Глава 14

Следующую ночь я не спал. Но не по той причине, которой можно было бы ожидать от начала вечера. Мы здорово потанцевали с Кьярой, но всё-таки у меня оставались сомнения, от кого именно она ожидает взаимности. Так что я решил выяснить этот момент.

К тому же на балу я практически не пил. Мне не давала покоя та самая картина, появившаяся последней. Своим существованием она в некотором смысле ограничила мою свободу действий. То есть мне необходимо было сделать то, что тут было указано.

Но как? На данный момент я понятия не имел. Точно знал лишь одно, что этот осколок древнего мира никак нельзя потерять. А он мог затеряться в этой ветке миров так, словно его и не существовало никогда.

Я дождался, пока веселье утихнет и все уснут, после чего пошёл в священную пещеру, предполагая, что та самая картина и подскажет мне, что именно должно сделать сейчас. Некоторое представление у меня, конечно, было, но вот конкретных мыслей — ноль.

Поднимаясь по пологому серпантину вдоль стен пещеры, я снова осматривал картины, движущиеся на камнях. И ещё раз мне явилось крушение мира с разлётом осколков в разные стороны.

И вот тут я подумал, что прошло много лет. Наверное, не одна тысяча, если переводить это на земное летоисчисление. Даже для нас, современных олимпийцев, это довольно продолжительный срок. Как должны были измениться феи в том мире? Они могут быть совсем не похожи на этих. Они могут не сойтись взглядами на жизнь, традициями и моралью, когда я каким-то образом притащу этот кусок обратно.

Эти мысли стали одолевать меня, но, собравшись, я отбросил их подальше, чтобы не тревожили. В конце концов, это не я так решил, а сама Вселенная.

Дойдя до конца подъёма, я застыл у самой последней картины. Меня на ней интересовала лишь одна деталь — нарисованный остров, который полностью повторял очертаниями настоящий. И мне нужно было оставить яркий маяк. Настолько заметный для меня, чтобы я его мог увидеть сквозь пространство и различные миры.

Мне нужно было сосредоточиться. И оставить свою метку. Я прикрыл глаза. Что было моим символом? Тут далеко ходить и не надо.

Игральные кости. И хотя времена, когда их и в самом деле делали из кости, уже давным-давно канули в Лету, название закрепилось.

Открыв глаза, я увидел, что на горе, расположенной в центре острова, проявилось изображение двух кубиков с нанесёнными на гранях точками.

— Отлично, — прошептал я, любуясь изображением. — Да будет моя воля!

Собственно, именно этим бог по большей части и отличался от смертного — волей. Сильной волей, которая прогибает под себя окружающее. То есть, если он чего-то желает, то это самое желание изменяет вокруг пространство, поступки, время, создаёт случайности. Потому что оно исполняет волю бога.

Я погладил камень, на котором менялся рисунок с возвращающимся к своему миру летающим островом, и почувствовал силу. Силу собственной воли.

И подумал, что, возможно, раньше, когда боги только начали рождаться, дела обстояли немного по-другому. Но теперь — так. Бог, чья воля слабеет, исчезает. На его место становится другой и забирает себе бывших приверженцев. Но что может привести к подобному? Я не знал. Чувствовал лишь то, что моя воля становится сильнее с каждым днём.

И, несмотря на это, я до сих пор не мог найти ответа на вопрос: и как мне этот чёртов остров оттянуть обратно к тому миру, от которого он откололся? Более того, их же придётся объединить в одну систему. А получится ли это у меня?

С другой стороны, абсолютно всё о равновесии знает Дзен. Даже, если он до сих пор сердится на меня, вряд ли он откажет в помощи, если дело касается целого народа, состоящего из крохотных феечек.

Тогда всё верно: моя задача не потерять этот остров из вида. А для этого всё уже сделано. Что ж, идём дальше.

* * *

На выходе меня ждал сюрприз. Точнее, Кьяра. Хотя она для меня в последнее время действительно стала сюрпризом.

— Не хочет ли джентльмен составить компанию даме? — игриво спросила она, внимательно следя за моей реакцией. — Или даме одной коротать эту ночь?

— Если ты хочешь поговорить, — ответил я, внутренне радуясь тому, что можно всё решить прямо сегодня, — то я не против.

Мы пошли небыстро, прогулочным шагом вдоль дороги, на которой ещё совсем недавно бурлил и накатывал живыми волнами самый настоящий карнавал. Но сейчас ничего даже не намекало на это. В том числе и одеяние моей спутницы, которая снова предпочла длинное платье в пол.

