III часть. Польские королевы французского происхождения

Мария Людовика Гонзага

Следующие две польские королевы на самом деле не являлись польками по происхождению. Они были француженками. Однако и Мария Людовика Гонзага, и Мария Казимира д’Аркьен оказали большое влияние на польскую политику и культуру XVII века.

Мария Луиза Гонзага родилась в 1611 года в родовом замке Невер. Чистокровная француженка с блестящей родословной с ранних лет показывала большие способности к наукам и иностранным языкам. Ее отцом был Карл, герцог де Невер и Ретель, князь Арша, герцог Мантуи и Монферратта. Карл был родственником короля Франции и Наварры Генриха IV. А матерью Марии Луизы была Екатерина, урожденная Лотарингская-Майенская.

Мария Медичи и ее сын Людовик XIII стали для Марии Луизы Гонзаги крестными родителями.

Мария Луиза считалась красавицей, с темными волосами и глазами, белоснежным цветом лица и белоснежной улыбкой – редкость для XVII века. Она была высокой и изящной, отличалась хорошим здоровьем. Переболев в детстве некой инфекцией в пятнадцать лет, всю оставшуюся жизнь Мария Луиза избегала серьезных физических нагрузок, предпочитая развлекаться не на охоте, а в литературных салонах. В литературных салонах светские дамы, вступая в дискуссию, могли расширить свой кругозор. Именно такой салон сперва держала опекунша Марии Луизы, герцогиня Екатерина де Лонгвиль.

В 1627 году в этом салоне девятнадцатилетний вдовец Гастон Орлеанский, второй в очереди на престол, повстречал Марию Луизу Гонзагу. Гастон Орлеанский был младшим сыном королевы-матери Марии Медичи и младшим братом Людовика XIII.

После некоторого времени ухаживания за семнадцатилетней Марией Луизой Гастон Орлеанский решил на ней жениться. Причем не спрашивая разрешения своей семьи. Гастон был хитер, но славился приятной наружностью и обширными познаниями в науке. Он прекрасно владел латынью, итальянским и испанским языками, увлекался ботаникой и траволечением, имел огромную библиотеку, собирал географические карты, старинные медали и скульптуры. В последние годы жизни его страстью стала астрономия, причем настолько, что он создал в своей частной резиденции настоящую обсерваторию. Неудивительно, что Гастон был любимым сыном Марии Медичи, которого бы она хотела видеть на троне. Потому королева-мать не обрадовалась, узнав, что ее любимый сын намерен жениться на Марии Луизе.

Злопамятная Мария Медичи не забыла, как против ее регентства выступил Карл де Невер, к тому же в ее ушах все еще звенели нахальные слова Карла: «Гонзаги были герцогами гораздо раньше, чем Медичи стали дворянами». Потому Мария Медичи хотела видеть в невестках одну из итальянских родственниц, а не дочь Гонзага. К тому же Людовик XIII все еще не имел детей, а потенциальный племянник, ребенок Гастона Орлеанского, мог угрожать его правлению. Решено было надолго оставить Гастона Орлеанского вдовцом. Про Марию Луизу стали распространять слухи, что во время ее болезни лекари дали ей снадобья, сделавшие ее бесплодной. И французская элита отчасти поверила этой лжи, поддержав Марию Медичи.

После неудачного сватовства Марию Луизу заточили на три года в крепость Венсен, где она прозябала в королевских апартаментах, а после – в монастырь, словно боялись ее присутствия.

Марии Луизе было уже под тридцать лет, а она все еще ходила незамужней девицей. Для XVII века – нонсенс. Но ее отец тянул с браком до последнего. Ему было жаль выдавать дочь за обычного аристократа, тогда как у них самих блестящая родословная. Карл ожидал, что его дочь станет женой правителя хотя бы небольшого государства.

Несмотря на отсутствие брака, Мария Луиза не стала блюсти честь. Она не строила из себя недотрогу, проводила время в компании графа де Ланжерона, маркиза де Гешверома и даже двадцатилетнего Генриха, маркиза де Сен-Мар, любителя мужчин. Кардинал Ришелье высказался по этому поводу решительно, указав Сен-Мару его место. Ведь он обычный дворянин, а Мария Луиза – герцогиня. И думать об их браке – просто безрассудство! К тому же Людовик XIII испытывал некую симпатию к Сен-Мару и весьма сильно ревновал своего фаворита к Марии Луизе Гонзага.

Мария Луиза питала нежные чувства к Сен-Мару. К ее несчастью, взбалмошный аристократ оказался соучастником заговора против кардинала Ришелье и был обезглавлен.

