Глава 24

В бой вступили эрги и кровники. При поддержке алтаря стихийная магия, казалось, творила чудеса. Огненные смерчи обращали в пепел кости, оставляя лишь закопчённые гарью доспехи. Водники замораживали нежить в ледяные глыбы, а стихийники земли гранитными плитами словно прессами дробили строй мертвецов, но те заново собирались воедино, покорные силе личей.

Одновременно с этим Агафья попросила открыть им портал и уже через секунду вышла на плац в сопровождении сына и ещё одного незнакомца, от которого фонило магией смерти едва ли не больше, чем от Джованни. Присмотревшись, я понял, что аура исходила не от мага, а от посоха в его руках. Он явно был из человеческой кости.

— Знакомься, граф Висконти Борромео, — коротко представила незнакомца Агафья, — а это мой приёмный внук граф Михаил Комарин.

— Я вам писал, но так и не получил ответа, — надменно вздёрнул бровь итальянец.

— Знаете, вот как-то не до вас было, — честно ответил я уязвлённому графу. — На нас тут боги слегка ополчились, поэтому разборки с вами я поставил в очередь сразу за разборками с Лиллианом Гиббоном и восстановлением герцогского рода Занзара.

Джованни при этом расхохотался.

— Если случайно помрёшь, я тебя воскрешу. Уж больно у нас семейка забавная вырисовывается, а, племянничек? — и этот засранец малолетний чуть ли не облизнулся в сторону Кираны. — А кто это у нас такой аппетитный двухстихийный?

Сестра спускалась со стены, увидев Винограда, завершавшего портальную процессию.

— Ещё один такой взгляд, и самого воскрешать придётся, дядя! — звериным оскалом ответила ему охотница. — А может и не придётся, нечего воскрешать будет!

— Прекращайте балаган, — напряжённо возразил Виноград. — Где у вас запитка защитного контура осуществляется? Нужно Триаду активировать. Кирана, захвати браслет!

Я открыл портал в подземелье, куда совсем недавно пришлось переносить малый алтарь рода с болот. Меньше всего я хотел, чтобы он достался врагам, потому покровитель рода даже не воспротивился, когда мы подключили на него защиту периметра. Правда, армия мёртвых опустошила его достаточно быстро, и теперь Виноград собирался подключить к нему тройку артефактов жизни для возобновления работы защиты.

Портал захлопнулся, а я разом поинтересовался у эргов и у кровников:

«Моя помощь где-то нужна?»

«Пока нет, если не приземлим трёх летающих тварей сами, то попросим очистить небо!» — пришёл ответ от Паука, я же вновь смог сосредоточиться на текущих задачах.

— Проведите меня на стену, посмотрим, кто тут у нас в противниках ходит! — азартно отдал приказ Джованни.

— Сам дойдешь, — хмыкнул я, открывая портал в надвратную башню. — Граф, присмотрите, чтоб не лез геройствовать, а то я после прошлой вылазки ещё не отошёл.

— Ты — сама любезность, — отвесил мне поклон Джованни и рванул вприпрыжку к бойнице в башне, на ходу насвистывая весёлую песенку.

Про не отошёл было сказано ен для красного словца. При возврате в форт, адамантий «порадовал» меня информацией:

«В ближайшие полчаса тебе лучше не попадать под прямое воздействие магии смерти».

«Что-то не так?»

«Мы в состоянии поглотить девяносто пять процентов некротической магии, на тебя направленной, но остальные-то пять никуда не деваются. Их мы стараемся вывести из нашего организма. На это нужно время. И если уж быть честными, то уже имеющейся дозы должно было хватить, чтобы отправить нас в кому, но ты живее всех живых. Пытаемся разобраться с причиной».

Я же на секунду замер, обдумывая услышанное. Выходит, защита не абсолютна. А как же эрги?

«Тиль, у всех эргов есть артефакты от магии смерти?» — задал я вопрос подруге.

«В человеческом обличье твой Паук всех заставил нацепить, — проворчала та. — Большинство ждёт не дождётся порезвиться в своих естественных формах за пределами форта. В родном виде нас никакой дрянью не проймёшь».

«Не преувеличивай. У меня адамантий поглотил девяносто пять процентов, и это с его божественной сопротивляемостью. У вас должно быть чуть хуже, если вы не замечаете влияния на себя, но не полная невосприимчивость».

