Глава 20

Ярослав Иванович, отец-император, решил прибыть в Москву раньше намеченного срока. И неважно, что свадьба у Долгоруких ещё через несколько дней, он давно хотел побывать тут и подышать кремлёвским воздухом.

Если бы его кто-нибудь спросил, чем обусловлено подобное решение, он, скорее всего, ответил бы:

— Потому что я так решил.

Но самому себе объяснений бы дать не смог. Спонтанное желание, так бы он охарактеризовал это для себя. Или, например, по дочери единственной соскучился. Кстати, узнав, что он вместе с императрицей летит в Москву, она пожелала встретиться немедленно. И голос её при этом звучал весьма обеспокоенно.

«Лишь бы не снова бесконтрольные выплески, — думал монарх. — Она была так счастлива, когда решила, что избавилась от них».

Он захотел встретиться с дочерью сразу, не отдыхая с дороги, думая, что она поделиться с ним теми мыслями, что её гнетут. Но Варвара почему-то заговорила на совсем другие темы. На такие, что откровенно не нравились отцу-императору, вызывая у него беспокойство.

— Отец, — проговорила она сразу после приветствий, — скажи, пожалуйста, насколько можно доверять нашей службе безопасности?

Вопрос насторожил монарха, как и место, выбранное принцессой для разговоров. Обычно в этой комнате проводили переговоры, с которых не могло быть утечек. А перед этим она попросила отослать всех безопасников, сопровождавших императора. Он мог бы сказать, что их точно не подслушивают, если только их встречей не заинтересовался какой-нибудь менталист.

— Насколько это возможно, — Ярослав Иванович пожал плечами. — А к чему такой вопрос?

— К тому, что ты почему-то перестал довольствоваться обычными безопасниками и теперь всюду приглашаешь бывшего начальника. Может быть, они недостаточно хороши для моей защиты?

— Да нет, с нашей безопасностью всё в порядке, — проговорил император. — Просто Виталий Кириллович — необычайно сильный и столь же порядочный человек. Ему я могу доверить всё, что угодно. Даже свою жизнь.

— И мою? — уточнила Варвара.

— Дочь, ты, считай, на его руках выросла. Он тебе ещё в самом детстве щиты ментальные ставил, чтобы через тебя никто на меня воздействовать не смог, — император говорил так, словно рекламировал премиальный автомобиль.

— Помогло? — усмехнулась принцесса.

— А-а, — махнул рукой Ярослав Иванович. — У тебя как бесконтрольные выбросы начались, так ты их все пожгла. Но Виталий Кириллович всегда приглядывал за тобой, чтобы чего-нибудь нехорошего не вышло. А почему ты о нём спрашиваешь?

— Просто хочу понять, почему он опять при дворе, хотя, казалось бы, ушёл на покой и должен наслаждаться пенсионными радостями. По миру там путешествовать, с другими стариками в покер играть.

— Он — слишком ценный ресурс, — ответил на это монарх. — За все годы службы — ни единой осечки. Всегда всё делал по высшему разряду.

— Ни единой осечки? — голос принцессы переполнял сарказм. — То есть моё сальто с лошади в обрыв на охоте осечкой не считается? То, что ко мне смог подобраться маньяк, увешанный артефактами, как новогодняя ёлка, тоже?

— Ну, деточка, — ответил на это император. — Всё предусмотреть невозможно. И потом, Скуратов же тебя спас! А он — подручный Разумовского.

— Папа, ты, кажется, что-то забыл! Меня спас не Скуратов, а Державин, — приподняв бровь заявила принцесса.

Императору пришлось немного напрячься, чтобы понять о чём она говорит. Странно. Ему все последние дни казалось, что спас его дочь именно Скуратов. Ведь так и было, да?

— Державин там просто мимо проходил, насколько я знаю. А лошадь твою Сергей, рискуя собой, на скаку остановил. Успокоил её. И тебя спас. Разве нет?

