Глава 6

Вот только смерти не случилось, а сценарий запустился. Что я не учёл?

«Не учёл, что не всё в этом мире контролируется какой-то единой силой, наподобие твоей вездесущей Матери Великой Крови. Хотя, не спорю, эта дама в своё время крови нам попила изрядно! — хмыкнул незнакомый мужской голос, доносящийся из розового сгустка силы, зависшего надо мной. — Но что уж там говорить, заслуженно!»

Сознание прояснялось. Зрение приходило в норму. Вот только стоял я не посреди алтарного зала Башни крови, а на арене огромного амфитеатра, где обычно сражались не на жизнь, а на смерть гладиаторы. Мокрый от крови песок холодил босые ступни. Из одежды на мне ничего не было, кроме чешуи, прикрывающей причинное место. Приехали. Я поднял руки, чтобы рассмотреть себя. Удивительно, но факт, даже перстень с символом Комаро остался на пальце. То есть переместили меня сюда в теле Михаила Комарина.

Подняв голову выше, я оценил количество посадочных мест на тысяч десять, не меньше. Но удивительным было ещё и другое. В вышине сиял энергетический щит, удерживающий на себе тонны песка и камней. Внутри было темно, лишь слабый свет сиял вдоль проходов амфитеатра и на главной ложе. Но там, скорее, было светло от обилия энергетических сгустков, похожих на говоривший со мной. Насчитав их про себя с дюжину, я приготовился гадать, что потребовалось от меня очередному божественному пантеону. Других предположений в отношении этих сущностей у меня не было.

«Боги, я ещё с прошлыми не разобрался, а тут новые пожаловали!»

«Мы не боги!» — последовал со смешком ответ другого голоса чуть со стороны. Его сгусток имел оттенок закатного солнца, этакого пурпура, переходящего в багровую черноту.

«А кто вы?» — полюбопытствовал я, раз уж среди сущностей нашёлся кто-то словоохотливый.

«Тебе всё равно не понять».

«Неправильное какое-то знакомство выходит, — хмыкнул теперь уже я. От сгустков света не ощущалось опасности, скорее настороженный интерес. — Невежливо с порога сомневаться в умственных способностях гостя».

«Допустим, — с сомнением протянул закатный. — Мы — устройства переноса и хранения генетических и ментальных баз данных нулевого носителя рода. Тебе это о чём-то сказало?»

Я задумался. Если не брать в расчет технологические тонкости, то слова «хранение», «перенос» и «ментал» относились к характеристикам чего-то вроде коллективного сознания рода или коллективной памяти. Но упоминание про генетику выбивалось из этого концепта.

«Вы — что-то вроде ковчегов с образцами для возрождения рода?» — предположил я. Если маги крови создавали подобные маячки для собственного возрождения, то почему бы не масштабировать практику до целого рода?

«Верно! — похвалил меня закатный сгусток света. — А вы говорили: „Не та ступень развития, не поймёт“. Суть уловил верно, а тонкости ему ни к чему».

«Тогда что вы от меня хотите?»

«Решили познакомиться с новым соседом».

Э-э-э… Я опешил. Нет, технически, соседями мы были. Та же Обитель Крови здесь стоит уже сотни тысяч лет, но я-то тут причём?

«Ещё не понял? Ты такой же ковчег создал, добровольно пожертвовав жизнью, биологическими образцами и эманациями души».

«Так какой же я — нулевой представитель рода, если у меня… — я осёкся, вспомнив про нерождённого сына и артефакт аспидов, активированный для его защиты. М-да, а ведь технически, род уже был, как и его ещё один представитель. И я в нём действительно считался нулевым носителем, собиравшим все признаки с миров по нитке. Оставался главный контраргумент. — Но я же не аспид!»

«Рептилия? Рептилия! — веселился всё тот же сгусток закатного цвета. — В основе имеешь силу одного из Рассветных родов и даже смог её аккумулировать для эволюции. А теперь ещё и ковчег создал, как глава рода! Поздравляю!»

