Глава 12

Завтракал я под бодрые новости с экрана кухонного телевизора.

— Давно мы не наблюдали открытых противостояний Мальцевых и Лазаревых, — радостно сообщил диктор на фоне картинки из кабинета Андрея Мальцева.

Картинка мне понравилась. Прям аппетит подняла, и процесс запихивания в себя мерзкой утренней каши, которую мама почему-то считала правильным питанием, уже не казался таким отвратительным. На куске изрядно обгоревшего стола, валяющегося на полу, сделали изрядный акцент, а вот подкопченный сейф и шкаф с открытыми дверцами, из которого при каждом движении сыпался пепел, показали лишь пару раз, и то мельком. Хотя, на мой взгляд, выглядело это куда эффектней.

— Какой ужас, — тем временем ахала мама. — И это центр города!

А на экране показывали Мальцева на носилках. Вид у него был страдальческий, но суровый, как и положено настоящему герою. Лицо было измазано в саже, обгоревшие волосы всклокочены, но в целом он умирающим не выглядел, играл на публику. Потом на экране появился глава клана Мальцевых.

— Нападение на представителя нашего клана безнаказанным не останется, — сурово вешал он.

Мальцев был очень старым — абсолютно седой и даже запавшие глаза уже выцвели, но менее опасным от этого он не выглядел. Во всяком случае мне: слишком долго я общался с Айлингом, чтобы обращать внимание на внешность. Учитель тоже выглядел старым, но я бы ему проиграл любой поединок и раньше, а уж теперь… Я вздохнул.

— Ярик, это нас никак не затронет, — забеспокоилась мама. — Мы не имеем ни малейшего отношения к случившемуся. Тебя даже официально не признали, поэтому никто не будет втягивать в межклановые разборки.

— Ага, — довольно равнодушно согласился я.

На краю сознания опять навязчиво зудел вызов от Илинель. После последнего нашего разговора она постоянно пыталась со мной связаться, порядком этим раздражая. Беседовать с ней я не хотел, на вызовы не отвечал, но она не унималась. По моим расчетам, заблокировать я ее смогу не раньше, чем через месяц, и то если развитие источника пойдет теми же темпами, что и сейчас.

Мальцев продолжал вещать, грозя карами всем замешанным. Ну-ну. Если до меня до сих пор не добрались, то и не доберутся. Забавно получилось: хотел проверить свои возможности — и чуть не угробил одну из ключевых фигур клана, враждующего с Лазаревыми. То есть, конечно, тот сам попытался угробиться, но кто знал, что его психика окажется столь ранимой?

Тем временем на экране появился Лазарев-старший, мой дед по отцу. Отловили его на выходе из ресторана и нахально тыкали микрофонами прямо в лицо. На его месте я бы просто поставил щит и двигался к машине, не обращая внимание на чужую назойливость. Но Лазарев спокойно остановился, после чего его забросали вопросами.

— Что вы думаете по поводу нападения на Андрея Мальцева?

— А оно было? — лениво улыбнулся Лазарев в камеру. — Как мне сообщили, в кабинете Андрея Мальцева не найдены следы никакой магии, кроме его собственной. Рассказ же самого пострадавшего о странном старике, который не был зафиксирован ни одной камерой, намекает на то, что Мальцев в рабочее время занимался совсем другим.

— Вы утверждаете, что он принимает наркотики? — оживился кто-то за кадром.

— Ни боже мой, — Лазарев в шутливом жесте выставил руки перед камерами. — Это вы сами только что придумали. Не скрою, ваше предположение мне нравится, но я всего лишь хотел сказать, что господин Мальцев попросту уснул и ему приснился столь зрелищный сон, что он спутал его с явью.

— А вот у нас данные, что вашим кланом было разработано новое заклинание, — влез лощеный мужчина в очочках и строгом костюме.

— Тогда вы знаете намного больше меня. У меня таких данных нет.

Лазарев улыбнулся столь значительно, что даже я на миг поверил, что его клан действительно что-то разработал. Вот ведь жук…

Потом мы прослушали выступление представителя полиции, который злобно бубнил, что хотя посторонней магии найдено не было, но были произведены расчеты, откуда отразилось заклинание к Андрею Мальцеву, и в этом месте ничего не найдено. Следовательно, там что-то было и это что-то было унесено. Я хмыкнул. Ничего, кроме Мальцева, оттуда не уносили. Я ушел самостоятельно, даже не особенно торопясь.

— У вас сегодня контрольная, — внезапно вспомнила мама. — Ты готов?

