Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Признаться, мне показалось, что цесаревич, хоть и согласился с отцом, но сам восторга по поводу учебы у меня не испытывал. Наверняка уверился, что предложенная плата чрезмерна, поскольку опирался на местные расценки. А по ним даже самые уникальные занятия не стоят даже близко к тому, на что расщедрился император. Александр, поди, тоже понадеялся, что я откажусь от платы и буду с ним заниматься просто так, ради хороших отношений с будущим главой страны. Но нет, я имел наглость не отказаться и даже настоял на стандартной ученической клятве, в свою очередь, пообещав ее расторгнуть, если Александру внезапно придется занять место отца.
Александр, давая клятву, морщился, как будто ему это казалось глупым выпендрежем, набиванием себе цены. Светлана, та тараторила радостно, в предвкушении настоящих знаний. Уж она точно знала, что я не пускаю пыль в глаза, поскольку видела, на что я способен.
Скепсис Александра развеялся с началом занятия. Это было… Как будто раньше он был слепым, а сейчас неожиданно прозрел. Видеть магию во всех проявлениях было волшебно. Становились куда понятнее многие заклинания, схему которых он теперь мог рассмотреть не только на картинке, но и вживую. Преображение было весьма занятно наблюдать со стороны, особенно когда я перешел к объяснениям, где на самом деле зарождается магия и как она распределяется по телу. Александр смог увидеть собственный источник и каналы, и их же у сестры и у меня. И если у сестры все выглядело примерно так же, то у меня все еще оставались последствия от захода в зону без магии: стенки источника казались намного толще и рыхлее. Да еще и каналы после ритуала Ступеней были многочисленней и разветвленней. Цесаревич этого не отметить не мог.
— Ярослав, я вижу, что твоя энергетическая система отличается от нашей с сестрой. Почему так?
— На самом деле ваш вариант — это норма, если ничего не делать дополнительно. Сеть каналов увеличивается после определенного ритуала, — ответил я. — Чем выше уровень ритуала, тем больше открывается возможностей и тем более точные манипуляции с магией доступны.
— Он у нас тоже будет? — сразу заинтересовалась Светлана, опередив такой же вопрос брата буквально на мгновение.
— Будет, но не сразу.
— Почему не сразу? — уточнил Александр, подозревая какой-то подвох.
— Потому что ритуал проводить нужно только тогда, когда прекратится рост источника. Иначе вы не используете резервы полностью и на выходе получите результат куда скромнее, — пояснил я. — И должен предупредить, что ритуал довольно болезненный, не все решаются пройти больше одного.
Вопросы были забавными, поскольку на большую часть и Александр и Светлана вскоре получили бы ответы сами, но я пояснял поскольку понимал, что они важны для моих учеников сейчас.
— Если пройдешь все, станешь подобен богу? — насмешливо уточнил Александр.
— Откроются такие возможности, о которых вы пока не подозреваете, — усмехнулся я. — Даже первая ступень позволяет использовать заклинания куда оптимальней и точнее. И тратить меньше энергии.
— Ты сказал, что рост источника прекратится. Разве он в принципе растет?
— Если ничего не делать, то он останется таким же, каким был дан при рождении. Исключения — пиковые траты магии, которые могут как растянуть источник, так и невосстановимо его повредить. Но существует комплекс заклинаний, который я вам сейчас покажу и который позволит вашему источнику вырасти без таких травмирующих действий.
— А Полина? — внезапно спросила Светлана. — У нее же не было роста? Я помню ее страдания по этому поводу.
Полина страдала не только по поводу своей магии, и почему-то я был уверен, что Светлана помнит как рассказы, так и обмолвки бывшей соседки. Нельзя сказать, что это меня радовало.
— Полина говорит только то, что ей удобно. У нее был рост, но потом ее сестра посчитала, что можно переключить Полину на целительство. При ее уровне это оказалось для источника фатальным, о чем я их обеих предупреждал задолго до того, как они решили провернуть этот финт. У целителей источник может расти, только если он больше определенного уровня. Впрочем, Полина и при той малости, что ей дано, вытворяет чудеса с растениями.
— А если ей провести такой ритуал? — опять проявила любопытство Светлана.
