Глава 9

Оглядывали мои ученики меня так, как будто прикидывали, не собираюсь ли я распрощаться с жизнью прямо у них на глазах. Тимофей даже полную диагностику запустил. Ему простительно — он целитель, а вот для паники остальных оснований нет.

— Со мной все в порядке, — успокоительно поднял я руки. — Не вижу повода для беспокойства.

— А с твоим противником? — спросил Ден.

— А моего противника больше нет.

— То есть ты его того? — неодобрительно выдал Ден. — Неосмотрительно.

— Зато правильно, — вмешалась Полина. — По-твоему, Ярославу нужно было дать себя убить?

— Это лишнее, — не повелся Ден. — Но Воронцовы славятся своей мстительностью

— Во-первых, наследник может быть пацифистом, а во-вторых, Воронцова убил не я, а клятва, которую он дал кому-то другому.

— А в-третьих, у нас время поджимает, — вмешался Серый в наш милый разговор. — Поверьте, ничего там интересного не было. Ярослав и не нападал почти. Тот сам взорвался.

— Как взорвался? — опешил Ден.

— Вот так взял и взорвался. Не знаешь, где Марта?

— Они с Верой Андреевной в парке где-то, — ответил Тимофей.

— Вы маме ничего не сказали? — напрягся я.

— Да ты что! — возмутился Ден. — Разве мы не понимаем? Сказали, что у тебя встреча важная должна состояться, и Сергей Евгеньевич тебя с нее заберет.

Пересекаться с мамой сейчас не хотелось — она точно что-то заподозрит. Хотя на меня не попало ни капли останков Воронцова, мне все равно казалось, что я пропах кровью. Но Марта нам была сейчас слишком нужна, чтобы оттягивать с ней разговор. Была надежда, что женщины уже разбежались, поэтому я запустил сканирование в парк, которое эту надежду сразу развеяло: они были вместе недалеко от последнего варианта Полининого лабиринта. Примерно месяц назад та увлеклась парковыми лабиринтами и начала проращивать кусты прицельно под них. В первых вариантах Полину не устроила сложность, а из последнего можно было выходить очень долго, если не знаешь схему. Или если не хочешь идти напролом. Но вообще забавно было наблюдать, как кусты сами пересаживались в нужное место, причем не поодиночке, а линиями.

К Марте мы пошли всей толпой, но первой нас заметила мама, которая прижала палец к губам и выразительно посмотрела на коляску, в которой спала моя младшая сестренка. Меня это устраивало, уж больно меня пугала мелкая, на которую и смотреть было страшно, не то что как-то с ней общаться, поэтому я поулыбался маме на расстоянии, помахал рукой и вообще всячески показал, что я рад ее видеть, после чего дал знать Марте, что она нам нужна. Марта пошла к нам, а Полина, напротив, — к маме, и они тут же о чем-то зашептались.

Далеко отходить мы не стали. Я поставил купол от прослушки, после чего Постников сразу сказал:

— Я против.

— Дань, это слишком серьезный вопрос, чтобы твое мнение влияло на решение Марты, — выдал Серый. — Только ей решать, соглашаться или нет.

— Вы скажите, на что соглашаться, — вмешалась она.

— Этот прохиндей хочет новых заклинаний для Полины, — буркнул Постников.

— Хорошее дело, — согласилась Марта. — Но при чем тут я?

— Не в заклинаниях для Полины дело, — возразил я. — Их мы можем бонусом получить. Понимаешь дело вот в чем…

Рассказ мой был короток, но основные моменты я обрисовал. Даже сказал, что теоретически мы можем справиться и без того, что расскажет Дамиан, тем более что я чувствую, что в его готовности идти мне навстречу какой-то подвох.

— Я тоже думаю, что мы справимся без того, чтобы рисковать моей женой, — упрямо повторил Постников.

— Дань, не дури, — улыбнулась Марта. — Скажи, сколько вы над шифром сидите, разобрать не можете? Вот то-то. А угроза, как я понимаю, нешуточная от этого Накреха.