Теперь уже обе Варварины брови взлетели на лоб. По её лицу можно было решить, что она задумывает какую-то каверзу. Но пока ещё не решилась.

— А чего это ты мне так усиленно Скуратова-то расхваливаешь? — поинтересовалась принцесса. — Неужто он сродни твоему Разумовскому?

Было видно, что Варвара едва сдерживается, чтобы не вспыхнуть. Но что-то помогало ей не перешагнуть опасную черту.

— А что? — задался монарх вопросом с таким видом, словно тот ему только что пришёл в голову. — У него весьма полезный дар. Да и род древний и уважаемый. На самом деле, таких людей, как Скуратов, надо вообще поближе к себе держать, и проблем в жизни будет меньше.

— На сколько ближе? — император, казалось, совсем не замечал сарказм, переполняющий принцессу. — Может быть, мне ещё и замуж за него выйти⁈

— Партия хорошая, — согласился отец. — Я бы такой брак одобрил.

Варвара ясно понимала, что отец её вообще не слышит. Он отвечает на какие-то собственные мысли.

— Что⁈ — последняя фраза точно не принадлежала её отцу, поэтому она решила возмутиться. — Хорошая партия⁈ Серьёзно⁈ И ни разу не сомнительная?

— Послушай, дочь, — увещевательным тоном говорил Ярослав Иванович. — Его официально признали Скуратовым. Значит, происхождение знатное. Он из древнего рода. А остальное тебя волновать не должно.

— То есть, — Варвара скорчила брезгливую гримаску, — тебя совершенно не волнует, чья кровь будет течь в твоих внуках?

— Он будет твоих кровей, остальное не важно, — император понял, что разговор его сильно утомил, поэтому он стремился закончить его, как можно быстрее. — Магия у него есть, и не слабая, значит, не чернь.

— Ах, вот значит как? — принцесса подумала, что, если бы подобный разговор состоялся на пару недель раньше, вокруг них уже всё полыхало бы. — Не существенно, да? Давай договоримся так: тебе надо, ты за Скуратова и выходи. А я не пойду. Но и ребёнка без отца не оставлю.

— Ребёнка, — захлопал глазами монарх, словно только что проснулся. — Какого ещё ребёнка?

— Ах, я же тебе не успела сказать, — тоном вежливой кобры проговорила Варвара. — Я беременна. От Державина.

— Что⁈ — взорвался император.

В следующую же секунду их обоих охватило бушующее пламя. В комнате моментально выбило все стёкла и двери. С потолка и стен осыпалась штукатурка.

* * *

Когда Скуратов пришёл по вызову в кабинет Разумовского, сразу понял, что Виталий Кириллович сегодня в хорошем настроении. В воздухе пахло дорогим алкоголем и табаком. Сам старик хоть и был собран и серьёзен, но лучился доброжелательством и благосклонностью.

— Что ж, Сергей, — сказал он, поднимая квадратный стакан с янтарной жидкостью. — Запомни сегодняшний день. Это последний день привычного миропорядка. С завтрашнего дня начнут происходить такие события, что всколыхнут весь мир.

Он приподнял бокал, словно чокнулся со Скуратовым, и отпил небольшой глоток.

— Что ж, отрадно, — сказал Сергей. — Какие будут распоряжения лично для меня?

— Лично для тебя? — лукаво щурясь переспросил Разумовский. — А то ты не знаешь? Твоя роль давно известна.

— Просто раньше предполагалось, что я стану консорт-императором, — проговорил младший менталист. — А теперь…

— Вот именно, друг мой! Вот именно, — Виталий Кириллович подошёл к Скуратову, взял его за плечи и посмотрел молодому человеку в глаза. — Этот пункт в нашем плане остался без изменений. Поменялась только принцесса.

— Подождите, подождите! — запротестовал Сергей, и Разумовский уставился на него с вопросом в глазах. — Вы хотите, чтобы я женился на Валентине Грымовой? — с недоумением спросил Скуратов.