— Не буду ходить вокруг да около, — сказала она, повернувшись и заглянув в мои глаза. — Как это любят делать многие женщины. Скажу напрямик. Я вижу интерес с твоей стороны, но не совсем понимаю, почему ты себя сдерживаешь? Что тебя останавливает?

Совершенно ненароком я вспомнил разговор с Дашей про жену и троих детей. Но, в отличие от земной девушки, с этой я мог быть значительно откровеннее.

— Может быть, у меня такая манера ухаживать? — я пожал плечами, понимая, что сказал по большей части ерунду. — Что ещё ты видишь?

Не знаю, почему-то меня пока совершенно не тянуло на прямые ответы.

— У меня много предположений, — ответила он, грустно улыбнувшись. — Например, что Игорь Туманов — очень сильный маг, притом ещё и граф. И просто не считает Кьяру ровней, как и Дарью до неё.

— Что? — я остановился и повернулся к ней. — Никогда не думал, что меня обвинят в чём-нибудь подобном.

— Нет, ну а как⁈ — наружу рвались её горячие сицилийские корни. — Ты всем изначально оказывал знаки внимания, но что потом? Пшик⁈ Дарья — простолюдинка, тут даже говорить не о чем. А я? На четверть суккуб, на четверть сицилийский дон мафии, — она усмехнулась удачной шутке, — поскольку я — его внучка. Но тоже оказалась не пара. Тебе же только аристократку подавай, как я понимаю. Так?

— Не так! — я ударил себя ладонью по лбу и покачал головой. — Всё совсем не так. Мне вообще интересно, в какой именно момент даже в самых умных девичьих головках появляется подобная ересь?

— Ты что-то имеешь против женщин? — ехидно спросила она, явно испытывая облегчение от моей реакции.

— Нет конечно, — ответил я, пытаясь представить, что могло довести Кьяру до подобных мыслей. — Просто, кажется, у всех женщин есть один невероятный талант перекручивать всё с ног на голову.

— Поясни, если не сложно, — попросила моя спутница, тихонько улыбаясь.

— Ну как же, — ответил я, попутно жестикулируя, — одной дал возможность самореализоваться, и меня спесивым козлом теперь считают. Со второй едва удержался, чтобы не воспользоваться моментом, и тоже урод и сволочь. И вот я думаю, что вроде всё правильно сделал, но оплёванный с головы до ног.

— Может, я не хотела, чтобы ты сдерживался? — поинтересовалась Кьяра, загадочно улыбаясь.

— Значит так, раз уж пошёл такой откровенный разговор, то давай до конца. У меня к тебе вопрос: ты уверена, что тебе нравится именно Игорь? — я добился той реакции, которой и хотел, она встала, как вкопанная, хлопая глазами.

— А кто мне ещё может нравиться? — спросила она, ничего, судя по всему, не понимая.

— Видишь ли, — ответил я, — ситуация следующая: с момента воскрешения Игоря Туманова внутри него на каникулах находится ещё одна сущность, которую зовут бог Рандом, и это он владеет телом Игоря примерно на восемьдесят пять процентов. А может быть, на девяносто. С Дарьей всё гораздо проще, она нравится Игорю, и поэтому мы её на некоторое время отослали от себя.

— Зачем? — не поняла Кьяра.

— Чтобы не портить Игорю личную жизнь, — ответил я, глядя на неё исподлобья и с усмешкой. — Я лично к ней не приставал. Полагаю, они сами разберутся в своих чувствах, когда я отчалю в обратный путь.

— А со мной, стало быть, сложнее? — уточнила она, стреляя глазками.

— Совершенно верно, — проговорил я, глядя куда-то в рассветную даль. — Ты очень нравишься мне — Рандому. Но я не уверен, что твои симпатии, во-первых, обращены именно ко мне, а, во-вторых, не имеют именно профессиональных суккубских корней. И вот как, по-твоему, я должен реагировать?

— Хм, — она усмехнулась, видимо, решив меня поддеть напоследок. — Но на яхте же у тебя всё было с разными девочками.

— Слушай, тогда я только попал на свои каникулы, а Игорь восстал после полугодового паралича, — ответил я, как само собой разумеющееся. — Конечно, тогда было всё!

— То есть у нас с тобой нет будущего? — с грустью спросила она, снова заглядывая мне в глаза, но на этот раз словно прощаясь. — Мы как русал и дельфинка?

Я не смог сдержать улыбку.

— Нет, ну я, конечно, понимаю, что ты принадлежишь к ксеносу с достаточно широкими сексуальными взглядами, но готова ли ты на жизнь втроём? — ехидно спросил я.

