Глава 21

В этот раз на олимпиаду меня ради разнообразия отвезли не на автобусе. У Аделаиды Николаевны оказалась личная машина — неприлично маленькая «Волна» канареечно-желтого цвета, которая ей не подходила от слова совсем. Такие крошки хороши для юных раздолбаистых мелких девочек, а не для длинных высокомерных особ. Складываться, чтобы сесть, пришлось и мне, и немке. Но меня это не расстроила. Меня вообще мало что могло сегодня расстроить. Я все думал: мог ли я сделать что-то еще, чтобы не допустить смерти учителя. Разум говорил, что нет, но сердце продолжало упорно что-то выискивать и обвинять меня в недостаточном усердии. Вчера мне пришлось напиться зелья успокоения, чтобы уснуть. Лучше бы напиться чего-то другого, но в возрасте моего тела да еще с нестабильным источником после пьянки была высокая вероятность поставить на себе крест, как на маге. Готового зелья не было, пришлось его делать. Целительством я особо не увлекался, знал пару простейших заклинаний и зелий, но пользоваться ими не приходилось. Но как только возникла необходимость, нужное сразу всплыло в голове. Все-таки Айлинг муштровал нас так, что разбуди ночью — отвечу без раздумий на любой вопрос или создам любое заклинание, возникни в нем необходимость. Зелье отчаянье не снимало, но отодвигало его куда-то далеко, так что я даже смог уснуть. Но утром все вернулось — и осознание потери, и осознание беспомощности.

Хорошо хоть с Аней было все относительно хорошо. Разве что за ночь она настолько сильно пропотела, что Хрипящему пришлось ее переодевать, о чем он мне рассказал, сильно смущаясь. Я налил полфлакона восстанавливающего зелья в чашку, разбавил кипяченой водой и поручил подчиненному поить нашу целительницу через каждые полчаса, понемногу, приподнимая голову, чтобы не захлебнулась. В его усердии я не сомневался: сделает все в лучшем виде.

— Что-то случилось? — спросила немка, не отрывая взгляда от дороги. Ее руки судорожно сжимали руль. Нечасто, видно, приходится ей водить машину.

— Нет, — коротко ответил я.

Не объяснять же, что вчера я потерял самого близкого человека, с которым последнее время мог разговаривать только мысленно. Для нее, наверное, это будет что-то из разряда про «воображаемых друзей».

— А мне кажется, случилось. У тебя взгляд стал жестким и от тебя исходит волна горя.

Я посмотрел на нее по-новому. Нет, магом она не стала, но оказалась эмпатом. Они были редки, это да, но будь я чуть наблюдательней, заметил бы ее особенность раньше. Однако меня интересовали только маги.

— Сложно вам, наверное, в школе, — невольно вырвалось у меня.

— Почему? — удивилась она и даже искоса на меня взглянула, но тут же перевела взгляд на дорогу.

Действительно, ей же не просто нужно доехать до места, но и довезти нас целыми.

— Столько эмоций вокруг.

— По большей части они положительные. Детские эмоции вообще очень яркие, — поделилась она. — И еще очень интересно наблюдать за изменениями. До того, как тебя похитили, ты еле тлел на эмоциональном фоне, а после разгораешься все ярче с каждым днем. Бывает и наоборот: ярко сияющие дети начинают тускнеть и гаснут. Но это бывает редко, чаще разгораются. Так что нет, в школе мне не сложно. Так что у тебя случилось?

— Умер очень близкий мне человек, — пояснил я. — Не родственник.

— Соболезную, — сказала она. — По себе знаю, что не родные по крови люди могут стать ближе родных. Может, не поедем на олимпиаду?

Предложение доказывало, что она действительно видит, как мне плохо, только воспользоваться я им не имел права, хотя и захотелось.

— Поедем, — вздохнул я. — Он хотел видеть меня успешным, значит, я должен собраться и сделать все максимально хорошо.

Конечно, олимпиада по столь непринципиальному предмету, как немецкий язык, не так уж была важна, но если уж взялся — нужно делать.

— А кто он?

Я не ответил. Это было слишком личным, слишком моим. Немка поняла и на ответе не настаивала. Остаток пути мы проехали молча.

В этот раз олимпиада проходила в куда более помпезной школе. Наверное, потому что городской не случилось, сразу шла областная — из более мелких районов даже не набралось участников. Всего было человек десять со мной. Точнее, девять девчонок и один я. Причем ни одной знакомой физиономии я не увидел — не было тех, кто соревновался со мной на районной олимпиаде. Я оглянулся на Аделаиду Николаевну, но судя по тому как она мило беседовала с коллегами, приехали мы туда, куда надо.