— Конечно. Она станет законной императрицей. А ты — её законным мужем, — словно учитель недалёкому ученику объяснил бывший начальник собственной безопасности. — И поведёшь Российскую империю к процветанию.

— А как же Варвара? — продолжал задавать вопросы Сергей.

— А что Варвара? Варваре суждено погибнуть вместе с отцом и матерью при ужасной атаке на свадьбе Долгоруковых. Тут уж ничего не поделаешь, судьба.

— Жалко, — проговорил Скуратов, опустив голову, и Виталий Кириллович понял одну вещь.

— Ты влюбиться, что ли, успел в принцессу? — спросил он напрямую.

Когда на кону такие ставки, секретов быть уже не может.

— Не знаю, — пожал плечами Сергей. — Но она такая хорошая, хоть и взрывоопасная. А Валентина, надо сказать, в Державине души не чает, даже не знаю, как с ней отношения-то выстраивать буду.

Разумовский поморщился, словно выпил чистого лимонного сока.

— Не упоминай при мне эту фамилию! Завтра весь их род перестанет быть проблемой, так что забудь. И вообще, ты — менталист или так, погулять вышел? Иди, и обрабатывай девку, чтобы жизни своей без тебя не видела, ясно?

— Ясно, — ответил Скуратов, поднимаясь.

— Я тебя ещё не отпускал, — сказал Разумовский, а затем примирительным тоном добавил: — Садись уже. Извини, у меня скоро аллергия на Державиных разовьётся.

— Просто я волнуюсь, — признался Скуратов после того, как сел обратно. — Я же не знаю, как страной управлять. Куда её вести, в какую сторону.

— Да чего ты волнуешься, — Виталий Кириллович отпил ещё жидкости и положил в рот конфетку. — Куда тебе скажут, туда и поведёшь. В этом смысле Валя даже гораздо лучше Варвары, потому что она внушаемая. Что ей скажешь, то и сделает. В отличие от нынешней принцессы.

— В смысле? — переспросил Сергей. — Кто скажет?

— Я скажу, — Разумовский слегка потерял нить беседы, но тут же собрался. — Что, куда скажут, туда и поведёшь под ручку свою будущую дражайшую супругу. А она законы будет подписывать.

— Я не о том, — Скуратов выглядел обескураженным. — Я всегда думал, что ты самый сильный. И после нашей победы ты будешь указывать, куда вести страну.

— Я⁈ — бывший начальник имперской безопасности расхохотался, и в этом смехе Сергею послышались нотки безумия. — Да ты что⁈ Я, образно говоря, окунь, а в этом озере водятся куда более крупные рыбы. Впрочем, не будем об этом, чревато. Давай по ситуации. Что по нашим агентам?

— От Сезара пришло уведомление, что задание он выполнил. Так что завтра нас ждёт большой бада-бум.

— О-о, — Разумовский откинулся в кресле и мечтательно закатил глаза. — Это будет один из лучших дней в моей жизни. Разом две занозы вытащу из своей задницы. Что по фон… по Ядовитому плющу, простите.

— Пропала с радаров, — нахмурился Скуратов. — Есть подозрение, что её вычислили и взяли.

— А я тебе говорил, что этих воздушников недооценивать нельзя. У них тоже безопасность землю носом роет. Если бы мы их человека к рукам не прибрали, вообще могло бы ничего не получиться.

— Никита вообще нестандартным путём пошёл, — ответил на это Сергей. — Он дал задание репортёру накопать информацию на Ядовитого плюща. И та справилась. Пришлось и её убирать. А Никиту, честно говоря, жаль. Такими кадрами не разбрасываются.

— Осколок у сердца — твой Никита. Никогда не будешь знать, когда он тебя убьёт, — Разумовский допил остатки и плеснул себе ещё, затем дотянулся до холодильника, взял лёд и кинул три куска в жидкость. — Он никогда не будет лояльным по отношению к тебе.