На удивление, подруга не стала спорить, а задумалась.

«Тебе в небе и пяти процентов должно было с головой хватить. Чем спасся?»

«Ни чем, а кем, — поправил я эргу. — Гемос. Других вариантов нет. Больше некому».

Стоило упомянуть моё случайное создание, как он заворочался где-то в глубинах души. По-другому я и не смог бы описать свои ощущения.

«Ты как?»

«Жить буду, — пришёл короткий ответ. — Но девочки в ближайшее время мне не светят. Я тот ещё красавец».

«Спасибо, друг! — искренне поблагодарил я симбионта. — За то что молча спас едва ли ни ценой своей жизни».

«Скажешь тоже, — застеснялся Гемос, — подохнуть мне довольно сложно, с учётом наличия во мне магии жизни из артефакта Винограда. Но ты железяку свою послушай божественную. Не лезь на рожон какое-то время».

«Обещать не могу, но постараюсь».

Я же обратил внимание на тестя, что старательно лечил принцессу, хотя сам выглядел тем ещё красавцем. Защитные артефакты императора, защитили от магии смерти, но не спасли от кислоты гидры. Потому вся четвёрка мужчин имели кислотные проплешине на одежде и теле, но терпеливо ждали, пока Подорожников приведёт в чувство принцессу.

Та пришла в себя, но зуб на зуб у неё не попадал. В одной руке у неё был зажат меч, которым она прорубывала отцу дорогу на свободу, а вторую сжала в кулак до трясучки и побелевших костяшек. У принцессы явно был шок. Рядом прямо на брусчатке сидели император, Медведев и Орлов в разной степени потрёпанности. Пётр Алексеевич обнимал дочь, укачивая как маленькую девочку.

— Ну-ну, милая! Ты такая умница! Ну чего ты⁈ Всё же хорошо! Ты у меня такая смелая! И откуда ты только взялась там…

Последнюю фразу от сказал в сторону и тихо, ведь все мы своими глазами видели, как Марию Петровну уносили спящей в Эсферию через портал.

У принцессы взгляд был стеклянным и отсутствующим, она никак не реагировала на уговоры отца, даже не моргая.

«Оль, помоги её из шока вывести!» — попросил я жену.

Та неслышной тенью встала за спиной принцессы и принялась воздействовать на неё. При этом я мог бы поклясться, что волны спокойствия и уверенности в правильности происходящего расходились от богини кольцом, заодно накрывая и всех защитников форта. Не прошло и пары минут, как эмпатка сделала шаг к Марии Петровне и нежно погладила ту по макушке. Принцесса закрыла глаза, поддаваясь нехитрой ласке и делая глубокий вдох. Хвала богам, ожила.

— Она вам отдала свой артефакт… — Оля покачала головой, — храбрая и верная девочка… себе оставила лишь дубовый листок.

Принцесса разжала ладонь, из которой пеплом осыпался артефакт прошлого поколения, стоявший на вооружении армии лет десять тому назад.

— Маша… — в глазах императора выступили слёзы непонимания, — … зачем? Ты же была в безопасности!

— Он хотел сделать меня императрицей… — на губах Марии Петровны играла грустная улыбка, — … и влить новую кровь в династию… свою. А я не хочу так, — она, наконец, подняла на отца взгляд, горящий холодной яростью. — Я не хочу править на ваших трупах.

* * *

Мария не была глухой или слепой, а ещё она не была дурой. И даже если она на время ушла в тень, это не мешало ей наблюдать и сопоставлять факты. Болезнь отца, отлучки Андрея, возросшая нагрузка на всех членов семьи, фрагментарная пропажа памяти у императора и его резкое выздоровление и такое же резкое бессилие Андрея, и так не отличавшегося крепким здоровьем… Фактов было много, но сопоставить их в единую картину получалось плохо.

Когда же сама Мария отправилась по следам брата штудировать особо секретный семейный архив, то с удивление обнаружила там такое… Боги бы с ним, что Комарины больше не являлись вассалами Кречетов, но становление Михаила императором? Она и страны-то такой не знала, Сашари. А у Маши по политической географии было не просто отлично, она прекрасно ориентировалась во всех перипетиях международных отношений. И тут такое фиаско! Провал! Но не её! Она-то с самого начала видела в Михаиле перспективу, и, если бы не отец… уже была бы императрицей.

