Глава 3

Утром я проснулся невыспавшийся, злой и в предвкушении очередной пакости, которую приготовила судьба. В последнее время она не скупилась, так что можно было ожидать новой, совершенно неожиданной. Но скорее не в отношении моего клана. Мне казалось, что Накрех сейчас возьмет паузу, не станет он сразу звонить Ане и предлагать встречу, захочет, чтобы она посильнее заглотила наживку. Собирался ли он на самом деле выдать ей целительство в случае, если бы удалось договориться? А вот не знаю. Чужие мозги — вещь в себе, особенно если это мозги человека, у которого с ними не все в порядке. Вариантов было масса: от того, что он просто убьет исполнителя, ничего не выдавая в награду, до того, что он вернет целительство, выкачав его из другого человека, и забудет про исполнителя напрочь. Ну и промежуточные — вернет лишь часть и отпустит или вернет все и убьет сразу после этого.

На фоне этого вчерашний отказ Тумановых мерк. Да и был ли он отказом в прямом смысле этого слова? Поцелуй намекал на возможные варианты, но с моей стороны сейчас было бы неосмотрительно прилюдно высказывать свои симпатии к кому бы то ни было, поэтому следовало молчать и надеяться, что никто ничего не узнает.

Поведение Светланы этому способствовало, она старательно делала вид, что вчера ничего не было: ни скандала, ни поцелуя. Даже отголосков вчерашних эмоций не было, разве что она была несколько чрезмерно вежлива и внимательна и улыбалась чуть настороженно. При взгляде на нее временами мне и самому начинало казаться, что все это мне всего лишь приснилось. Ангелине до подружкиного умения притворяться было далеко, поэтому я постоянно ловил на себе взгляды с ее стороны. Было интересно, какую версию ей вчера скормили после того, как Светлана выбралась из моей комнаты, но не настолько, чтобы спрашивать об этом лично. Ни Ден, ни Тимофей то ли не заметили разыгравшейся вчера трагедии в нашей пятерке, то ли решили не ставить меня в еще более неловкое положение, но вели себя так, как будто ничего не произошло. Хотя конкретно с Деном мне нужно было поговорить.

— Консультация нужна, — задержал я его после второго урока, когда основная масса одноклассников рванула на следующий урок.

— Чем смогу — проконсультирую, — заинтересованно повернулся он ко мне.

— Запустили слух, что я посватался к Тумановой и получил отказ. Чем мне это может грозить?

— Так вот почему Светлана вчера такая взведенная была… И что, правда посватался?

— Скажем так, некоторые мои слова могли быть интерпретированы таким образом. Но сразу скажу, что, если бы мне дали согласие, я бы не расстроился. Но ты так и не ответил, чем мне могут грозить такие слухи. Именно как главе клана.

— По Тумановой, скорее всего, ничем, — ответил он после недолгих размышлений. — Там бы любой получил отказ, потому что у них договорные браки не приняты. Было бы куда хуже, посватайся ты к Мальцевой и получи отказ при тех авансах, что выдавал глава клана. Тогда пойдут слухи, что с тобой что-то не то.

— Нет уж, к Мальцевой свататься я точно не собираюсь, даже если мне гарантируют отказ, — усмехнулся я. — Но отказа не будет, потому что Игнат Мефодьевич твердо намерен со мной породнится.

— С точки зрения перспектив для клана — не самый плохой вариант, — неожиданно сказал Ден.

— Это Диана-то? С ее хамским поведением?

— Если ты не обратил внимания, то приказы она выполняет быстро, четко и без лишних разговоров, а когда болтает, не касается секретов своего клана, даже когда ее целенаправленно на это наводят.

— Ты, что ли, наводил? — удивился я.

— Не только я. Здесь в целом детишки непростые и за дружеской болтовней часто скрывается желание разузнать чужие секреты. Мне несколько раз приходилось Тимофея вытаскивать, чтобы не сказал лишнего. Он-то в простоте много чего может наболтать. Секретов он особых не знает, но, по его словам, можно составить представление о финансах клана, например. Или о расстановке сил внутри. Так вот, у Дианы таких оговорок не бывает.

— Никак ты мне ее сватаешь? — удивился я.