Александр посмотрел на сестру недовольно: она все эти вопросы может задать без него, потому что его судьба неизвестной ему Полины не интересовала вовсе.
— Проблема в том, что это может не дать эффект роста в нынешней ситуации.
Вообще, свинья, подложенная Аней собственной сестре, была грандиозной. Я понятия не имел, удастся ли вообще вытащить Полину из этого состояния. Даже Тимофей ничего не мог посоветовать. Разве что вылезет что-то из закладок, когда он станет уровнем выше? Но до этого было еще далеко, а проблема существовала сейчас. После возвращения от Глазьевых Полина не пренебрегала тренировками, но они больше не приносили результата. Она словно застыла на том уровне, который у нее был, когда Аня решила сделать из нее целителя. И теперь на выходе не получилось ни целителя, ни мага. Даже при работе с растениями Полине иной раз требовались накопители, хотя энергии там использовалось кот наплакал.
— А твой источник, он такой потому, что после ритуала?
— Нет, — коротко ответил я, показывая, что отвечать на такие вопросы не намерен.
В конце концов, у меня тоже могут быть свои важные тайны, в тумановских мне никто не даст покопаться, так с чего вдруг я должен открывать свои?
— А почему?
— Давайте договоримся во время занятия не обсуждать вопросы, к нему не относящиеся, — довольно холодно сказал я. — Мой источник — это как раз такой вопрос. И у нас остались еще два не сделанных пункта: одно из упражнений для роста источника и связь магов в снохождении.
Напротив обоих этих пунктов вскоре были поставлены галочки: мои новые ученики прекрасно поняли, что и как нужно делать. Что касается снохождения, то я предупредил о вероятности встречи там посторонних, а значит, опасных магов. Вероятность была мизерной, но сбрасывать со счета ее не следовало: Тумановы еще нескоро смогут там защититься, поэтому должны понять, что удирать нужно сразу, не вступая ни в какие разговоры. Строго говоря, я считал снохождение преждевременным, но это была личная просьба императора: получить возможность разговора с Александром таким образом, чтобы никто не мог их подслушать.
На этом урок был закончен. Вымотал он меня неожиданно сильно. Мы договорились, что императорские дети самостоятельно отрабатывают то, что я им дал, при необходимости — консультируются через снохождение.
Маяк для телепорта Александра стоял в общей комнате. Там он появился и оттуда собирался уйти по тому же проколу пространства. Но когда мы вышли из моей комнаты, где занимались, обнаружилась не только троица из моей пятерки, но и Мальцева. Поскольку о визите Александра никто не должен был знать, я возмущенно посмотрел на Дена, тот выразительно скосил глаза на Шувалову. Понятно, почему у нас в блоке оказался лишний, но совершенно непонятно, с чего я ступил и не проверил. Привык полагаться на свою защиту? Получай неучтенный фактор в лице Ангелины.
— Всем привет, — тем временем радостно сказала Диана. — Ярослав, я смотрю ты не очень-то рад меня видеть? Чем это таким вы занимались?
Со стороны Дианы это была конкретная такая наглость, и если учесть, что к Тумановым она обычно относилась с пиететом, который сейчас отбросила, получалась, что для нее сейчас очень важно было узнать, что происходит.
— Мальцевых это не касается, — довольно грубо отрезал Александр.
Воспользоваться при Диане тем же проколом он не мог — это означало, что о существовании портала узнает посторонний человек. Пока Диана могла подумать, что цесаревич прошел через проходную. Втайне, потому что визиты родственников в жилые блоки не приветствовались, для общения использовали специальную комнату или кабинет директора.
— Диана, извини, но мы очень заняты. Внутриклановые проблемы, понимаешь? — сказал я. — Не могла бы ты зайти позже, когда мы их разрешим.
И я показал рукой на выход.
— Всего хорошего, — она подскочила с дивана и, оскорбленно дернув плечом, вылетела из блока.
Хотелось бы надеяться, что ее обиды хватит хотя бы на несколько часов, но Диана не из тех, кто ставит свои чувства выше возможности разузнать что-то полезное, так что через пару часов она точно появится опять.
Александр попрощался и ушел, а я повернулся к Шуваловой.