«Да какая из меня рептилия? Пародия!»

«Евгеника и не с таким справлялась! Ты ещё красавчик, поверь! Жаль только, что теперь у Рассветных перевес будет».

«Значит, со временем и у Закатных новый род отпочкуется. На всё нужно время, — снова взял слово первый сгусток. — Время, друзья!»

Сгустки стали растворяться во тьме.

«Постойте! — остановил я рассветную сущность, первую заговорившую со мной. — Вас двенадцать, вы делитесь на фракции Рассвета и Заката, как и Ордена людей, захватившие власть в этой части мира. Они же используют вас? Тянут из вас магию, как из батареек. Как так вышло, что ваша сила оказалась в руках людей, а не рептилий?»

«А ты посиди в братской могиле сотни тысяч лет без надежды на возрождение и тоже начнёшь искать альтернативные варианты для возвращения в реальный мир».

«Я всё понимаю, но сейчас они идут убивать меня».

На меня повеяло пренебрежением и даже какой-то брезгливостью от древнего ковчега. Пришлось пояснить свою позицию:

«Вы не поняли. Я не прошу помощи. Я предупреждаю, что собираюсь убить ваш 'вариант для возвращения в реальный мир. У меня с ними свои счёты».

«Как это знакомо, — хмыкнул ковчег, — убить, породивших тебя. В целом, нам всё равно. Свою задачу они выполнили».

Сгусток исчез, и всё окунулось во тьму. А в следующий момент я открыл глаза и увидел перед собой Агафью. Вампирша держала меня за костяные наросты на голове и пристально разглядывала.

* * *

Агафья рассматривала неведомую зверушку, снятую с каменного шпиля. Что-то в нём было такое, что напоминало мираж из её снов, но вампирша не верила собственному состоянию и памяти.

— Что ты есть такое? — задала она вполне закономерный вопрос, отмечая, что рана у змея на груди затянулась как-то уж очень быстро даже для оборотня.

— Ты знала меня, как графа Михаила Юрьевича Комарина. Я — твой боевой побратим, друг и внук, неродной.

Агафья видела, что спасённый чего-то не договаривает, и ей это не понравилось. Решение пришло само собой. Недолго думая, она впилась змею в верхнюю часть губы, где чешуи не было, и легко получилось прокусить кожу.

Где-то на фоне кашлянула брюнетка, разглядывая каменную кладку зала.

«Дорогая, если хотела получить ответы, достаточно было попросить сменить ипостась. В звериной твой персональный яд на меня не подействует», — пришло предупреждение по какой-то странной связи, которую Агафья чувствовала между собой и змеем.

Вампирша нахмурилась. Он знал о действии её яда и способности выведывать правду. Сделав пару глотков крови для проформы, Агафья отстранилась и сделала шаг назад.

— Ты о чём-то недоговариваешь, — решилась она на откровенность. — В чём дело?

— Ты ушла в Сумерки на бой со своим личным кладбищем. Тебя не было больше двух месяцев. Это твой второй поход, и мне пришлось выменять твою душу на свою жизнь. Если кратко. Остальное, если позволишь, посмотришь сама. Подозреваю, что у тебя теперь проблемы с памятью, но я — последний, кого тебе стоит опасаться.

Змей сменил ипостась на человеческую, став брюнетом с алыми глазами. Он соскочил с алтаря и, быстро обшарив кожаный рюкзак, выудил оттуда холщовый мешочек.

— Здесь чуть подробней о нашей развесёлой жизни, — он кинул мешочек с камнями внутри и принялся одеваться в запасной комплект одежды. Агафья неуверенно взирала на алые камни цвета крови, откуда-то зная, что это накопители воспоминаний.