В отличие от учителей, их подопечные доброжелательными не выглядели. Пятерка девочек, явно из обеспеченных семей, болтали между собой, время от времени заливисто хохоча. Все они были магами, и довольно сильными. Те же, что были без магии, жались по углам и выглядели на редкость зашуганными. Причину этого я узнал почти сразу.

— Ты на олимпиаду?

Я развернулся от окна, через которое изучал школьный двор со львами при входе и унылом фонтанчиком со скульптурой в виде девочки с разбитым глобусом, из которого хилым ручейком текла вода. Девица передо мной тоже не порадовала. Симпатичное, но высокомерное лицо смутно кого-то напомнило, но не было желания ни вспоминать, ни продолжать ее разглядывать.

— Да, а что?

— Ничего. Вали в свою шарагу. Нечего тебе делать на нашей олимпиаде.

— Вашей?

— Места уже поделены. Тебя там нет, — агрессивно наступала она на меня.

— Нет — значит, буду.

Я отвернулся к окну. По контрасту вид показался не таким уж плохим. Всяко лучше собеседницы. И вода так живенько начала бежать, поблескивая на солнце. Странно, что фонтан еще не отключили — уже довольно холодно, по утрам начинает подмораживать.

— Эй, я с тобой не договорила, — возмутилась девица. — Ты не понимаешь, мне нужно это первое место. Очень нужно.

— Да мне насрать, — бросил я не оборачиваясь. — Тебе нужно, мне тоже.

— Тебе сойдет и место на районе, — пренебрежительно сказала она. — Я собираюсь поступать в «Крылья Феникса», мне каждая грамота важна.

— Там такой жесткий отбор? — я даже к ней повернулся. — Я думал, деньги заплатил — и вперед.

— Раньше так и было. А в этом году точно будет отбор — ожидается слишком большой наплыв желающих.

— С чего вдруг?

— Ты совсем идиот? Туда же собирается великая княжна поступать, — разозлилась она. — Понял теперь? Отвалишь?

Информация была интересной. Теперь даже сомнения не возникало, куда пойду учиться в следующем году. Надо бы и Дениса с собой вытащить, и Полину — вдруг у кого получится завязать дружеские отношения с императорской дочерью. Но я не был уверен, что хватит денег, да и если будет отбор, Полина его может не пройти.

— С чего бы? Я тоже собираюсь поступать в «Крылья Феникса».

— Ты? Вот умора! — она гнусненько захихикала. — Ладно, не хочешь по-хорошему, давай так. Сколько тебе заплатить?

— Милая, у тебя денег не хватит заплатить столько, сколько я счел бы достаточной компенсацией — с акульей улыбкой ответил я. — Но я могу подсказать тебе выход из тупика, в который ты себя загнала глупостью и ленью. Пропусти год, поступай на следующий. Великая княжна будет учиться всего на год старше, понимаешь?

Я ей даже доверительно подмигнул, но она не оценила.

— Ты! — взвизгнула она так, что на нас оглянулись даже те, кто не смотрел. — Хамло подзаборное! Ты мне будешь указывать, что делать?

— Пошла вон, — спокойно ответил я. — И не возвращайся, пока не научишься себя вести.

— Я тебя вызываю! — проорала она совсем непотребно. — Сейчас! На моих условиях!

— Диана! Мальцева! — подскочила к нам запыхавшаяся учительница, — немедленно прекрати. Гости нашей школы должны чувствовать себя комфортно.

Понятно, почему ее физиономия показалась знакомой: сходство с братом налицо. Как внешнее, так и в нежелании использовать мозги перед тем, как лезть в драку.

— Пусть чувствует себя комфортно в больнице, — не унималась Диана. — Или в морге! В нашем морге — самое комфортное место для таких!

Она сжала кулаки и аж побелела от злости, словно я не просто отдавил ее любимую мозоль, а изрядно там потоптался. Наверняка эта та самая непристроенная внучка Мальцева, и при личном знакомстве я понял почему: с таким характером пристраивать ее будут еще долго. И если целью их приглашения было желание присмотреться ко мне, как к жениху, нужно сразу показать, что пара из нас не выйдет.