— Теперь мы уже не узнаем, — вздохнул Сергей.

— Ты лучше вот что мне расскажи, — слегка заплетающимся языком попросил Виталий Кириллович. — Ты Ядовитому плющу закладки в мозг делал?

— Да, конечно, — ответил Скуратов. — Она даже имён наших произнести не сможет, у неё сердце сразу остановится.

— Отлично, — похвалил его старик. — Отлично. Я рад, что ты со мной. По большому счёту, я-то скоро уйду, а вот ты как раз будешь пожинать плоды всего того, что мы сейчас делаем.

«Вопрос, какие это будут плоды, — подумал про себя Сергей. — Как же мне всё это не нравится. А ещё напился накануне. Сдаёт старик».

Но вслух он сказал совсем другое.

— Просьба есть к тем, кто артефактом занимается.

— Говори, я передам, — сказал Разумовский и достал телефон.

— Уже пятеро доноров умерли, — сказал Скуратов. — Среди них Горчаков и Козловский. Если так пойдёт дальше, то может возникнуть слишком много вопросов.

— Дорогой мой, — усмехнулся Виталий Кириллович. — Совсем скоро волна перемен снесёт императорскую семью. Ты думаешь, кому-то будет дело до нескольких магов?

— И всё же, — настаивал на своём Скуратов. — Раньше же накачивали нормально, и никто не умирал.

— Да им срочно потребовалось много энергии, — проговорил бывший начальник собственной безопасности, попробовал встать, но пошатнулся и рухнул обратно. — Но, насколько я знаю, артефакт уже заряжен, так что больше никто не умрёт. Так, где моя таблетка от опьянения?

— Давай, я тебя почищу, — предложил Скуратов.

Разумовский внимательно посмотрел ему в глаза.

— Знаешь, — проговорил он, — никого другого я бы к своей голове не подпустил.

Выйдя через десять минут из кабинета Разумовского, Скуратов крепко задумался. Не сходилось что-то в его мозгу. Да, его отец служил под руководством Виталия Кирилловича и погиб на посту. Да, они были друзьями. Но будет ли друг отца продвигать его сына в консорт-императоры? Вряд ли.

«Вот я бы сам стал продвигать? Даже, если бы своих детей не было? Не уверен».

А задумался он об этом, когда выводил алкоголь из клеток мозга Разумовского. Его отец был ружемантом, мать — травницей. Не бывает у таких родителей детей-менталистов, правда?

Виталий Кириллович всегда говорил, что им двигает чувство вины перед отцом Скуратова. В это как раз верилось. Вопрос только в том, что это за вина?

Он подошёл к металлической двери и выдохнул. За ней его ждала будущая императрица Российской империи и его будущая супруга, а ныне обычная девушка-бастард со способностями — Валентина Грымова.

* * *

— Мы ведём свой репортаж прямо от небоскрёба, принадлежащего министру транспорта Игорю Державину, — говорит репортёр в камеру.

Его лицо в прямом эфире разносится по миллионам экранов во всей империи и за её пределами.

— Ещё вчера вся Россия восхищалась доблестью и героизмом Игоря Державина, повернувшего тайфун на подходе к Сахалину. А также храбростью и самоотверженностью его внука Никиты Державина, который выносил на себе простых людей из пожара в рок-клубе.

Репортёрша откровенно мёрзла. Съёмочная группа приехала слишком рано, чтобы не упустить ни единого кадра, который может быть интересен публике. Поэтому теперь она стояла на пронизывающем ветру и коченела.

Мадам-журналистка, фигуристая блондинка с яркими чертами лица, старалась незаметно перепрыгивать с одной ноги на другую, чтобы хоть как-то наладить кровообращение в стопах. Но изящные сапожки на каблуке с тонкой подошвой совершенно не способствовали согреванию.

