первой группе, — с удивлением посмотрела на меня Анета. — Мы же не подданные. В первых группах учатся только подданные, иностранцы в последних, а родовичи посередине.

— Да? Не знал. А много у нас иностранцев?

— У нас их нет, — ответила Анета. — На боевой их не берут, и на ремесленный тоже. Они на лекарском в основном, а ещё на алхимии и на теории немного. Кстати, я слышала, что Милослава пообещала вести курс на лекарском. Представляю, сколько народа будет туда поступать на следующий год.

— Да, она говорила, что Драгана упросила её вести какой-нибудь основной курс.

Алина опять похорошела, что я ей честно и высказал прямо в лицо. Она засмеялась и поцеловала меня в щёку:

— Это тебе за то, что всегда говоришь правду. Проходи, я сейчас напою тебя чаем. Промок?

На улице вовсю моросил дождик, мелкий и бесконечный — тот самый, что делает позднюю осень самым подходящим временем для депрессии.

— Не успел. Но горячий чай будет очень к месту.

Сегодня Алина была одета во что-то шёлковое, подозрительно напоминающее юкату. Интересно, насколько здесь развиты связи с Японией? Раньше я как-то совсем не задавался этим вопросом, но судя по наряду Алины, какие-то контакты наверняка есть.

— Рассказывай, — сказала Алина, наконец закончив хлопотать с чайником, — почему ты нас совсем забыл?

— Почему же забыл? — отверг я обвинение. — Просто свалилось на меня сразу очень много. Учёба, поместье строим. Да и прочие дела сами не делаются. Вот и закрутился.

— Ну и война с Лесиными, да?

— Да какая там война, — махнул я рукой. — Не знаю, что Лесины ко мне привязались. Я с ними вообще не воевал. Ну один раз было — их ратники напали на «Мегафон», мы их просто разоружили и Лесину вернули.

Алина захохотала.

— Хорошо объяснил, — сквозь смех сказала Алина. — А про этот случай я слышала, конечно. Мне рассказывали, что после этого Добран Лесин от такого позора перестал появляться в свете.

— Не знаю, — я пожал плечами, — я не следил, где он появляется.

— Ну покушение-то он на вас с Леной устроил.

— Это да, — согласился я, — не знаю, что на него нашло.

— Наверное, устал от того, что ты совсем не замечаешь, как он с тобой воюет, — предположила Алина. — Нет, вот скажи мне, Кеннер, как такое может быть? У тебя две сотни ратников, а у него четыре, и ещё три сотни ему Родины подбросили. И вот он начинает с тобой воевать, а ты даже этого не замечаешь. У тебя всё в порядке, а на него начинают разные несчастья сыпаться. А его единственное нападение на тебя вообще превратилось в какой-то фарс.

Да всё просто, Алина — потому что князь обо всём этом позаботился. Правда, я ещё не идиот, чтобы такие вещи кому-то рассказывать, так что извини.

— Я тоже его действия не очень понимаю, — признался я. — Могу только предположить, что он попытался заглотить слишком много, и у него сил не хватило. А родинские ратники изначально за него воевать не стремились. Вот к примеру, они должны были поддержать нападение на «Мегафон», но когда родинские увидели, что у лесинских дела пошли не очень, они просто развернулись и ушли.

— Ну, может быть и так, — неохотно согласилась Алина. — Но очень уж много вокруг тебя неясностей. Как-то так получается, что стоит кому-то на тебя напасть, и он становится на удивление неуклюжим, и у него всё прямо из рук валится. И что особенно удивительно, другой бы на твоём месте немедленно прибежал бы ко мне заключать союз, который я тебе давно предлагаю, а ты даже не пошевелился. Просто сидел и всё, а Лесин с трёхкратным перевесом сил только и делал, что стрелял себе в ногу.

— Алина, для союза нужно, чтобы силы были хотя бы сравнимы. А ты при желании можешь меня раздавить, как букашку — ну какой сейчас у нас может быть союз?

— Красиво сказал про букашку, но знаешь, я насчёт этого уже и не уверена. Лесин вон тоже считал, что раздавит тебя как букашку — и что из это вышло? Лесины были одной из сильнейших независимых семей, а что от них осталось после того, как они попытались тебя раздавить? Денег нет, их главный завод стоит, шахта под князем, и вернёт ли её князь — непонятно. Им придётся долго обратно подниматься, если вообще удастся. Никто не понимает, почему так произошло, но в целом в обществе уже сложилось мнение, что ссориться с тобой себе дороже.

— Алина, как только мы станем немного сильнее, я сразу приду к тебе с предложением союза. А до тех пор, я повторю то, что уже говорил: ты всегда можешь на нас рассчитывать.

— Ну-ну, — хмыкнула Алина, — вижу, что нормального объяснения из тебя не вытащить. Ну ладно, главное, чтобы ты с нами не воевал.

— И обрубил канал поставки мороженого для Лены? Я ещё с ума не сошёл.

— Буду надеяться, что этой причины хватит, — засмеялась Алина.

Отправить