Глава 28

Тела императора и цесаревича выглядели так, как будто им в животы запихнули бомбы и там подорвали. С живым человеком это проделать было проблематично, вот только, похоже, они перестали быть живыми с того момента, как нанесли на себя руны. Идиоты… Возможно, если бы посоветовались со мной, этого бы не случилось.

— Что скажешь, Ярослав? — прервал мои размышления Ефремов.

— Я не знаю, что это, — ответил я. — Никогда с таким не сталкивался.

— А идеи есть? — с надеждой спросил он. — Хоть какие-то?

Валить все на Мальцева? Ему уже точно все равно. Но остаются еще его родственники, на которых в случае чего отыграются. Так что Волошины предпочтительней.

— Как вариант, волошинские артефакты переключились в режим нападения, среагировав на какой-то блок в артефакте Мальцева. Какой — не знаю на нем был не мой артефакт. Его сестра говорила, что он за время своего вынужденного затворничества решил заняться защитными артефактами сам.

— Блок ему могли подсунуть Шуваловы, — вплел еще одну ниточку в свою теорию Ефремов. — Если они действовали совместно с Волошиными, то создать комбинацию, которая приводит к общему взрыву, вполне реально.

На мой взгляд, ни Волошины, ни Шуваловы на такое не были способны. Волошинские артефакты если что-то и сохраняли, то только благосостояние клана-производителя. Шуваловы же не включали артефакты в зону своих интересов. Это я знал точно, потому что не так давно они закупали у нас партию базовых защитных, хорошо зарекомендовавших себя у Императорской гвардии.

— Это будет сложно доказать. У вас есть видео не с общих камер, а с тех, где моя артефактная добавка?

— Есть. Но это совершенно точно Андрей Мальцев, — убежденно заявил Ефремов, — а не кто-то под его иллюзией.

— Это заметно. — Я кивнул на тело. — Но я хотел посмотреть другое: течение магических потоков. На этих телах даже нет остаточных следов, только заклинания сборки.

— Мы с ней не поторопились?.. Но она же не могла забить все?

— Не могла, — согласился я, — поэтому я хочу посмотреть видео и место, где это случилось. Там никто ничего не делал?

— Как сказать… — замялся Ефремов. — Там работают эксперты, соответственно, срабатывают артефакты и не только.

— Тогда сначала туда, — решил я, — а видео потом. Осмотр здесь не дал ничего.

Осмотр зала тоже ничего не дал, потому что в месте, где взорвались Тумановы и Мальцев, не было вообще никаких следов магии, если не считать те, которые появились от работающих экспертов — они были хорошо определяемы. Создавалось впечатление, что взорвавшаяся в этом месте бомба уничтожила в том числе все магические следы. Я прикрыл глаза для лучшей концентрации и начал сканировать на этот предмет весь зал, потому что хоть что-то да должно было остаться, и это что-то наверняка отличается от магических потуг местных экспертов. Но фон в этом плане был совершенно стерилен, как будто трансляция, где лютовала настоящая магическая буря, шла не отсюда.

Не открывая глаз, я связался с Суховым, но вызов внезапно словно в стену уперся. Не успел я удивиться, как он прошел, а от моего бывшего учителя пришло короткое недовольное сообщение: «Занят. Не мешай».

Что ж, у меня на примете было лицо, которое точно знает, что случилось. И я вызвал Дамиана.

— Надеюсь, ты со мной наконец связался, не чтобы просто поболтать, а по делу, — пробурчал он. — Долго говорить не могу. У меня здесь странности.

Я связал недоступность Сухова со странностями Дамиана и понял, что первое было связано с тем, что он проходил через пространственный карман, а значит второго у Дамиана вскоре станет еще больше. И поскольку это может завершиться гибелью моего собеседника, выяснить нужно было все срочно и сейчас.

— У тебя время пришло платить по счетам клятвы.