— Кто мне объяснит, почему у нас посторонний в блоке, когда я четко сказал, что никого быть не должно?
— Я пыталась ее не пустить, — обиженно ответила Ангелина, — но она меня просто снесла с дороги, заявила, что ты будешь рад ее видеть и уселась в гостиной. Что мне было делать?
— Дверь не открывать, — с раздражением ответил я. — Неужели это так сложно? У Мальцевой нет допуска в наш блок. Постучала бы пару минут и ушла. И не надо мне говорить, что это неприлично. Где приличия — и где Диана? Она таким точно не заморачивается.
— Ярослав давал четкое указание — никого не впускать, — напомнила Светлана, тоже недовольная поведением подруги. — Хорошо еще, что она в комнату Ярослава не вломилась.
— Она хотела, — сказал Тимофей, — но Ден стал грудью на ее пути.
— Хоть в этом повезло, — вздохнул я. — Дамы и господа, то, что у нас здесь будет появляться Александр, — это секрет. Когда он здесь — больше никого не должно быть даже близко. Будем надеяться, что сегодняшний прокол будет последним.
Но на сознательность Ангелины я больше не рассчитывал. В следующий раз заблокирую двери. Высказывать Шуваловой ничего не буду — все равно Светлана ей прочитает как минимум одну нотацию, вон с каким нехорошим прищуром смотрит на подругу.
Чтобы успокоиться, я решил заняться артефактом, который собирался выдать на время Глазьеву-старшему. Или навсегда, если тот вдруг решит оплатить мою работу. Ситуация с Романом меня сильно напрягала, и я опасался, что если на Накреха начнет работать целый клан, причем без тех ограничений, что есть на самом сбрендившем маге, то мы получим очень много проблем. Потому что Роман в отличие от отца, ненавидит меня настолько, что отступит, только когда в клане закончатся люди. Я не настолько кровожаден, чтобы это допускать. Прибить бы этого придурка сразу, не дожидаясь новых выходок. Сейчас он мне нужен в качестве живца на Накреха, но потом…
Привычное занятие привело в норму, и мне вдруг пришло в голову, что я могу наведаться к Глазьеву и неофициально. Так, чтобы о моем визите знали только он и я. С одной стороны, конечно, палю перед ним свои умения, а с другой — наше встреча не заставит насторожиться Накреха. Я глянул время — Егор Дмитриевич еще должен быть у себя в офисе, так что я могу тихо сходить, тихо с ним поговорить и тихо вернуться. Идея мне понравилась, к тому же артефакт я закончил полностью. Теперь, если Глазьев-старший согласится его носить постоянно, Романа ждет неприятный сюрприз.
Невидимость я набросил еще у себя в комнате и дальше двигался со всеми предосторожностями. До проходной меня никто не засек, через нее я тоже прошел влет. Оставалось немного пробежаться до Глазьевых, что я и сделал.
Ни само здание, ни охрана не впечатлили. Правда, я и рассчитывал, что смогу пройти незамеченным, но не думал, что это будет так легко. Немного пришлось поискать кабинет самого Глазьева, но, когда я его нашел, в приемной не оказалось даже секретарши. Словно само провидение намекало, что мое решение поговорить сейчас правильно.
Я аккуратно прикрыл за собой дверь и заблокировал ее на всякий случай. Камеры я уничтожать не стал, просто повесил перед ними плоскую иллюзию того, что сейчас происходило в кабинете. Потом поставил полог от прослушивания, снял с себя невидимость и сказал:
— Добрый день, Егор Дмитриевич, извините за несогласованный визит, но дело очень серьезное.
Глазьев вздрогнул и вытаращенными глазами уставился на меня. Пришел он в себя очень быстро.
— Добрый день, Ярослав Кириллович. Надеюсь, что дело действительно серьезное, а не очередные выкрутасы Романа.
— Его это тоже касается, — признал я. — Дело в том, что на Романа Егоровича вышли очень нехорошие люди. Сам он не осознает, что вляпался по уши в противоправительственный заговор, потому что поглощен желанием отомстить мне.
Глазьев прищурился.
— А разве вам не выгодно, чтобы наш клан попал под императорское правосудие?