— Это если он действительно у нас, — проворчал Постников.

— Дань, я ничем не рискую. Разве что разговором с не очень приятным собеседником. Вы меня будете страховать, так?

— Если ты решишься на встречу с этим ублюдком, то, разумеется, я тебя одну не отпущу.

— Я так понимаю, что чем раньше эта встреча состоится, тем безопаснее для меня пройдет, — оптимистично решила Марта. — Так давайте прямо сейчас. Дань, я в тебя верю.

— Хотел бы я сам в себя так верить, — проворчал он.

Я решил эгоистично воспользоваться согласием Марты, поэтому сказал:

— Тогда идем прямо сейчас. Серег, ты отвечаешь за безопасность нас тут. Щит я выставлю, но в случае чего зови. Марта, главное — не подходи к Дамиану совсем близко, максимум — на расстояние вытянутой руки. Я не знаю, что он задумал, поэтому как только тебе что-то покажется — выходи из снохождения сразу. И это не шутка: умельцы могут причинять вред просто прикоснувшись. Дамиан — та еще гадина. Мы с Даниилом тебя будем страховать, но ты и сама не расслабляйся.

После инструктажа я отправил вызов Дамиану. Тот ответил сразу, как будто сидел в ожидании.

— Что решил? — деловито спросил он.

— Разговор с Мартой сейчас, но ты даешь обещание, что передашь мне оговоренную инфу и приведешь специалиста по паркам на дополнительное обучение. И будет это завтра.

На еще один разговор с Дамианом сегодня мне не хватило бы ни сил, ни уверенности в том, что я запомню все, что нужно. Завтра же, упившись зельем, и я, и Полина получим все нужное.

— Э, Мальгус, а ты не обнаглел? — возмутился он. — Ты превратился в жадного беспринципного торгаша.

— Я не торгуюсь, а озвучиваю свои условия, — отрезал я. — Если они тебя не устраивают, на том и закончим. Ты сам предлагал мне любой короткий курс за встречу с Мартой. Ты отказываешься от своих слов? Как-то это не по-императорски.

— Я предлагал или одно, или другое.

— Я понял, что ты просто повысил оплату, — нагло ответил я, уверенный в обратном. — Кстати, я так Марте и сказал. И что теперь получается? Тебе жалко ради встречи с ней пригнать сюда одного из твоих подчиненных?

— Двоих. Не думаешь же ты, что я стану запоминать записи Накреха? — высокомерно сказал он. — У меня голова не предназначена для хранения архивов.

Я сделал себе заметку: обязательно взять для подстраховки Постникова, потому что, если я буду запоминать данные, не смогу следить в должной мере за Дамианом. А оставлять его без присмотра нельзя.

— То есть ты считаешь, что ради девушки не стоит поднапрячься, — я делано вздохнул. — Хорошо, я ей так и передам.

— Стой. — Он кусал губы, не желая сдаваться, но и лишаться свидания тоже не хотел. — Демоны с тобой, Мальгус, я согласен на твои условия. Веди Марту.

— Клятва?

Клятву он принес незамедлительно, после чего я отправился за Мартой и Постниковым. При виде второго приведенного, Дамиан скорчил гримасу отвращения, примерно такую же какая, появилась и на физиономии Постникова. Марте же император послал самую открытую из своих улыбок, что в сочетании с его видоизменившейся за время моего отсутствия фигурой, производило нужное впечатление. Нужное для него, разумеется, не для нас. Фон он тоже выбрал подходящий: фонтан в обрамлении розовых кустов. Прямо герой-любовник на свидании. Перегнал пузо в плечи и считает, что неотразим.

Он сделал в нашу сторону шаг, но остановился, боясь приближаться ко мне. Марта же стояла между нами и не торопилась идти ему навстречу.

— Мальгус, я бы хотел переговорить с девушкой наедине, — намекнул Дамиан.

— Исключено, — отрезал я. — Только на наших глазах, и близко не подходишь.

— Не делай из меня монстра, — загундел он. — Я не собираюсь делать ничего плохого Марте.