— Да ты что? — он расплылся в радостной ухмылке. — Ну наконец-то. Кому не повезло? Отцу или сыночку?

— Обоим.

— Обоим? Удачно получилось. Значит, я никому ничего не должен.

Возмутительная наглость.

— У них остались наследники.

— Увы, я давал клятву передать знания либо императору, либо его сыну. — Он издевательски развел руками. — Поскольку они оба мертвы, то я не нарушу клятву, ничего никому не передав. Более того, выходит, что я как раз нарушу, если передам кому-нибудь другому.

Он издевательски заулыбался.

— Особенностями магических клятв Дамиан является то, что казуистика на них не действует, — заметил я. — И прилетит тебе, несмотря на все твое красноречие. Смертельно прилетит.

— Не уверен, — зевнул Дамиан. — Но я проконсультируюсь со знающими магами.

— И первый раз прилетит как раз сегодня, — вдохновенно сказал я. — Потому что именно сегодня тебе пришло в голову нарушить клятву.

Я верил в Сухова. Если уж он во дворце, то что-то неприятное Дамиану устроит, а тот пусть считает, что это наказание от высших сил за нарушение.

— Ты бы мне спасибо сказал, что руна для твоего императора была настроена именно на Накреха, а то ведь и ты мог взорваться точно так же. Прекрасное было зрелище, не так ли?

— Ты действовал в своих интересах, — пытаясь отстраниться от сразу возникшей перед лицом картины собственной смерти, возразил я. Пожалуй, отрубание головы — более милосердная казнь, чем та, свидетелем которой я стал. — Если бы взорвался я, с высокой вероятностью вторая запланированная тобой жертва уничтожила бы руну на себе.

— Это невозможно, способ нанесения не предусматривает такой возможности, — насмешливо прищурился Дамиан.

— Это что-то сделать бывает сложно, а испортить раз-два — и готово, — возразил я. — Что там произошло? Накрех ушел окончательно или он может опять в кого-то вселиться и пройти путь заново?

— Не может. Руны входят в резонанс, образуют непроницаемую сферу и рвут в клочья все души, попавшие в ловушку. Что твой правитель, что его сын рискнули здоровьем своих детей и не получили посмертия.

— Что значит рискнули здоровьем своих детей? — насторожился я.

— Потеряли возможность зачать нормальных, — нагло ответил Дамиан. — Те, что получатся после нанесения руны, будут, мягко говоря, слабоумными. Но оно того стоило — ведь они спасли свою страну от возможности управления такой тварью, как Накрех. Героическая смерть, я считаю.

— Они ее не выбирали.

Я лихорадочно размышлял, когда нанес Александр руну на себя: до того, как его жена забеременела, или после. Во втором случае страна останется без наследника, потому что слабоумному править никто не даст. Впрочем, возможно, Дамиан врет, чтобы вывести меня из себя.

— Почему же? Как раз выбрали. Они могли посоветоваться с тобой, например. И ты бы им указал, что недальновидно размещать руны, значения которых ты не знаешь, — издевательски сказал Дамиан. — Или советовались, но ты одобрил?

— Нет, не советовались, — признал я.

— Это правильно. Я предупредил, чтобы не показывали. Ты слишком честный, я бы даже сказал, до глупости честный. Потому что иногда нужно врать в свою пользу, если ты понимаешь, о чем я.

— Понимаю. Тебе наплевать на других, лишь бы с тобой ничего не случилось.

— Вот именно. И я всегда готов к любым поворотам. Правда, я ожидал, что погибнет только один, а второй наконец тебя казнит. Ты не представляешь, как младший тебя ненавидел, — он усмехнулся. — Если старший еще относился со скепсисом к некоторым моим утверждениям, то младший мои слова впитывал, как губка. Вашей стране повезло, что ему не довелось править, он слишком управляемый. В мозгах у него точно кто-то покопался, хорошо так встряхнув. Причем не единожды покопался. Да и старший был чересчур доверчив. По руне только уточнил, точно ли она предотвратит вселение Накреха. Я с чистой душой поклялся. И ведь никто не может меня обвинить, что соврал. Уничтожена угроза для обоих миров. И только случайность помогла спастись тебе. Но не все еще потеряно. Я надеюсь, что виноватым в смерти этих идиотов назначат тебя.