Она нашла утешение в своем литературном салоне, где принимала именитых гостей. После, впав в немилость к Ришелье, она удалилась из Парижа. На смену Ришелье пришел кардинал Мазарини, который посчитал Марию Луизу опасной женщиной для королевской семьи. Она была умной, хитрой и пробивной. Были опасения, что она выйдет замуж за принца Конде, первого в линии престола после Орлеанской ветви. Потому Марии Луизе решили найти жениха за границей. Неплохим кандидатом посчитали короля Польши Владислава IV.

Он приходился сыном Сигизмунду III. В 1610 году Владиславу IV присягнули русские подданные как царю Руси. В то время был пик нашествия самозванцев: один за другим правили Лжедмитрий I и Лжедмитрий II. Владислав IV никогда не был коронован и не правил Россией, но до 1634 года сохранил за собой титул царя и периодически надевал московитскую корону.

Владиславу IV было уже пятьдесят лет. Его первая жена Цецилия Рената Австрийская скончалась при родах своего третьего ребенка в возрасте тридцати двух лет. В живых у Владислава IV остался лишь один сын, но он вскоре умер в возрасте семи лет. Престарелый король нуждался в наследнике. К своим годам он был некрасив, с избытком лишнего веса, так что, если не считать корону, стал не особо завидным женихом. Известный любовью к роскошным пирам, танцам, пьянству и охоте, Владислав очень рано стал болеть. Вялый и болезненный, он прожил недолго. Владислав IV надел корону в 1633 году в возрасте тридцати восьми лет. Но из-за его образа жизни создавалось впечатление, что король выглядит на несколько десятков лет старше. Он страдал от ревматизма, подагры, камней в почках, сифилиса, больных зубов, постоянных приступов лихорадки и ужасных мигреней. Он был одним из тех королей, которые не хотели быть злыми, но не умели быть добрыми. Ничего полезного для страны он не сделал.

Однако ему было не чуждо прекрасное. Он увлекался культурой и искусством. Из-за трудности передвигаться самостоятельно у Владислава IV было много роскошных кресел. Одно из них было с колесиками, чтобы короля можно было перевозить. Два больших колесика располагались впереди, а два маленьких – сзади. Этой диковинке, подобию современного инвалидного кресла, король был обязан итальянскому архитектору Джованни Батиста Гислени.

Неизвестно, почему польская делегация согласилась на кандидатуру Марии Луизы. Для XVII века она считалась девушкой не первой молодости, а значит, маловероятно, что могла подарить королю детей. К тому же французская герцогиня давно потеряла невинность и имела внушительный багаж из прошлых романов. Владиславу IV тридцатипятилетняя невеста не понравилась ни внешне, ни по характеру. Слишком бойкой она была для королевы Польши. Но за ней давали внушительное приданое, так что король под давлением советников согласился на этот брак. Владиславу IV нужны были деньги для войны с Османами.

Французская знать недоумевала – отправляют высокородную аристократку куда-то в глушь, в Польшу! Для чего? Неужели польстилась на корону, пускай и польскую? Однако в то время польско-литовское государство было эквивалентом Франции, Англии и Ирландии вместе взятых. Да, в то время Речь Посполитая была большим королевством, а для французов – странным, экзотичным и таинственным местом. После смерти отца Мария Луиза стала одной из самых богатых женщин Франции, которой в качестве исключения как наследнице отца не мужского пола отошли все его громкие титулы. Будучи герцогиней в собственном праве, не имея отца, брата, дяди или дедушки, она могла самостоятельно распоряжаться своей судьбой.

По мнению французских дворян, Мария Луиза выбрала себе неудачную партию. Аристократка такого знатного происхождения, считавшая себя наследницей византийских императоров, далекие предки которой относились к Палеологам, вышла замуж за человека с седыми волосами и большим пузом.

Но этот союз французской герцогини и польского короля был блестящим планом кардинала Мазарини и королевы-регентши Анны Австрийской. Им нужна была в Польше именно француженка, дабы влиять на польскую политику. К тому же в детстве Марии Луизе предсказали, что она рождена, чтобы править. Франция хоть и являлась католической страной, но аристократы не могли победить в себе тягу к таинственному, обращаясь к провидцам и гадалкам.