— И да, девушки, спасибо! — как-то светло и радостно улыбнулся Комарин, оценив толщину ствола из лиан, вьющегося от алтаря к камню на вершине башни. — Подозреваю, что, если бы не вы, эта красота бы проросла сквозь меня. А я ещё пожить хочу. У меня масса незаконченных дел.

— Её благодари. Я тебя даже с места не смогла сдвинуть, — тут же отказалась от любых благодарностей брюнетка. — Что дальше?

— А дальше даём Агафье немного времени освоиться с воспоминаниями и выбираемся отсюда. Надо же оценить, что я тут своей самодеятельностью натворил.

Агафья взяла в ладошку первый камень и погрузилась в вихрь образов.

* * *

Легионы Рассвета и Закаты вышли на марш. Такое зрелище в последний раз видели сто лет назад. Тогда легионы выступили против Обители скверны в Каролийских горах. И все быстро забыли, что маги крови до того почти три века зачищали прорывы тварей, спасая мирных жителей. Людская память коротка. А уж с какой скоростью у всех наступает беспамятство стоит начать работать принципу: «Кто сильнее, то и прав».

Пейзане выходили к дорогам, бросали под ноги лошадям цветы, выкрикивая благословения воинам Рассвета и Заката. Шпионы Тимуса исправно отрабатывали жалование, распространяя слухи, что из Великой пустыни полезли страшные твари. Легионы выступили на марш, дабы защитить мирных жителей. Более того в этот раз святое воинство повёл в бой сам Ирликийский Ангел.

Женщины осеняли себя святым кругом и целовали амулеты, видя парящего в небе воина в белоснежном плаще. Ангельское лицо с правильными чертами лица и мечом в руке внушало религиозный восторг.

Вслед ему неслись песнопения и крики восторга. К другу Альб возвращался, только когда поблизости не было деревень и городков и не перед кем было красоваться. Тогда на его место заступал «переходник». Предводитель воинства всегда должен быть на виду.

— Ты всегда умел произвести впечатление, — отдал должное другу Тимус. — Они чуть ли не в экстазе бьются, когда тебя видят.

Тимус ехал верхом на чёрном жеребце, который то и дело всхрапывал, стоило какому-нибудь опарышу выпасть из-под маски хозяина ему на шкуру и начать там копошиться.

— Твои тоже бились в экстазе, просто у тебя благословения все шли ниже пояса, — пошутил Альб, вспоминая, как первое время друг не вылезал из койки с любой хорошенькой крестьянкой. Как только не стёрся. Хотя… помнится, он пару раз приходил к Альбу за исцелением и по этому вопросу.

— Ну почему же только ниже… я и верхние половины осенял, — хмыкнул Тимус, поддержав шутку. — А помнишь, как ты впервые взлетел?

— Такое забудешь, — покачал головой Его Святейшество. — Я тогда почти неделю в регенерационном геле провалялся. Кто же знал, что эта магия такая ядовитая при прямом контакте?

— Жрецы знали, — тихо возразил Тимус, — и предупреждали, когда мы их убивали, что она как наркотик. Чем больше пользуешься, тем больше хочется. И тем сильнее она отравляет тело и разум.

— Я для этого и придумал переходников, — возразил Альб.

— А ведь славные были времена. Я жил и не мог надышаться воздухом свободы…

— Это после несостоявшейся-то казни? — криво улыбнулся друг. — Ещё бы… Всё хотел спросить, неужели императорская дочка того стоила?

— Одна? Нет! — отмахнулся Тимус, но тут же облизнулся, — я тогда весь его цветник опылил, словили просто на последней.

Альб расхохотался искренне и громко, так, что его услышали ехавшие чуть вдалеке главы трёх других легионов.

— Тебя даже могила не исправит! Если бы ты сам занимался восполнением своих легионов, то уже давно бы настрогал их полную дюжину в одиночку.

— Нет уж, спасибо! Я привык заниматься этим ради удовольствия, а не работать бычком осеменителем на ферме. Мне и твоих инкубаторий хватает с головой. Остальным тоже. У нас нет таких потерь, живём почти тихо и мирно, это тебя вечно куда-то несёт.