— То, что ты считаешь хорошим, вполне может оказаться плохим для другого. Ты хотел поговорить, действуй.

— То, что я хотел сказать, не предназначено для посторонних ушей.

Я пожал плечами, не собираясь ему помогать.

— Мальгус, это обман, — зло сказал он.

— Я подойду поближе и поставим защиту от прослушивания, — предложила Марта. — Но дистанцию не сокращаем. Если я увижу, что вы находитесь слишком близко от меня, я сразу уйду.

— Прекрасная Марта, я смотрю этот подлец уже настроил вас против меня, — картинно вздохнул Дамиан. — Что ж, я согласен на ваши условия.

Марта сделала пару неуверенных шагов от нас, и Дамиан накрыл ее и себя куполом от прослушки и начал что-то вдохновенно говорить, отчаянно жестикулируя и играя лицом так, как он только это мог.

— Странно, но я не понимаю, что он говорит, — сказал Постников.

— Он же защиту поставил. Как ты можешь понимать?

— По губам. Какая-то фигня на выходе. Я бы сказал, белый шум.

— Дань, ты его здесь понимаешь не потому, что вы говорите на одном языке, а потому что это снохождение, в нем идет связь на уровне мозга. Передача образа, а не слов. А защита от прослушивания здесь ставится другая, и я в нее даже не полезу, потому что Дамиан сразу засечет и опять начнет вопить, что это обман.

— Уж больно у него рожа довольная, — проворчал Постников.

— Мне тоже по ней хочется врезать, — признал я.

Марта стояла к нам спиной, и мы не видели ее реакцию, разве что руки иной раз что-то добавляли жестом к словам. Но Дамиан, насколько я мог судить, распушал хвост вовсю, стремясь произвести впечатление на девушку, чтобы вытащить ее еще на одно свидание посерьезней. Не знаю, удастся ли ему хоть немного показаться Марте лучше, чем он есть, но я на всякий случай расскажу, чем закончила его последняя любовница, которой пришлось бросить все, чтобы выжить. Насчет последнего я, конечно, преувеличил: Илинель была слишком жадной, чтобы не унести с собой все, что смогла, но смогла, конечно не все. Часть пришлось оставить, о чем она наверняка сожалеет, посылая проклятия на голову бывшего любовника.

Марта энергично помотала головой и сделала несколько шагов назад, к нам, тем самым выходя из-под защиты и показывая, что разговор она закончила.

— И все же, Марта, подумайте о моем предложении, — бархатный голос Дамиана журчал.

Казалось, он ничуть не расстроен отказом. Возможно, и встреча с Мартой ему нужна была совсем не для того, чтобы ее на что-то уговорить, а для того, чтобы получить в моем окружении лояльного ему человека. С Дамианом никогда не знаешь, какая же у него конечная цель.

 

Интерлюдия 4

На одной из общих встреч, на которую Варсонофию все-таки удалось попасть, он поднял вопрос с Елисеевым.

— Братья, — возопил он, хотя Верховный волхв не давал ему права голоса, — к справедливости взываю!

— Взывай потише, — поморщился Верховный, выразительно ковыряя мизинцем в ухе. — А еще лучше — отложи свое взывание до следующего собрания. На этом мы уже обсудили все важные вопросы, которые были в повестке, да и время, признаться, истекло. Так что…

Он поднял обе руки, собираясь благословить сподвижников перед уходом, но Варсонофий не дал ему закончить собрание.

— Нами было решено помочь ученику волхва, назвавшегося Варсонофием. Волхва, который пропал и оставил недоученного ученика. Вы все знаете, что самую большую опасность для окружающих представляют именно те, кто не закончил свое образование. Мы решили оказать Елисееву помощь, но Верховный волхв запрещает мне даже приближаться к мальчику, не то что давать советы и помогать наставлениями. Я считаю, что это преступное пренебрежение обязанностями.