— Но что же мы имеем сейчас? Рано утром стало известно, что недалеко от границы было найдено тело корреспондентки Виолетты Цыпочкиной, нашей коллеги. Это убийство само по себе резонансное и бесчеловечное, так ещё выясняется, что заказал его никто иной, как Никита Державин. Источник в следственном комитете, пожелавший остаться неизвестным, сообщил, что так аристократ отомстил несчастной корреспондентке за то, что она написала правду о его заводе. Вы понимаете⁈ Прессе пытаются заткнуть рот! Мы выражаем глубокие соболезнования родным и близким Виолетты и обещаем, что будем следить за ходом этого дела до конца.

К небоскрёбу подъезжали другие съёмочные группы. В одной из них оказался репортёр-мужчина с конкурирующего канала. Он был одет в спортивный пиджак и утеплённые брюки. На его ногах валенки, а в правой руке — вторая пара, поменьше. Он вынул из сумки флягу, убрал её во внутренний карман куртки и подошёл к блондинке, у которой уже покраснел от холода нос.

Он дал знак оператору, и тот выключил камеру со словами:

— Рекламный перерыв восемь минут.

— О, М-Миша! — обрадовалась блондинка, чуть заикнувшись. Но мужчина, которого назвали Мишей видел, что у неё зуб на зуб не попадал.

— Привет, Ева, — без лишних слов протянул Михаил коллеге флягу.

Та с благодарностью кивнула и приложилась к ёмкости, делая несколько глубоких глотков. Затем мужчина протянул ей валенки.

— Нет, — покачала головой женщина, — у меня съёмка.

— Дура, ноги всё равно не видно, — Михаил принялся стягивать с женщины сапожки на тонкой подошве.

Через три минуты она уже стояла в валенках, и ноги ощутимо согревались. Как и желудок. Можно было вести репортаж дальше.

— Местонахождение Виолетты Цыпочкиной, — вещала блондинка после нового включения, — говорит о том, что она знала: за ней ведётся охота. Но ничего не смогла противопоставить Державиным. Конечно, разве сможет обычный человек, пусть и говорящий на большую аудиторию, что-то противопоставить аристократам с магическими способностями? Да они разотрут любого! Что, собственно, они и сделали.

Между тем конкурирующий телеканал тоже выставил оборудование, и мужчина в валенках принялся вещать в видеокамеру.

— Нас собрала возле небоскрёба Державиных резонансная смерть нашей коллеги Виолетты Цыпочкиной. Но мы задаёмся вопросом, почему всего через несколько минут после её убийства уже объявлены виновные? Без суда и следствия? Судя по всему, кому-то выгодно очернить род нашего министра транспорта, и в ход идут самые грязные технологии. Кроме того, я хочу напомнить, что даже в последний месяц род Державиных неоднократно доказал, что беззаветно служит государству и его народу и готов спасать его от любых напастей. К тому же буквально позавчера погиб один из старших внуков Игоря Всеволодовича, поэтому обвинения уважаемого рода кажутся нам мерзким подлогом.

В следующий рекламный перерыв блондинка и мужчина в валенках вместе пили кофе, добавив в него немного жидкости из фляги. Темы, которые они обсуждали, были весьма далеки от затрагиваемых в репортажах.

— Вот мы видим, как подъезжает автомобиль Святослава Игоревича Державина — среднего сына министра, — продолжала блондинка. — Сейчас попробуем получить у него комментарий по поводу случившегося. Святослав Игоревич! Святослав Игоревич!.. Вы всё видели сами, он даже не посмотрел в нашу сторону!

— Почему-то многие наши коллеги забывают, что у Державиных сегодня похороны старшего сына наследника рода, — говорил в камеру мужчина в валенках. — Но вместо того, чтобы выражать соболезнования им, люди хотят знать что-то о Виолетте. А они, может быть, о ней вообще слышат впервые, понимаете?