«Что толку вздыхать. Может и сама не права была, устроила загонную охоту на мужика. А им такое категорически не по вкусу. Да и с Кираной я повела себя максимально неосмотрительно. Но здесь у меня выбора не было. Сделала, что приказали. Приказали. Стоит называть вещи своими именами, использовали как разменную монету. Мне после этого пришлось засунуть язык в одно место, лишь бы замуж не выдали. А приказчику хоть бы хны. Вот так и верь богам!»

Доверие к собственному тотему у Марии изрядно пошатнулось ещё и потому, что она видела, чего стоило отцу пойти против покровителя. Когда император, не раздумывая, уничтожил угрозу собственной семье, Мария испытала гордость и внутреннее согласие с его действиями. Она и сама бы удавила гадёныша за такое, но вот реакция Кречета… Этот петух пернатый их всех водил за нос исключительно в собственных интересах. Ему было глубоко плевать на императорский род, он играл ими как марионетками в театральной постановке.

Ну а после его явления к ней в покои… Да ей отмыться хотелось после божественного визита. Но она ходила с мечтательной улыбкой на устах, на случай если эта пернатая тварь будет за ней наблюдать. Это же надо, соблазнять её троном и ребёнком от бога… Может кто-то и согласился бы, но не она. Не даром семейный архив хранит немало тайн. Там были и сведения о полубожественных детях и их матерях. В этом вопросе Маша решила учиться на чужих ошибках.

«Хера с два я теперь буду плясать под твою дудку, дорогой. Я умею играть. Я просто первоклассная актриса. И это будет моя лучшая роль, даже если она будет стоит мне жизни».

Единственный вариант, при котором Мария могла стать императрицей — смерть отца и братьев. А этого она допустить никак не могла. Зная императора, он будет защищать детей до последнего, даже ценой собственной жизни. Мария же решила во что бы то ни стало спасти отца.

В этом ей помогла княгиня Инари. Правда, принцессе пришлось завиться к княгине до свадебных торжеств с менталистом и сделать маленькое внушение. Чтобы ментальная закладка не пошла вразнос с убеждениями иллюзионистки, Марии пришлось принести клятву на крови, что все её действия отныне и впредь не навредят Комариным-Эсфесам-Виноградовым. И это Маше ещё повезло, что у княгини был пунктик насчёт рано погибшего отца. Именно на этом и удалось закрепить внушение. Зато при отправке всех в другой мир азиатка без раздумий прикрыла принцессу, наложив на неё иллюзию невидимости и снабдив свитками перехода до столицы, начисто забыв об этом. В Кремле принцесса вычистила собственный и материнский сейфы с артефактами на все случаи жизни, даже старенькие дубовые амулеты от магии смерти в карман затолкала.

Стаю Орлов ей одолжила Варвара Орлова, племянница Данилы Андреевича и подруга. Получив клятву, что ездовые питомцы нужны для спасения горячо любимого дяди, эта сумасбродка даже сама порывалась отправиться в миссию спасения, но Мария побоялась втягивать ещё и её в авантюру.

А дальше был долгий перелёт из Москвы в Хмарёво, наблюдение за стягиванием армейских подразделений и тревожное ожидание полуночи. Появление армии нежити Мария Петровна наблюдала с воздуха, кружа над фортом Комариных. Прикинув собственные запасы артефактов, она должна была продержаться минут десять боя, но вытянуть отца и его друзей орлами. Пять птиц — пять всадников. На войну с оживлённой хтонической тварью она никак не рассчитывала. Но отступать было уже поздно.

В какой момент у неё осталось всего два артефакта против магии смерти, Маша даже не поняла. Один из них должен был защитить отца, а второй… был тем самым дубовым листком, взятым на всякий случай. Мощность выбросов некротической магии давно превысила защитный потенциал листка, но Мария боялась разжать кулак. Ведь пока он сжат, была надежда, что она выживет. Так с этой мыслью она и потеряла сознание.

* * *

Из короткого сумбурного рассказа принцессы я сделал для себя выводы, что необходимо придумать некую универсальную защиту для родных. А то выходит, что мою жену ментально обработали на моих же землях, а я об этом узнаю постфактум. А если бы ей приказали самоубиться?