Слово было сказано, и Верховный волхв начал раздуваться от злости, грозя обрушиться на ослушника всеми бранными словами, какие вспомнятся. Но не успел, потому что давно уже подсиживающий его Никон громко хлопнул ладонью по столу и зычно сказал:

— Братья, согласен, это непорядок. Коли мы решили принять на себя заботу о чужом ученике, то надо дело делать, а не откладывать его до тех пор, пока несчастье не случится.

— Вот-вот, — встрепенулся Верховный волхв. — Именно этого я и боюсь, несчастья. Ибо подозрительный тип этот Елисеев и практики у него не волховские.

— Волховские, — заупрямился Варсонофий. — Только более продвинутые. Сам же знаешь. Артефактный телефон для связи отобрал.

— Не дело это, — неодобрительно прогудел Никон. — Мы общим собранием решили, что один из нас берет шефство над утратившим учителя учеником волхва. И внезапно один из нас решил, что может единолично отменить общее решение?

— Я — Верховный волхв.

— Это не значит, что ты не должен исполнять решение общего собрания. Мы тебя ставили следить за исполнением закона, а не нарушать его. И не отбирать артефакты для связи с учеником.

В воздухе запахло перевыборами, и Верховный волхв это тут же почуял.

— Я не нарушаю, а проявляю осторожность. А ну как через этот артефакт выйдут на всех нас и уничтожат?

— Ты сам-то веришь в то, что говоришь? — прогудел Никон. — Поди на изучение себе отложил и сломал?

— Надо было проверить, — отвел взгляд Верховный, — не было ли там маячка, али еще чего нехорошего.

— Проверил? Верни. Сей же час верни. Не потерпим произвола, братья!

Верховный встал перед дилеммой: не выдашь артефактный телефон — Никон немедля поставит вопрос о смещении, выдашь — Никон же обнаружит, что артефакт сломан, да и заговорит о том же. Но второй вариант хоть какой-то простор для маневров дает. С тяжелым вздохом Верховный встал, укоризненно пробормотал: «О вас же забочусь, братья» и пошел к сейфу. Артефакт был разобран на части, которые аккуратно были уложены в подходящую коробочку. Это коробочку Верховный волхв и протянул Варсонофию.

— Это что? — ожидаемо возмутился тот.

— Я не мог допустить, чтобы у нас оказалось неопознанное опасное устройство, — с благостной улыбкой сказал Верховный. — Я забочусь о нашей безопасности.

— И поэтому ломаешь чужие артефакты? — не удержался Никон от возможности уколоть недруга. — Ты оставил назначенного нами учителя без связи с учеником. Это намеренное вредительство, а не забота.

— Елисеев — подозрительный тип чьи цели непонятны, а сам он странен.

— Да брось придумывать. Обычный подросток, которому повезло заполучить в учителя одного из волхвов, придерживающихся древних методов, но умело сплавляющих их с современной техникой. Нам бы хоть как-то с ним связаться и перенять их методики, а ты закостенел в своих догмах.

Волхвы согласно загудели, и Верховный начал затравленно оглядываться. Куда-то не туда завернуло собрание.

— Я не могу столь беспечно решать вопросы, связанные с безопасностью всего нашего сообщества, — пафосно сказал он. — Мы не собираемся помогать властям, на том и стоим.

— Так, может, стоит встать на что-то другое? — вкрадчиво спросил Никон. — Мы должны быть едины с народом, а не противопоставлять себя ему.

— То есть вы хотите открыться и быть уничтоженными? — картинно изумился Верховный. — Мы столько лет сидели в тени и хранили наши знания, что…

— Совсем забыли, зачем мы их храним, — довольно жестко закончил за него Никон. — Елисеев не стыдится своего учителя и громко говорит о том, что его учитель — волхв. И почему-то никто его из-за этого не пытается убить.

— Как же не пытается, — воспрянул Верховный. — Только сегодня на него покушались. И не абы кто, а один очень сильный маг, глава клана Воронцовых. Он точно собирался убить Елисеева.

— Тем более, мальчику нужна наша помощь, — укоризненно пробасил Никон. — Он борется в одиночку за наше положение, за то, чтобы волхвы опять заняли причитающееся им в обществе место, а мы смотрим на это со стороны. Не дело это!

