Глава 18

Когда мы вышли с Изнанки под защиту Строительного тумана, обнаружили, что ситуация снаружи поменялась. Нас окружала большая группа чужих дружинников с огнестрелом и артефактами на изготовку. Наша машина, рядом с которой лежало тело водителя, стояла с распахнутыми дверцами. Запустив Поиск точек Жизни, я определил, что все наши дружинники, даже валяющийся на снегу водитель, были живы. Но если мы не поторопимся, он и замерзнуть может.

— Прохоровские, — уверенно сказал Греков. — Неужели наших поубивали?

Фадеев валялся у нас в ногах, но о том, что замерзнет и он, я не переживал — с него мы собирались получить информацию, и получим ее, даже если он будет при смерти. А вот здоровьем своих людей надо было обеспокоиться.

— Наши живые, без сознания, похоже, — пояснил я ситуацию и почти сразу обнаружил Юлианну, которая стояла немного в стороне, в окружении телохранителей. — Действительно, прохоровские. Вон княжна. Она же вроде нацелилась на Павла Тимофеевича? Зачем тогда на нас нападать?

— Она не из брезгливых, — заметил Греков. — Если есть возможность повлиять на решение не совсем законными методами — повлияет.

— Многовато их… — заметил Шелагин.

Глюк согласно заворчал. Ему тоже показалось не совсем правильным лезть всего на троих такой толпой.

— Думаешь, не справимся? — удивился Греков.

— Справиться-то справимся, но какой ценой? Трупы будут.

— А нам не всё равно?

— Не всё. Официально Прохоровы нам войну не объявляли. Наших людей не убивали. Скорее всего, воздействовали чем-то усыпляющим. Наверняка действовала одна Юлианна. Толпу бы наши не подпустили.

— Да уж, от княжны соседнего княжества, приезжающей к нам с дружеским визитом, такого не ожидаешь. Точно войну не объявляли?

— С отцом свяжусь сейчас. Но если бы объявляли, они с нашими людьми не церемонились бы.

Шелагин-младший набрал Шелагина-старшего и с ходу спросил:

— Отец, нам Прохоровы войну не объявляли?… Точно нет? Тогда это инициатива лично Юлианны.… Нет, ничего серьезного. Размышляем, как реагировать. Скоро вернемся. Всё, пока.

— Значит, не объявляли — вздохнул Греков. — Может, мы объявим? А что? Немотивированное нападение их дружинников. Пусть выкуп платят за ту же Юлианну.

— Думаешь, заплатят? — хмыкнул Шелагин. — Да Прохоровы рады будут от нее отделаться. Если мы совершим глупость и захватим Юлианну, она у нас останется навсегда.

Тем временем княжна проявляла все признаки нетерпения: переминалась с ноги на ногу, кривила губы, постоянно спрашивала что-то у стоящих рядом охранников. Взгляд от Строительного тумана она не отводила. Хорошо, что я догадался его поставить, и вообще, на редкость многофункциональное заклинание оказалось, подходящее не только для строительных работ.

— Можно противников отправить в целительский сон, — предложил я. — Из невидимости вполне реально. Один минус: я массовым не умею, как Живетьев.

— А если мы сначала оглушением? — уточнил Греков. — У меня оно активно. Саш, у тебя как?

— У меня тоже.

— Во, идеально. Скрытность есть, оглушением отработаем. Потом Илья всех в сон по очереди отправит. Как идея?

— Я на вас Невидимость скастую, — решил я. — В Скрытности можно заметить, в Невидимости — нет, если не применять специальные средства.

— Еще лучше, — обрадовался Греков. — Усыпишь — и оставим их здесь. Даже артефакты забирать не будем, если уж Саша так боится, что нам всучат Юлианну.

— Я бы тоже испугался, — поддержал я того, кто был моим отцом. — Юлианна — не просто не подарок. Она реально наказание.

Мы распределили противников, я сунул Глюка за пазуху и наказал сидеть тихо. Не знаю, понял ли он, что от него требуется, но глухое ворчание, которое пока заменяло рык, прекратилось, а сам щенок замер.

Отработали мы четко. На нашей стороне была неожиданность и не такое уж большое количество противников. В сон я отправил всех, кроме Юлианны. Для подстраховки с нее Греков собрал все артефакты, сказав, что личная магия княжны нам не опасна.