Он пыжился от гордости за свою хитрожопость, вызывая у меня все больше и больше отвращения.

— Нет желания больше с тобой говорить, Дамиан. Но если ты все же поймешь, что с клятвами шутить нельзя, то напоминаю, что от тебя информация по менталу, левитации, телепортации и артефактам передвижения.

— По менталу — то с чего? Я в полном объеме передал.

— Но весь этот объем канул в небытие с носителем. И не говори, что это не твои проблемы. Без дублирования этих знаний я не соглашусь быть посредником.

После этого я сразу вышел, не поставив Дамиана в известность, что передавать придется через меня во всех смыслах: подставляться, проводя к нему кого-то из Тумановых, я больше не собираюсь. Обрадую при следующей встрече, если она состоится.

Я открыл глаза и сразу уткнулся взглядом в императрицу, которая стояла напротив. От неожиданности я вздрогнул, но поклониться не забыл.

— Ну и защиту ты вокруг себя возводишь, — возмутился Ефремов заметивший, что я уже с ними. — Никак до тебя не достучаться. Ее Императорское Величество хотела с тобой переговорить, но уже сколько стоит и ждет.

— Приношу свои извинения, Ваше Императорское Величество. — Я опять поклонился. — Я боялся упустить что-то, поэтому очень важно было, чтобы меня не отвлекали.

— И как? Удалось что-то выяснить? — спросила императрица.

— Увы, Ваше Императорское Величество, — ответил я.

На Светлану она была очень похожа и внешностью, и доброжелательным отношением. Правда сейчас маска спокойствия не удерживалась на месте и слетала, обнажая истинные эмоции стоящей передо мной женщины: глубокое горе. Но держалась она достойно.

— Дмитрий Максимович, вы не могли бы оставить нас вдвоем с Ярославом Кирилловичем? Мне необходимо с ним переговорить.

— Я могу поставить купол, не пропускающий звуки, Ваше Императорское Величество.

— Так и сделайте, Ярослав Кириллович, — согласилась она и продолжила уже после того, как я сотворил заклинание: — Меня интересует ваше мнение о случившемся, Ярослав Кириллович.

Сообщать матери об окончательной смерти сына было не самой лучшей идеей. И вообще, это событие слишком плохо пахло, чтобы о нем стоило кому-то рассказывать все без утайки.

— Признаться, я в недоумении, Ваше Императорское Величество, — ответил я. — Я не могу понять, что здесь случилось. Нет ни малейших остаточных магических следов. Дмитрий Максимович мне обещал показать еще видео этого несчастья, но боюсь, что и оно не прояснит ситуацию.

— Дмитрий Максимович обвиняет Шуваловых и Волошиных в сговоре.

— Я не знаю, в каких отношениях состоят эти кланы, Ваше Императорское Величество, но мне кажется это маловероятным. Начиная от того, что Шуваловым сейчас это невыгодно, даже если они планировали регентство над наследником. Как минимум, они бы дождались рождения ребенка и не стали бы устраивать это при толпе свидетелей. И заканчивая тем, что Волошины недостаточно искусны, чтобы провернуть такое.

— Мой покойный супруг как-то проговорился, что получил что-то в помощь от вашего учителя, — неожиданно сказала она, заставив меня изрядно удивиться, пока я не сообразил, что император так завуалированно обозвал Дамиана.