«Тихо и мирно…» — Альб задумчиво крутил последнюю фразу друга в голове.

Постоянная нехватка одарённых для инкубаторий никого не волновала. Участившиеся прорывы изнанки вокруг уничтоженной Обители Крови тоже никого не беспокоили. Твари, постоянно лезущие из пустыни, тоже стали чем-то привычным.

А ведь начиналось всё совсем не так.

Когда-то давным-давно, будучи самым молодым архимагом в истории империи, Альб сконструировал артефакт, указывающий на магические источники, и шутки ради решил прошвырнуться по дальним малонаселённым изнанкам. Каково же было его удивление, когда в одной из них артефакт сработал и уверенно указал дюжину таких мест. Альб не поленился добраться до одной из точек и обнаружил в подземной пещере алтарь из неизвестного материала под охраной дряхлого старика-жреца.

Далее архимаг месяц тайком отправлялся исследовать остальные источники, разделив их условно на две фракции: Рассвет и Закат. Он пытался выведать что-то у жрецов о принадлежности источников богам, но те хранили молчание, скованные неизвестными клятвами. Тогда Альб и соблазнился дармовой силой. В одиночку подчинить себе все алтари он бы не смог, поэтому первым делом выбрал доверенных людей, с кем готов был разделить такое богатство. Все они дали клятвы на крови подчиняться и молчать. Сам Альб стал главой Рассветной фракции, а друга со способностями к тёмной магии сделал главой фракции Заката.

Жрецов убили одним ударом и принялись изучать алтари, обмениваясь опытом. Сила пьянила, кружив голову. Даже самый слабый из алтарей давал мощь, превышающую силу архимага. Что уж говорить про бонус в виде неограниченного срока жизни. Они стали подобны богам. Занимались обустройством фортов вокруг алтарей, отгородившись от Великой пустыни, откуда периодически волнами приходили твари.

Эти волны очень даже щекотали им нервы, пока однажды они не заметили, как группа магов в алых балахонах уложила тварей, не подпустив их даже к предгорьям. Так новые боги узнали про ещё одну силу, существующую у них прямо под носом.

В целом, Альбу, да и всем остальным было плевать на какой-то там орден, живший в горах. Места в мире хватало всем. Тем более, что за пределы гор они практически не выбирались и на чужие источники не претендовали.

Так продолжалось какое-то время, пока все они вдруг не осознали, что чем больший объём магии они через себя пропускают, тем серьёзней последствия для системы их энергоканалов. Альб, научившись летать, и вовсе слёг на неделю.

Тогда-то у него и появилась идея создать «переходники» для работы с алтарями. Первые образцы изнашивались довольно быстро. Ведь всем приходилось заниматься самостоятельно. И тогда Альб здраво рассудил, что создание личных дружин со способностями решило бы проблему личного участия во всех вопросах.

Начались эксперименты. Не будучи селекционером, очень быстро он выяснил, что местные женщины попросту не беременели от переходников. Зато от самих магов в собственных телах такой проблемы не возникало, но бастарды не обладали магией Рассвета или Заката, зачастую и вовсе рождаясь неодарёнными.

Отгадка обнаружилась, когда во время одного из походов Альб спас одну из пустынниц со слабым магическим даром. При совокуплении с переходником магия алтарей не просто выжгла в ней её родной дар, заменив на Рассвет, но ещё и обеспечила столь желанную беременность.

Дальше уже начались поиски одарённых женщин и их оплодотворение. Многим было достаточно вскружить голову вниманием полубога, и они чувствовали себя избранными, то и дело раздвигая ноги для «благословения». Что интересно, рождались преимущественно мальчики. Но решение одной проблемы влекло за собой появление следующей, над решением которой Альбу снова приходилось ломать голову. Зато это заставляло его всегда быть в тонусе, заниматься исследовательской деятельностью, по сути, превратив часть этого мира в огромную собственную лабораторию.