— С чего вы это взяли, Егор Дмитриевич? — удивился я. — У нас были некоторые разногласия, но мы их решили. Надеюсь, ко всеобщему удовлетворению. У меня нет претензий к вашему клану.
Судя по виду Глазьева, у него претензии к нашему клану были, но озвучивать он их не стал, лишь недовольно скривился и потер подбородок, после чего сказал:
— У Романа нет сейчас никаких управленческих рычагов, так что он не представляет для заговорщиков интереса.
— Ошибаетесь, Егор Дмитриевич, представляет, потому что все эти рычаги он получит после вашей смерти. Сейчас я скажу то, что не должно выйти из этой комнаты никогда и ни при каких условиях. Ему пообещали сделать артефакт, применение которого сделает вашу смерть естественной в глазах посторонних.
— И Роман на это пошел? — вытаращился на меня Глазьев. — Я не верю.
— Он очень зол, что вы отстранили его от управления, — пояснил я. — А его нынешнему союзнику, Егор Дмитриевич, нужны все боевики вашего клана.
— Зачем вы мне все это рассказываете?
— Потому что ваш клан под управлением Романа доставит много неприятностей моему. Да, я с ними справлюсь, но клан Глазьевых перестанет существовать. Я не думаю, что вы бы хотели такое будущее своему клану.
— Такого будущего бы никто не хотел. Я понимаю, про кого вы говорите, — неожиданно сказал он. — Мои люди присматривают с некоторых пор за Романом, чтобы он опять не наделал глупостей. Недавно у него было одна подозрительная встреча…
— Скорее всего, вы правы. Именно этого человека мы выслеживаем и собираемся брать на его следующей встрече с Романом Егоровичем. Но если что-то пойдет не так и ваш сын уйдет со встречи с артефактом, я бы хотел вас обезопасить. — Я достал из кармана артефакт, выглядящий как кулон на кожаном шнурке, и протянул Глазьеву. — Егор Дмитриевич, если вы будете носить это не снимая, с вами ничего не случится. Артефакт вернете после того, как мы задержим…
— Романа? — мертвым голосом спросил он.
— Того, кто его втянул во все это, — поправил я. — Если Роман ничего не успеет сделать, он отделается легким испугом.
— Я его запру в доме месяца на два, — зло сказал Глазьев.
— И сделаете большую глупость. Потому что тогда его сообщник придет к вам в дом.
В последнем я был не уверен, потому что, если бы Накрех мог, он бы точно не встречался с Глазьевым у всех на виду. Значит, что-то его останавливает от визитов в клановые дома. Мне казалось, если я пойму что, вычислить его окажется куда проще.
— А так они встречаются на нейтральной территории и оба уверены, что все держат под контролем. Честно признаюсь, Егор Дмитриевич, то, что я сейчас здесь у вас, — ставит под удар нашу операцию.
Он недоверчиво вертел мой артефакт в руках, не решаясь его надеть. Я для него был куда неприятнее родного сына, и Глазьев небезосновательно ожидал подвох, которого не было. Это был чисто защитный артефакт без дополнительных фишек в виде отслеживания носителя.
— Егор Дмитриевич, я могу поклясться, что в артефакте не заложена ни одна функция, которая пошла бы вам во вред.
— Не надо, Ярослав Кириллович, — неприязненно ответил он. — Самое противное, что я верю вам, а не собственному сыну. Вы представляете, каково мне?
— Ему знатно запудрили мозги. Я не могу исключить и ментальное воздействие.
Глазьев надел кулон и сразу спрятал его под рубашкой.
— Не надо меня успокаивать, Ярослав Кириллович. Я прекрасно знаю собственного сына. Я обещаю, что ничего из нашей беседы не выйдет наружу. Ни единый человек не узнает. Могу я чем-нибудь посодействовать вашей операции?
К отцу Александр ворвался, минуя пытавшегося его задержать секретаря, и остановился только в кабинете, потому что император принимал посетителя — одного из министров, который и без того сидел на краешке стула, а при виде цесаревича подскочил и подобострастно поклонился.
— Добрый день, Ваше Императорское Высочество.
— Добрый день. Извините, я не вовремя.
