Глава 26

После разговора с Дашкой возникло чувство, как будто я вляпался во что-то гадкое. И ведь не первый раз уже. Сначала с Агеевыми, теперь — вот это. И ведь она на полном серьезе уверена, что сможет вертеть мной, как захочет?

— Что, Зырянов решил действовать через дочь? — хмыкнул Греков. — Типа, с Агеевым получилось — получится и с ним?

— Я не понимаю, почему они решили, что получилось с Агеевыми.

Греков покосился на водителя, поставил защиту от прослушивания и ответил:

— Я приказал, чтобы передали, когда его будут отпускать.

— Зачем? — удивился я.

— Как зачем? Пусть считают подругу твоим слабым местом, — пояснил Греков. — С Зыряновым тоже договоримся, чтобы он всем говорил, что после вмешательства дочери получил условия попривлекательней.

А значит вляпываться мне предстоит еще не один и даже не два раза.

— Он точно нам нужен на такой должности?

— На данный момент, он лучший вариант, с его-то умениями и связями. И про ситуацию с шахтой у Прохоровых он в курсе. Таких людей лучше держать под рукой и в друзьях, чем делать врагами.

А еще он в курсе моих способностей. Может, поэтому в словах Грекова мне послышался намек, что если не удастся договориться, Зырянова лучше пустить в расход? У Грекова это было любимым способом решения проблем.

— Чем нам так опасно существование громовской шахты?

— Шутишь? Напылить материал на пулю — и она пробивает любые магические щиты.

— Напыление не слетает при выстреле?

— Смотря как напылять. Если тонко — может не хватить, чтобы пробить сильный щит. Слабый и облетевшее напыление возьмет. А потом в теле это вещество мешает работе регенерации.

— Вот же жопа… — не удержался я, сообразив, что сейчас парой фраз Греков обесценил весь мой магический прогресс.

— Она родимая, — вздохнул Греков. — Из плюсов — что на настоящий момент нам известно только два места добычи, и первое почти выработано и все добытое стоит на учете. Из минусов — мы не знаем, сколько и кому Прохоровы успели продать. Агеев, тот, кто в этом участвовал, утверждает, что к продаже отношения не имел. Но людей, которые имели отношение, найти не удалось. Во всяком случае, живых.

«Нужно будет попробовать, как такие пули реагируют на металл Изнанки, — вылез Песец. — Если есть опасность, нужно думать, как от нее защититься».

«Обычным бронежилетом?»

«Он заметен. И голову не защищает. Ты же не будешь все время ходить в каске? Твоей регенерации пока недостаточно для восстановления при поражении мозга».

«Звучит непозитивно. Клинок изнаночного металла я не достаю из пространственного кармана быстрее, чем прилетает пуля».

«Нужно брать четвертый уровень магии Земли, — вздохнул Песец. — И сразу за ним — магии Металла. А клинок привязать».

«Четвертый уровень Земли можно уже брать?»

Я удивился, поскольку Песец обычно сообщал, когда можно брать следующий модуль.

«В норме я бы предложил немного подождать, — ответил он. — Не потому, что знания из предыдущего уровня не усвоились, а потому что мозгу нужно давать отдых. Но сейчас мне кажется, что стоит конкретно эти два навыка срочно улучшить».

Думал он явно в том же направлении, что и Греков, поэтому я решил уточнить у последнего:

— На меня могут напасть?

— В первую очередь под ударом Павел Тимофеевич. Но сейчас ты и Саша — куда более легкие цели, чем он, — честно признал Греков. — Очень много недовольных выбором императорской реликвии. И если они пойдут на убийство, то только сейчас, до коронации. Потому что потом после нее, будет совсем другой спрос с тех, кто покушается на императорскую семью.

Я невольно хмыкнул.

— Не заметил, чтобы на Живетьевых как-то отразилось покушение на императорскую семью.

— Недоказанное покушение, — возразил Греков. — Если есть разночтения, они трактуются в пользу обвиняемого. Там даже с участием Арсения Ромуальдовича есть спорные моменты. Настолько спорные, что имперские службы отпустили его под подписку о невыезде.

— Подписку о невыезде? Даже не домашний арест?

Неоправданная гуманность. Как мне казалось, этот род прогнил настолько, что его нужно выпалывать полностью, никого не оставляя. К сожалению, имперские службы пока не подчиняются даже Шелагину, а уж на мое мнение им точно наплевать.

Греков глянул на меня так, что не осталось сомнений: он тоже был уверен, что Живетьевы в нашей империи — лишние. Впрочем, какой-то вес он будет иметь только после коронации Шелагина, до этого его просьбы и приказы могут быть проигнорированы. Всё же клятва империи — очень неоднозначная штука.

— Про покушение на нас — что-то конкретное готовится?

— Нет, на уровне слухов. И все же мне будет спокойнее, когда ты вернешься в Верейск. В княжестве твою безопасность проще организовать, чем здесь.

— А здесь вы собираетесь грудью вставать на пути пули? — не удержавшись, съязвил я.

— Если других вариантов не будет, то да, — обезоружил он меня ответом.