— Не дело! — согласно прогудели остальные волхвы, чьи симпатии были точно не на стороне Верховного. — Помочь надо!

— Вот именно, — продолжил Никон. — Хотя бы поговорить с этим Воронцовым, чтобы не лез к мальчику. Найти к нему подход и припугнуть.

— Некого там припугивать, — буркнул Верховный. — Ваш нуждающийся в защите мальчик оставил мокрое пятно от одного из сильнейших магов Вартавии. Там даже хоронить нечего.

Он хотел добавить, что Елисеев опасен, но не успел, его дальнейшая речь оказалась погребена под восторженными волховскими криками: «Наша школа», «Умеет за себя постоять» и «Сразу видно правильного ученика волхва». Верховному оставалось только злиться. Он прекрасно понимал, что Никону нет никакого дела до Елисеева, а есть дело исключительно до того, чтобы сменить власть в их небольшом тайном сообществе. Но сделать сейчас Верховный ничего не мог: слишком возбуждены были остальные, чтобы внять его словам о том, что тайное должно оставаться тайным, а волхвам нужно беречься магов у власти.

 

Интерлюдия 5

Александр Игнатьевич Мальцев пришел к отцу сам, чего уже давно не было. Не было у него желания выслушивать гадости, которые щедро лились из уст Игната Мефодьевича при виде сына. А гадости глав клана любил говорить, не ограничивался только близким кругом, доставалось всем — кому в глаза, кому за глаза. Если при жизни матери Александра создавалось какое-то подобие хороших отношений, то после ее смерти трения между отцом и сыном усилились.

Поискать Игната Мефодьевича пришлось Мальцеву-младшему. Нашелся старший в неожиданной для себя локации — в библиотеке клана, причем явно окопался там надолго: слишком много книг было вокруг разложено, слишком толстая стопка листков для записей, треть которых уже была исчеркана заметками. Для главы клана нахождение в библиотеке было нехарактерно, обычно он приходил, четко понимая, что ему нужно, брал одну или две книги и удалялся к себе. А то и вовсе поручал кому принести либо справочник, либо нужную информацию.

— Чего тебе, Саша? — недружелюбно сказал Мальцев-старший. — Ты же видишь, я занят.

— Ты вечно для меня занят. У меня разговор, не терпящий отлагательств.

— Да неужто? Саша, в твои годы нужно уже усвоить, что отлагательств не терпит дело, а разговор, он завсегда может подождать, — издевательски сказал Мальцев-старший. — Говори уж, раз помешал.

— Ты слышал, что твой любимчик убил Воронцова?

— Это ты про Елисеева? С какого он вдруг стал моим любимчиком? У тебя в голове опилки или вата? — проворчал Мальцев.

— Что бы ни было у меня в голове, — разозлился Мальцев-старший, — я прекрасно понимаю, что Елисеев опасен. В отличие от такого умного тебя, который потворствует общению этого типа с моими детьми.

Мальцев-старший огорченно вздохнул и захлопнул книгу, которую изучал, не забыв заложить ее листком с записями.

— А напомни мне, дорогой мой сынок, как это так получилось, что Елисеев убил Воронцова?

— Воронцов вызвал его на дуэль.

— Да ты что? — издевательски протянул Мальцев-старший. — Воронцов вызвал? Не кровожадный Елисеев? А дальше-то что было?

— Что, что? — возмущенно заорал младший. — А дальше Елисеев его убил!

— Это кто ж тебе такую ерунду рассказал, мил друг? Я вот точно знаю, что Воронцов пытался убить Елисеева, а тот только защищался. И погиб Воронцов от попытки нарушить клятву. Клятва его и развеяла. А нефиг давать клятву, ежели не можешь язык за зубами удержать. Но Воронцов вообще был несдержанный человечишко и не в меру болтливый. Да и фиг с ним, с Воронцовым. Где здесь кровожадность Елисеева? Ткни пальцем, а то стар я стал разглядеть не могу. Вишь, даже очки не помогают.