Мой взгляд принцессе не понравился, но она не стала отводить глаза.

— Мне не стыдно за свои поступки. Я спасала отца и пошла в ва-банк, оно того стоило. К тому же я поступила по совести и расплатилась клятвой на крови, поэтому не смотрите на меня волком.

Звуки магического боя притихли, когда над фортом вновь взметнулся купол защиты. Его фиолетовым сиянием залило всю округу. И почему-то отчётливо запахло вином или же виноградным соком.

«А ты как хотел? — прокомментировал мом мысли Виноград. — В этой защите моя кровь и плоть. Против личей часа два продержится, потом я подзаряжу, но если кто-то из богов с магией смерти присоединится…»

Продолжать не нужно было. И так всё было понятно.

Я не успел перевести дух, как передо мной вышли из тени Агафья с Джованни:

— У нас идея!

— Мне уже страшно! — напрягся я, узрев энтузиазм в глазах этой пары.

— Помнишь, чем ты глав орденов упокоил? — не обратила внимания на мою реплику вампирша.

— Смесью тлена и проклятия на магии крови с адамантиевой доставкой, — ответил я.

— Здесь можно сделать тоже самое, мы достанем образцы плоти личей, а ты подготовишь для них подарки.

— Опасно, — покачал я головой. — Если кого-то из вас захватят…

— Мы и так перманентно мертвы, — криво улыбнулись Агафья с Джованни, сейчас как никогда становясь похожими. — А без личей некому будет восстанавливать их поголовье и натиск на защиту форта снизится!

— Ещё варианты есть?

— Лучше пока ничего не придумали, — пожала плечами вампирша. — Идея с перехватом управления себя не оправдала. Один против пары десятков — это слишком даже для него.

— У нас появились наблюдатели, — встрял в разговор Комаро, — я чувствую не меньше десятка богов, незримо стоящих на границах наших земель.

— Свои или враги? — вопрос был непраздным. От ответа зависело очень многое.

— Свидетели это и наблюдатели из колеблющихся… — наконец, сформулировал своё мнение Комаро. — Мне кажется, Кречет подсуетился.

— И что нам это даёт?

— Геморрой лишний нам это даёт, — буркнул Виноград, как раз успев вернуться с сестрой из подвала и услышав конец нашего обсуждения. — Если все вторженцы случайно исчезнут куда-нибудь, то свидетели скажут, что Эсфес вмешался и не дал свершиться священной мести. На чужих землях прав на это он не имел, а у Комарина таких сил не было и быть не могло. Частично обвинения Кречета подтвердятся, а вам это не нужно. Порталы откроют повторно, но уже по всей империи и на сутки.

— Я не понимаю… какой прок Кречету? — Ольга размышляла вслух, пытаясь разобраться в божественной психологии. — Если мы выстоим без божественного вмешательства, он не добьётся своих целей. Если нам помогут, то откроются порталы по всей империи и множество людей пострадает. Его род и вовсе может перестать существовать. Это вилка какая-то. Выбор без выбора.

— Поверь мне, для него нет варианта, где вы выстоите, — терпеливо объяснял Комаро, удручённо опустив крылья к земле. — Ему нужно засвидетельствовать вмешательство богов, для этого он и притащил сюда наблюдателей. Нам ещё повезло, что они явились после воздушного боя с гидрой. А то не отвертелись бы.

— Но люди… его род…

— А что род, — хмыкнул Виноград, — род выстоит. Кто-нибудь да останется, если уже не сидит где-то в схроне у Кречета для будущего размножения. Вторженцев героически победят, и он получит мощнейший приток веры, заодно удачно сменив зарвавшегося последователя на более управляемого и послушного.

— Всё равно какая-то херня получается, — возмутилась Ольга. — Боги же вроде за убийство своего должны были прийти мстить… А теперь должны стоять и не вмешиваться?

— Да все понимают, что это фарс чистой воды. Но соблюсти приличия нужно. Эсфес появился и исчез, когда там у него следующий отпуск выдастся. А с Кречетом ещё жить бок о бок в одном пантеоне. Ссориться с ним себе дороже, проще дать ему возможность разыграть свои карты. В прошлый раз с Отступницей было тоже самое. Нейтралы стояли и наблюдали, пока девочку уничтожали под надуманным предлогом. А за неё вступиться было некому, вот и сделали потом вид, что ничего не было.