Толпа репортёров росла, словно на дрожжах. Кто-то понимал, что основное действие развернётся возле родового крематория, и спешил туда.

Подъехал кортеж младшей ветви рода Державиных.

— А вот и виновники происходящего, — вещает блондинка. — Перед нами останавливаются две машины с представителями младшей ветви Державиных. Из первой выходит Александр Игоревич. Он странно согнулся. Неужели его гнетёт невинно-убиенная душа? Да чего я такое говорю? Небось устрицы были несвежие. За ним выходит его старший сын, Николай. Из другой машины выходит предполагаемый заказчик убийства — Никита вместе с несовершеннолетней сестрой. Вот кому несладко придётся, когда всю её родню посадят. Или поднимут на вилы.

Репортёры сдвинулись, пытаясь отрезать Державиных от входа, чтобы задать им волнующие вопросы.

— Скажите, каково это быть убийцами? — кричит блондинка. — Никита, за что вы убили Виолетту? Он даже не оборачивается, вы видите? Никита, неужели поганый завод дороже человеческой жизни⁈ Александр, скажите, что вы чувствуете, когда понимаете, что ваш сын — убийца? Или вы тоже участвовали? Ох, Александр еле передвигается, нам не отвечает, его поддерживает дочь. А вот Николай нас, кажется, услышал… Ай, чёрт! Камера! Урод! Вы за это ещё заплатите!

Николай оттеснил репортёров, запустив воздушную стену. Дорогая техника падала на плитку подъездной дорожки и разлеталась на осколки. Снесло волной и людей, но эти обошлись ушибами и ссадинами, да несколькими порезами об осколки оборудования и сломанными каблуками.

— Уходите, — кричал Николай. — Уходите все отсюда немедленно! Это для вашего же блага!

Блондинка мысленно поблагодарила мужчину с конкурирующего канала за валенки.

— Вы всё видели, дорогие зрители, этот род даже недостоин называться людьми за то, как они поступили с нами. Ещё требуют, чтобы мы ушли отсюда, ну уж нет! Свободная пресса просто так не уходит! К счастью, наше оборудование пострадало совсем незначительно. А вот у других съёмочных групп возникли куда более серьёзные проблемы с аппаратурой. Но мы, как и обещали, не отступим. Сейчас мы все перебазируемся к крематорию, где проходит процедура прощания с одним из этих… из Державиных. А после неё мы обязательно поговорим с кем-нибудь из рода о судьбе Виолетты. Общественности рот не заткнёшь!

Съёмочные группы перетаскивали оставшееся оборудование к крематорию. Это мрачное серое здание с бетонной трубой примыкало к небоскрёбу с юго-запада, и таким образом дым из трубы никогда не попадал в окна башни Державиных.

Странно, но обычного для таких случаев оцепления вокруг крематория не было. По стеклянному коридору один за другим Державины проходили внутрь здания. На часах без восьми минут двенадцать. Церемония же была назначена ровно на полдень.

В самом крематории окна не предусматривались, поэтому о происходящем оставалось лишь догадываться.

— С вами снова я, — вещала блондинка в объектив. — Я напомню для тех, кто к нам только что присоединился. Мы находимся возле крематория рода Державиных. Сегодня утром было найдено тело корреспондента Виолетты Цыпочкиной, и есть все основания полагать…

Чудовищный грохот перекрыл слова блондинки. В следующий же момент её просто вынесло из кадра, а камера завалилась на бок. Какое-то время она ещё работала, поэтому зрители в прямом эфире могли видеть, как разлеталось на куски здание крематория. Грохотал новый взрыв, в небо взмывал огромный столб пламени, выбрасывающий вместе с собой жирную копоть. Камни, отколовшиеся от стен, летели во все стороны, а затем всё накрыло пылевым облаком. В серой взвеси лишь слышны были крики и стоны покалеченных людей.

 

Конец второй книги

Отправить