— Упаси боже. Просто я высказал свое мнение. С точки зрения пользы для клана — почти идеальный вариант. Сильный маг из крупного клана с хорошими знакомствами. Я знаю, что тебе хотят подсунуть Шувалову. Она, конечно, приятная девушка, но за ней нет реальной силы, потому что для главы клана она — одна из дальних родственниц. И если ты вдруг ее выберешь, то с Шуваловых не получишь и минимальной поддержки, а о тебе они вспомнят, только если ты поднимешься достаточно высоко.

— Если честно, в таком ракурсе я вообще об этом не думал.

— А должен, — усмехнулся он. — Дела клана будут зависеть и от того, кто станет твоей женой. Кстати, в этом плане Светлана не факт, что хороший вариант. Близость к трону может дать и множество минусов. Но тебе об этом лучше не со мной говорить, я многих раскладов не знаю. Например, меня удивляет настойчивое желание Мальцева выдать за тебя Диану. Если честно, исходя из того, что я знаю, ты для нее не такая уж хорошая партия.

Я кивнул, сообразив, что, скорее всего, и сейчас были не его собственные размышления, а Постникова, поэтому лучше разговаривать сразу с инициатором. Было очень похоже, что Постников поручил Дену при случае намекнуть на важность моего выбора для клана. Перед выбором я пока не стоял, но узнать мнение моего начальника безопасности стоило. Уж он-то точно все расклады знает. В частности, про Шувалову Дену наверняка сказал именно Постников.

Мысли про это я отодвинул в раздел «Спросить при случае», потому что сначала стоило решить вопрос с Накрехом, а уже потом думать о будущем.

Хотя меня никто не дергал — ни Постников, ни император, ни Ефремов — все утро я был в напряжении, ожидая хоть какого-то проявления со стороны противника. Но все было на удивление тихо. Учебный день прошел в размышлениях о бессмысленности моего просиживания в школе, но апогея они достигли на последнем уроке, физкультуры, когда физрук после традиционной разминки построил нас в шеренгу и торжественно заявил:

— Все вы знаете, что между школами проходят соревнования по разным видам спорта, поэтому сейчас вы мне диктуете, чем занимались, чтобы я имел представление о том, чем вы можете помочь школе. По тем направлениям, где у нас наберется команда, будет приглашен дополнительный тренер.

И все это было сказано с таким видом, как будто он нас осчастливливал своим известием. Наверное, я скривился, потому что он бросил:

— Не переживай, Елисеев, эстафеты тоже будут в рамках межшкольного соревнования. Без грамоты не останешься.

— Дмитрий Семенович, я не буду возражать, если грамота достанется кому-нибудь другому. Я должен заниматься делами клана.

— Елисеев, ты должен уметь правильно распределять время, — недовольно сказал физрук. — И школа тебе в этом поможет.

— Дмитрий Семенович, у меня уже распределять нечего, — мрачно ответил я, вспоминая никому не нужную инициативу физрука по подготовке к соревнованиям еще в той школе. — Зря вы это затеяли.

Времени действительно не было. Я даже с ключом от соколовских записей так и не разобрался хотя был близок к прорыву. Возможно, отложил я его, потому что мне начало казаться: расшифруй я записи — и там обнаружится ехидный комментарий о том, что я молодец, но мог бы приложить силы к другому. А для самих записей Накреха ключ наверняка был другим. Правда, оставались еще отдельные слова из записей Вишневских, но соколовский ключ к ним не подойдет, пусть там даже одинаковые символы. Никто не станет делать для обманки ключ, который подойдет к остальным секретным записям.

Мне вообще казалось, что стоит ненадолго взять паузу и просто отдохнуть. И желательно так, чтобы меня не дергали на спортивные мероприятия.

— Это распоряжение директора школы, Елисеев. Чтобы тебе было известно, такие соревнования ежегодно проходят среди всех школ. И это распоряжение императора. Ты выступаешь против действующей власти, Елисеев?

Судя по мрачной физиономии физрука, фляжку с поправляющим здоровье напитком ему пронести с собой не удалось, и теперь он действовал по принципу: «Если у меня плохое настроение, то и у вас хорошего не будет».

— Я выступаю за действующую власть, Дмитрий Семенович, именно поэтому у меня совсем нет свободного времени.

Физрук в ответ лишь скептически хмыкнул.