До первого из запланированных к посещению магазина мы доехали, поэтому разговор сам собой прекратился. Первым я обследовал магазин поменьше. Интересных модулей там не нашлось, а два транспортировочных контейнера я углядел и сразу же отложил. Больше ничего интересного там не было. Я оплатил контейнеры и доставку до моего дома, после чего мы поехали во второй магазин, тот, который был больше и дороже.

К сожалению, высокие цены никак не влияли на расположение контейнеров, и те лежали вперемешку: рядом со строительным мог находиться транспортировочный, а рядом — с набором для какого-нибудь редкого хобби. Обнаружить среди всего этого развала контейнер с яхтой было вполне ожидаемо. И хотя она мне, в сущности, была не особо нужна, удержаться от покупки я не смог. Или нужна? Песец утверждал, что она представительская, а я сейчас как раз нуждаюсь в том, что подчеркивает мой статус. Так что этот контейнер отправился к уже отложенным транспортировочным и строительно-парковым, которые я наметил потратить на месте бывшего дворца. Рано или поздно там все разберут, тогда и наступит очередь этих и отложенных ранее.

Перемещался я по магазину последовательно, стараясь ничего нигде не пропускать. Даже артефакты мельком осматривал, хотя рабочих там не было, только с выгоревшими накопителями. Но надежда встретить что-то ценное все равно оставалась.

— Илья, заканчивай, — неожиданно сказал Греков. — В магазине наблюдается нездоровое оживление.

— Меня узнали?

— А что тебя удивляет? Блин, в следующий раз только под личиной пойдешь, — разозлился он. — Или с толпой охранников. Я тебя при всем желании с четырех сторон не прикрою.

— Всё, — решил я. — Оплачиваю — и уходим.

Оставалось еще пара непросмотренных мест, да и вообще экспозиция с прошлого моего посещения сильно поменялась. Так, с автомобилями больше ни одного контейнера не было. Это не означало, что их продали — они могли отправиться на склад, а их место заняли другие. Не могу сказать, что на внешнем виде магазина это сильно отразилось — всё же контейнеры довольно сильно похожи друг на друга и отличаются разве что надписями, которые для тех, кто не в теме, выглядят как рисунок.

До стойки оформления покупки мы дойти не успели. Наперерез нам выскочил мужчина, в котором я не сразу, но опознал дедушку Николая, Арсения Ромуальдовича Живетьева. Он хотел выглядеть незаметным, оделся весьма просто, чтобы не привлекать внимания. Одежда и не привлекала, привлекала транслируемая им ненависть. Греков рванул вперед, действительно прикрывая меня собой — очень уж выразительно выглядел Живетьев, который явно пришел убивать.

Размениваться на разговоры Арсений Ромуальдович не стал, попытался сразу остановить сердце и Грекову, и мне. Причем отправил одновременно два заклинания обеими руками. Натренированный целитель еще не то может, когда дело касается его собственного выживания.

Видно, старший ныне Живетьев решил, что, оставшись без единственного внука, Шелагин не станет бороться за трон, а у другого императора не будет счетов к проштрафившемуся клану целителей. Хотя вполне могло быть, что Арсений Ромуальдович не строил таких далеко идущих планов, а действовал исключительно под воздействием момента. Вообще, насколько я успел заметить, разрабатывала планы у них в клане Арина Ивановна, и как ее не стало, всё пошло наперекосяк.

В любом случае, нападение Живетьева не удалось, потому что моя куртка и жилетка Грекова целительские заклинания не пропускали, в отличие от одежды напавшего. Я церемониться не стал, отзеркалил его действия, и Арсений Ромуальдович получил то, что хотел отправить мне.

Секунд десять он не понимал, что произошло, поэтому ничего не предпринял ни для новой атаки, ни для своего спасения. А потом стало уже поздно. Потеряв сознание, он свалился на пол и задергался. Я добавил иллюзией пятен разных форм и цветов на видимых участках его тела и густую вонючую пену изо рта, а затем, подбавив в голос паники, громко спросил у Грекова:

— Это же Живетьев? Похоже, правду говорят, что они экспериментируют с опасными инфекциями. Неужели пришел сюда умирать, чтобы заразить как можно больше людей?

Слова мои прозвучали в полной тишине, а сказал я достаточно громко, чтобы меня услышали, после чего началась паника. На помощь к умирающему никто не бросился, напротив, народ рванул подальше от него с громкими визгами и истеричными воплями. У Живетьева шансов выжить не осталось вообще. Разве что неподалеку находился кто-то для подстраховки?

Но судя по тому, как шустро все улепетывали, даже съемку делали на ходу, с подстраховкой как-то не сложилось: рядом с Живетьевым остались только мы с Грековым.

— Умно придумал, — одобрил мой спутник. — Закрой его чем-нибудь непрозрачным.

Из чего-нибудь непрозрачного самым подходящим оставался Строительный туман, которым я и накрыл бесславно подохшего Арсения Ромуальдовича.

— Как видите, обошелся он без материала, блокирующего магию, — заметил я.