Император укоризненно покачал головой, но сказал:
— Мы уже закончили.
— Да-да, Ваше Императорское Высочество, я как раз собирался уходить.
Министр уставился на императора, и тот кивнул, подтверждая, что подчиненный может уходить. Правда не забыл добавить:
— Но отчет чтобы был у меня к концу недели.
— Разумеется, Ваше Императорское Величество, будет, — меленько закивал министр, пятясь к двери. — До свидания Ваше Императорское Величество и Ваша Императорское Высочество.
Несмотря на тучность, он ужом скользнул за дверь и быстро прикрыл ее за собой.
— Неприятный тип, — заметил Александр и сел на освободившийся стул.
— Зато хороший работник. Что тебя заставило ворваться ко мне без предупреждения?
— Я только что с занятия.
— Думаешь, мы переплатили? — краем рта усмехнулся император и откинулся на спинку кресла.
— Нет. Оно того стоило. Даже если я больше ничего не вынесу с занятий, я и без того получил куда больше, чем рассчитывал. Я понял, где у меня был затык в улучшенном защитном заклинании. А еще я могу теперь связаться с тобой в снохождении.
— И что тебе помешало это сделать?
— Действительно, что? — пробормотал Александр, прикрыл глаза и отправил вызов отцу.
Тот откликнулся, и они оказались в месте, сильно отличающимся от того, откуда они ушли в снохождение — вокруг была мрачная клубящаяся тьма, которую Александр тут же принялся переделывать под себя. У него получилось небольшое уютное помещение, в котором можно было спокойно беседовать.
— Так-то лучше, — заметил император, осторожно присел на мягкое сиденье, убеждаясь, что оно не расползется под его весом. — Если уж есть такая возможность, то вопросы государственной важности нужно обсуждать только так, чтобы они не стали достоянием врагов.
— То, что нас здесь нельзя подслушать, мы знаем только со слов Елисеева.
— Когда он это говорил, то не врал или был убежден, что говорит правду. Мне кажется, невозможность подслушать связана с невозможностью определить наше местонахождение. Но знаешь, мне кажется, что захоти он нас подслушать в кабинете — проблем бы у него не возникло.
— Мне тоже. Его знания куда больше наших.
— То есть занятием ты доволен?
— Более чем.
Александр восторженно делился всем, что узнал и увидел за сегодня, а император думал, что решение отправить детей в ученики к Елисееву было своевременным. Такие знания дают дополнительную защиту, если их использовать правильно. Только он не был уверен, что от нависшей опасности поможет даже это.
Мальцев в глубокой задумчивости сидел над письмом присланном внучкой. Поначалу открывал конверт он со скепсисом, не рассчитывая внутри найти что-то интересное, но когда вчитался… Порадовался, что внучка в свои неполные шестнадцать лет куда сообразительнее Андрея. Андрей, конечно, был наследником, но беспокоился он о своих удобствах, а не о клане.
Наконец Мальцев очнулся и набрал Новикова.
— Паш, зайди ко мне, информация появилась интересная. И нетелефонная.
Новиков жать себя не заставил, возник в кабинете шефа минут через пять. И даже не запыхался. Видно, ходил где-то рядом. Но Мальцев счел нужным похвалить подчиненного.
— Быстро ты. Что в тебе, Паша, никогда не вызывает нареканий, — это исполнительность. Добавить бы тебе еще инициативности — цены бы тебе не было.
Новиков с раздражением подумал, что в его случае инициатива всегда имеет инициатора, поэтому куда лучше придерживаться строгих рамок, установленных Мальцевыми, и ни в коем случае за них не вылезать. Точнее, не всеми Мальцевыми, а конкретно главой клана.
— Стараюсь, Игнат Мефодьевич, — ответил он, не уточняя, в чем и как старается.
— Это хорошо, что стараешься. Но вызвал я тебя не потому, что ты такой весь из себя старательный и хороший. Почему мне не доложил, что Сашка Туманов в школу шастает, как к себе домой?
— Мы за школой наблюдаем. Не было такого, — уверенно ответил Новиков. — Если бы было, неужели бы я не доложил? Вы мне вполне определенно сказали, что любые новости, связанные с Тумановыми, должны доходить до вас в первую очередь.