Тем временем я занимался подготовкой к отъезду. Снял Строительный туман, загрузил в багажник машины Фадеева, предварительно обновив целительский сон и на всякий случай связав, и занялся нашими дружинниками. Как я и предполагал, они были без сознания. Состояние это напоминало целительский сон, но явно было вызвано заклинанием из раздела ментала. Заклинание мне удалось снять, и наши люди начали приходить в себя, но довольно медленно. Юлианна очнулась от оглушения даже раньше, чем я оказал помощь последнему.

— Александр, как вам не стыдно, — слабым голосом сказала она. — Напали на слабую девушку.

Если следовать букве, то напал на нее и оглушил я, и не могу сказать, чтобы это вызвало у меня хоть какое-то чувство стыда. Шелагин неудобства тоже не ощутил. Возможно потому, что Юлианна, не успев выйти из состояния оглушения, сразу начала пытаться воздействовать на княжича менталом.

— А что оставалось делать, Юлианна, если группа под предводительством слабой девушки напала на моих людей и ожидала нас с оружием в руках явно не для того, чтобы поздороваться и пожелать счастливого пути.

— Вы этого теперь не узнаете. Возможно, именно ваши люди напали на моих и нам потребовалось защищаться.

— Врет она, — слабо сказал наш водитель. — Ее кортеж около нас остановился, она сама подошла. Я регистратор не выключал. Можно посмотреть запись. И то, как она нас всех вырубила.

Однако, насколько у Юлианны продвинутый ментал и насколько плохие артефакты у нашей охраны. Нужно выдавать тем, кто нас сопровождает что-то поприличнее, а то так на настойках для успокоения нервов разоришься.

— Зачем нам нужна запись? Александр, неужели вы не поверите моему слову? — Юлианна улыбалась, притворяясь нежным и слабым оранжерейным цветочком. Или цветочной феей — сущностью столь эфемерной, что ей нет дела до приземленных выяснений отношений. — Слову княжны? Мои близкие могут оскорбиться.

То, что ментал не сработал, она поняла и теперь бросала косые взгляды на нас с Грековым, прикидывая, удастся ли воздействовать на нас. Потом на меня смотреть перестала — видно, вспомнила, что я успешно сопротивлялся ее заклинаниям, когда мы общались один на один.

— Говорят, вам даже родные братья не верят, — вклинился в разговор Греков. — Саш, поехали. Думаю, она все равно не скажет правды, кого и зачем собиралась захватывать. Даже сейчас пытается взять меня под контроль. И это вместо того, чтобы извиниться.

Юлианна потеряла интерес и к нему.

— Александр, у вас же нет невесты? Я считаю, что вас несправедливо обошли, когда заключали договор в пользу вашего брата, который оказался вовсе не братом. Но я готова эту несправедливость устранить.

— У вас в сокровищнице закончились артефакты на продажу? — усмехнулся я.

Моим словам она ничуть не удивилась.

— Врут. Всё врут. Ничего я не продавала. У нас с Георгием есть некоторые разногласия, но не до такой степени. Представляете, нас ограбили. Неизвестный ворюга унес из сокровищницы кинжал из изнаночного металла.

— Подозреваю, что этому не поверил даже Георгий, — скептически заметил Шелагин.

— Но это правда! — возмутилась Юлианна. В этот раз — вполне искренне, потому что клинок изнаночного металла ей продать не удалось, а значит, она потеряла на этом деньги, что не могло не расстроить столь чувствительную натуру. — Как вы можете так поступать со мной? Я вам выдаю княжеские секреты о появившемся воре изнаночного металла, а вы мне не верите.

— Зачем же вы нам об этом сообщаете?

— Наши княжества — соседние. Мы с вами друзья.

— Друзья не нападают друг на друга.

— То есть вы мне не друг? — она показательно всхлипнула.

Тем временем наши люди окончательно пришли в себя, хотя я бы не стал никого из них пускать за руль, о чем шепнул Грекову. И о том, что Фадеев в багажнике тоже долго не пролежит — продукт скоропортящийся.

