Глава 3

Мы стояли на склоне и смотрели вниз, где остатки трассы упирались в финиш. Складывалось ощущение, что за три дня всё окружающее нас потеряло свою привлекательность.

— Что-то не тянет меня больше кататься, — проговорила Силикона, стоящая рядом со мной, и я вынужден был с ней согласиться. — Как-то впечатления всё равно будут не те.

— А что вы там про море-то говорили? — поинтересовался дон Гамбино, оглядывая нас всех. — Мне кажется, я уже успел соскучиться по банальному отдыху.

— Вот, — согласилась с ним Кьяра. — Так что лучше пойдёмте вниз. Полагаю, небольшая яхта для нашей компании вполне найдётся.

— Я хотел бы напомнить, что время моей ссыл… — вспомнив, что даже для себя это так не называл, поправился: — моих каникул подошло к концу.

— Ты там спросишь по поводу меня? — повернулась ко мне Силикона с выражением надежды на лице. — А то что-то мне некомфортно.

— Конечно, — ответил я, разглядывая далёкие пейзажи, видимые с такого расстояния. — И по поводу тебя спрошу. И по поводу Ужоснаха узнаю. Только вот…

— Что? — заметно нервничая, спросила богиня. — Что-то не так?

— По моим расчётам две недели закончились пару часов назад. А до сих пор ни слуху, ни духу, — я, правда, не был уверен, что именно два часа. Кажется, всё-таки больше. — Но у меня нет ни благодати, ни амулета пропуска, чтобы попробовать перенестись на Олимп самому. Поэтому я даже не знаю, получится у меня что-то или нет.

— У меня есть и то, и другое, а толку? — пожала плечами Силикона. — Я всё равно не могу туда попасть. Как будто стена! — она на мгновение задумалась. — Даже хуже…

— Куда уж хуже? — спросил я, чтобы понимать её мысли.

— Словно нет того места, куда я хочу попасть, — мрачно ответила богиня. — Нет Олимпа, понимаешь?

Я понимал. Но верить в такое, ясное дело не хотелось.

Мы аккуратно спустились к самому финишу, где по договорённости нас уже ждал Рафик. Его единственного пропустили сквозь кордон по просьбе дона Гамбино. Ну и Гагарин, конечно, постарался.

Пока мы спускались, у меня в голове созрела идея, которая должна была помочь разрешить ситуацию.

— Силь, — проговорил я, когда мы уже ехали к Рафику в гости. — Есть одна идея, но мне потребуется некоторая помощь.

— Я вся внимание, — ответила она, обернувшись ко мне и пристально глядя в глаза.

Чем больше проходило времени, тем сильнее она нервничала, и это было очень заметно.

— Я хочу обратиться напрямую к Дзену, но мой запрос нужно бы усилить, а у меня благодати совсем мало, — я сверился со шкалой и понял, что слово: мало не до конца отражает всю глубину глубин. — Поддержишь?

— Да, конечно, — ответила она, ёрзая на сиденье микроавтобуса, в котором нас везли. — Всё, что угодно, лишь бы вернуться.

— Отлично, — ответил я и закрыл глаза.

Мне нужно было сосредоточиться на конкретном образе. На медитирующем Дзене, которого все старались не трогать без нужды. А он только и делал, что висел над троном и тихонько шевелил губами. Ноги сложены одна на другую, руки расслаблены, но пальцами он ткал непонятные руны.

И только я понял, что образ у меня вышел близким к идеалу, как я почувствовал, что Силикона подкидывает мне благодати. И тогда я сконцентрировался на послании. Оттягивая благодать, словно тетиву лука, я заложил всего лишь несколько слов.

«Дзен, моя ссылка окончена. Верни меня на Олимп. Другим богам тоже нужна твоя помощь».

И отправил это сообщение прямо в него. Где бы он ни был, Дзен должен был получить это послание. Если только… Но об этом думать не хотелось. Но надо же рассматривать все варианты, так? Дзен мог погибнуть. Или оказаться в том же положении, что и Силикона с Ужоснахом. И вот тогда…

Но моя фантазия была ограничена. Я не знал, что тогда будет, и как это всё приводить в норму.