Мальцев вперил в Новикова злой взгляд, но тот его выдержал даже не потупившись. Вины за собой он чувствовал.
— Интересное дело. Ты говоришь, что он туда не приезжал. А я говорю, что он там был. У меня есть информация из первых рук.
— Не мог ваш информатор что-то напутать, Игнат Мефодьевич?
— Это Дианка-то? — вытаращился на него Мальцев. — Да она Сашку видела вот как я сейчас тебя. В елисеевском блоке.
— К сестре приходил? — предположил Новиков.
— Может, и к сестре. Только выходил он из комнаты Елисеева, хоть и вместе со Светланой. И сидели они там долго, Диана ждала не меньше получаса. Значит, дело у него было к Елисееву. Я ж тебе говорил, что не мог Ванька столько отвалить Елисееву за просто так. Говорил?
Он грозно наклонился в сторону Новикову и по его руке заструился огонь, так пугавший подчиненных. Впрочем, Новиков к выкрутасам шефа был привычен.
— Говорил, — подтвердил он. — Я и тогда, и сейчас полностью с вами согласен, Игнат Мефодьевич. Мутят что-то Тумановы.
— Еще как мутят. Мне нужно знать, за что Тумановы заплатили Елисееву.
— За спасение Светланы? — предположил Новиков. — Мутная, конечно, история, но что спасение было, знаю точно.
— Вот именно мутная, на уровне слухов, — согласился Мальцев. — Нет, Паша, за такое они бы медальку вручили. Что я, Ваньку не знаю? Жадный он. Тут что-то другое. Мне вообще не нравится сближение Тумановых с Елисеевым.
Новиков помолчал, а потом неожиданно предложил:
— Может быть, Елисеева убрать, пока все не зашло слишком далеко?
— Сдурел? — вызверился Мальцев и даже кулаком по столу треснул. Но судя по тому, что огонь с кулаков пропал, а на столешнице не осталось даже следа, разозлился глава клана не так уж сильно. — У меня на Елисеева планы есть.
— Так и у Тумановых на него есть планы, — осторожно заметил Новиков. — Кто знает, не совпадают ли они с вашими. Только в отношении разных девиц.
— Э нет, Паша, — усмехнулся Мальцев. — Это я могу позволить себе выдать Дианку за безродного щенка, потому что почувствовал в нем потенциал. Жалею, что сразу не связал его договором, пока Туманов не запретил. Не пошел на поводу у своей интуиции.
— А Туманов пошел — намекнул Новиков. — Кто знает, в какую игру они с ним играют. Усиление Тумановых нам невыгодно поскольку Светлана, уж простите, в сторону Андрея не смотрит.
Мальцев поморщился от неприятного факта.
— Какие ее годы? — буркнул он. — Она пока может исключительно ровесниками интересоваться. Думаешь, не понимаю, что Андрей за ней ухаживает ради проформы, чтобы мы от него отстали с женитьбой. Хотя возраст у него уже такой подходящий, чтобы показать мне, какие у меня будут правнуки.
— Это и так известно. Можно съездить в «Вишневый Сад» и посмотреть. — Новиков сейчас был на грани фола, но только поднятие таких тем позволяло ему удерживаться на своем посту — Мальцев иной раз любил, чтобы ему резали правду-матку в глаза. Не тогда, конечно, когда она ущемляла его самолюбие. Но сегодняшняя информация шефу скорее понравится. — Ваш внук — потенциально очень сильный маг.
— Как узнал-то? — заинтересовался Мальцев. — Ольга с ребенком с территории не выходит.
У Новикова вертелся на языке тот же вопрос, потому что ему задания присматривать за Ольгой Агеевой не давали, он действовал на свой страх и риск, подозревая, что Мальцев рано или поздно заинтересуется судьбой правнука.
— Есть каналы, — ответил Новиков.
— Присматривал все-таки…
— Не без этого. Ваша кровь.
— От которой мы отказались. Андрей так вообще не думает о своем сыне. Или это он тебя просил?
— Моя инициатива. — Новиков покаянно склонил голову, хотя знал: сейчас его ругать не будут.