— Диана, ты не можешь вызвать на дуэль не-мага, — увещевала ее учительница, одновременно посылая мне извиняющуюся улыбку. Выглядело это достаточно потешно, чтобы я не отворачивался. — Извините, молодой человек, сильные маги часто бывают вспыльчивыми. Огненный характер, как говорит наш директор.

Обеспокоенная Аделаида Николаевна тоже спешила к нам в компании полного мужчины со щеголеватыми усиками, за которым наверняка и ходила.

— Могу, если он будет защищаться артефактами. Или ты струсил? — повернулась она ко мне с хищной улыбкой.

— Чтобы справиться с тобой, мне не понадобятся артефакты, — лениво бросил я. — Другой дело, что недостойно обижать слабую глупую женщину.

«Слабая глупая женщина» повелась на подначку и вскипела как чайник, разве что пар не пускала, но это пока: если так пойдет дальше, у меня в запасе как раз есть одно заклинание, которое приносит урон только самооценке того, на ком оно срабатывает. И я буду не я, если оно сегодня не используется.

— Я буду драться с ним здесь и сейчас! — проорала Диана.

Ее подруги откровенно веселились. Но не над ней, они предвкушали мое унижение. Наверное, не первый раз Мальцева развлекается таким образом.

— Дианочка, — заворковал прибежавший мужчина, — успокойся.

— Я отправила вызов. Он должен принять или сказать, что струсил.

— Может меня кто-нибудь просветить относительно правил дуэли? В частности, предусматривается ли вероятность смертельного исхода? — поинтересовался я у милой женщины, которая не теряла надежды успокоить Диану.

— Трусишь? — довольно заулыбалась Мальцева. Сейчас она выглядела даже симпатичной.

— Что ты, милая. — Я не забывал улыбаться, демонстрируя дружелюбие, которое заводило Мальцеву сильней явной агрессии. — Дело в том, что моя магия сейчас нестабильна и я не уверен, что начав формировать заклинание с одной силой, отправлю с ней же, — проинформировал я ее, наблюдая, как на место вспыльчивости приходит осознание вляпанности. Информацию о редких случаях нестабильности магии у подростков я почерпнул на все том же замечательном сайте «Искра» и сейчас ею щедро делился. — Конечно, клан Мальцевых недавно заявил, что у них нет ко мне претензий, но не появятся ли они снова, если я случайно убью внучку главы клана? — Диана опять побелела от злости, но я все-таки ее добил: — Кроме того, я приглашен в субботу на обед к Мальцевым, не хотелось бы огорчать милейшего Игната Мефодьевича.

Игната Мефодьевича я считал довольно гадким типом, но чего не скажешь ради красного словца? И ради того, чтобы его внучка опять разозлилась.

— Ты все врешь! — завопила она. — Дедушка никогда не стал бы приглашать на домашний обед кого попало!

Я ее проигнорировал и посмотрел на мужчину, ожидая его ответа.

— О серьезных заклинаниях и речи не идет, — испуганно сказал тот. — Вы можете обменяться парой заклинаний, не наносящих серьезного физического ущерба. Будет достаточно, если кто-то из вас упадет, но без повреждений. Но возможно, Диана удовлетворится извинениями с вашей стороны?

— С чего бы мне перед ней извиняться? Она меня оскорбила, а я должен перед ней извиняться? Странная у вас логика.

— Ярослав, мне кажется, лучше не доводить до дуэли, — сказала обеспокоенная Аделаида Николаевна. — Знаешь, как говорится, если женщина не права, сразу попросите у нее прощения.

— Не волнуйтесь. Дуэль так дуэль. Ничем убойным я эту ученицу не приласкаю.

— Ты и не сможешь, нищеброд, — прошипела Диана.

— Я проконтролирую, — кашлянул мужчина, на лацкане которого я наконец-то разглядел бейджик «Директор гимназии».

Что характерно, от своей ученицы извинений он не потребовал. Хотел бы я знать, как он собирается меня контролировать, если они тут даже структуры заклинаний не видят? Но я кивнул. Хотелось разобраться с этим как можно быстрее.

— Разошлись на пять шагов, — скомандовал директор. — Бьете точно в противника. — Он огляделся и скомандовал: — Все разойтись с линии огня. На счет три. Раз. Два. Три.

Мы с Дианой ударили одновременно, поэтому ей досталось и собственное, отскочившее от моего зеркала заклинание, и мое, эффектно создавшее над ее головой иллюзию пара из кипящего чайника. Я ее еще подстраховал, потому что она рисковала приложиться своей глупой головой об пол, и аккуратно опустил, не дав даже взметнуться юбке.