Я сидел и ждал ответа. Мы уже доехали до гостеприимного дома, где и нас, и гномов угощал Рафик, а я всё ещё не выходил из микроавтобуса, чтобы не нарушить медитативную концентрацию.

Тишина. Ничего. Никакого ответа.

Я открыл глаза. И увидел встревоженный взгляд орчанки, которая ждала от меня вестей. Но что я мог ответить? Поэтому просто покачал головой и увидел, как она сникла.

— Что же происходит-то? — спросила она, но ответа, конечно, не ожидала.

И тут мне в голову пришла одна мысль, которая казалась даже ничего, пока я её не высказал.

— Может быть, Дзен просто решил проучить меня немного, вот и не отвечает? — это было бы отличной теорией, если бы не другие боги, оказавшиеся выброшенными с Олимпа. — Передумает, ответит. А?

— А нас-то за что? — едва не плача, проговорила богиня. — И вообще, какое тут перевоспитание, когда вокруг неизвестно что творится? И что теперь делать?

— Ждать, — я пожал плечами. — Что мы ещё можем сделать?

В ответ Силикона лишь хлюпнула носом.

Узнав, что мы хотим пожить где-нибудь ближе к морю, так как устали от гор, Рафик предложил нам несколько вариантов. И остановились мы, как ни странно, на тихой вилле в лесном массиве, совсем недалеко от побережья. Но при этом на территории самой виллы был не только бассейн, но и настоящее озеро с кристально-чистой водой.

Ну а пока мы сидели и перекусывали. Ксению Альбертовну, которая как ни рвалась домой, мы всё-таки уговорили отдохнуть с нами. Остался и Гагарин, который весьма странно вёл себя с тёткой Игоря. Ещё был Пожарский и два незаметных человека из охраны. Хотя мне показалось, что охрана после нашего выхода на поверхность значительно усилилась. И я видел далеко не всех.

Впрочем, меня это не касалось. Больше всего нас с Силиконой занимал именно Олимп. Полагаю, и Ужоснаха тоже, только вот ему приходилось существовать в теле грудничка гнома. Надеюсь, что у того не будет психической травмы от этого. У них обоих.

— Слушай, — Силикона не отходила от меня почти ни на шаг, из-за чего я ловил на себе обеспокоенные взгляды Кьяры. — У меня есть всё: благодать, амулет пропуска, желание вернуться, в конце концов, и всё равно ничего не получается. Я не понимаю.

— А ты на себя посмотри, — ответил я со внезапной догадкой и, прежде чем она успела обидеться, добавил: — Имею в виду, ты же не в своём теле. А как орчанке попасть на Олимп?

— Точно, — она аж присела от внезапного озарения. — Но тогда, что же получается, у нас вообще не получиться? — её глаза принялись расширяться и вновь наполняться слезами. — Это я теперь всегда в этом теле, — она ущипнула себя за руку, — существовать обречена? Ладно недельку-другую, но вечность… Так, стоп, а если мы теперь привязаны к этим телам, то мы — смертные что ли?..

— Я не знаю, — мне действительно нечего было ответить на это, я мог только предполагать. — Но мне кажется, что дело тут в именно в нехватке божественной благодати.

— Но у меня же полная шкала, — она показала мне свою зелёную руку. — Почему этого не хватает, чтобы переместиться?

— Потому что туда могут перемещаться только боги, так? — я принялся рассуждать, полагая, что хотя бы так приближусь к какой-нибудь истине. — Простые тела, будь то люди, орки или гномы, для этого просто не приспособлены. У них, если так можно выразиться, иная энергоёмкость…

— Ты не мудри, пожалуйста, — попросила Силикона. — И обычным божественным языком расскажи, что имеешь в виду!

— Я имею в виду, что сколько бы у тебя не было благодати в таком теле, её никогда не будет достаточно, чтобы вернуться на Олимп, — выдал я, вдруг поняв, что дела обстоят именно так. — Поэтому нам необходима чья-то помощь.

— Чья именно? — богиня собралась и включила мозг на полную катушку. — Дзен не отвечает.

