Глава 29

Визитом нас удостоили Лазарев и Лазарева. Да только не та Лазарева, что устроила вчера концерт, а ее свекровь, супруга Андрея Кирилловича. Честно говоря, ее появление меня конкретно удивило. Неужели станут давить на родственные связи?

Хуже всего, что их приезд совпал с приездом мамы и Олега. Собственно, пока Лазаревы стояли перед воротами, отчим с мамой и прикатили, и теперь обе пары входили в гостиную одновременно. Олегу это соседство конкретно не нравилось, особенно потому что Лазарев внезапно начал расточать комплименты маме, утверждая, что со времени их последней встречи она расцвела и стала выглядеть как королева.

— Это исключительно благодаря Олегу Павловичу, — перевел я сразу разговор. — Как мама за него замуж вышла, её стало не узнать, а мне Олег Павлович заменил отца.

Олег шпильку в сторону Лазаревых оценил и отметил понимающей ухмылкой, а вот Андрей Кириллович нахмурился.

— Слишком недавно Румянцев появился в твоей жизни, чтобы говорить о том, Слава, что он тебе заменил отца, — бросил он.

— Другие вообще не появлялись, — усмехнулся я. — У меня, знаете ли, Андрей Кириллович, отношения с Олегом Павловичем сложились куда лучше, чем с любым родственником.

— Наслышан про твои проблемы с Елисеевыми, — Лазарев сделал вид, что не понял намека. — Но ведь они разрешились?

— Не думаю, что они потеряли желание наложить лапу на мои деньги. Наверняка еще появятся, а мама у меня жалостливая.

На самом деле, она уже заводила разговор о том, чтобы помочь отцу с братом, которые время от времени ей позванивали и говорили, что желали и желают ей и мне только добра. Хорошо, что Олег вскоре о таких звонках узнал и втайне от супруги занес номера ее родственников в черный список ее телефона. Нет, вообще-то он сначала предлагал ей заменить номер и не сообщать отцу и брату, но поскольку мама с негодованием отказалась, нашел вполне годный вариант.

Мария Тимофеевна с интересом осматривалась, вежливо улыбаясь всем сразу, в разговор пока не вступала. Мама под ее взглядом чувствовала себя неловко, ерзала, цеплялась за рукав Олега и старательно отводила взгляд. Находиться рядом с родителями Кирилла для нее было неприятно, Олег это быстро понял.

— Ярослав, твоей маме очень понравился парк. Ты же на нас не обидишься, если мы его осмотрим прямо сейчас?

— Разумеется, нет, — преувеличенно бодро ответил я. — Там как раз Сергей Евгеньевич с ландшафтными дизайнерами ходит. Уверен, ему будет интересно узнать ваше мнение.

— Вы так серьезно взялись за это поместье? — наконец прорезался голос Марии Тимофеевны. — Сразу о парке побеспокоились.

— Нам здесь жить, — ответил я. — Приходится заботиться не только о доме и парке, но и о подсобных помещениях. Вон, размышляем, не запустить ли оранжереи, и если запустить, то в каком виде.

— Какой вы обстоятельный молодой человек, — улыбнулась она. — Могу прислать от нас специалистов по оранжереям.

— Спасибо, но если мы решим этим заниматься, то нам нужны будут свои.

Я вернул улыбку, недоумевая, с чем связано предложение: с желанием помочь или с желанием внедрить своих людей хотя бы в оранжерею. Но что нашпионишь из оранжерей? Работники, если я их найму туда, будут жестко ограничены в передвижениях.

— Слава… Я могу к вам так обращаться? И на ты, как мой супруг? — она опять улыбнулась.

— Если вам так угодно, Мария Тимофеевна.

— Угодно, Слава. Я вижу, что ты ищешь в моих словах какой-то подвох. Но его нет. Дело в том, что о твоем существовании до недавнего времени я не знала, иначе не позволила бы, чтобы судьбу моего внука пустили на самотек. — В ее голосе прозвучала сталь. А бабушка не так проста, как хочет казаться.

— Машенька, никто не пускал его судьбу на самотек. Мы за ним присматривали, — смущенно сказал Лазарев.

— Это вы сейчас про измерение уровня моей магии, Андрей Кириллович? — ехидно уточнил я. — Действительно, его замеряли дважды. Так что да, мною интересовались, Мария Тимофеевна.

— Мне кажется, этого было явно недостаточно, — грозно сказала она. — Я, Слава, вчера как расспросила твоего дедушку, пришла в ужас. Почему мой внук жил в таких условиях?