— Ты прав, — согласился он. — Уезжать надо, а реакция пока у них заторможенная. Во вторую машину я сяду за руль. В первую — твой отец. Что с целительским сном делать будем?

— Я слабый кастовал, через полчаса развеется.

Греков развил бурную деятельность по размещению наших «охранников» по машинам. Чует мое сердце, потом взгреют их всех за само возникновение такой ситуации. Княжна, не княжна — навели артефакт и пригрозили. В крайнем случае тоже что-нибудь нелетальное могли бы использовать.

Артефакты, снятые с Юлианны, Греков поместил в пакет и, когда машина немного отъехала от места разборки, выставил пакет на землю. Юлианна тут же устремилась к своим сокровищам, потрясая кулаком в воздухе. Сейчас фею в ней никто не признал бы, только ведьму.

— Вот ведь пакость, — выругался Шелагин. — Похоже, ей все равно, за кого выходить, лишь бы из дома уехать.

— Лишь бы найти того, кто согласится выполнять все ее желания. А желаний у нее столько, что даже император не справится.

Больше по дороге нас никто не потревожил, так что добрались мы быстро и без проблем. Целительский сон на Фадееве не дал сбоя до самого особняка, где нам удалось незаметно переправить пленника в тюремный отсек.

— Сон снимешь? — спросил Греков. — Допросим.

От телефонов и ноута Фадеева он уже избавился, передав одному из своих подручных с четким указанием, что именно оттуда нужно вытащить.

— Может, поедим сначала? — предложил я. — Я так вымотался со всем этим, что мне нужно хоть немного восстановиться. И есть лучше не в столовой, а у меня.

Я взглядом показал на щенка, который так и сидел у меня за пазухой, хотя уже не спал. Но так его нести было куда удобнее, чем в модифицированной лежанке, которую сейчас нес Шелагин.

На выходе из подвала нас перехватил лакей с просьбой от Шелагина-старшего, желающего нас срочно видеть. Находился князь в своих апартаментах, и, когда мы подошли, стол как раз накрывали — вспомнил князь, что мы не ужинали. Стол был небольшой, ну так и есть предстояло только троим — сам князь от второго ужина отказался.

Шелагин-младший поставил щенячью лежанку на пол, куда я спустил и Глюка, последний решил времени не терять — тоже подкрепиться, пока никуда не несут и никто не трясет.

Дождавшись, пока лакей закроет дверь, Шелагин-старший поставил защиту от прослушивания и скомандовал:

— Рассказывайте. И в первую очередь — что там с Прохоровыми.

— Да с Прохоровыми как раз ничего интересного, — ответил Греков немного невнятно, потому что пытался одновременно жевать и говорить. — Юлианна решила, что если захватит жениха, то он не отвертится. Сашку хотела захомутать. Мы встали на его защиту и отбили. Так что можно забыть, разве что Прохоровым нужно высказать свое возмущение по поводу использования княжной ментала.

— Им бесполезно, а императора пока у нас нет.

— А вот по этому поводу у нас как раз есть нечто интересное. Фадеева мы не ликвидировали, притащили сюда.

— С ума сошли? — возмутился князь Шелагин. — Зачем было так рисковать?

— Информация нужна. Судя по подслушанному разговору, Живетьева с ним связалась и пообещала княжеский титул вместе с реликвией. Так что он собирал коалицию в ее поддержку. Насколько я понимаю, никто из губернаторов цесаревича не поддержит.

— Это если будет альтернатива, — возразил Шелагин-старший. — Нам кровь из носу нужно найти Живетьеву раньше, чем она выйдет на нас.

— Ну вот и займемся, как поедим, — сказал Шелагин-младший. — Я-то еще ничего, только перенервничал, а вот Илья с Алексеем вымотались.

— Не то слово, — согласился Греков. — Еще и с этой придурочной пришлось разбираться.

Тем не менее пересказать, что случилось в доме Фадеевых, могли либо он, либо я, что мы и делали по очереди, давая второму возможность сделать перерыв и подкрепится.

— Вы всё правильно решили, — вынес вердикт князь. — Действительно, убили бы — потеряли источник информации. Более того, Фадеев может понадобиться живым для связи с Живетьевой.

— Это вряд ли, — скептически сказал Греков. — Живетьева не дура. Как только поймет, что дело нечисто, сразу перестанет выходить с ним на связь.