«Не этим ли занимаются настоящие боги? — тешил себя он мыслями. — Решают проблемы, экспериментируют, создают что-то новое. Или кого-то…»

Из воспоминаний Альба вырвал тихий голос Тимуса:

— Не знаю, что ты с собой возишь в вещмешке, но оно сейчас фонит магией за версту. Причём, магией нашего родного мира.

Его Святейшество нахмурился и полез проверять собственный походный рюкзак. Фонил как раз артефакт, что и дал начало всей этой божественной эпопее. Раскрыв деревянную шкатулку, Альб вынул подобие магического компаса и откинул крышку.

Стрелка-указатель сперва завертелась, с точностью указав четыре ближайших алтаря в порядке их мощности, но затем круто развернулась и указала в сторону пустыни.

Альб нахмурился. В той стороне алтарей не было и быть не могло. Он не раз проверял то направление артефактом, исследуя все приграничье. Но теперь стрелка, как намагниченная, указывала на земли пустынников. Или Каролийский хребет.

Торопливо вынув карту местности и сопоставив направления компаса и поискового артефакта, Альб тихо выругался.

— Что? — друг был рядом, улыбаясь на все тридцать два и делая вид, что смеётся какой-то шутке.

— Артефакт обнаружил ещё один алтарь, слабее наших.

— Так это же отличная новость? Разве нет?

— Нет. Алтарь находится где-то в стороне Обители Крови.

— Значит, землетрясение где-то открыло вход в пещеру, — пожал плечами Тимус. — Для нас даже лучше. Надо бы подсказать Кровавому, где алтарь находится, и заставить прокачать через себя его мощность. Нам тогда даже убивать его не придётся. Сам сдохнет от отравления Рассветом, а мы постоим в сторонке. Вспомни Марка.

Марка Альб помнил хорошо. Он единственный отказался от использования «проводника» при совместном ритуале терраформирования. Используя свой алтарь на полную мощность, маг сгорел и осыпался пеплом меньше, чем за два часа. Потом пришлось искать ему замену в их тесный сложившийся коллектив.

— Тебя хоть что-то может вынуть из пучины твоего непробиваемого оптимизма?

— Нет. Предпочитаю не делать лишних телодвижений там, где проблема сама в состоянии решиться. Я для этого слишком ленив, — демонстративно зевнув, Тимус словил на лету очередного выпавшего опарыша и откинул его в траву. — К тому же, у меня нет твоих амбиций. Я прекрасно осознаю, кем являюсь. Мне не нужно подтверждать авторитет раз за разом. Я могу себе позволить сидеть на берегу реки и ждать, пока мимо проплывёт труп моего врага, а ты — нет. Ты развернёшь кипучую деятельность, угробишь парочку легионов, но победишь эпично. Так, чтобы об этом пели песни в веках. И мы подчинимся твоему приказу. Но кто-то же должен озвучивать тебе альтернативные варианты?

Альб отозвал «переходника», а сам взмыл в небо. Ему нужно было подумать. В словах Тимуса было рациональное зерно. Друг был прав ещё и в том, что Альб просто не мог дать Кровавому самоубиться. Слишком сладка была месть. Слишком притягательна, ведь Альб уже чувствовал вкус победы на своих губах. Легионы всегда можно пополнить. А вот победы над таким врагом больше может и не быть. Ею Альб хотел насладиться сполна. А затем можно будет и наведаться в новый мир Кровавого. Серв сообщал, что там много сильных одарённых женщин. После снятия проклятия их можно будет не только истязать.

Альб улыбнулся в предвкушении предстоящей битвы.

«С помощью алтаря или без, но я тебя убью! А чтобы месть была более сладкой, подготовлю для тебя подарочек. Не зря же я столько учился вашей магии и адаптировал её под себя».

Отправить