— А вот это уже тот вопрос, на который нам с тобой предстоит найти ответ. Пока у меня есть две кандидатуры: бабушка Смерть и Бухарыч, так как они в своих телах, и ничего им не должно помешать попасть на Олимп. Если он всё ещё существует…

— Если он всё ещё существует, — эхом откликнулась Силикона. — За что я тебя люблю, так это за неистребимый оптимизм.

«Каникулы затягиваются? — с некоторым неудовольствием спросил меня Игорь, внимательно слушавший наш разговор. — Мы так вообще-то не догова…»

«Знаю, — ответил я. — Потерпи немного. Я что-нибудь придумаю».

— Я ни до кого не могу докричаться, — вдруг проговорила Силикона и так побледнела, что на её зелёном лице это оказалось очень заметно. — Вообще ни до кого. А без посторонней помощи хрена с два у нас что получиться с возвратом… Да отзовитесь же!

* * *

Когда Оралиус открыл глаза, он к огромному своему облегчению увидел над собой обеспокоенное лицо госпожи Лулулианы. И, что самое главное, госпожа не выражала желания убить его немедленно, как это было в их последнюю встречу. Сейчас-то для этого многого не потребовалось бы. Но нет, в него вливали силы, чтобы он как можно скорее поправлялся. И это в условиях полной осады.

— Как ты тут очутился, Оралик? — спросила Лулулиана, с болью в глазах глядя на него. — Только не говори мне, что…

— Да, — слабо кивнул он и попытался улыбнуться госпоже. — Мы раздолбили бетон в подвале, и я прошёл сюда.

— Но это же невозможно! Я его заговорила как следует! — она схватилась за лицо ладонями и принялась качаться из стороны в сторону, выражая полный шок. — Там буквально заклинание непроходимости и нерушимости было…

— Ну… — инкуб пожал плечами, — нам гномы помогли, так что я не знаю, как им это удалось.

— Гномы? — Лулулиана пожевала губу. — Эти что угодно раздолбят, факт. Только откуда у вас взялись гномы?

— Оттуда же, откуда у вас демоны, — хотя инкуб был не уверен, что это сопряжение подобное земному, но всё-таки решил предположить.

— Ясно, — к госпоже Лулулиане вернулась суровость черт. — В любом случае тебе надо срочно возвращаться и заливать подвал обратно. Потому что из нашего прорыва прут орды, которые мы не сможем остановить. Как только они отыщут проход, устремятся туда, и ещё один мир будет стёрт с лица вселенной.

— Но, если это прорыв, то продержаться надо всего ничего, — он развёл руками, не совсем представляя, о чём говорит. — Дня три.

— Оралик, ты последние мозги пропил? — поинтересовалась у него хозяйка замка. — Ну какие три дня? Как держаться? Чем? Мы не воины! Мы — искусители. Наш максимум — закрыть ворота и укрепить стены, но у них и летающие демоны есть, так что это вопрос времени, когда нас завоюют!

— Тогда остаётся только молиться великому Рандому! — ответил на это Оралик и, видя изумление на лице госпожи, добавил: — Он поможет! Это бог такой, он всем помогает, кто ему молится!

И в этот же момент к нему сорвался один из инкубов, который до этого находился вне зоны видимости Оралиуса.

— Рандом? — подбежавший чуть ли за грудки его не хватал, чтобы вытянуть правду. — Ты знаком с Рандомом?

— Ну да, — слегка обалдело ответил Оралиус. — Мы с ним вместе многое пережили.

— Тогда вернись к нему и скажи, что я всё могу исправить! — у этого инкуба были поистине безумные глаза, а ещё Оралиусу казалось, что это и не инкуб вовсе, потому что не было обычного пиетета между братьями. — Пусть спасёт меня, и я помогу всем вернуться домой! Только это нужно делать срочно!

— А от кого это надо передать? — спросил Оралиус и перевёл вопросительный взгляд на Лулулиану.

Но та, кажется, сама ничего не понимала.

— Передай, что Попадос… — инкуб на какой-то момент замолчал, а затем продолжил, но гораздо тише. — Попадос всё исправит.