— Вот если ты принесешь освобождение от соревнований, подписанное лично Его Императорским Величеством, тогда разговор будет иметь смысл, а пока, Елисеев я как раз вспомнил, что ты занимался борьбой. Не хочешь защитить честь школы в этом направлении?

— Боюсь, после такой защиты она упадет на недосягаемую глубину, — буркнул я. — И даже вам, Дмитрий Семенович не удастся ее там найти и поднять.

Но физрук сделал вид, что меня не слышит, и корябал в своем блокноте напротив каждой фамилии понятные только ему значки. Энтузиазм из него так и пер. Не иначе как, взяли на испытательный срок и пообещали уволить, если результатов не получит. Хорошо хоть выяснилось, что команды будут сборные из всех трех классов, так что очень может быть, что я никуда не впишусь, разве что физрук по старой доброй памяти включит.

Интерлюдия 4

— Да, поставил перед нами Елисеев задачку, — выдохнул император. — Теперь нужно хорошо подумать, прежде чем что-то предлагать.

— Он хотел зарегистрировать целительскую школу при лечебнице, — припомнил Александр. — Почему бы нам и не пойти ему навстречу в этом вопросе? Он наверняка согласится, потому что это нужно клану.

— То есть ты оцениваешь свою сестру в одно разрешение? — холодно спросил император.

— При чем тут Светлана? — удивился Александр. — Я пытаюсь найти такой вариант оплаты, который подошел бы Елисееву.

И не сильно ударил по казне. Последнее произнесено не было, но подразумевалось. Александру с детских лет внушалось что разбазаривание средств приводит не только к нищете правящей семьи, но и к нищете управляемой страны. Деньги нужно тратить с умом. И не тратить, когда без этого можно было обойтись.

— Возможно, до того, как он сказал про Светлану, этот вариант и прошел бы. Да, это откровенное нарушение, но на него закроют глаза в обществе. Но слово было сказано, и теперь что бы мы ни предложили, оно будет рассматриваться под углом, во что мы оцениваем Светлану. То есть плата должна быть соразмерной.

— А это не наглость с его стороны?

— Это была глупость с нашей стороны, которой он воспользовался. Я просто не подумал, что он вправе назначить плату, и высокую, за свои занятия. Значит, нужно предложить что-то значимое для него и не слишком нужное или важное вам. Лицензия подойдет, но как часть оплаты.

— Мне кажется, он согласится обучать только за нее.

— Согласится, — кивнул император. — Но, во-первых, затаит обиду, а во-вторых, ты тем самым оскорбишь сестру, потому что, как я уже говорил, приравняешь ее к одному-единственному разрешению.

— Скорее всего, она об этом и не узнает.

— Саша, она, скорее всего, об этом уже знает потому, что по всему дворцу ходят слухи, что Елисеев к ней сватался и ему отказали, а Аксенова отправила твоей сестре записку. Как ты думаешь, что в ней?

— Я думаю, что кому-то надо перестать распространять сплетни, — холодно сказал Александр.

— Издержки твоего положения. Пока ты не определишься, вокруг тебя так и будет кружить хоровод таких Аксеновых, готовых на все ради места рядом. И вовсе не из любви к тебе. Хотя она тоже может присутствовать.

— Пока я не готов, — честно признал Александр. — Так что давай оставим вопрос моего брака и вернемся к Елисееву. Теоретически можно ему кусок земли под полигон предложить.

Император прищурился.

— С зоной без магии?

— Именно.

— Это больше похоже на очередное задание, чем на награду.

— А если там будет небольшая зона? А остальное вполне пригодное для действий мага?

Император хмыкнул.

— А если решит проблему, то мы его об этом не просили?

— Именно.

— Мне нравится направление твоих размышлений, Саша. Подготовь варианты на рассмотрение. Подальше от столицы.

Интерлюдия 5

Волхвы лезть к Верховному ночью не рискнули — и охранки могут сработать, и смешаться в случае чего с другими волхвами не получится. Это решил Никон, а Варсонофий ему только и успевал поддакивать, радуясь, что решение взял на себя более старший и опытный товарищ. Шутка ли — они собрались выступить против Верховного волхва, чего не было за всю волховскую историю.

— Если и есть что на нашей базе, то только в сейфе Верховного, а туда просто так не попадешь, — пояснял Никон, — с какой-то вероятностью может сработать защита. Я, конечно, волхв опытный, но вскрыванием сейфов постоянно не занимался.