— Я готов. Но я на нее могу не успеть.

— Почему это вдруг? — взвилась она. — Школа должна быть на первом месте.

— Она на первом, — успокоил ее я. — Я участвую в соревнованиях по бегу от школы. Забыл тебе сказать.

— Ты? — поразилась она. — Но почему вдруг?

— Физрук так решил. Я пытался отказаться, но мне объяснили, что я был неправ.

Она подозрительно прищурилась, и я ее понимал: любимым спортом Ярослава была игра за компом. По телевизору продолжали бубнить, обсуждая возможные причины трагедии с Мальцевым. Да, так и говорили — трагедии. На мой взгляд, причины были две: отсутствие мозгов и плохая магическая подготовка. Но разве меня кто-нибудь спросит?

— Ты очень изменился с того дня, когда тебя похитили, — неожиданно сказала мама.

Я аж от телевизора отвлекся. Впрочем, там все равно больше ничего интересного не говорили и не показывали.

— Это плохо?

— Нет, конечно. С чего ты решил, что я считаю, что это плохо? — смутилась она. — Просто ты как-то внезапно повзрослел.

— Все дети рано или поздно взрослеют и понимают, что если не возьмут свою жизнь в свои руки, то ничего не достигнут. Меня к этому подтолкнули суровые реалии нынешнего мира. Кстати, мне уже пора.

Это было так — времени оставалось как раз на то, чтобы дойти до школы. Перед уходом мама чмокнула меня в лоб и пожелала удачи. Я ей тоже пожелал — иногда вовремя сказанное слово воплощается в дело.

До школы я пробежался. Любая нагрузка сейчас полезна. Но заметивший мое приближение физрук не проникся и сразу начал ругаться:

— Елисеев, что это за фокусы? Бегать будешь там и тогда, где и когда скажут, понятно?

— Я разминался, Дмитрий Семенович, — бодро отрапортовал я. — Пробежал совсем немного, только чтобы настроить мышцы на работу.

— Настроить мышцы, — передразнил он меня. — Поприседай, ручками помаши, сразу настроишься. Иначе набегаешься до соревнований, устанешь, покажешь плохой результат, и что? Зря я тебя с контрольной снимал? Скажу Леониде Викторовне, что ты свою двойку честно заслужил.

— Может, тогда я сразу пойду на контрольную, заслуживать свою честную пятерку? — предложил я. — Если вы с угроз начинаете, неизвестно чем закончите. Вчера вы про грамоту говорили, сегодня про двойку.

— Поболтай мне еще, сразу все получишь: и грамоту, и двойку.

Эскалировать конфликт я не стал, видно же, что человек с утра не в духе. То ли не успел опохмелиться, то ли еще какие проблемы. Но скорее, все же опохмелиться: очень уж характерно выглядела аура, местами в точности, как у Дамиана, когда тот поутру обнаруживал, что не помнит, сколько, чего и где вчера пил. И если бы только пил! Айлинг ему обычно выговаривал, что негоже будущему императору так себя вести. Не просто так выговаривал, а с розгами. Вряд ли Дамиан, став императором, это забыл. Правда, подобраться к Айлингу не так-то просто. Клятву верности он наверняка принес, а обвинить его в том же, что и меня, не получится: никто не поверит, что глава Совета по Магии мог выступить против императора, клятва не позволила бы. Так что Дамиан скрипит зубами, но терпит его около себя, и даже на помощь призывает. Впервые подумалось, что учитель отказался от меня не просто из прихоти, а чтобы иметь полное право ответить, что понятия не имеет, где я, и что не поддерживает со мной никаких отношений. Иначе принятая клятва заставила бы его всё выложить. А так, очень похоже, он умолчал даже про другой мир, иначе Илинель не долбилась бы так активно.

— О, вот и наша принцесса явилась. Ермолина, тебе никто не говорил, что точность — вежливость королей? С вежливостью у тебя плохо, опоздала на минуту.

Я повернулся и увидел Полину в розовом спортивном костюмчике с серебряными блестками, которые напоминали скорее прилипшую рыбью чешую, чем украшение. Или это только у меня такие ассоциации? Хотя нет, неприязнь физрука тоже была направлена большей частью на костюм ученицы, а значит, тот навевал неприятные воспоминания о вчерашнем вечере. Ермолина промолчала и почему-то подошла ко мне. Хотя почему почему-то? Из нашего класса были только мы двое.

— Все собрались? — Физрук осмотрел нас с таким видом, словно мы были не учениками обычной школы, а малолетними правонарушителями. — Тогда пойдем.