— Отец, он реально опасен, — горячо заговорил Мальцев-младший, не приняв во внимания выдвинутые аргументы. — Ты многих знаешь, что могли противостоять Воронцову? А Елисеев не просто противостоял, он убил.

— Опять двадцать пять! — разозлился Мальцев-старший. — А сходи-ка ты, Саша к ушнику, если ты не слышишь, что я тебе говорю. Али слышишь и понять не можешь?

— Я боюсь за своих детей, — истерично выкрикнул Мальцев-младший. — Нужно запретить ему приходить к нам домой! Нужно потребовать убрать Елисеева из «Крыльев Феникса»!

— Это ты сам додумался али подсказал кто? — обманчиво тихо спросил Мальцев-старший. — Как думаешь, Саша, Тумановы потупее тебя будут? А ведь они не просто так дали разрешение на поступление Елисеева в «Крылья Феникса» и не просто так впихнули Светлану в пятерку, где остальные из того клана, что тебе так не нравится. Как думаешь, почему Тумановы, это сделали?

— Почему?

Вопрос Мальцева-младшего показывал, что подобное ему просто в голову не приходило, а когда это озвучил его отец, оно настолько оказалось в диссонансе с тем, что волновало сына, что тот попросту ничего не мог придумать для ответа.

— Потому что рассчитывают, что Елисеев Светлану защитит в случае чего. Понял, охламон? А коли ты хочешь его убрать из школы, то ты действуешь на руку тем, кто злоумышляет против Тумановых, понимаешь ты этого или нет. — Мальцев выглядел скорее раздосадованным тупостью сына, чем разозленным на него. — Таким образом, ты выступаешь на стороне противников Тумановых. Я чего-то не знаю? Ты в антиправительственной коалиции?

Александр испуганно потряс головой.

— Отец, что ты говоришь? Я бы никогда не пошел против Тумановых.

— Это-то и плохо, — вздохнул Мальцев-старший. — Я сейчас не про то, что ты у нас законопослушен до отвращения. В конце концов, каждый имеет права рассчитывать на определенную выгоду после определенных действий, ежели он не совсем идиот. И я бы понял, если бы ты рассчитывал что-то поиметь. Но ты позволил использовать себя втемную, как какой-то лох.

Мальцев презрительно выдохнул и уставился на сына тем тяжелым взглядом, который всегда пугал окружающих.

— Но я вовсе не против Тумановых, — ошарашенно сказал младший. — Я против Елисеева.

— А мальчишка-то тебе чем насолил? — удивился Мальцев-старший. — Он же ничего плохого тебе не сделал. Более того, помог Андрюше с его проблемой с волхвом.

— Вот-вот, — потыкал в воздухе пальцем Мальцев-младший как будто указывая на строчку в только ему видимом списке. — А откуда Андрей эту проблему поимел?

— От глупости своей. Связался не с той девицей. Я всегда ему говорил: думать надо тем, что в голове, а не тем, что в штанах. Когда второе берет верх над первым, ничего хорошего не выйдет.

Александр озадаченно молчал. Очень уж противоречили слова отца тому, что было известно сыну.

— А Диана? — внезапно оживился он.

— Что Диана?

— У него и с ней дуэль была. Тебе все равно, что Елисеев хотел убить твою внучку?

— Тьфу ты, — Мальцев-старший самым натуральным образом плюнул. — Так это Дианка же его и вызвала и, заметь, ничуть не пострадала. Елисеев с ней вообще щадяще обошелся, хотя мог размазать. И это она на него покушалась, не он на нее.

— Тебя послушать отец, так он вообще ангел во плоти, — оскалился Мальцев-младший. — И на дуэль-то вызывают только его, бедного. И Тумановы только на него рассчитывают в вопросе охраны дочери. И Воронцова он не убивал.

— Так и не убивал же. Хошь, видео дуэли покажу?

— Да я вообще на него смотреть не могу! — опять заорал Мальцев-младший, окончательно переставший держать себя в руках. — А ты с ним носишься, чуть ли не в женихи моей дочери прочишь!