— От моего учителя? Ваше Императорское Величество, это невозможно. Мой учитель умер еще до того, как у меня появилась возможность общаться с Его Императорским Величеством, — ответил я, внезапно понимая, какая пропасть находится между словами «умер» и «мертв», потому что Айлинг умер, но мертвым его назвать нельзя. — Возможно, кто-то ввел его в заблуждение?

— Или он меня, — она вздохнула. — Получается, вы понятия не имеете, что это могло быть?

— Слишком много вопросов без ответа, Ваше Императорское Величество, — ответил я, твердо решив больше никому не сообщать о своей связи с другим миром. Да и о своем происхождении оттуда — тоже. — Вариантов может быть несколько, но ни один нельзя ни доказать, ни опровергнуть. Скорее всего, они поверили не тому человеку.

— И не стали надевать ваши артефакты, — она вздохнула. — Ярослав Кириллович, вы знаете, что из-за вас мою дочь лишили права наследования?

— Мне сегодня сообщил Дмитрий Максимович. Вы меня простите, Ваше Императорское Величество, но для меня это плюс, потому что я люблю вашу дочь и хочу быть с ней, что было бы невозможно, наследуй она после отца.

— Вы еще слишком молоды, Ярослав Кириллович, чтобы говорить о таких вещах.

— Я не думаю, Ваше Императорское Величество, что со временем что-то изменится. — Я твердо встретил ее взгляд. Терять мне было нечего. — Я влюбился, как только увидел Светлану впервые, и с тех пор ничего не изменилось. Как я говорил, для меня ее происхождение — минус. И поверьте, несмотря на молодость, я смогу обеспечить ей условия для жизни не хуже, чем те, к которым она привыкла.

— Никак вы сватаетесь, Ярослав Кириллович? — холодно сказала она. — Вам не кажется, что это сейчас несколько неуместно?

— Не я поднял этот вопрос, Ваше Императорское Величество. И речь о сватовстве не шла, потому что в первую очередь я бы поговорил со Светланой, потому что решать ей.

— Не все так просто, Ярослав Кириллович. Не все так просто. Указ не был обнародован, и сегодня я его собственноручно собираюсь уничтожить, — неожиданно сказала она. — Считайте, что его не было.

— Зачем, Ваше Императорское Величество? — с отчаяньем спросил я.

— Так необходимо, — отрезала она. — Я вас услышала и поняла. До свидания, Ярослав Кириллович.

— До свидания, Ваше Императорское Величество, — ответил я и развеял купол.

На душе было тревожно, пусть императрица не сказала: «прощайте» и не потребовала держаться подальше от Светланы. Она плавно выходила из зала, подняв голову и не смотря по сторонам, и, пока она шла, в зале стояла тишина. Стоило ей выйти, как Ефремов полушепотом спросил:

— О чем вы говорили, Ярослав?

И быстро выставил защиту от прослушки, потому что в нашу сторону было направлено явно нездоровое внимание от всех, кто оставался в зале.

— Если бы императрица хотела, чтобы вы об этом знали, она бы не стала просить о разговоре только со мной, — напомнил я.

— Я уверен, что секреты были только в первой части разговора, а о чем вы дальше говорили, ты можешь рассказать. Неспокойно мне. Боюсь, как бы она не совершила какой-то глупости, — доверительно сказал Ефремов. — Она говорит и делает странные вещи.

— У нее сегодня погибли муж и сын, — напомнил я.

— Вот и я о чем. По-хорошему их там всех нужно накачать успокоительным, а не позволять творить ерунду.

— Она хочет уничтожить указ о лишении Светланы прав, — сказал я, понимая, что Ефремов об этом все равно узнает, и надеясь, что он как-то этому помешает. Похоже, это было как раз той глупостью, которой боялся генерал.

— Вот это правильно, — неожиданно ответил он. — Потому что полагаться на благополучие одного наследника нельзя.

— А Андрей Лазарев? — уточнил я с зарождающейся надеждой. — Он наверняка в очереди наследников. Сын племянницы императора.