— Пешком? — возмутился кто-то. — Я думал, мы поедем.

— Здесь идти минут десять до стадиона. Разомнетесь, как Елисеев собирался.

— Вы ему сами сказали, что нужно махать руками и приседать, а не бегать.

— Можешь махать руками и приседать по дороге, — милостиво разрешил физрук. — Бегать тоже будешь только на стадионе. Замолчали и дружно пошли.

— И что он злой такой? — удивилась Полина, опасливо поглядывая на спину учителя.

— Перепил вчера, — пояснил я. — Теперь у него болит голова и ломит мышцы. А еще тошнит. Зря ты этот костюм надела.

— Почему?

— Потому что он Дмитрию Семеновичу не нравится, — пояснил я.

Я решил не уточнять, что того тошнит при одном взгляде на одноклассницу. Поймет неправильно и опять обидится. Обижается она красиво, но пусть делает это на кого-то другого. Почему-то в голову полезли мысли, что Полина очень даже симпатичная: стройная смуглая брюнетка с точеным личиком, и даже слегка оформившаяся грудь заманчиво колыхается при каждом шаге.

— Ты куда уставился? — прошипела Полина.

— На блестки, — приврал я.

Грустно приврал, потому что осознал, что секс мне в ближайшее время светит только в снохождениях с Илинель, на что я не рискнул бы, даже будучи в лучшем состоянии. Теоретически я, конечно, ровесник той же Полины, но практически — взрослый мужик в детском теле, а значит, связываться с малолетками не могу, а взрослые дамы по той же причине не обратят на меня внимания. Было это всё не слишком вдохновляюще, хотя как нельзя кстати припомнились слова Айлинга о том, что маг должен уметь держать страсти в руках, это способствует правильному формированию. Вот я и держу, формируюсь изо всех сил.

— Я передумала, — неожиданно сказала Полина. — Я согласна с тобой сходить в кино.

— Сходим как-нибудь, — согласился я. — Когда у меня время появится.

Так и быть, исполню мечту Ярослава, и даже без малейшей прибыли для себя. Почему-то на Полину мой ответ произвел совсем не положительное впечатление, она возмущенно фыркнула и отошла от меня к физруку, у которого при взгляде на ученицу опять появились признаки тошноты. Но он мужественно держался, совсем как я.

На стадион пришли мы не первые, но и не последние. Пока регистрировались, пока физрук раздавал тряпочки с номером участника и школы, время пролетело. Какой-то мужик из районной администрации толкнул речь, как он рад видеть в одном месте столько увлеченных спортом детей. Поскольку большая часть моих соседей детьми себя не считала, речь им не понравилась.

— Сначала личный зачет, — инструктировал нас физрук. — Потом эстафета. А потом я вас доведу до школы и можете идти куда хотите. Хоть на контрольную, да, Елисеев?

— Это хорошо, Дмитрий Семенович, что я на контрольную еще успеваю, — согласился я, неожиданно вызвав смех среди наших.

— Я рад, что чувство юмора тебе не изменило, — кисло сказал физрук. — Надеюсь, что и с остальным у тебя полный порядок.

Я заверил, что да. Он попридирался еще к паре человек, а потом соревнования наконец начались и стало не до болтовни. Личный зачет на четыре километра мы отбегали всей толпой, я особо выделяться не стал, пришел вторым. Надеюсь, нашей школе этого хватит. Потом отбегали стометровку и дело наконец дошло до эстафеты. Нужно было там всего четыре ученика, меня поставили четвертым.

Физрук уже выглядел бодрее. Видно, в короткий промежуток успел сбегать до магазина и опохмелиться. Пахло от него самую малость, почти незаметно, но зато его настроение поднялось сразу на столько же градусов, сколько он употребил внутрь.

— Прекрасно отбегали, дети, — радостно сказал он, изучив наши результаты у судей. Елисеев, у тебя действительно будет грамота, так что о двойке не переживай. Не буду я просить Леониду Викторовну о такой глупости. Осталась самая малость — получить кубок за эстафету.

— Мы его ни разу не получали, — сказал кто-то из учеников.

— Вот именно! Теория вероятности работает на нас. Чем реже мы что-то получаем, тем больше вероятности, что получим это сегодня.

— Странная аргументация, — заметил я.

— Главное, чтобы она работала, — отмахнулся физрук.