— А ты что-то имеешь против? — нехорошо прищурился Мальцев-старший.

— Да! — рявкнул младший. — Мне не нужен такой зять! Я требую, чтобы он прекратил появляться в нашем доме!

— Саша, кто тебя против него настропалил? — заинтересовался Мальцев-старший. — Сам ты ни в жисть до такого не додумаешься.

— Неважно, — окрысился младший. — Друг, который мне желает добра.

Мальцев-старший начал злиться, пока еще неявно. С терпением у него всегда было плохо, но в кругу семьи он старался сдерживаться. Или хотя бы не направлять магию на своих. Вот и сейчас под пятерней старого, но не дряхлого мага на столешнице расплывалось горелое пятно, но сам Мальцев говорил относительно спокойно.

— Саша, запомни, это не друг. Это враг. Не только твой, но и всего клана, — жестко сказал он. — Последуй ты его совету — ослабишь клан, потеряешь в уважении Туманова. Вот Андрей насколько тебя моложе, и тот такую глупость бы не сделал. При всей его поверхностности Андрюша отнюдь не дурак.

— В отличие от меня, да? Скажи прямо, отец, ты считаешь меня идиотом?

— Если кто-то ведет себя, как идиот, — ответил вышедший из себя Мальцев-старший. — Говорит, как идиот. Собирается следовать советам тех, кто злоумышляет на нашего императора, и кто точно не хочет ничего хорошего нашему клану. То да, он идиот. Кем я должен тебя считать Саша, а? Скажи мне? Ты ведь даже сейчас не хочешь понимать, в какую яму тебя толкали. Кто тебя настроил против Елисеева?

Мальцев-младший ничего не ответил. Он вышел из библиотеки, громко хлопнув дверью.

— От балбес, — вполголоса проворчал Мальцев-старший. — Можно подумать, я не знаю, кто на нас зуб заимел. Пашка-то временами не зазря хлеб ест, не зазря. Но от что делать, даже он не подскажет…

 

Интерлюдия 6

Император внимательно выслушивал доклад о гибели главы одного из самых крупных кланов Вартавии. Гибель была не просто глупой, она была совершенно нелогичной. Зачем столь значимый человек устроил цирк с дуэлью, которую к тому же умудрился проиграть, угробив себя самостоятельно? За Воронцовым тяги к суициду не наблюдалось, да и есть способы свести счеты с жизнью куда менее болезненные. И менее зрелищные.

— И все-таки, Дмитрий Максимович, у меня в голове не укладывается, как подросток мог победить в стычке с весьма сильным магом и опытным дуэлянтом, коим, вне всякого сомнения, являлся покойный Воронцов. Не скажу, что я очень расстроен его гибелью, но она очень уж неоднозначно отражена…

Он замолчал и выразительно посмотрел на собеседника.

— Ваше Императорское Величество, кому как не вам знать реальный уровень Елисеева, — с небольшим удивлением ответил Ефремов. — Но в данном случае сработали даже не его навыки, а то, что Воронцова убила собственная клятва. Она не дала Воронцову назвать даже первую букву фамилии главы заговорщиков. Правда, мы убедились, что таковые действительно существуют, хотя цель их мне, признаться, до сих пор непонятна.

— Целью таких сборищ обычно является смещение законного правителя. Так что волновать нас должны не цели, а способы, которым наши неизвестные до сих пор заговорщики собираются ее достичь. Говорите, Дмитрий Максимович, Воронцов под клятвой был? — задумчиво сказал император. — Что же такое пытались защитить столь жесткой клятвой?

— То, что копают под вас, Ваше Императорское Величество, это вы правильно заметили, — кисло ответил Ефремов. — В деле с дуэлью прослеживается желание добраться до Светланы. Воронцов прямо сказал Елисееву, что он им мешает. Все-таки вы знатно подгадили Елисееву эмансипацией, он вынужден отвечать на такие провокации. Был бы при регенте, такой вариант не прошел бы.

Император махнул рукой, в которой держал карандаш. Карандаш треснул и развалился на две половинки, каждая из которых улетела в свою сторону.