— Ранее и нужды не было, — вздохнул Варсонофий, — потому что мы Верховному доверяли. А сейчас мне кажется, что он мудрит. Ищет выгоду для себя, а не для всех нас.

— Вот-вот, — согласился с ним Никон. — Гнать его надо. Только доказательства нужно найти, чтобы на собрании предъявить.

Был он столь вдохновлен планируемым налетом, что Варсонофий невольно подумал, что в желании Никона разобраться с Верховным волхвом лежат в основном личные мотивы, а не забота о сообществе. Но им было по дороге, пока, если верить Елисееву, существует угроза от сбрендившего мага, поэтому Варсонофий своих сомнений не высказывал, активно поддакивал и даже согласился переночевать у Никона, чтобы поутру сразу выйти на дело. А почему бы и не переночевать? Жил он один и совсем рядом с местной волховской базой.

То ли от известия о связи волхвов со сбрендившим магом, то ли от необходимости вскрывать сейф своего же начальника, Варсонофий спал из рук вон плохо, всю ночь вертелся на стареньком скрипучем диване, выделенном ему Никоном, и шумно вздыхал, втайне надеясь, что Никон передумает заниматься взломом. На хозяина дома эти попытки морального давления не произвели ни малейшего впечатления, потому что нервы у него были крепкими и он уснул, стоило голове коснуться подушки, и прохрапел до утра. Варсонофий же только к утру забылся в мутном сне и даже отдохнуть как следует не успел, когда его разбудили.

— Ну ты и здоров спать, — одобрительно сказал Никон. — Сразу видно: нервы крепкие, а совесть чистая. А значит, дело наше правое.

Варсонофий, которому поутру еще меньше хотелось идти против Верховного волхва, пробормотал что-то неразборчивое в ответ и убежал умываться. Проходясь по зубам заклинанием, которое с успехом выполняло роль зубной щетки, он внезапно замер, ошарашенный мыслью, что то, что они задумали с Никоном, это самое настоящее предательство, и не понять в точности, предательство всего волховского сообщества или только Верховного волхва. Но если Верховный снюхался с кем попало, не означает ли это, что он предал всех первым? И тогда то, что они задумали, — всего лишь восстановление справедливости. Эти мысли Варсонофия приободрили и плескался он в воде уже не с таким мрачным настроем.

Никона он нашел на кухне за приготовлением глазуньи с колбасой, которую тот почти тут же распределил на две тарелки, одну из которых протянул соратнику. Варсонофий уговаривать себя не заставил, тарелку принял с благодарностью и спросил:

— Какие у нас планы?

— Планы как планы. Дождемся, когда Верховный уедет, и минут через пятнадцать после этого нагрянем в его кабинет. Народ будет — затеряемся если что, а вот засечь нас у сейфа будет не так-то просто.

— Прям сразу сейф? — недовольно уточнил Варсонофий.

— В сейф мы полезем, только если ничего не найдем в кабинете. Потому как на нем наверняка куча сигналок стоит и не все их я замечу, — ответил Никон.

Он достал пакет растворимого кофе, сыпанул себе в чашку и залил кипятком из чайника, потом молча протянул пакет Варсонофию. Тот предпочитал чай, но если уж приходится в этой жизни менять что-то, так почему не начать с привычек? Кофе оказался дрянным, поэтому Варсонофий решил, что утренние привычки он пока не готов менять.

Но бодрость завтрак и кофе ему придали, поэтому к волховской базе он подходил с хорошим настроением. В конце концов, Елисеев может ошибаться, путать что-то по молодости лет. Не может же быть такого, чтобы Верховный пошел против вековых устоев ради… Собственной выгоды? Какой же он тогда волхв?

Народу в волховском доме оказалось немного, и Верховного пока не было, но Никона это не смутило, он потянул Варсонофия в артефакторскую, которая как раз была напротив кабинета Верховного, а значит, из нее был замечательный обзор. Кроме того, засели они не просто так, а вроде как по делу, потому что любой заглянувший видел, что они вертели в руках разные материалы и что-то тихо обсуждали.