— Если сможешь нас вытащить, то я тебе всё прощу, — сказала Лулулиана, глядя на Оралиуса. — И твои пьянки, и половину беременного публичного дома… Только спаси нас. Да хранит нас великий Рандом.

В этот момент дверь в помещение отворилась, и внутрь быстрой походкой вошла бравая девица, от которой подозрительно пахло серой, но не такой, как в замке.

— Госпожа Лулулиана, — зычно произнесла та. — Демоны близко.

— Насколько близко? — уточнила у неё хозяйка замка.

— Ну, чтобы вы понимали, я — демон, — ответила девица и расхохоталась.

— Очень смешно, — ответила ей Лулулиана и сделала знак, чтобы девицу скрутили.

А Оралиус совершенно чётко понял, что шутки закончились. Он расправил крылья, взлетел, выскочил в окно и направился за срочной помощью для своих родных.

«Только бы демоны не нашли проход в мир людей, — подумал он, усердно работая крыльями. — Только бы не нашли!»

* * *

Бывают такие дни, когда всё не клеится, всё идёт не по плану. И очень хочется кого-нибудь убить. Желательно, кого-то императорской крови.

Вот и у Северского сегодня был именно такой день.

Первой ласточкой внезапно оказался репортаж по телевизору. Там корреспондент с довольным лицом вещал, что под Сочи наконец-то схлопнулось очередное сопряжение.

— Вчера ночью и сегодня утром, — говорил этот упитанный говорильник, — силы специального назначения переправляли неизвестные грузы в горы на вертолётах, а затем спускали под землю. Конечно, нам не сообщают, что там происходило на самом деле, но есть предположения, что мы закидывали гуманитарную помощь в другой мир. ещё бы, ведь наш император — образец гуманности. Но мы ждём подтверждения от близких к императору источников. А пока ещё одна отличная новость в подтверждениях не нуждается. После схлопывания сопряжения живыми найдены княжич Туманов и восходящая медиа-звезда мадмуазель Селина! Их видели сегодня на частной вилле в окрестностях Сочи.

Он говорил что-то ещё, но Северский не слышал, потому что негодовал. Он-то уж надеялся, что все проблемы с Тумановым улажены раз и навсегда. А тут найден живым, здоровым, невредимым. Сволочь! Даже умереть по-нормальному не может.

Но, как говорится, беда не приходит одна.

Вторую новость ему доставили из тайной канцелярии под грифом: «Совершенно секретно». И вот она-то полностью выбила светлейшего князя из колеи.

«Накануне ночью, — говорилось в послании, — император инициировал проведение ДНК-теста. Наряду с его генетическим материалом использовался неизвестный образец. Тест положительный. Есть причины подозревать, что найден прямой наследник престола».

Это был уже удар под дых. Северский согнулся и несколько долгих секунд не мог дышать вообще. Столько лет интриг и вынужденных союзов, и всё псу под хвост! Нет, он не может этого допустить. Наследника следует вычислить и… устранить, конечно же.

А ещё лучше…

Но нет, эта мысль казалась слишком смелой, и её надо было хорошенько обдумать. По крайней мере, надо было выяснить расклад сил.

* * *

Император с супругой сидел в оранжерее и пил чай. Эту самую оранжерею за последние сутки буквально разобрали на части и собрали заново. Более того, проверили все до единого растения, зачастую вытаскивая их из горшков.

И всё ради того, чтобы установить истинное количество прослушивающих устройств, коих набралось около двух десятков. Среди них была даже пара камер, снимающих и пересылающих видео.

Убирать их, конечно же, не стали, так стало бы очевидно, что император что-то подозревает, но доставили специальный подавитель сигналов. И вот, когда император говорил с императрицей, все без исключения устройства передавали специально записанную романтическую чушь. «Я тебя так люблю, мой зайчик, мы столько лет вместе». И подобное, специально записанное для данного случая.

Сложнее было с камерами, потому что на видео было видно движение губ, и по ним можно догадаться о содержании беседы. Однако существовали такие точки, где у камер были мёртвые зоны. Соответственно, монаршая чета заняла такое место, где разобрать, что они говорят на самом деле, не представлялось возможным.