— Дуэль окончена? — повернулся я к директору.

— Эээ… — он переводил взгляд с меня на пунцовую от стыда Диану, которая уже успела сесть и смотрела на меня ненавидящими глазами. Как выяснилось, отношения с представителями клана Мальцевых у меня не складываются, невзирая ни на пол, ни на возраст. — Да. Но, молодой человек, почему вы учитесь в обычной школе? Это против правил.

— Против правил что? Учиться там, где я хочу?

— Против правил не заниматься магией. Видите, вы даже не знаете правил школьных дуэлей.

— Школьные дуэли — это последнее, что меня интересует в магии, — отрезал я. — И вообще, я приехал сюда на олимпиаду по немецкому языку, а вместо этого должен напоминать о правилах вежливости вашей ученице.

Директор повернулся к Диане, обнаружил, что пар из нее продолжает идти, и возмутился:

— Молодой человек, я же вам русским языком сказал перед началом дуэли — никаких опасных заклинаний.

Диана испуганно ахнула и начала себя ощупывать. Не знаю, что она пыталась найти — совесть с собой она точно не брала. Подруги к ней подбежали и начали прикрывать ее макушку. Неужели опасались, что остатки мозгов вскипят и вытекут?

— Разве иллюзия — это опасное заклинание? — удивился я. — Я вообще ничего опасного не использовал, даже подстраховал, когда она падала от собственного, отраженного мной.

На директора школы моя речь произвела впечатление в точности как на быка — красная тряпка.

— Уберите это. — Он помахал рукой почему-то перед моим носом. — Немедленно.

Просьба меня удивила. Заклинание было не из сложных, а стоящий передо мной маг — не из слабых, но самостоятельно справиться с таким простейшим заданием не мог. Я развеял иллюзию, и Диана перестала дымиться. Правда выглядеть кипящим чайником не перестала.

Не знаю, устроила бы она еще что, но нас быстро отправили в кабинет писать олимпиаду. Рассадили по разным углам по диагонали: ее на первую парту ряда у окна, меня — на последнюю ряда у стены. И правильно, имея меня перед глазами, она точно не смогла бы сосредоточиться, а так обернулась всего пару раз, убедилась, что я на нее внимания не обращаю, и торопливо застрочила что-то на своих листках, четко пронумерованных и проштампованных каким-то официальным гербом. Но не школы — все пакеты привезли при нас и вскрывали тоже при нас. А зачем было запечатывать в пакет бланки со школьной печатью, которых в любой момент можно наштамповать нужное количество? Да и штамп был не простой, а магический. С таким смухлевать сложно, вот Мальцева и рассчитывала разогнать всех конкурентов, чтобы уж наверняка никто не написал лучше, чем она. Артефакты, реагирующие на магию, по периметру класса тоже стояли, поэтому можно было рассчитывать только на свои знания, с которыми у моей противницы, видимо, не сложилось.

Я усмехнулся и сосредоточился на задании окончательно. Занятия по методичкам дали свои плоды, я больше не плавал в письменной части и завершил ее вполне пристойно. После письменной части был перерыв, и нас отвели в столовую. Сопровождающие старались, чтобы мы с Мальцевой не оказывались рядом. Но она на меня подчеркнуто не смотрела, хотя учительница, идущая рядом с ней, ей точно выговаривала за недостойное поведение. Досталось и мне от Аделаиды Николаевны, которая намекнула, что иногда лучше уступить, чем заполучить себе во враги сильный клан. Я ее уверил, что на наших отношениях с данным сильным кланом этот инцидент не отразится, правда, не пояснил, что они и без того испорчены по самое не могу, и не по моей вине.

Столовая оказалась под стать школе, такая же помпезная: столы накрыты тканевыми скатертями, пусть и с пропиткой, которая обычным зрением не видна, а на тарелках был изображен школьный герб. Кормили, кстати, довольно прилично, хоть порция показалась мелковатой. Но добавки мне не выдали ни бесплатно, ни за деньги. Гостеприимства школы на это не хватило. Знал бы, захватил бы с собой бутерброд.

Разговорная часть олимпиады тоже прошла без эксцессов. Одна из дам, с которыми мне довелось беседовать, отметила не только беглость разговора, но и чистоту произношения. Оказывается, почти ежедневная болтовня с немцем привела к тому, что я заимел столичный выговор. Слышать это было приятно, хотя я подозревал, что они мне сильно польстили.

Отправить