Верховный появился часа через два и с такой благостной рожей, что Варсонофий сразу заподозрил: жрал тот на завтрак что-то поинтересней банальной яичницы с растворимым кофе. Такая довольная рожа бывает с черной икры, которой ложками в рот запихивают и утрамбовывают, чтобы другим не досталось. Варсонофий черную икру не любил, но от этого симпатии к Верховному у него не прибавилось. Тот их отметил, заглянул, поинтересовался:

— Трудитесь?

— Брат Варсонофий просил помочь с улучшением артефакта личины, — расплылся в счастливой улыбке Никон. Сейчас никто бы не заподозрил, что он копает под Верховного. — Вот решаем, какой материал лучше подходит.

— Молодцы, все в делах, в делах, — одобрил Верховный. — На благо нашего сообщества.

Похвалив подчиненных, он отправился сам трудиться на благо сообщества, не забыв тщательно запереть за собой дверь, что сразу отметил Никон, заявив, что порядочные руководители не запираются, а те, кто запираются, — точно не работают. Варсонофий согласно кивал и крутил в руках заготовку под артефакт, неожиданно увлекшись идеей усовершенствования. Но заниматься этим ему долго не пришлось, потому что Верховный отсидел в запертом кабинете минут тридцать, а потом выскочил как ошпаренный и рванул к выходу. Никон проводил его задумчивым взглядом и сказал:

— Отсчитываем пятнадцать минут и идем.

— А не полчаса?

— Полчаса — много. Кто знает, куда он поедет. И в кабинете тоже будем не больше пятнадцати минут. Лучше несколько раз по пятнадцать минут, чем попасться.

— Это да, — согласился Варсонофий, отложил артефакт и обнаружил, что у него дрожат руки.

Да и в целом его несколько потряхивало так, что он ни на чем не мог надолго сосредоточиться, поэтому прозвучавшее: «Пойдем. Время» воспринял с радостью, с облегчением рванул к кабинету Верховного первым и застыл у двери, потому что та оказалась запертой.

Никон же подошел вперевалочку, но вооруженный нужными знаниями. Во всяком случае у двери он затратил всего несколько секунд — и она открылась, пропуская их в волховскую святую святых. Никон решительно подошел к солидному шкафу и раскрыл дверцы. Там доказательств предательства Верховного не нашлось.

— Хлам всякий, — пренебрежительно сказал Никон. — Закрывай, перейдем к столу.

Но и в столе не нашлось ничего интересного, если не считать за таковое полностью забитый бутылками из-под водки нижний ящик. Полные тоже были и даже одна начатая, но находились они ящиком выше. В верхнем же валялась всякая ерунда, которая непосвященному лицу наверняка показалась бы чем-то важным, но только непосвященному. Никон же, покопавшись пару минут, выдал пренебрежительное междометие и повернулся к сейфу.

— Что ж, — сказал он. — Видит бог, я этого не хотел, но придется.

Он размял пальцы с видом бывалого медвежатника. «Боже, с кем я связался?» — испуганно подумал Варсонофий. Но бежать было уже поздно, тем более что Никон, пыхтя от усердия, принялся вскрывать сейф, и через пару минут преуспел в этом начинании.

Заглядывали внутрь оба. Варсонофий, хоть и чувствовал себя крайне неловко оттого, что действовали они как преступники, любопытства не растерял и стоял аккурат за плечом Никона, вытягивая шею, чтобы разглядеть все.

Разглядывать там особо было нечего. Верхние полки пустовали, а внизу на нескольких папках с документами стояла солидная коробка, доверху набитая артефактами.

— Хм… — протянул Никон. — А ведь ненашенские это поделки.

— Это не доказывает связь Верховного со зловредным магом, — заметил Варсонофий.

— Почему? Как косвенные улики — вполне. А сейчас мы просмотрим документы, и что-то мне подсказывает, что найдем и доказательства. Держи.

Он сунул коробку с артефактами Варсонофию и сделал это столь неловко, что лежащий сверху металлический шарик с инкрустацией свалился и с грохотом покатился к двери. Оба волхва испуганно вздрогнули и замерли, но, так как из-за дверей не раздалось ни воплей, ни шорохов, Никон быстро успокоился и бросил:

— Поставь на письменный стол и сходи за тем, а я пока займусь документами.