— Дурная наследственность у него как раз со стороны матери, потому что не Валерия Дмитриевна взяла верх над менталом, а он — над ней. Уверен, что где-нибудь у Тумановых лежит и указ о лишении его права наследовать.

— Андрей вспыльчивый, но совершенно нормальный.

— Так и Валерия Дмитриевна поначалу была всего лишь вспыльчивой.

Понимая, что от таких рассуждений лучше никому не станет, я напомнил:

— Дмитрий Максимович, вы обещали мне показать видео.

Он спохватился и потащил меня в свой кабинет и, пока он организовывал просмотр и к нему чай, я послал вызов Светлане.

— Ко мне приходила твоя мама. Кажется, я ей не нравлюсь.

— Мы все на нервах. И она, и я, и особенно Ирина. Ее вообще целителю пришлось в сон отправить, она постоянно билась в истерике. Я бы тоже с радостью уснула, но так, чтобы проснуться — и этого кошмара не случалось. Чтобы все оказалось неправдой. — Она сжала руки. — Наверное, не надо тебе сегодня ко мне приходить.

— Я хочу тебя хоть как-то поддержать.

— Свяжись со мной, когда будешь дома, и я к тебе перейду, — предложила она. — Не могу здесь. Стены давят.

— Хорошо. Как только Ефремов меня отпустит, еду домой. Держись. Я всегда с тобой.

Я открыл глаза, как раз когда вкатывали столик с чаем и закусками. Отстраненно подумал, что заказ отправляли на дворцовую кухню — слишком характерный набор блюд. Вообще, странное желание что-то есть и смотреть на тот ужас, что творился в зале.

— Я предлагаю немного взбодриться перед просмотром, — сказал Ефремов. — А уже потом смотреть со свежими силами. — Он вытащил бутылку коньяка и неожиданно спросил: — Будешь?

— Нет, спасибо. Я предпочитаю сохранять трезвый рассудок.

— А мне это сейчас необходимо для того, чтобы его вообще сохранить. Потому что я уже несколько раз этот момент просматривал.

Запись началась с момента, когда Мальцев пошел к Тумановым. Улыбался он так, как будто уже чувствовал себя победителем. И ведь не спросишь уже — маска это или что планировал. Невольно подумал: хорошо, что он сдох окончательно.

Мы смотрели запись раз за разом, останавливаясь на отдельных кадрах.

— Видите, Дмитрий Максимович? От тел императора и цесаревича как будто исходят полупрозрачные жгуты. Их плохо видно, но они есть, примерно с уровня солнечного сплетения.

— Волошинские артефакты там и носятся, — мрачно сказал Ефремов. — Утверждают, что там оптимальное место для защитных артефактов.

— Чушь! — возмутился я. — Качество защиты от места размещения артефакта не зависит.

— Это твоих. А у него каждый чих влиял. Как Волошины только уговорили Александра? Поплатился, бедный наш цесаревич, за свою доверчивость.

Ефремов налил себе еще немного из заветной бутылки, а я подумал, что поплатился он не за доверчивость, а за глупость, и хорошо бы, чтобы у этой глупости не было продолжения.

 

Интерлюдия 9

Ефремов вошел в императорский кабинет, только постучав и дождавшись ответа. Пусть пришибленный свалившимся несчастьем секретарь сказал, что можно заходить, но в случае императрицы нелишним будет перестраховаться. Ефремов понятия не имел, что от нее ждать: Ольга Васильевна всегда была в тени мужа, поддерживая любые его начинания. Казалось, она даже не имела собственного мнения. Но это только казалось, потому что раньше оно не учитывалось. А вот сейчас императрица будет самым важным человеком в стране до совершеннолетия ребенка Александра.

— Вызывали, Ваше Императорское Величество?

— Вызывала, Дмитрий Максимович, — устало ответила Ольга Васильевна. — Вы же сами не торопитесь нести мне отчет, хотя я предупредила о срочности.

— Ваше Императорское Величество, так неясно еще ничего. Шуваловы упираются, а на каждом столько блоков, что, если приказать мозгодерам дожимать до конца, с почти стопроцентной вероятностью либо труп, либо овощ, уж простите за прямоту. А если окажется, что они ни при чем? Елисеев считает, что дело в артефактах Волошиных, которые среагировали на авторский артефакт Мальцева. Ситуация мутная. Вполне мог случиться обычный несчастный случай.

— Обычный? — она приподняла бровь.

— Обычный — в смысле, что никакого заговора не было, просто Волошины некачественно выполнили возложенную на них обязанность защиты императорской семьи. Хорошо еще, что вас с великой княжной и супругой цесаревича не было. А то бы, скорее всего, на Мальцева среагировали и ваши артефакты.

Императрица вздрогнула, представив такую возможность. Видео трагедии она смотрела, и то произвело на нее неизгладимое впечатление.

— Ирина и Светлана наотрез отказались менять артефакты Елисеевых на волошинские. Из-за этого случился скандал, и мой супруг решил начинать без нас. Тогда я на него обиделась, но сейчас понимаю, что это решение спасло нам жизнь.

— Волошины получили возможность стать императорским поставщиком исключительно из-за дружеских чувств цесаревича. Так-то, простите, Ваше Императорское Величество, за грубое слово, артефакты у них дерьмо. Но оно точно определяет их качество.

— Волошины свое получат, — в глазах императрицы появился фанатичный непримиримый блеск. — Если бы не их, как вы совершенно справедливо выразились, дерьмо, трагедии бы не случилось. Я помню, Дмитрий Максимович, что вы предупреждали моего супруга об опасности, поэтому вашей вины не вижу. Степень же вины Волошиных, разумеется, будет определять суд. Но штрафом они не отделаются. Не тот случай, когда халатность можно оправдать.

Генерал склонил голову, полностью принимая правоту императрицы.

— Теперь вопрос с Шуваловыми. Неважно, виновны они или нет, нужно раскопать хоть что-то, из-за чего им можно будет выразить недоверие и отлучить от двора. Нельзя, чтобы они влияли на наследника или тем более претендовали на регентство. В этом случае регентство может привести к смене династии на троне. Кто управляет — тот и возглавляет.

— Смена династии — не такая легкая вещь, Ваше Императорское Величество, при наличии правителя.

— Дмитрий Максимович, дайте клятву, что сказанное в этом кабинете в нем и останется.

Ефремов, с некоторым недоумением на лице запрашиваемую клятву дал после чего императрица соизволила объяснить:

— Целитель, который курирует супругу Александра, сказал, что ему что-то не нравится в развитии ребенка. Точно сформулировать он не смог, посоветовал обратиться к врачам, которые ведут беременность, чтобы пройти нужные тесты. Подозревает генетические аномалии. Мы пока этого не сделали, а Ирине даже не намекали, чтобы не волновать. Целитель сказал, что он не сможет ничего сделать, если это окажется правдой.

Генерал прикрыл глаза, прикидывая вероятности развития ситуации. Все они ему не слишком нравились. Клан Шуваловых был сильным и не слишком щепетильным в достижении собственных целей. Глава клана был прямолинейным и вспыльчивым, как и его наследник. Такие на троне — плохо для страны.

— Скрыть проблемы с ребенком долго не получится. Максимум год-два. Могу я вам дать совет, Ваше Императорское Величество?

— Буду благодарна, Дмитрий Максимович.

— Уничтожьте указ о лишении права Светланы на трон. Пока о нем знает очень мало человек, а значит можно сделать вид что его не было. Он не обнародован и это шанс все исправить.

— Я сама об этом думаю, — призналась императрица. — Но встает вопрос с Елисеевым.

— А он тут каким боком, Ваше Императорское Величество?

— Светлана его любит и не согласится на брак с кем-то другим, пока тот жив.

В словах императрицы Ефремову послышался намек, поэтому он сразу решил внести ясность:

— Елисеев носит защитные артефакты собственного изготовления, и поэтому ему уготовано умереть только от старости. Но я не вижу проблем, если он станет Светлане мужем. Он не станет вмешиваться в управление. Даже в собственном клане он этим не занимается. Его интересует только магия.

Императрица недовольно поморщилась.

— Я знаю, что он ваш ученик, Дмитрий Максимович…

— Да какой я ему учитель, Ваше Императорское Величество? Так, ширма. Настоящий учитель у него из волхвов.

— Из волхвов⁈

— Вы не знали? — удивился Ефремов. — Да он кладезь разных знаний. И никогда не отказывает в помощи, хотя признаться, Ваше Императорское Величество, я его иной раз беззастенчиво эксплуатирую. Другой бы отказал мне в помощи, Елисеев же — никогда.

— Я уже поняла, Дмитрий Максимович, какой замечательный человек Ярослав Елисеев, но это не отменяет того факта, что он — незаконнорожденный.

— С Лазаревыми он в прекрасных отношениях.

— Даже если мы заставим Кирилла Андреевича Лазарева признать сына, официально клеймо незаконного рождения на Елисееве будет всегда. Кроме того, ему не доверял мой супруг.

— Зато он доверял Волошиным. Простите, Ваше Императорское Величество.

— Это черт знает что такое, Дмитрий Максимович! — рявкнула императрица. — Начните еще меня уговаривать, что лучше кандидатуры нет.

— Но это на самом деле так. Умный парень. Сильный маг. Любит вашу дочь. Лояльный правящему дому.

— И в чем эта лояльность заключается? — со скепсисом спросила императрица, все больше и больше кривившаяся на каждой положительной черте Елисеева. — Хоть один пример можете привести? Учтите, услуги вашему ведомству в счет не идут.

— Например, когда Александр присвоил себе победу над монстром, сбивающим самолеты, Елисеев промолчал.

— Что значит присвоил? — возмутилась она. — Это мой сын вошел в логово к твари и добил ее.

— Вашего сына и единственного уцелевшего мага из его команды в бессознательном состоянии вытащила команда Елисеева, Ваше Императорское Величество. Я там был лично и могу сказать со всей определенностью — от смерти вашего сына отделяли считаные минуты. И если бы Елисеев не успел, Александр бы не дожил до собственной свадьбы.

Ольга Васильевна смотрела на генерала, вытаращив глаза. Информация, которую на нее сейчас вываливали, для нее оказалась неприятным сюрпризом.

— Более того, Ваше Императорское Величество, если кто и сможет решить проблемы с ребенком супруги цесаревича, то только он, — убежденно сказал Ефремов. — Младший Давыдов — талантище с золотыми руками и правильной головой, а его отец имеет огромный врачебный опыт. Кроме того, Елисеев может связаться с волховским сообществом, а там могут найти выход, если его не найдут Давыдовы.

Императрица задумалась, постукивая кончиками пальцев по столешнице. Ефремов молчал, не желая ей мешать.

— Хорошо, Дмитрий Максимович, давайте сделаем так. Переговорите с Елисеевым на эту щекотливую тему. Я сейчас именно про беременность Ирины, а не что другое. Если эта проблема решится, тогда будем смотреть на другие. Хотя Дмитрий Максимович, происхождение никто не отменял.

— Волхвы же на что-то опирались, выбирая именно его. Возможно у него со стороны матери как раз нужное происхождение, если покопаться? Правильные волховские корни, например?

— Покопайтесь, Дмитрий Максимович, — милостиво согласилась императрица, но не отказала себе в желании пустить шпильку; — Чувствуется, вы на стороне Елисеева больше, чем на стороне Тумановых.

Отправить