— Моя дорогая, — проговорил император, нежно приобнимая супругу, — должен доложить, что, кажется, одной головной болью меньше. У нас с тобой есть внук. Сын нашего дорогого Вани.

— Почему нельзя это было сказать мне в спальне? — она улыбнулась, но в глазах виднелась тревога.

— Потому что, подозреваю, там ещё больше прослушки и камер, — пожал плечами монарх.

— Извращенцы, — фыркнула императрица. — Но понять их можно. В борьбе за власть выживает сильнейший. И да, одной головной болью меньше, — она поцеловала супруга в темечко. — А сколько их прибавится? Нашего внука захотят убить и люди Тверского, и люди Северского. И богам только известно, к чему это приведёт.

— Тут мне возразить нечего, — пожал плечами император и с любовью посмотрел на жену. — Но мы с тобой как-никак монархи. Сможем защитить внука.

— Кстати, не томи, — императрица подняла бровь. — Кто он? Я его знаю?

— Его сейчас многие знают, — усмехнулся монарх. — Это Игорь Туманов.

— Но как⁈ — поразилась супруга. — У него же вроде полная семья… Адюльтер?

— Ничуть не бывало, — ответил император. — Его мать — Ксения Альбертовна Озерова — младшая сестра Татьяны Озеровой, в замужестве княгини Тумановой. Его отдали в семью сестры, чтобы скрыть позор.

— Умно, — покивала головой императрица. — Я бы, наверное, так же сделала.

— Что⁈ — брови монарха полезли на лоб.

— Если бы такая ситуация была… — она улыбнулась и взяла лицо супруга в ладони. — А ты что так всполошился? Никто мне не нужен с таким тигром, как ты!

— Р-р, — оскалился вставной челюстью император и тут же стал серьёзным. — Так что будем делать-то?

— Ксения Альбертовна Озерова, — тем временем императрица напрягала собственную память. — Знаешь, а я ведь её помню. Она мой именной грант когда-то выиграла во время обучения в Смольном институте благородных девиц. Подавала большие надежды как маг-учёный… Что-то с агрономией и сельским хозяйством связанное, сейчас уже точнее не вспомню. Замуж так и не вышла… Хм, теперь понятно почему.

— Её тоже придётся охранять теперь, — вздохнул император.

— Знаешь, иногда излишняя охрана только мешает, — ответила на это его супруга.

— Почему ещё? — удивился монарх.

— Лишнее внимание, — пожала плечами императрица. — Ты словно бы говоришь, этот человек в чём-то замешан. Вот и приходится его охранять. Я не говорю, что охрана не нужна совсем. Нужна, но аккуратная.

— А что объявим на юбилее? — усмехнулся император, потирая старческими пальцами виски. — Боюсь, как бы гражданскую войну не спровоцировать любой подобной информацией.

— Давай тогда сделаем так, — задумчивым голосом произнесла императрица. — Юбилей мы, ясное дело, отмечаем. Но вот преемника на нём ты объявлять не будешь. Вместо этого заяви, что есть наследник престола, но в ближайшие пять лет он ещё многому должен будет обучиться. А пока встречайте императора, и разведёшь руками. Пусть аплодируют.

— Хитро, — оценил монарх, — но могут же не поверить.

— Императору? — супруга скорчила недоверчивую физиономию. — Тогда грош им цена. Если будут вопросы, скажем, что воспитывался в другой семье или даже в другой стране. Тайно. Чтобы что? Правильно, чтобы не добрались недоброжелатели и не устранили его.

— Ага, настолько тайно, что даже мы не знали, — хохотнул он, ударив себя по коленке.

— Зато надёжно, — ответила императрица. — Теперь главное — сохранить.

— При нём Гагарин и Пожарский, — ответил на это император. — Полагаю, там даже муха мимо не пролетит без контроля личности.

— Ну знаешь ли, сына они нам не уберегли, так что…

— Дорогая, — он взял её руки в свои ладони и горячо поцеловал. — Уверен, теперь они учтут свои ошибки и наизнанку вывернутся, чтобы мальчик выжил! Чувство вины иногда гораздо более весомый фактор, чем чувство долга.

Отправить