Он, больше не обращая внимания на сообщника, вытащил первую папку и начал быстро просматривать листы, в ней находящиеся. Варсонофий же тяжело вздохнул и отправился за укатившимся артефактом, который отрикошетил от двери и сейчас лежал под шкафом. Волхву, чтобы его достать, пришлось встать на колени и хорошенько пошарить в пыли. Зато, когда он вытащил артефакт, тот едва заметно светился. Варсонофий крепко сжал его в руке, отчего свечение усилилось и хотел было сообщить об этом Никону, но тот заговорил сам.

— А вот это — доказательство. И того, что Верховный присваивает деньги, и того, что он контактирует с посторонними.

— И чем это вам поможет, друг мой? — внезапно раздался вкрадчивый голос и за спиной Никона материализовалась фигура. — Разве что порадуетесь, что перед смертью узнали истину.

Никон дернулся, но заклинание противника его настигло, и почти сразу на пол рухнула высушенная мумия. Маг застыл над ней, склонив голову набок и как будто восхищаясь делом своих рук, потом отправил ещё одно заклинание — и от мумии не осталось и следа.

— Кто против меня выступит, того будут искать долго и безуспешно, — довольно пробормотал маг себе под нос. — И почему вокруг меня столько идиотов, за которыми нужно постоянно что-то подчищать? Право слово, мне это так надоело, что появляется желание уничтожить всех, чтобы не мешались.

Он аккуратно вернул документы и коробку в сейф, сейф закрыл и огляделся. Взгляд его проскользил по кабинету, ни на чем не останавливаясь. Застывшего у шкафа волхва он почему-то не заметил. Удовлетворенный осмотром, маг испарился, как будто его там и не было.

Все это время Варсонофий простоял в ступоре. То, как с Никоном быстро и безжалостно расправились, подействовало на него как заморозка. Никогда при Варсонофии не убивали мыслящее существо. Никогда. И он был уверен, что так будет и дальше, потому что волхвы — хранители жизни. Впрочем, убийца волхвом не был, но то, что он спокойно появляется в кабинете Верховного, указывало на то, что Ярослав был прав и в определении его моральных качеств, и в том, что волхвы в этом деле замазаны по самые уши.

Варсонофий прошел до сейфа и уставился на пол, как будто рассчитывал найти там если не живого Никона, то хотя бы что-то от него. Но на полу не было даже пыли — пришлый маг знал свое дело на отлично. Варсонофий нагнулся и провел пальцем свободной руки по полу, но на пальце не осталось даже следа пыли. Никон исчез окончательно. И это было страшно. Казалось бы, каких-то пять минут назад он разговаривал, строил планы, собирался бороться с Верховным волхвом — и все это ушло в небытие.

Внезапно Варсонофий понял, что если не передаст то, чему стал свидетелем, то смерти продолжатся и очень может быть, что следующей жертвой станет он, Варсонофий, и тогда уже точно никто не сможет остановить сбрендившего мага. А значит, нужно срочно кому-то рассказать, что случилось.

Но кому? Никон был постоянной оппозицией, и то не смог поверить в предательство Верховного без доказательств. А какие доказательства может предоставить сам Варсонофий? Только слова. Он посмотрел на сейф. Даже если там лежат порочащие честное имя хозяина кабинета документы, то доступа к ним нет. Значит, среди волхвов поддержки он не найдет, но может обратиться к Ярославу. Считать ли это предательством волховского сообщества? Варсонофий не смог ответить на этот вопрос, но он прекрасно понимал, что если ничего не сделает, то волхвов может не остаться на самом деле, а не только в книгах.

На негнущихся ногах он пошел к двери. Ему повезло, что Никон не стал закрывать кабинет, иначе Варсонофий не смог бы выйти, потому что взламывать охранные заклинания не умел. По дороге он встречал других волхвов, но почему-то никто его не замечал, смотрели, как на пустое место.

Выбравшись из здания, Варсонофий какое-то время бесцельно брел по улице, еле успевая уворачиваться от встречных пешеходов, которые перли на него так, что волхв засомневался в своей материальности. Вдруг он просто не заметил, что его тоже убили и сейчас он перемещается собственным духом? Он ущипнул себя за руку, и щипок оказался вполне материальным, да еще и придал ему сил вытащить наконец телефон и позвонить Ярославу.

— Это Варсонофий, — совершенно мертвым голосом сказал он в трубку. — Вы оказались правы.… Он убил Никона.… Да при мне.… Я его видел.… Но голос не его.

Отправить