— Да бросьте, Дмитрий Максимович, тогда не дуэль устроили бы, а напали бы из-за угла. Так хоть пытаются придать видимость законности. И у меня в связи с этим вопрос. Зачем?

— Что зачем, Ваше Императорское Величество? — не понял Ефремов.

— Зачем придавать убийству видимость законности? Ведь Воронцов собирался Елисеева убить. И повод выбрал, право слово, смехотворный.

— Меня тоже смущает этот момент, Ваше Императорское Величество. Словно Воронцова натравили на Елисеева с единственной целью — устранить. То есть я допускаю, что Воронцов был уверен, что это его цель — устранить Елисеева. Но тот, кто его посылал, собирался устранять самого Воронцова. Именно поэтому не были задействованы более низкоранговые исполнители.

— Собирались убрать Воронцова руками Елисеева? Как рабочий вариант принимаю. А что с его контактами?

— Очень много, Ваше Императорское Величество. Я рассчитывал, что удастся просеять, но Воронцов оказался чересчур общительным. И очень много пересечений с Зиминым. Прямо неприлично много.

Ефремов нахмурился, потому что опять предстояла бессмысленная работа по просеиванию кучи пустой руды, в которой могла найтись крупинка золота. А могла и не найтись, если породу зачерпнули не там, где надо.

— А что бы им не пересекаться, Дмитрий Максимович? Один глава крупнейшего клана, другой — глава Императорской гвардии. И оба они входили в круг тех, кто устраивает заговор. И стояли довольно высоко в иерархии, насколько я понимаю.

— Возможно. Но при этом с информированностью у них обоих был полный швах. По всей видимости, тот, кто стоит во главе заговора, большую часть сведений приберегает для личного пользования. Уверен, он либо хорошо информирован о возможностях Елисеева, либо знаком с ним лично.

— Скорее второе.

— Почему вы так думаете, Ваше Императорское Величество? — удивился Ефремов.

— Если Воронцов был уверен, что Елисеев угадает по первой букве фамилии личность главаря, это значит, что Елисеев с ним контактировал.

Ефремов расцвел прямо на глазах.

— Тогда получается не такой уж большой список: Мальцевы, Лазаревы…

— Думаете, Лазарев отправил бы Воронцова убивать внука? — удивленно прервал Ефремова император.

— Андрей Кириллович прекрасно знает способности Ярослава, Ваше Императорское Величество. А мы с вами уже решили, что покушались на самого Воронцова.

— От случайностей никто не застрахован.

— И все же я бы не стал исключать из списка Лазаревых, — уверенно ответил Ефремов. — Потому что до недавнего времени они не проявляли никакого интереса к Елисееву. Это раз. А два — в случае гибели Ярослава они могут претендовать на наследство. Или даже вообще поглотить клан Елисеевых. Так что в определенном смысле, стой они во главе этой организации, получили бы выгоду при любом исходе.

— Принимается, Дмитрий Максимович, — склонил голову император. — Кого вы там не успели назвать?

— Остались те, с кем Елисеев успел поцапаться: Глазьевы, Сысоевы, Баженовы и Ждановы. Но, Ваше Величество, это, к сожалению, не все. Есть еще те, кому Елисеев делал артефакты. Я не исключаю, что намек был на кого-то из них. Список набирается приличный. И это если Елисеев правильно понял Воронцова.

— Или правильно передал вам его слова, Дмитрий Максимович.

— Это тоже могло быть, Ваше Императорское Величество, — согласился Ефремов. — Потому что парень вышел из-под купола весь белый. Там точно шок был от смерти. Но врать не врал, артефакт не пикнул ни разу.

Император шумно выдохнул.

— Можно не врать, а недоговаривать, да так, чтобы мы сами додумали то, что нужно. А Елисеев точно не договаривает что-то важное, Дмитрий Максимович.

— У всех есть свои секреты, ваше Императорское Величество. Мы недоговариваем ему, он недоговаривает нам. Это естественно.

Отправить