Французская сторона вынудила Марию Луизу отказаться от всех своих французских владений, доходов и титулов. Взамен ей гарантировали денежную компенсацию. В обмен на наследственные поместья и права Марии Луизе было обещано полтора миллиона ливров или чуть меньше двухсот миллионов злотых в переводе на современные деньги. Две трети этих денег Мария должна была получить через итальянских банкиров, которые закладывали ее поместья и собирали средства с клиентов. Владислав IV не имел права распоряжаться этими деньгами согласно брачному договору. Это были личные средства Марии Луизы. Но французская сторона пошла на многое, лишь бы скорее спровадить герцогиню в Польшу. В качестве приданого король Польши получил 600 тысяч ливров, а чтобы для Владислава IV брак казался более равным, Марию Луизу объявили французской принцессой крови, согласно ее титулам, и членом королевской семьи.

Бракосочетание состоялось в Варшаве 10 марта 1646 года, а коронацию провели 15 июля в Вавельском замке в Кракове.

Брак Марии Луизы и Владислава IV, очевидно, был неудачным. Супруги относились друг к другу с прохладой, а новая королева прозябала в замке от безделия – до политики без любви и поддержки мужа ей было трудно добраться! Французская сторона упрекала Марию Луизу в недостаточных стараниях, чтобы очаровать польского короля, чтобы тот влюбился и предался с ней плотским утехам.

Но новоявленная королева ожидала хотя бы вежливости и уважения от своего мужа, надеялась стать ему раз не любимой женщиной, то другом и приятной собеседницей. Владислав IV справедливо заметил, что ожидал более прелестную жену, какая была на портрете. А так – обманули! На самом деле присланный Владиславу IV портрет изображал двадцатичетырехлетнюю Марию Луизу, но с той поры минуло десять лет, и, как бы то ни было, время взяло свое. К несчастью, этот портрет до наших дней не сохранился.

К тридцати пяти годам Мария Луиза несколько набрала в весе, однако это не сильно сказалось на миловидности ее лица.

Народ также принял новую королеву без энтузиазма. Слишком много в ней было французского. Польский король и вовсе посчитал, что имя у Марии Луизы Гонзаги слишком длинное. К тому же имя Мария носит Дева Мария, а так как Польша яро католическая страна, то достаточно для королевы будет имени Луиза, что на польский манер – Людовика.

Вскоре после прибытия в Польшу Мария Людовика написала во Францию письмо:

«Польша – это несравненное королевство, которого не знают сами жители страны и которое сводит на нет их свободу необуз данными порядками. Но если когда-нибудь в Польше появится самоуправление, то весь мир будет покорен».

Есть еще одно письмо касаемо ее первого впечатления от Варшавы: «Здания здесь настолько величественны и великолепны, что мы были удивлены тем, что после Парижа мы не видели ничего подобного ни в одной из цивилизованных стран, которые мы проезжали. Правда, большинство домов здесь построено из дерева, но это не означает бедность, а объясняется распространенным мнением, что деревянные дома несравненно полезнее кирпичных и каменных».

Аналогично писал и Жан Лабурер, секретарь легата, прибывшего вместе с королевой: «Если бы в Польше была абсолютная монархия, то она могла бы оказать сопротивление всей Европе».

Свиту Марии Людовики в основном составляли француженки, привнеся в польский двор немного разнообразия и пикантности вольными нравами. Фрейлины Марии Людовики Гонзаги выходили замуж за польских или французских придворных в соответствии с политическими планами своей покровительницы, храня верность благословившей их королевской чете. Одной из значимых фавориток Марии Луизы была самая юная из красавиц, прибывших в Польшу, – Мария Казимира д’Аркьен. Ходили слухи, мол, Мария Казимира на самом деле внебрачная дочь Марии Людовики от предыдущих романов. Скорее всего, это было неправдой. Но, как бы то ни было, Мария Казимира д’Аркьен показала себя хорошей ученицей и вскоре сменила Марию Луизу на польском троне.

В эпоху Марии Людовики Гонзаги при королевском дворе было много предпринимателей, купцов и ремесленников, прибывших из Франции. Городские бухгалтерские книги постоянно фиксировали новые французские фамилии, а метрические книги заполнялись записями о крещении детей, родившихся во французских семьях.

Польские придворные дамы считали Марию Людовику слишком вычурной. Королева любила носить глубокое декольте, как было принято во Франции, но польки одевались скромно. Их платья были застегнуты высоко до шеи, они не любили декольте и лишний раз не обнажали тело. Открытая одежда рассматривалась в польских кругах как признак разврата. Но Мария Людовика не пошла на поводу у строгой морали, заказывая платья с открытыми плечами, лопатками и декольте.

В столь странном браке с Владиславом IV Мария Людовика прожила два года. Владислав IV скончался в 1648 году в возрасте пятидесяти двух лет. Вероятно, что одной из причин смерти была сильная диарея из-за таблеток сурьмы. В тот момент король страдал болью в животе, и шарики сурьмы считали хорошим средством. Однако вместо одного шарика Владислав принял девять.