«Рандом, я не хочу изменять Дарье, — проговорил мне Игорь, но не очень уверенно. — Причём, ещё до отношений».

«Погоди ты, — ответил я, — воспитательный момент».

— Тройничок? — переспросила она с почти квадратными глазами.

— Не, ну а что, мы дуэтом хоть кого, устроим дружную оргию, позовём твоих подружек, — продолжал я блефовать.

— Нет, — отрезала она. — На такое я не согласна.

— Вот и я не согласен, — ответил я и чуть приподнял её подбородок, чтобы смотреть в глаза. — Предлагаю вернуться к этому разговору уже после разделения наших сущностей. Если тебе ещё, конечно, будет интересно.

«Вот ты жёсткий, Рандом, — заметил Игорь. — Но, с другой стороны, не будет тешить себя пустыми надеждами».

«Вот именно, — ответил я. — Никакого обмана, только случайность!»

* * *

Вернулись мы уже утром, когда многие из веселившихся вчера уже начали приходить в себя. Одной из них была и Лаки. Взглянув на задумчивую, если не сказать грустную Кьяру, она не преминула вставить шпильку.

— Что, Рандом, человеческое тело на тебя хреново влияет? А? — причём, это она спросила максимально развязно. — Обычно девушки от тебя с другими лицами уходили. И на трясущихся ногах. Как сейчас помню, — и она мечтательно вздохнула.

— Ага, — ответил я, решив поддержать её тон, чтобы не выдавать истинных причин. — Совестью заразился. Даже не понял, каким путём передаётся.

— Фу-у-у, — скорчила Лаки притворную гримаску. — Ужас какой.

— Вот именно, — ответил я и развёл руками, показывая, что ничего не могу с этим поделать. — И я о чём.

И тут мы одновременно обернулись и увидели Оралиуса. Так как он стоял к нам вполоборота, мы не видели, кто находится у него на ладони. А к тому времени все мы уже приняли свой обычный вид, значительно прибавив в росте. А этот оболтус делал «козу» кому-то, находящемуся у него на ладони.

— Оралик! — гаркнул я, что есть мочи, причём, явно переборщив. — Хватит издеваться над феями, окстись!

Инкуб от неожиданности подпрыгнул и чуть не выронил из ладони своего мученика.

— Вы чего кричите? — внезапно возмутился он, показывая свободной рукой, что мы не правы. — Никакая это не фея, вот! — и он протянул нам ладонь, на которой стоял, вжав все головы в плечи, Дезик.

— А что это он? — поинтересовалась Лаки. — Должен же был отрасти, как и мы все.

— Оралиус, — обратился я к инкубу, — а что с ним? Почему не вырос обратно?

— А пёс его знает, — ответил тот. — Я проснулся уже нормальным, а он — вон чего, — и тут же переключился на цербера. — Ути мой маленький, какие у тебя чёрные носики! Пупочки такие, прям пуньк!

— Прекрати, — тонким щенячьим голосом попросила правая голова. — Хватит!

— Ути мой бешеный церберюся, — проговорил Оралик и снова сделал «козу».

— Пойдёмте к Фрее, хоть узнаем, что случилось, кто виноват и что делать, — сказал я, маша рукой, чтобы все шли за мной.

Пока мы шли, инкуб вовсю распускал руки. То пузико погладит Дезику, то пощекочет, то по какому-нибудь из носиков бупнет. И ещё при этом он нежно ворковал, словно мамочка.

— Прекрати, — пропищал ему Дезик. — Мне же стыдно!

— Ти — такая лапочка, я тебя в мюзикальную школу отдам, малышун. Лапусечка-огнюсечка моя. Солнышко такое трёхголовое… — отвечал на это Оралиус сверхопекой.

— Я тебе сейчас задницу поджарю, — умильно угрожал микроцербер, заставляя хохотать даже нас. — Не посмотрю, что друг, и поджарю, если не перестанешь!

Но старейшины фей на месте не оказалось. Нас попросили подождать, но, к счастью, она достаточно быстро появилась, спустившись к нам на руках у дона Гамбино. Точнее, в руках Карлито держал цветок, на котором возлежала глава фей.

— Вот, — прошептала мне на ухо Лаки, — посмотри. Сияет, как медный таз. Бери пример со своего друга, потому что счастливые женщины должны выглядеть именно так, как его спутница!

— Он — вообще красавец, — согласился я. — Не посрамил сицилийской крови.

— Что-то случилось? — с видом довольного ангела спросила фея, которая за последние сутки скинула десяток тысяч лет. — Я просто не за всем успевала следить.