— Но во всём этом есть и плюс, — жизнерадостно сообщил Виноград, — пока наблюдатели не засекут божественное вмешательство, Кречет и его компания тоже не полезут. Им предлог нужен. Пернатый разыграл всё как месть рода за своего покровителя, самому себе связав крылья. Продержитесь пять часов, не реагируя на провокации, и свободны. Правосудие свершилось, всем спасибо, всем пока. Боги вроде бы и ни при чём.

— Я боюсь представить размер провокаций, если для проворачивания этого сценария уже пришлось убить одного из богов, — тихо ответил я. — Да и всегда можно сказать, что вы вмешались.

— Мы, пока что-то убойное не скастуем, не в счет. Артефакты — это мелочи. Мало ли у кого и что в родовых хранилищах завалялось на чёрный день. А вот если кто-то, — Комаро демонстративно посмотрел в сторону, шаркнув лапкой, — решит случайно какой-нибудь иномирной магией воспользоваться… то подтвердится ещё одно обвинение Кречета в связи Комариных с иномирными вторженцами. Тогда на вас без вариантов весь пантеон ополчится. Общий враг он, знаешь ли, сближает.

— Млять, вас послушать, так я должен стоять мальчиком для битья, огрызаясь из-за стен самой обычной магией и гипнотизировать часы, — возмутился я от вынужденного бездействия.

Комаро с Виноградом переглянулись, и Виноград ответил за двоих:

— Так я для этого тебе Триаду артефактов жизни и установил. Если боги не вмешаются, часа на два её точно хватит, а после я подзаряжу. Посидите в осаде.

Император, до того молча слушавший наш военный совет и не вмешивающийся, вдруг заговорил:

— Убирай нас отсюда, — Пётр Алексеевич грустно смотрел на дочку, видимо, не в состоянии определиться ругать её или благодарить за самодеятельность. — Если будете сидеть в осаде, то рано или поздно они додумаются открыть ещё один портал, завязанный на нашу кровь, чтобы выкурить вас из форта.

— И куда я вас? — вопрос был из разряда риторических. В Эсферию императора не отправить, это будет считаться нарушением сделки и только подарит Кречету причину для открытия порталов по всей империи. А за пределами форта сейчас боги знают что творилось.

Как ни странно, но ответила на вопрос принцесса:

— К армии. Мы должны быть с войсками и возглавить наступление.

— Дочь, какое наступление? У нас загранотряды стоят. Мы не имеем права вмешиваться, — покачал головой император.

— Пап, ты здесь хоть одного циньца видел? Я — нет! Ни одного флага или герба! Ни-хе-ра! А потому всё происходящее с лёгкостью можно списать на недопонимание. Мало ли, что из болот полезло. Оно не представлялось. Граф — человек военный, оборону держит, не запаниковал, но и Министерство обороны в известность поставил. А армия случайно мимо проходила.

Кажется, Мария Петровна постепенно приходила в себя, возвращаясь к себе привычной. Тень неминуемой смерти отступила, оставив после себя всплеск адреналина и желание действовать и доказать себе, что она ещё живее всех живых.

— Я боюсь себе представить, что сейчас в войсках творится, наших бьют, а они стоят и смотрят, — хмурилась принцесса, о чём-то размышляя, — так что подлечиваемся и делим фронт на сектора, возглавляя атаку каждый в своём секторе. И да, за границы местных земель лучше не выходить, а то вдруг нам всякого навнушают некоторые.

Мария Петровна указала глазами в небо, намекая на покровителя рода.

— Эх, ей бы парнем родится, цены бы ей не было! — с восхищением в голосе отозвался Орлов.

— Ей и так цены нет! — отрезал император, с гордостью взирая на дочь. — Но не будет ли это нарушением с божественной точки зрения?

Было видно, что императору приходилось усмирять благоговение перед чужими богами, вот так запросто присутствующими на военном совете, но и не задать вопрос Пётр Алексеевич не мог. Идея дочери грела ему сердце, но боязнь навредить империи связывала руки.