Детей в законном браке он не имел, лишь бастарда от одной из его многочисленных возлюбленных. Ею была дочь львовского купца Ядвига Лушковская, женщина с темными волосами и глазами, пленившая, пускай и ненадолго, сердце польского короля. Но ее сын был незаконнорожденным, так что прав на престол не имел. Владиславу IV наследовал его единокровный брат – тридцатидевятилетний Ян II Казимир.

По правилам вдовствующая королева без детей вполне могла как остаться в Польше, так и вернуться на свою родину во Францию. Но Мария Людовика не собиралась так скоро расставаться с властью. Еще девять лет тому назад она познакомилась с Яном II Казимиром во Франции, когда тот по приказу Ришелье просидел двадцать один месяц во французской тюрьме, подозреваемый в шпионаже в пользу Габсбургов. Именно в тот момент нарастал конфликт между Францией и Речью Посполитой. Ян Казимир был единственным наследником своего единокровного брата, и Ришелье ловко манипулировал польским королем. Взбешенный Владислав IV отправил своих представителей в Париж, искал сторонников, умолял и угрожал французской королевской семье. Все напрасно. Яна Казимира отпустили лишь 25 февраля 1640 года после клятвы от имени польского короля, что несносный наследник никогда не будет служить тем, с кем Франция находится в состоянии войны.

Мария Людовика постаралась убедить Сейм в отсутствии необходимости новой невесты. Злотых в польской казне действительно было мало. Тратиться на делегации, пышную свадьбу и новую коронацию явно не хотели. Была лишь одна проблема. Католическая церковь не разрешала жениться на вдове брата, считая это кровосмешением. Тогда закон решили обойти ложью. Сказали, что якобы Мария Людовика и Владислав IV так и не консумировали брак. Король-то старый – чего все хотели? И церковь сделала вид, что поверила. На самом деле действительно была большая вероятность, что Мария Людовика и Владислав IV не были близки. Польский король сторонился жены, считая ее физически непривлекательной.

Тридцатого мая 1649 года сыграли новую свадьбу. Во втором браке Мария Людовика наконец-то смогла удовлетворить свои политические амбиции. Ян II Казимир, в отличие от своего брата, был более слабовольным королем. Потому Мария Людовика взяла заботу о государстве на себя, лишь для виду ободряя мужа, что он хоть на что-то да горазд.

Она возглавила войска во время «шведского потопа», и это была битва, которой она гордилась. Она лично осматривала позиции польской артиллерии, приказывая, куда направлять пушки.

Польская королева основала первую польскую газету по подобию французской, привлекла в Польшу три религиозных ордена и руководила первым польским литературным салоном. В свободное время она читала, занималась культурной жизнью королевства. Несмотря на французское происхождение, Мария Людовика показала себя настоящей польской королевой, бойко отстаивая интересы новой отчизны. Но польская шляхта ее все равно не жаловала. Как бы Мария Людовика ни старалась, для них она все равно оставалась иностранкой, француженкой Марией Луизой. В глазах поляков Мария Людовика была чрезвычайно ветреной и свободомыслящей женщиной, совсем отбившейся от рук мужа. Обелить свою репутации польская королева уже не смогла, несмотря на все старания.

Мария Луиза скончалась внезапно в 5:30 утра 10 мая 1667 года в Казимировском дворце в Варшаве. Ей было всего пятьдесят пять лет. Ее болезнь не предвещала смерти. На самом деле ее предыдущий день прошел как обычно. Она гуляла в садах с видом на Вислу, после обедала со своим мужем и французским послом Пьером де Бонзи. Потом она стала кашлять кровью, но, по другим сведениям, упала в обморок после словесной перебранки с Великим гетманом Литвы Михаилом Казимиром Паце, который заявил, что больше не намерен поддерживать ее кампанию по избранию преемника после нынешнего короля.

В это время Ян II Казимир находился в Сейме. Заседания сейма прервали только на день, а скамьи не покрыли черной тканью, как этого требовал этикет. Хотя сообщалось, что король был потрясен новостью о смерти королевы, он не был убит горем. Спустя год после кончины Марии Луизы Ян Казимир отрекся от трона и бежал во Францию под протекторат Людовика XIV, где исполнял обязанности аббата Сен-Жермен-де-Пре.

Вероятно, что его правление сильнее, чем правление любого другого короля Речи Посполитой, было определено его королевой. Ян II Казимир умер в 1672 году в Невере, в замке, где родилась Мария Луиза Гонзага.