— Да вот, — ответил я, показывая на Дезика, что сидел на ладони Оралиуса. — Один из наших почему-то не принимает прежнего вида. Он должен быть несколько больше. Наверное, что-то не так с заклинанием?

— А-а, — с усмешкой протянула Фрея. — Так вот кто ночью перевернул бадью с уменьшающей пыльцой в котёл с алкоголем. А мы всё гадали, кто это мог быть. Зато теперь ясно, кто это сделал.

— И что теперь нам делать? — спросил я, но, оглянувшись на Оралика, увидел, что тот делает жесты, мол, не надо.

— Он такой хорошенький, — проговорил инкуб, — когда маленький.

— Я тебя сейчас поджарю! — гавкнул Дезик и попробовал выдать пламя из пастей, но, видимо, был слишком мал для этого, поэтому просто закашлялся дымом.

— Когда он в свой размер-то вернётся? — уточнил я, сочувствуя церберу.

— Обязательно вернётся, — Фрея развела руками. — А когда именно, я не знаю. Сколько было в бадье, когда он её вывернул? Доза очень большая.

— Ми из тебя настоящего зверюсю вырастим, — пообещал Оралиус, склонившись к крохотному Дезику.

— Игорь, забери меня у этого извращенца, — взмолился тот, вызвав общий приступ смеха. — У него не к месту материнский инстинкт проснулся!

* * *

Когда мы собрались покидать остров, горгулья увязалась с нами. Сначала я не имел ничего против, но в какой-то момент подумал, что феечки без неё останутся практически беззащитны. Нет, пыльца — вполне понятно, а вдруг не подействует?

А тут ещё нас обступили феечки с мокрыми от слёз глазами.

— Не забирайте нашу единственную защитницу! — просили они, хлопая глазками и складывая молитвенно крохотные ручки.

— Лаки, — я попытался образумить её, чтобы не подставлять поверивший нам народец, — имей совесть, пожалуйста. Они же без тебя могут пропасть! Когда я ещё их оттащу к родному миру?

Горгулья вздыбила хребет и захлопала крыльями, окидывая взглядом феечек.

— И не надо так на меня смотреть! — прорычала она, пряча глаза. — Нет у меня совести, я её ещё в детском саду на зефирки поменяла!

— Лаки… — начал я, но она меня перебила.

— Нет, нет и ещё раз нет! — отрезала она, закрывая крыльями голову. — Я больше этого не вытерплю! Для меня это и так было пыткой, а тут ещё узнать, что почти бывший муж…

— Лаки, — проговорил я в третий раз, не собираясь сдаваться. — Это сейчас у фей сопряжение с мирными людьми…

— Ага, — фыркнула горгулья, выражая насмешку, — особенно в части крылатых ракет. Настолько мирные людишки… феерично!

— Вот именно, — ответил я, — а если следующее сопряжение будет с демонами? А если на них пыльца не подействует? А если кто пострашнее? Ты сможешь взять на себя ответственность за миллион жизней?

Она уткнулась мне в грудь, и я почувствовал, что моя рубаха намокла.

— Как они защищаться-то будут? — не сдавался я. — Ты же последняя линия их обороны.

— Я не… — начала говорить Лаки, но затихла.

И тут стало слышно тихое всхлипывание фей. И даже редкие рыдания некоторых особей. Они не смели перечить богине, но понимали, что без её защиты пропадут.

— Ты нужна им! Как никогда им нужна удача! — проговорил я.

— Чёрт, — всхлипнула уже и сама Лаки, переводя взгляд с одной крылатой лилипуточки на другую. — Как вы мне все дороги! — и это с полным сарказмом. — Ладно, — она выдохнула, махнула крылом, давая понять, что останется, но… — Сколько там до следующего сопряжения? — ляпнула она вдруг совершенно другим тоном, больше похожим на обиженную женщину.

— Сутки точно, — ответил я, почёсывая в затылке. — Куда-то хочешь успеть?

— Да, хотела навестить одну животину, — она выпустила когти. — И в связи с этим хотела поинтересоваться, где именно находится мой драгоценный муженёк, заваривший всю эту кашу?

— Только не калечить! — предупредил я.

— Да как ты мог подумать такое⁈ — притворно возмутилась Лаки. — У нас же любовь! Так, выблюю ему пару орочьих голов, а там посмотрим.

Я схватился за голову, не одобряя подобное. Но в данном случае я ей не мог отказать.

— Да ты не переживай, — она положила крыло мне на плечо. — Я пар выпущу и сразу вернусь, — а затем обернулась к феям. — Я вас не оставлю, пока вы не воссоединитесь со своим миром!

Отправить