— Поэтому нападение и не получилось, — ответил Греков, прижимавший к уху телефон и нетерпеливо постукивающий ногой по полу. — Не был бы идиотом — подстраховался бы. Но Живетьевы слишком уверены в своей исключительности. Были.

— Еще пока не были, — ответил я. — Там и без этого трупа людей хватает.

— Боюсь, они сегодня все умрут от неизвестной инфекции, — ответил Греков. — Иначе в следующий раз придет еще кто-нибудь и опять использует целительское заклинание для покушения. А у моих людей даже жилетки нет на такой случай.

— У меня не десять рук, — огрызнулся я.

— Не десять, — согласился Греков. — Но о своей охране нужно подумать.

Ему наконец ответили, и Греков разразился длинной матерной тирадой. Как я понял, за поместьем Живетьева должны были наблюдать и сообщать, когда основные фигуранты из него выдвигались. А уж выезд нынешнего главы клана незамеченным пройти никак не мог. И тем не менее прошел.

— У него должны быть при себе хорошие артефакты, — заметил я. — Если никто не видел, как он выехал из дома, то что-то вроде невидимости должно быть.

— Думаешь? Твоя правда. Здесь он не стал использовать, слишком много людей — врезался бы в кого, привлек внимание к себе раньше, чем рассчитывал. Сейчас приедут за телом, точно узнаем.

А еще он появился здесь, планируя покушение именно на меня, потому что тайно выбирался из поместья не для того, чтобы побродить по магазинам с вещами Древних. Этого я Грекову говорить не стал, он и без меня понимал, тем более что вариантов откуда поступила информация о поездке, на самом деле хватало: от той же Беспаловой до продавца магазина, позвонившего при моем появлении. И это я еще не учитываю плетения-маячки, которые передают сигнал, когда в поле их действия попадает определенная аура. Был ли образец моей ауры у Живетьевых? Однозначно был. Арина Ивановна не из тех, кто упускает такие мелочи.

«А труп, опять же, не допросить, — расстроился Песец. — Была бы некромантия…»

«Ее уже развивают», — напомнил я.

«Пока разовьют до достаточной степени, этот тип разложится и ничего не скажет».

«Дух вызовут, если эта информация будет еще актуальной».

«Может, голову в стазис отправить на всякий случай?..»

Я передал идею Грекову, тот задумался ненадолго, потом кивнул. Но предупредил, что резать будут не раньше, чем увезут с глаз посторонней публики, которая такое действие не упустит и выложит в сеть.

Как оказалось, не упустили и более раннее. Видео падения и окрашивания Живетьева оказалось очень выразительным. Я чуть сам не поверил, что Арсений Ромуальдович чем-то заражен. И комментарии были соответственные. О том, что требуется карантин как мне, так и моему сопровождающему. Нас жалели, как слишком близко стоящих к трупу, и спорили, как скоро появятся первые признаки заболевания и есть ли у меня шансы его пережить.

Группа, приехавшая забирать труп, выглядела полностью защищенной от любых биологических угроз. Живетьева запаковали в черный непрозрачный пакет, после чего отпала необходимость поддерживать иллюзию. Пол в том месте, где лежало тело, тоже чем-то залили, причем таким, что там было уже не разобрать, остались ли пятна или нет. И были ли они вообще. По нам с Грековым тоже прошлись каким-то обеззараживающим заклинанием.

Появление целителя из имперских послужило финальной частью этого балагана. Он просканировал нас обоих, для чего пришлось раздеться, затем заставил выпить по два зелья, в которых даже Песец не углядел ничего опасного.

Греков, притворяясь озабоченным, расспрашивал целителя о том, насколько вероятна передача нам от Живетьева опасного заболевания. Тот отвечал, что минимальная: и он лично провел все положенные профилактические мероприятия, и контакта не было, и обеззаразили все.

К концу разговора подтянулись и репортеры, для которых страх заполучить серьезную болячку оказался куда менее существенным, чем обычное человеческое любопытство. Да и целитель весьма уверенно говорил, что никто не должен был пострадать.

— Вы стояли слишком далеко, чтобы на вас могло что-то попасть, — пояснял он нам. — Вообще, странная инфекция, я с такой раньше не встречался.

— Не могла она быть разработанной Живетьевыми? — уточнил Греков. — Я распорядился оцепить их поместье на случай, если там болен не один представитель семьи.

Уточнял он громко, в расчете на посторонние уши, и уши эти заинтересованно подступали все ближе и ближе, а один представитель журналистской братии даже рискнул спросить:

— Не могло ли это быть местью Арсения Ромуальдовича?

— Какой местью? — повернулся к нему Греков с видом «вы там вообще, что ли, с ума посходили?». — Подобраться к нам поближе и красочно умереть, в расчете, что мы не выдержим этого зрелища и умрем за компанию? Да у него наверняка уже болезнь мозги повредила. Он же ни одного слова не сказал, так и умер непонятно отчего.

— Разберемся, — важно сказал целитель. — Все необходимые анализы будут сделаны.

Вот только делать их будут точно не имперские службы…

Отправить