Вопрос был обращен к Андрею Кирилловичу, к нему она и повернулась. Судя по тому, что на руках Марии Тимофеевны вспыхивали и гасли огоньки, она либо действительно разозлилась, либо хотела это показать. Но Лазарев выглядел по-настоящему обеспокоенным.

— Машенька, ты совершенно напрасно переживаешь… — начал было он.

— Неужели? — грозно спросила она.

— Мария Тимофеевна, возможно дело в том, что у вашего сына таких детей не один, на всех поддержки не напасешься, — вмешался я в их милую беседу. — А Кирилл Андреевич считает сыном только Андрея. Сразу говорю, я не в претензии, потому что тоже не считаю вас родственниками.

— Мало ли чего ты не считаешь, — обрушилась она на меня. — Ты мой внук — и точка. Нечего мне здесь сцен из мелодрам устраивать. Хватит с меня Валерии.

— С меня ее тоже хватит, — согласился с ней я. — Поэтому воссоединения семьи не будет.

— А он ершистый, — одобрительно сказала Мария Тимофеевна Андрею Кирилловичу. — Мне нравится. И мама у него тоже приятная.

— И отчим золотой, — напомнил я, а то судя по заблестевшим глазам Лазаревой, она уже прикидывает как слить кланы самым простым способом: через брак Кирилла и моей матери. Нет уж, не нужно ей такое счастье, как этот мороженый Кирилл. Возможно, раньше он был поживее, но сейчас общение с ним не доставляет мне удовольствия. — Так что я никак к вам приписаться не могу. Придется вам одним внуком удовлетвориться.

— Слава, я понимаю, вчера случилась весьма некрасивая сцена, — сказала Мария Тимофеевна.

— Оскорбление приглашенного главы клана вы считаете всего лишь некрасивой сценой? — приподнял я бровь.

— Об этом мы поговорим отдельно, — встрял Андрей Кириллович, который в присутствии супруги внезапно стал играть вторую скрипку. — Собственно ради этого мы и приехали. Ты, как глава клана, имеешь право требовать от нас любую компенсацию.

— Со стороны Валерии такого больше не повторится, — сурово сказала Мария Тимофеевна. — Мы вчера с ней поговорили так, что она сегодня даже носа из своей комнаты не высовывает.

Я хмыкнул, потому что догадывался, что не высовывает она нос не из-за того, что стыдно, а чтобы не показывать исчезновение голоса. Но ничего, завтра она узнает, что такое настоящий стыд.

— А ты не хмыкай, не хмыкай, — продолжила Мария Тимофеевна. — Валерия очень вспыльчива и импульсивна. Часто совершает необдуманные поступки и потом о них жалеет.

— Вы мне еще предложите ее понять и простить. Нет, понять я могу: успешный сын от любовницы ей как кость в горле. Но простить? Извините, Мария Тимофеевна, но у меня больше нет желания посещать ваш дом. Если честно, его и раньше было — кот наплакал, а после вашего приема оно окончательно испарилось. У меня есть дела поважнее, чем выслушивать вашу плохо воспитанную невестку.

Я провел рукой перед собой, намекая на то, что дел у меня выше крыши. Вон, Серый бегает по парку, но ему скоро надоест, он вернется и будет мне выедать мозг по лечебнице, варианты здания для которой они уже подобрали.

— Слава, злость — плохой советчик, — заметила Мария Тимофеевна. — Ты живешь не в вакууме, а значит, хорошие отношения с другими кланами для тебя важны. Да, сейчас тебя прикрывает император, чем-то ты ему приглянулся. Но это будет не вечно, а потом ты останешься один на один со своими проблемами. Или ты рассчитываешь на Мальцевых?

Она давала понять, что в курсе моего общения с Игнатом Мефодьевичем.

— На кого-кого, а на Мальцевых я точно не рассчитываю.

— А на кого ты рассчитываешь, Слава? Пока, если верить Андрюше, ты успешно заводишь только недоброжелателей, а по жизни любому клану нужны партнеры. Так почему ты пытаешься нам отказать в этом?

Говорила она правильно, я и сам об этом думал. Но опираться в таком вопросе на кровное родство — глупо. Тем более что Лазаревы уже показали: на родство им плевать.

— Я не отказываюсь быть вашим партнером. Напротив, я неоднократно говорил Андрею Кирилловичу, что наши отношения необходимо свести исключительно к партнерским и забыть про родственные связи. Тогда не останется неоправданных ожиданий ни с вашей, ни с нашей стороны.

Правила хорошего тона подразумевали угощенье, но я не был уверен, что хочу продолжения беседы.