— Правильная инициатива, — ожидаемо сказал Мальцев. — Молодец, Паша, хвалю. Присматривай и дальше. Мало ли что. Сглупил Андрюша, чего уж там. Но прошлого не отыграть назад.
В этот раз он замолчал надолго. Так надолго, что Новиков деликатно кашлянул, напоминая о своем присутствии.
— Игнат Мефодьевич, так что будем делать с Елисеевым? Раздражающая персона.
— А? — очнулся от размышлений Мальцев. — Пока не трогаем. И, Паша, в ближайшее время жду от тебя отчет, за что ему заплатили Тумановы и что Сашка делал в школе. Причем настолько секретное делал, что пришел туда телепортом.
— Может, под личиной, Игнат Мефодьевич?
— Может, и под личиной. Главное — он не хотел, чтобы кто-то узнал, что он там появлялся. Поэтому твоя задача выяснить — зачем он там был. Все, Паша, можешь идти.
Новиков попрощался с Мальцевым, не выказывая рвущегося раздражения. Легко сказать, выяснить. И в школе, и во дворце агентуру вычистили. Информацию приходится собирать по крохам, из чужих обмолвок и от осведомителей из чужих кланов. И почему только Мальцев так держится за этого щенка? Самый простой вариант физического устранения из-за этого недоступен. Знал бы, что так все обернется, Новиков бы Елисеева еще при первой встрече положил. Долго ли сыпануть отравы — и нет человека. А фигурой пацан тогда был такой, что смерть его никто не стал бы расследовать. А теперь одни сплошные проблемы от Елисеева и куча дополнительной работы. А дополнительную работу Новиков не любил.
После общения с Ярославом Кирилл Лазарев был огорчен. Не получилось у них семейного разговора. Сын был холоден и любые инициативы воспринимал в штыки. Оправдываться перед ним Кирилл не хотел. Не объяснять же, что отчуждение было результатом договора с Валерией и на кону стояла жизнь и здоровье Веры и самого Ярослава. Такие договоры — признак слабости. Но выбора на тот момент у Кирилла не было, потому что женитьба на племяннице императора дает не только связи, но и кучу ограничений. Это уже потом, когда Валерия окончательно пошла вразнос, император дал понять, что он не будет возражать, если ее ограничат в правах, но поначалу отношения Валерии с дядей были очень близкими. Все-таки хорошо, что Андрей не унаследовал склонность к менталу — в современном мире такая склонность скорее минус, потому что, во-первых, вызывает настороженность даже в своем кругу, а во-вторых, если даром не заниматься, он начинает расшатывать психику. И чем дальше, тем сильнее. Ибо если ты не берешь ментал под контроль, то ментал берет под контроль тебя.
Воспоминания о покойной жене были неприятны. Последние годы она превратила его жизнь в постоянный ад, так что Кирилл даже испытал облегчение после ее смерти. Разумеется, когда убедился, что отец не приложил к этому руку. Теща тоже была полна подозрений. На похоронах она не столько убивалась по погибшей дочери, сколько пристально рассматривала Лазаревых, как будто не могла решить, кого из них назначить виноватым в смерти дочери. Вердикт императорской гвардии о том, что смерть — результат несчастного случая, ее не убедил. Возможно, потому что правдой это не было? Мать Валерии всегда очень остро чувствовала ложь. Свои способности она держала под контролем и развивала всю жизнь, в отличие от дочери.
Кирилл вышел из машины, полностью погруженный в свои мысли, и поэтому не сразу заметил, что ему наперерез бросился пожилой мужчина, которого телохранители сразу оттерли. И не заметил бы, если бы тот не завопил:
— Кирилл Андреевич, мне нужно с вами поговорить!
Лицо мужчины показалось Кириллу знакомым, поэтому он притормозил, вглядываясь. Неожиданно. Этому-то что надо?
— Андрей Дмитриевич, если не ошибаюсь?
— Не ошибаетесь, Кирилл Андреевич, — радостно подтвердил отец Веры. — Нам бы поговорить с вами а?
Вести его в кабинет не хотелось. Кирилл почему-то был уверен, что разговор пустячный, важный лишь для самого Елисеева. Но знак охране он дал, чтобы подпустили, и Елисеев чуть не рысью подбежал, подобострастно улыбаясь.