— До этого еще есть время. Мало, конечно, — Шелагин-старший так выразительно обвел всех взглядом, что у нас еда в горле застряла. Явный признак того, что пора заканчивать с ужином.

Понял это и Греков. Он вздохнул, достал телефон и позвонил своим специалистам по допросам. Заодно выяснил, что в последние два дня Фадееву ни на один телефон не звонили с неопознанных номеров. Все номера — с давней историей. В большинстве номера принадлежали подчиненным, но были разговоры и с другими губернаторами, и даже с князьями.

Первичный допрос было решено проводить без алхимии, и только когда определится список приоритетных тем, требующих подтверждения, использовать зелья. Иначе допрос мог растянуться на несколько дней — при частом использовании у того же зелья Истины срок действия становился все короче и короче.

Когда мы подошли к спуску в подвал, нас уже там ждали грековские специалисты, поэтому допрос пошел сразу, как я снял с Фадеева сон. Правда, начал его Шелагин старший, и не по канону.

— Вот скажи мне, Павел Леонидович, — задушевно произнес он, — как ты докатился до жизни такой?

Фадеев заторможенно огляделся, подергал рукой, прикованной наручниками к железному стулу, и выдал:

— Вы что, меня похитили? Да вас размажут.

— Кто размажет? — так же задушевно поинтересовался князь Шелагин. — Кому ты нужен, шелупонь мелкая. Одним губернатором больше, одним меньше — никто и не заметит. Заменят тебя на твоего заместителя, и никто не заметит. А кто заметит, порадуется, потому что он наверняка не отправлял группы взрывать других князей и не ввязывался в заговор против власти.

— Что вы несете, Павел Тимофеевич?

— Нести придется тебе и лучше добровольно, потому что отсутствие конечностей еще никого не украсило. — Шелагин-старший хищно усмехнулся. — А ведь я тебя предупреждал, Павел Леонидович, чтобы вы на нас не рыпались. Не ту ты сторону выбрал, не ту.

Он развернулся и сделал нам знак уходить. В то же время один из подручных Грекова принялся выкладывать настолько устрашающе выглядящие инструменты, что я решил, что, пожалуй, не хочу присутствовать при допросе,

— Стойте! — заверещал Фадеев. — Не я отправлял людей, Витька! Я даже не знал, пока он не позвонил и не сказал, что они не вернулись.

— Это у тебя такой бардак, что кто угодно может отправлять группы ликвидации?

— Виктор — не кто угодно, он наследник. У него права почти как у меня.

— Нам он не интересен. Только Живетьева. Где она сейчас?

— Не знаю! — истерично выкрикнул Фадеев. — Она вчера ко мне сама пришла.

— Что сказала про реликвию?

Фадеев молчал, и дружинник проверил работу циркулярной пилы. Та взвизгнула и почти одновременно с ней взвизгнул Фадеев:

— Что ее перенастроит так, что сможет править страной и выдать нам персональные реликвии. Последнее только в случае нашей поддержки. Кто бы не согласился? Всем известно, что цесаревич слаб.

— Куда она собиралась?

— Не знаю. Живетьева о своих планах не рассказывала. Она обещала сама появиться завтра вечером. — На этом моменте Фадеев сообразил, на что он может надавить, и затараторил: — Если меня не будет дома, то вы не сможете с ней встретиться. Без меня у вас ничего не выйдет. Я ключевое звено. Моя жизнь и целостность важна. Я против вас не играл. Хотите отомстить — убейте Витьку.

— Не жалко сына-то, Павел Леонидович?

— У меня второй есть, поумнее, а жизнь одна. Этому балбесу все на блюдечке приносишь, а он постоянно меня подставляет. Думаете, вы первые, с кем у меня из-за Витьки конфликт?

Фадеев приободрился, с чего-то решив, что сможет вывернуться, откупившись старшим сыном. Честно говоря, смотрелось это мерзко, поэтому продолжение разговоря я слушать не стал, решил, что Глюку пока еще рано при таком присутствовать. Еще не выдержит щенячья психика — и будет мой питомец писаться по ночам от страха. Правда, он и сейчас это делает, но по другой причине. Пусть всё так и остается.

Отправить