— Боже мой, Слава, но я действительно о тебе ничего не знала, — всплеснула руками Мария Тимофеевна. — У меня не так много внуков, чтобы ими разбрасываться. Ты думаешь, я соглашусь их сократить в два раза сразу после того, как узнала, что их количество удвоилось? Не дождешься. — Она грозно посмотрела и похлопала по руке мужа. — А что касается компенсации, уверена, с Андрюшей вы сейчас этот вопрос решите. Причем так решите, чтобы Валерия десять раз подумала в следующий раз, прежде чем использовать магию. И открывать рот тоже. Господи, почему она не онемела в детстве? Идеальная была бы невестка.

Я еле сдержал рвущийся смех. Умеет все же Мария Тимофеевна разрядить обстановку. Но к ней у меня изначально не было злости. А сейчас я даже испытывал некую приязнь, хотя и допускал, что это всего лишь хорошая актерская игра, цель которой… в хотя бы такой же артефактно-ювелирный комплект, жажда обладания которым снесла голову Валерии.

— Так что не надейся, Слава, от меня легко избавиться. Андрюша, ну что же ты молчишь? Мы же договорились.

Лазарев откашлялся.

— Как мы узнали, Слава, вы ищете либо здание, либо участок под строительство. Мы можем предложить что-нибудь из того, что есть у нас в активе. Разумеется, бесплатно, в порядке компенсации за вчерашнее. И не спорь. Мария Тимофеевна настаивает, а ей отказывать бесполезно — догонит и всучит. Так что просто выбери компенсацию. И мы понимаем, что здание и участок земли — неравноценные вещи, поэтому к участку еще пойдут деньги. И не спорь.

Он так усиленно говорил «не спорь», как будто у меня на лице был написан суровый отказ. Спорить я не собирался, но, признаться, растерялся. Мне сейчас собирались передавать часть кланового имущества, которое, по факту, будет стоять на клановых землях Лазаревых. При кажущейся выгоде возможна масса подводных камней, о которых я просто не знаю и часть из которых сейчас невозможно предугадать.

— Ты не можешь отказаться, — торжествующе сказала Мария Тимофеевна. — Потому что это стандартный штраф при оскорблении главы клана верхушкой другого клана. Валерия относится к верхушке. Если считаешь недостаточным компенсацию, только скажи, но разорвать отношения между нашими кланами я не позволю.

Она вытащила из рук мужа папку и всунула мне прямо в руки.

— Выбирай. Я не требую ответа прямо сейчас, но до завтра чтобы определился, — по-деловому сказала она. — А сейчас я прошу маленькую экскурсию по дому. Малюсенькую. Вот такую.

Она свела пальцы почти вместе и умоляюще на меня посмотрела. Разумеется, отказать я не мог, только предупредил, что пока не все помещения открыты, а часть открытых — не отремонтированы. Но чета Лазаревых осталась вполне довольна увиденным и вскоре отбыла, причем Мария Тимофеевна на прощание сказала, что была очень рада познакомиться и что ждет ответа завтра. На что я ответил, что я жду извинения от Валерии. Лазарева нахмурилась.

— Вот этого не обещаю. Она сложный человек. Я ее постараюсь подтолкнуть, но не обещаю.

А я не буду стараться, просто подтолкну. Ибо несправедливо, что за ее слова расплачиваются другие, она тоже должна платить, словами ли страхом ли — посмотрим.

Поскольку все были в поместье: Серый, Олег и Постников, то я их сразу собрал и озадачил папкой, предложив выбрать наиболее выигрышный со всех точек зрения вариант.

— Если брать здание, Лазаревы нашпигуют его следящими артефактами, — сказал Постников, как и я, уверенный во втором дне подарка. — А вот то, что оно будет на территории клана Лазаревых, имеет и плюсы, и минусы.

— Следящими артефактами можно пренебречь, — предупредил я сразу. — Потому что до сих пор Лазаревым не удалось создать ни одного артефакта, которого мне не удалось бы обнаружить.

— Или ты про него не знаешь, потому что его не обнаружил, — хохотнул Серый.

Но даже Олег понял, что это просто шутка, и посмотрел на Серого так, что тому сразу расхотелось улыбаться.

— В любом случае, — сказал я, — предлагаю, чтобы каждый рассмотрел все варианты и выписал плюсы и минусы каждого. Плясать будем от этого, а не от мифических артефактов.

— Здесь работы на всю ночь, — проворчал Серый.

— Э, нет, до ночи должен управиться. Ночью у нас с тобой поездка по делам.