— Наблюдателям всё равно, что будут делать люди, лишь бы боги не вмешивались, — ответил на вопрос императора Комаро.

У Петра Алексеевича с соратниками и у принцессы на лицах заиграли предвкушающие улыбки.

— Тогда сделаем следующим образом…

* * *

Кречет терпеть не мог ждать. Всего одна ночь отделяла его от заветного приза, на который бог облизывался уже несколько сотен тысяч лет. А дальше возвышение. Только что он отправил наблюдателей к землям Комариных, чтобы они засвидетельствовали божественное вмешательство и теперь с минуты на минуту ждал команду к бою.

Шакал, весь исцарапанный и с проплешинами в шерсти после драки с Солнечной Нэко, обратился к соратнику, не отрываясь от театра боевых действий:

— Есть две новости: хорошая и не очень. С какой начать?

— С хорошей, — воодушевился Кречет.

— Источник силы вновь заработал на полную мощность. Стихии вновь собрались вместе, как ты и предсказывал.

— А плохая?

— Наблюдатели не успели на воздушный бой с гидрой. Предъявить им пока нечего. Но ты был прав. Комарин, как верный вассал, бросился спасать императора.

— Я всегда прав, а люди идиоты. Незачем повторять прописные истины, — зло процедил Кречет, устраиваясь на излюбленной ветке. — Сколько ты отправил?

— Четыре сотни, — последовал короткий ответ Анубиса, вынужденного контролировать в одиночку всю тщательно собираемую тысячелетиями армию.

— Мало… нужно больше!

— Ну извини, что в мире, где принято сжигать тела умерших, умудрился сохранить чуть меньше полумиллиона воинов! — огрызнулся Анубис, переставляя по карте фигурки, олицетворяющие его армию с командирами. — С-сука!

Шакал даже зарычал от досады.

— Что? — Кречет даже слетел со своей ветки и завис над картой, заметив фиолетовую сферу над фортом. — Что это?

— Какая-то защита с магией жизни! Опять их придётся выковыривать…

— С прошлой вы за полчаса справились… — желая поддержать и без того злого соратника.

— Эта божественного ранга, — оскалился Шакал, встряхнулся и вновь принялся двигать фигуры, отправляя свои легионы в атаку.

— Сколько?

— Часа два на вскрытие, если без подзарядки, — дал реалистичный прогноз Анубис, прекрасно зная, что тот не понравится Кречету в условиях дефицита времени.

— Долго… придумай что-то!

— Сам придумай! Намудрил со своими играми, а мы теперь выкручивайся! — шипел Шакал, примеряясь с разных сторон к защите и чуть ли не обнюхивая её.

— Мальчики, вы не поверите, что я узнала и главное от кого! — Крыса появилась, как всегда неожиданно, соткавшись из тумана в траве.

— Если это не поможет нам в нашем деле, то можешь оставить свои сплетни при себе! — рыкнул Шакал, не глядя на ещё одну соратницу и в то же время коллегу по общей магии.

— Как сказать… Как сказать… — загадочно улыбнулась Крыса. — Помните, вы обсуждали, кто мог быть двенадцатым участником ритуала при наложении повторного проклятия на земли Отступницы? Я тут Орлана подслушала… и узнала, что у Эсфеса есть жена!

— У него их три! — разозлился Кречет, словив себя на мысли, что даже самые близкие соратники и те не верят в его теорию о том, что Комарин и Эсфес один и тот же человек.

— Ну не знаю, как насчёт трёх, а богиней он представил только одну. И эта богиня обладает сильнейшим эмпатическим даром. Вам это никого не напоминает?

Шакал вообще перестал обращать внимание на болтовню Крысы, а вот Кречет напротив задумался. Эмпатия… В голове будто встал на место недостающий пазл: снятие проклятия с Отступницы, возрождение стихийного источника, эмпатия…

— Неужто она переродилась?

— Орлан сказал, что она сильнее Эсфеса. И ко всему прочему Эсфес сам представил её как богиню.

— Что нам это даст, кроме того, что в полку наших противников прибыло? — отозвался Шакал, показав тем самым, что внимательно слушал разговор Кречета и Крысы.

— А даст нам это то, что я точно знаю, чем её спровоцировать! Вам нужно было вмешательство божества, и вы его получите! Она сама развяжет нам руки!

Отправить