На своих товарищей по команде я немного воздействовал магией. Конечно, это было жульничеством, но как говорил Айлинг, жульничество в свою пользу считается таковым, только если его выявили. Здесь выявлять было некому: мага никто не ждал. И я решил порадовать Дмитрия Семеновича. Бежали наши так, что у соперников просто не было шансов.

Когда нам вручали вожделенный кубок, физрук выглядел не столько счастливым, сколько ошарашенным. Нет, конечно, он настраивал нас на победу, но больше по привычке, сам в нее совершенно не верил.

— Елисеев, а ведь как чувствовал, что ты нам принесешь удачу. Решил взять тебя в последний момент, — растроганно сказал он, вертя в руках кубок. — Впереди, ребята, у нас городские соревнования. Это большая ответственность. Будем готовиться ежедневно.

Вот и делай после этого доброе дело людям, сам же и пострадаешь.

 

Интерлюдия 2

Андрей Кириллович Лазарев умел держать себя в руках на людях. Но когда люди заканчивались, на тех, кто оказывался поблизости, обрушивалась лавина гнева.

— Урою! — рычал он, расхаживая от стены к стене в своем немаленьком кабинете. — Какой дебил устроил это представление? Без согласования со мной!

Он резко выдохнул, остановился перед старшим сыном, который как раз зашел в кабинет.

— Узнал кто?

— У наших алиби, — уверенно ответил Кирилл. — Проверили всех, кто в принципе имеет силу. Полиция тоже никому не смогла предъявить обвинение из наших. Было бы ночью — были бы проблемы. Но посреди рабочего дня всегда находится куча свидетелей. Записи на камерах опять же подтверждают. У Мальцевых на камерах посторонних нет. Ходят слухи, что покуривает этот Андрей. Вот и докурился до волхвов в клубах дыма.

— Наркотиков в крови не обнаружено. Это мне осведомитель из клиники сообщил, — проворчал Лазарев-старший, успокаиваясь на глазах. — Но запись из кабинета Андрея Мальцева они никому не выдали. Даже полиции.

Отец с сыном были очень похожи: те же русые волосы, только у отца изрядно тронутые сединой, те же серые глаза, те же тяжелые подбородки. Но вот характерами они кардинально отличались: взрывной у старшего и совершенно меланхоличный у младшего. Отец иногда порыкивал, что сын уж слишком равнодушно ко всему относится, на что сын обычно отвечал, что если принимать все близко к сердцу, то сердца скоро не останется. Судя по всему, сердце Кирилла ни разу не страдало.

— Значит, на ней тоже ничего нет. Уверен, Мальцева и без наркотиков посещают глюки, — совершенно равнодушно заметил Кирилл. — Папа, наши не имею никакого отношения к мальцевским закидонам, как бы тем ни хотелось доказать обратное.

— Я там был, — тихо сказал Андрей Кириллович. — И я тебе точно скажу, сын, там веет чем-то нашим. Неуловимо веет.

В глазах Кирилла зажглись огоньки интереса. Кому-то другому слова отца могли показать если не глупостью, так началом старческого маразма, но близкие знали, что глава клана просто так на предчувствия не ссылается. А еще — что предчувствия его не обманывают. И если ему кажется, что там был кто-то из клана, значит, кто-то был.

— Я всех наших магов проверил.

— Значит, не всех.

— Да бог с тобой, папа, ты серьезно веришь, что кто-то мог проникнуть в кабинет Мальцева, ни разу не засветившись ни на одной камере? Это невозможно.

— Сам знаю, что невозможно! — рявкнул опять разозлившийся Лазарев-старший. — Мне нужна запись из кабинета Мальцева.

— Попробую достать.

— Немедленно!

— Немедленно можно только из моего кабинета, — огрызнулся Кирилл. — У меня есть пару человечков у Мальцевых, но не факт, что они имеют доступ к записям. Нужно время и деньги.

— Всем нужны наши деньги, — саркастически сказал Лазарев. — Представляешь, мне тоже. — Сын не ответил, поэтому Лазарев-старший решил сменить тему: — Что там с тем сигналом из полиции?

— Ерунда, — отмахнулся Кирилл. — История нас никоим образом не касается. Мальчик действительно из моих детей, но бесперспективный. Я его проверял.

— Проверь опять.

— Зачем? — удивился Кирилл.

Простой вопрос опять взбесил Лазарева-старшего.

— Затем, что я так хочу. Пока еще я глава клана, понял? И мои приказы должны исполняться без всяких там «зачем».

Кирилл сухо кивнул и ушел, а его отец почти сразу забыл свою странную просьбу, непонятно почему пришедшую ему в голову.

Отправить