— Ярослав, а не рано ли ты по ночам по делам ездить собрался? — неприятным голосом спросил Олег, как будто он действительно был моим отцом.

— Поверь, Олег, это действительно по делам. Важным, — усмехнулся я. — Серый бы предпочел по бабам, я его знаю, но увы…

— Увы, — погрустнел Серый. — Какие бабы, когда у нас дела.

О том что я как раз собирался навестить лицо женского пола, Олегу я, разумеется, сообщать не стал. Поймет неправильно и опять решит, что я нуждаюсь в отцовских наставлениях.

 

Интерлюдия 9

Валерия Лазарева сидела перед зеркалом и расчесывала длинные блестящие волосы. Перспектива лечь спать ее пугала. Нет, она обезопасилась кучей артефактов, да и сама менталистом была не последним, но очень уж ее напугал визит в сон. Такой реальный был этот старикашка, прям до отвращения. Валерии казалось, что она не только видела его давно немытые патлы, но и обоняла запах, исходящий от столь же давно немытого тела. Не зря же она где-то читала, что особо приближенные к богам волхвы не мылись, чтобы ненароком не смыть божественную благодать. На этом Варсонофии, видать, благодати было много.

— Фиг тебе, сволочь, а не извинение, — прошипела Валерия в зеркало, но достаточно тихо для того, чтобы ее не услышал кто-нибудь случайный в коридоре и не удивился теме беседы, которую ведет почти хозяйка дома сама с собой. — Не знаю, глюк ты или не глюк, но унижаться перед ублюдком не буду, как бы Кирилловой матери не хотелось. Но вообще я уверена, что это был просто сон, которого я испугалась настолько, что пропал голос. Больше мне ничего не грозит. Я могу лечь спать хоть сейчас и прекрасно высплюсь без вмешательства кого бы то ни было.

Она неуверенно посмотрела на кровать, но тут же повернулась к зеркалу, с остервенением продолжая расчесывать волосы, гладкий шелк которых в этом давно не нуждался. Лицо ее за день осунулось, и скулы заострились еще сильнее, а под глазами вылезли предательские тени. Валерия боялась, как она ни подбадривала саму себя. Да и как тут не испугаешься, если кто-то с наглым требованием вламывается в твой сон, а наутро оказывается, что тебе прилетело наказание из сна?

— Черт бы побрал эту девку и ее ублюдка, — тихо, но эмоционально бросила она. — Никому не позволено вставать между мной и Кириллом. Ни его шлюхам, ни его ублюдкам. На моей стороне закон и сила.

Она отложила расческу и принялась разминать руки, создавая и распуская то одно, то другое заклинание и представляя, как она их использует на противнике. В зеркало смотреть она прекратила, а зря, возможно, тогда для нее не стало бы таким неожиданным появление Варсонофия.

Он тронул ее за плечо, и она кулем свалилась на пол, с ужасом чувствуя, что тело ее не слушается. Волхв придержал, не дал навернуться совсем уж жестко, аккуратно уложил на пол, на ворсистый ковер в бежевых тонах, который горничные ненавидели чистить. Не отказали Валерии только зрение и слух. Глаза она зажмурила тут же, чтобы не видеть склоняющегося к ней страшного старика, чьи волосы развевались даже без ветра, но уши она заткнуть не могла, поэтому каждое слово как гвоздем вбивалось ей прямо в мозг.

— Ты не вняла моему предупреждению. Сегодня второе. Паралич временный, до утра. Если извинения принесены не будут, на третье предупреждение не рассчитывай. Овощем останешься до конца жизни. И учти, что в следующий раз предупреждений не будет вообще. Даже не думай в сторону моего ученика и его матери.

Больше она не слышала ни одного шороха, сколько ни вслушивалась. Варсонофий наверняка уже покинул комнату, но как он это сделал? Неужели он может приходить порталом куда хочет? Но Лазаревы всегда славились своей защитой, которая спасовала перед вонючим стариком. Или не вонючим? Валерия принюхалась, но не почувствовала запаха, в котором уверилась во сне. Посторонний запах в комнате был, но очень слабый, едва уловимый. Пахло скорее хорошим дорогим мылом, чем немытым телом. Или это была всего лишь галлюцинация, которую подбросил мозг своей хозяйке, чтобы занять ее хоть чем-то?

«Господи, сделай так чтобы я смогла двигаться до того, как утром придет горничная, — взмолилась Валерия. — И тогда я сразу же поеду к этому уб… — она испуганно одернула сама себя, — к этому убедительному юноше и извинюсь».

Отправить