— Слушаю вас, Андрей Дмитриевич.
— Я бы не хотел говорить при свидетелях…
Кирилл щелчком пальцев выставил защиту от прослушки и повторил:
— Слушаю вас. Надеюсь, разговор будет не слишком длинным.
— Я знаю, что вы занятой человек, Кирилл Андреевич, и никогда бы не стал отнимать ваше время, не будь вопрос очень важным для меня и моей семьи. Дело касается вашего младшего сына, Ярослава.
— И какое отношение к нему имеете вы?
— Как это какое? — опешил собеседник. — Я ему дед. И я хотел бы участвовать в его воспитании и как родственник, и как маг. Но Ярослав почему-то настроен против меня.
— Почему-то? — усмехнулся Кирилл. — Не потому ли, что вы возжелали влезть в его жизнь только тогда, когда он резко пошел вверх и заимел много денег? А до этих пор вы не слишком-то интересовались его жизнью и не помогали ни ему, ни его матери.
Елисеев принял высокомерно-горделивую позу и бросил:
— Это мы-то не помогали? Просто мы пытались держать помощь в тайне из-за вашей супруги, которая нам угрожала. Как вы думаете, откуда у Веры появилась квартира? Моя жена купила.
Он с видом: «А крыть-то тебе нечем, мил-человек» уставился на Кирилла, но тот лишь усмехнулся в ответ.
— На мои деньги купила, Андрей Дмитриевич, которые вы пытались у нее отобрать. Думали, я об этом не узнаю?
Елисеев чуть умерил высокомерие, но именно что чуть. Он все так же считал себя лицом невинно пострадавшим от чужих интриг.
— Я понятия не имел, откуда у нее деньги. Она заливала про наследство от тети. Именно поэтому я считал, что деньги должны быть разделены между всеми членами семьи. Это было бы справедливо, понимаете? — не стушевался Елисеев. — Я вообще за справедливость.
— А от меня-то вы чего хотите? — усмехнулся Кирилл, которого это представление только уверило в том, что и Вере, и Ярославу лучше держаться подальше от этой семейки.
— Как что? Вы же с ними встречаетесь, — убежденно сказал Елисеев. — Замолвите за меня словечко перед Ярославом, а, Кирилл Андреевич? Что вам стоит?
— Как сказал Ярослав, мы с ним всего лишь деловые партнеры. А деловые партнеры не лезут во внутри семейные дела, — отрезал Кирилл.
— Я не прошу вас лезть в его дела. Я прошу вас, чтобы вы напомнили ему, что у него есть родственники, на которых он может положиться.
— Серьезно? Положиться? Вы пытались отжать у него клан, — не скрывая усмешки, напомнил Кирилл.
— Я? Что вы такое говорите? — оскорбился Елисеев. — Меня ввели в заблуждение, и я был уверен, что мальчик не сможет правильно распорядиться деньгами.
— И поэтому воспользовались предложением его врагов.
— Почему сразу врагов? Егор Дмитриевич — солидный господин, с большим опытом управлением кланом. Есть чему поучиться.
— Всего хорошего, Андрей Дмитриевич, — прервал Кирилл бессмысленный разговор. — Надеюсь больше вас никогда не увидеть.
Он развеял заклинание, отстранил Елисеева и спокойно продолжил идти ко входу в здание, не обращая больше ни на кого внимания.
— Теперь я понял, в кого Ярослав такой бесчувственный — в родного папашу! — Елисеева уже оттерли телохранители, но он продолжал бесноваться и орать. — Я ведь многого не прошу. Только небольшой помощи по восстановлению семейных связей. Но вы и в этой малости мне отказываете. Потому что лазаревская кровь — порченная. Вы не цените семью.
Он еще что-то орал, но Кирилл больше его и не слышал, потому что вошел в офисное здание Лазаревых, куда путь его собеседнику был заказан. Кирилл еще подумал, что Ярослав совершенно правильно не желает впускать этого беспринципного типа в собственную жизнь. Все-таки иные родственники — родня только по названию, а на самом деле — жадные пиявки, которые только и ждут возможности присосаться к денежному потоку.
Войти с помощью соц. сетей: