Глава 21

Архивы бомбой не оказались, потому что экспериментаторы не видели ни источника, ни каналов, которые у всех магов, подвергшихся испытаниям, были разными, соответственно, и результаты для тех, кто находился в зонах без магии, сильно разнились. Причем даже для магов с близким уровнем магии, который на самом деле зависит и от размера источников, и от пропускной возможности каналов. Но главное из этих экспериментов следовало, что при коротком пребывании в таких зонах сила магии или вырастает, или не меняется. Причем второй заход через любое время эффекта не давал, из чего я еще раз подумал, что действие, оказываемое такими зонами, близко к действию ритуала Ступеней, хоть и не так болезненно. Скорее всего, рост силы был у тех магов, для которых пребывания в зоне хватило, чтобы стенки источника стали достаточно рыхлыми, чтобы растянуться. По всему выходило, что если проводить все под контролем целителей да добавить зелий, которые пью после ритуала — результат просто обязан быть.

Это доказывало и происходящее со мной: мои источник и каналы почти пришли в норму. А значит можно уже с аргументами на руках говорить с Давыдовыми, а при их согласии на эксперимент — с Полиной.

Единственное что сильно беспокоило — затаившийся где-то Накрех. Глазьев пару раз выбирался, так сказать, в свет, но не для встречи с магом, а исключительно, чтобы поразвлечься. На контакт с Аней не шел, хотя и созванивался. То ли берег ее от подозрений, то ли, напротив, она была ему не так дорога, как он хотел показать, и Роман боялся, что к началу операции останется без важного инструмента. Конечно, сложно было представить занимающегося планированием Глазьева-младшего, но у него появился наставник, к советам которого Роман мог прислушаться.

За остаток недели к нам в клан перешли еще пятеро волхвов, причем двое изъявили желание заниматься исключительно артефактами. Не сиди я в «Крыльях Феникса», непременно сразу же с ними переговорил бы, но поскольку это не то, что требовало моего немедленного вмешательства, то я отложил разговор на время после приема. Такие разговоры на скорую руку не проводятся, нужно все продумать. Два дополнительных артефактора — это прекрасно, если они не закостенели в правилах, принятых в этом мире. Хотя старые артефакты, сделанные волхвами, меня удивили, современные могли быть на них непохожи — не зря на собрании высказывались мысли об утере знаний. Варсонофий не произвел впечатления знающего мага. Хотя он-то как раз и не претендовал на артефакты, а сейчас заинтересованно постигал умение работать с растениями у Полины. Такой специалист тоже был на вес золота, поэтому я был только рад его выбору.

В целом стоило признать, что идея взять в клан волхвов себя оправдала: пришли как раз те специалисты, которых нам не хватало. Правда, пока об этом можно было говорить с большой осторожностью. Но Серый так не считал. В этот раз в машине, которая приехала за нами в школу, кроме водителя, сидел еще и он. Правда, в качестве транспортного средства был выбран микроавтобус, в котором не надо было жаться на сиденьях друг к другу, зато был откидывающийся столик, на котором Серый сразу же разложил папки.

— До поместья подождать не может? — вздохнул я.

— Нет, конечно, тебя там сразу возьмут в оборот, — уверенно ответил Серый. — А мне нужно, чтобы ты хотя бы получил примерное представление о том, что мы надумали с Софьей Ильиничной. Она подтвердила, что на старт у нас деньги есть.

Он с гордостью раскрыл первую папку, где на полный лист красовалась буква «Е» с разнообразными завитушками.

— Серег, а ты не забыл, что у нас символ клана — феникс?

— Не забыл, но у народа с ним плохие ассоциации, поэтому мы посоветовались и решили, что нам нужен ребрендинг — добавляем к фениксу букву «Е».

После этих слов он как фокусник вытащил еще несколько листков с буквой «Е» в разных сочетаниях с фениксом. Я на них потаращился какое-то время потом сказал:

— Решайте это без меня, мне вообще пофиг.

— Пофиг ему, — проворчал Серый. — Мы знак бренда разрабатываем, под которым пойдет продажа зелий и артефактов, а ему пофиг.

— Мне не пофиг, что именно мы будем продавать, а вот это мне неинтересно. Не хочу тратить время еще и на это.

— Ладно, — смирился Серый. — Пойдем дальше. Софья Ильинична утверждает, что мы можем изыскать деньги на телепорт, но тогда ни на что больше не останется.

— Это не дело.

— Не дело, — подтвердил Серый. — По приоритету он не на первом месте.

— До его строительства должно быть построено защищенное помещение, — напомнил я.

— Но мы можем потихоньку закупать для него ингредиенты с денег, которые мы получим с продажи артефактов. — Серый раскрыл еще одну папку, в которой оказался бизнес-план по торговле артефактами и зельями через интернет. Честно говоря, я в этом не разбирался вовсе, поэтому полистал с умным видом и сказал:

— Если Софья Ильинична одобряет, значит, все в порядке.

— Одобряет, — грустно сказал Серый. — Но на собственность Карповых у нас вообще сейчас ничего нет для развития.

— Возможно, стоит согласиться на предложение Лазаревых, — вздохнул я. — Беспроцентный кредит на пять лет практически на любую сумму.

— А взамен? — Серый сразу заподозрил подвох.

— Возможность верхушки клана обследоваться у наших целителей.

— Все?

— Все.

— Это не самое страшное. Мария Тимофеевна и без того на контроле.

— Но тем самым я признаю и наше родство, и то, что у меня нет претензий к Лазаревым.

— А у тебя они есть?

Я задумался. У Ярослава, который был до меня, претензии точно были, но мне Лазаревы сразу были посторонними. Какие могут быть претензии к посторонним людям?

— Понимаешь, Серега, я подозреваю, что у них есть свои интересы и не хочу играть по их правилам.

— Ванька договор проверит так, чтобы подводных камней не осталось, — уверил Серый. — Если деньги не обременены никакими условиями, то это просто деньги. Ты же ничего не имеешь против денег?

— Я и против Лазаревых ничего не имею, — признал я. — Ладно, я подумаю. Предложением от Лазаревых мы всегда успеем воспользоваться. Может, деньги еще откуда свалятся.

— Разве что нападет кто-то? — вздохнул Серый. — Так все уже наученные чужим горьким опытом, да еще один «Вишневый сад» мы пока точно не переварим…

— Просто мы неправильно действуем. Нужно не отбиваться, а поглощать чужой клан, — с серьезной рожей сказал я. — Тогда получаем и территории, и предприятия, и людей.

Серый застыл, уставившись в одну точку, и я испугался, что моя шутка слишком сильно надавила ему на мозги.

— А ведь точно, — выдохнул он. — Поглотить клан без драки проще простого. Тебе достаточно жениться на единственной наследнице.

— Серег, иди в жопу, — беззлобно бросил я. — Пока из единственных наследниц нам известна только Жданова, а она мало того, что старая для меня, так еще и Давыдов-старший ее от зависимости лечил.

— Нет, такого нам не надо, — опомнился Серый. — Лучше силовым методом чего отжать. То, что старше, — это и фиг бы с ним, но дурная наследственность никуда не денется. Хотя, конечно, клан богатый…

Он задумчиво на меня уставился, наверняка размышляя, справлюсь ли я в случае чего с дурной наследственностью. Это дело надо было пресекать.

— Серег, первым, кто женится на пользу клана, будешь ты, — предупредил я сразу, чтобы он планов в этом отношении не строил. Да уж, шутка вышла не только дурацкой, но и стимулирующей Серого на дурацкие идеи.

— А чего сразу угрожать? — обиделся он. — Я же не за себя переживаю, а за весь клан.

— Как раз сейчас ты переживаешь конкретно за себя.

— По расчету женятся только главы кланов. Да и не вольешь другой клан в противном случае. Но Жданова, конечно, не вариант, хоть ее Илья Владимирович на тот момент от тяги к наркоте избавил, но она за это время могла новым увлечением обзавестись. Кстати, ты молодец, что еще одного целителя нашел, — быстро свернул с опасной темы Серый. — Может, откроем все-таки косметологическое отделение? Интерес точно есть. И Олег Павлович жалуется, что стоматологических кабинетов недостаточно.

— Мне он тоже говорил. Но я считаю, что это временный наплыв пациентов, — ответил я. — Пройдет популярность — и очереди закончатся.

— Считать ты можешь что угодно, но еще один кабинет свою стоимость отобьет в момент. А наши дантисты перестанут работать в таком авральном режиме.

— Все равно большинство пациентов записываются конкретно к отчиму.

— Большинство — это не все.

— Ладно, — сдался я, — оборудуйте еще один кабинет, насадки сделаю.

— Давно бы так, — проворчал Серый. — А ведь это дополнительные деньги, которых нам так не хватает. А что с косметологическим отделением?

— Пока мимо.

— Да чего мимо-то? — не согласился Серый. — У нас финансовый кризис, мы, можно сказать, сидим на кладе, а ты этот клад не желаешь пускать в дело.

— Слушай, Серег, там столько подводных камней выплывает, вплоть до определения личности, что давай этим займемся потом, когда разгребемся хотя бы с Накрехом.

— Слово даешь, что как только мы его накроем, ты подумаешь в эту сторону?

— Подумаю, — легко согласился я. Подумать — это не пообещать. Я точно так же могу отказать, если посчитаю затею несвоевременной или непроработанной. — Не знаешь, Илья Владимирович сегодня в лечебнице?

— В лечебнице, а что?

Тогда заедем по дороге.

— Папа не любит, когда его отвлекают от приема пациентов, — подал голос Тимофей.

— Мы ненадолго. Я ему просто передам документы, — пояснил я. — Отвлекать от приема не будем.

Но отвлекать и не пришлось, потому что мы приехали удачно — в законный перерыв между пациентами, и я вручил Илье Владимировичу папку с выписками из обоих архивов. Сидел он в комнате для отдыха целителей, и там обнаружился еще и Бажен, который на нас не обратил ни малейшего внимания, полностью поглощенный какой-то практикой. Хорошо за него взялся Давыдов, прямо глаза радуются.

— Только все эти бумаги — совершенно секретная информация, — предупредил я. — Нельзя, чтобы она попала в чужие руки.

— Так она была получена из чужих рук, — уверенно ответил Давыдов-старший, как только открыл папку. — Даже не ожидал, что вы с этим столь быстро справитесь.

— Там выжимки из двух архивов и мои заметки.

— Отсюда выносить не буду, — решил Давыдов. — И если не смотрю — лежит в сейфе. Так пойдет?

— Пойдет. Главное, чтобы пациенты даже краем глаза не видели, потому что архивы получены не совсем легальным путем и их владельцам не надо знать, что они больше не единственные.

— Судя по вашему радостному лицу, Полине это может помочь, — заметил Давыдов.

— Либо поможет, либо останется без изменений.

— Ярослав, я внимательнейшим образом все прочитаю, — сказал Давыдов. — Как я понимаю, поездка не горит?

— Поскольку я там тоже должен быть, то только конец следующей недели, не раньше, — подтвердил я.

— Конец следующей недели? Ярослав, ты не торопишься?

— Илья Владимирович, чем скорее мы запустим у Полины рост источника, тем лучше. Навредить ей мы не навредим, как вы убедитесь, изучив папку. То есть в самом плохом случае результата не будет.

— Да нормально все будет, — вмешался в разговор Тимофей, который уже видел архивы, причем полный вариант, а не выжимки. — Точно говорю.

Давыдов-старший слишком осторожничал, и это было основной причиной, почему я считал, что Тимофей, который был способен на риск, его превзойдет. Пусть у отца огромный источник, но он будет ограничен ритуалами ступеней, которые все не пройдет в силу возраста. Максимум использует три. Да, сейчас Илья Владимирович стал лидером нашего целительского сообщества, но так будет не всегда. Лет десять-пятнадцать — и вперед вырвется Тимофей, потому что у его отца никогда не будет таких возможностей как у сына. И потому что главный признак хорошего целителя — стремление к экспериментам. К тому, чтобы не останавливаться на полученном наборе знаний, а добавлять к ним свое.

Интерлюдия 17

Сергей Львович Баженов кипел от злости. Подумать только, ему предлагают пойти на прием к сопляку, о котором еще год назад никто не знал и который сам по себе ничего не представляет. Сопляку, который увел у Баженовых начальника службы безопасности и еще ряд ключевых фигур. Баженов давно выбросил из головы, что Постникова он собирался убить, а остальных, кого прибрал к рукам Елисеев, выставил из клана по причине необратимой инвалидности. А инвалидность оказалась обратимой. Баженову было наплевать, сколько стоило выращивание конечностей, для него было главным, что все эти ценные специалисты теперь работают не на него, а на лазаревского ублюдка, которому те даже постеснялись дать свою фамилию. Короче говоря, всего это было более чем достаточно, чтобы Сергей Львович начинал пыхать от злости, стоило при нем упомянуть Елисеева.

— Торичка, это недопустимо, — как можно мягче выразил он свои чувства, потому что разговаривал сейчас с женой.

— Что недопустимо? — повернулась та к мужу.

Баженов еле заметно поморщился, потому что стоило Виктории Михайловне чуть повысить голос, и тот становился невероятно визгливым, ввинчивающимся через ушные раковины прямиком в мозг и там прогрызающим значительные дыры — потому что после общения с женой на повышенных тонах Баженов всегда страдал головной болью.

— Недопустимо наше присутствие у Елисеева. Почему ты отправила согласие, не поставив меня в известность?

— Сдурел? Недопустимо наше отсутствие у Елисеевых, — возмутилась Баженова. — Ты знаешь, как мне завидует Алла? Они приглашения не получили. А мы его получили исключительно благодаря мне.

Она поправила на точеной шее низку крупного жемчуга и с вызовом посмотрела на мужа. Украшения Елисеева Виктория Михайловна дома не носила, приберегала на выход, считая их слишком ценными.

— Он увел у нас Постникова.

— Сергей! — рявкнула Виктория Михайловна. — Не он увел, а ты выгнал. С чего ты решил, что о твоей глупости никто не узнает? Лучше бы придумал уважительную причину, почему ты это сделал.

— Как почему? Хотел дать должность твоему брату, — проворчал Баженов.

— Да какой он мне брат? Так, седьмая вода на киселе. Да и был бы братом, все равно надо руководствоваться пользой для клана, а не пристраивать родственников, из-за которых, заметь, мы теперь на плохом счету у императора.

— Но я же не виноват, что этот идиот устроил нападение на императора?

Втайне Баженов не считал виноватым и Склянкина. Ну откуда тому было знать, что в гостях у мелкого клана находится император? Конечно, обычно налеты на чужие кланы делаются после всесторонней подготовки и многодневной слежки, но здесь и следить было не за кем. Разумеется, жене ничего подобного он не сказал.

— Ты виноват в том, что дал ему слишком много прав, — высокомерно бросила Виктория Михайловна. — Руслан идиот, и он всегда был идиотом. Нам еще повезло, что мы смогли дистанцироваться от его действий, а вот Сысоевы влетели по полной.

— Вот-вот, еще и Тихон пострадал, — оживился Баженов. — От рук Елисеева, между прочим.

— Знаешь, что я тебе скажу, дорогой. — Баженова уперла руки в бока и, хотя она была куда стройней супруга, угрозу тот от нее почуял нешуточную. — Если бы Елисеев хотел причинить вред Сысоевым, все они были бы уже на том свете. Как маг он стоит всего клана Сысоевых, вместе взятых.

— А как бы посмотрел на это император?

— Положительно, потому что Сысоевы выступили против него и потому что Елисеевы явно пользуются императорской симпатией. Там и дочка в одной пятерке с елисеевским, и и какие-то загадочные заказы как от самого императора, так и от Императорской гвардии. И бывает император у него в гостях куда чаще, чем у любого из твоих приятелей.

Баженов мог бы сказать жене, что Елисеев ограбил Сысоевых на наследство Вишневского и что у них самих он увел толпу бывших полезных клановых людей. Мог бы, но не стал, потому что его аргументы для нее — не аргументы. Плохо, когда жена считает тебя глупее себя, а еще хуже, если она сильней как маг и часть денежных потоков завязана на нее.

— Торичка, может, ему хватит императора на своем дне рождения и он обойдется без нас?

Спрашивая это, он рассчитывал на компромисс: жена пойдет, а он останется дома и не будет позориться. Потому что подобный визит к главе победившего тебя клана иначе как позором не назвать.

— Даже не думай. — Палец Виктории Михайловны с острым ногтем, покрытым кроваво-красным лаком, так ткнул в грудь мужа, что тот охнул и подумал, что непременно останется синяк. — Даже не думай, что ты сможешь пропустить этот прием. Мы там будем вдвоем, и ты всем покажешь, что был рад получить приглашение. И чтобы я не слышала большей этой ерунды о том, что Елисеев забрал у нас самые ценные кадры, потому что ты сам эти кадры выставил на улицу. Ты меня понял, Сергей?

— Понял, Торичка. — Под дулом опасного пальца жены Баженов согласился бы на что угодно, а не только поиграть пару часов довольного жизнью человека. Но Елисеева он от этого, разумеется, больше любить не стал.

Интерлюдия 18

Роман Глазьев даже не подозревал, что ожидание так изматывает. Казалось, все его нервы составляли одну натянутую до предела струну, и ему требовались неимоверные усилия, чтобы ни на ком не сорваться. Потому что он был уверен: стоит ему сорваться единожды — и все пойдет в разнос. И тогда ни о какой мести Елисееву и речи не будет, потому что его сообщник дал понять, что не станет иметь дело с несдержанным человеком. Вот Роман и пытался доказать, что в этом отношении к нему претензий быть не может. Настораживало прохладное отношение отца, но Роман себя убеждал, что у них и раньше случались периоды отчуждения и конкретно этот может быть не связан с планами смены главы клана Глазьевых. Откуда отцу о них вообще было узнать? Да даже если сказал кто, это ничего не изменит — у клана Глазьевых будет новый глава, как только на руках у Романа окажется нужный артефакт. Но время шло, и Роману начинало казаться, что с ним больше не свяжутся.

Поэтому, когда сообщник наконец позвонил, Роман не сразу этому поверил, хотя на экране высвечивалось имя, сигнала от которого он ждал с нетерпением.

— Слушаю, — наконец решился он ответить.

— Все готово.

— А почему так долго? — позволил Роман себе небольшое возмущение.

— Ты… мне… предъявляешь… претензии? — прошелестело на другом конце трубки.

Но так прошелестело, что Роман покрылся холодным потом и проблеял:

— И в мыслях не было в чем-то вас упрекать. Я жду, когда смогу расквитаться с Елисеевым, и мне любая задержка кажется катастрофичной.

— Задержка? В чем ты видишь задержку? Думаешь, что такие артефакты делаются на коленке за пару часов? — насмешливо уточнил сообщник. — Нужно время, нужны правильные материалы, нужны расчеты, чтобы не зацепило больше никого. Ты же не хочешь отправиться на тот свет вместе с отцом?

— Разумеется, нет, — подтвердил Роман.

В его голове крутилось одновременно несколько мыслей: не глупость ли он затеял, связавшись с этим мутным типом, и не подслушивает ли сейчас кто-то разговор. Потому что в его правилах было не говорить о столь серьезных вещах по телефону.

— Мне кажется, вы слишком откровенно говорите, — выразил он свои сомнения.

— Кажется? Тебе ничего не должно казаться, ты должен быть во всем уверен, — отрезал его собеседник. — Сегодня прекрасный день, чтобы встретиться и передать тебе артефакт.

— Сегодня?

— Да. Через два часа там же.

Роман даже не успел сказать, что будет, как собеседник отключился. Глазьев какое-то время просидел, невидяще пялясь на экран. Сообщник его пугал. Глазьев даже подумал, что с таким сообщником даже врагов не надо и не уберет ли тот в конце всех, кто ему помогал. Но обратной дороги не было, Роман это прекрасно понимал: стоит ему хоть немного сдать назад и он окажется одной ногой в могиле, куда его запросто окончательно столкнут при прямом неповиновении. Даже ненависть к Елисееву теперь была куда меньше страха перед магом, который предложил помощь.

Глазьев покрутил в руках защитный артефакт, громоздкий, неудобный и оказавшийся бессильным перед заклинаниями Елисеева, но все же положил в карман, решив активировать перед выходом. Но этого Роману показалось недостаточно, и он засунул в карман пиджака маленький пистолет, накрытый маскирующими чарами. Продавец утверждал, что это оружие никто никакими заклинаниями не выявит, и Роман надеялся, что и в этот раз все будет так же. Потому что магия его уже подводила, а вот огнестрел — ни разу.

Отправить