Глава 15

После ухода Шелагина я все же решил продолжить заняться мясом: у нас как раз вяленая клювоголовая змея почти закончилась, поэтому я снял шкуру с пары тушек и напластал в огромный таз, в котором перемешал со специями и оставил настаиваться. А вот что касается ноги слизня, у меня был интересный не опробованный рецепт, на копчение, в нем обработка специями требовалась совсем недолгая — можно поставить коптильню на отложенный старт, мясо как раз дойдет до нужного состояния, когда программа заработает.

До приезда Шелагина с Грековым — если они вообще сегодня появятся — времени было много, поэтому я поставил на обработку кожу клювоголовой змеи и слизня, а сам отправился заниматься алхимией: теперь у меня были все ингредиенты для приготовления любого зелья из списка третьего уровня. И если подводное дыхание меня интересовало мало (хотя его тоже стоило бы сделать на всякий случай), то ряд зелий мне были не просто нужны, а очень: чистая память, блокиратор магии, парализующий порошок, личина — все это я мог сделать. Еще из потенциально полезных было зелье горения, сжигающее все, на что попала хотя бы капля, и зелье концентрации, позволяющее запоминать гигантские объемы информации.

Что-то из необходимых зелий мне досталось с военным сейфом, но я предпочитал использовать сделанные лично мной — для них я мог дать гарантию, что не нарушен ни один из процессов. А в зелья, которые достались мне от Древних… Никто не мог опровергнуть предположение, что в то время были свои Шмаковы, которые получали контракты не за качество, а за взятки. Время идет, но люди мало меняются, к сожалению.

Зелье Чистой Памяти готовилось долго, под него я сделал только заготовку и перешел к другим, не столь затратным по времени.

«Поэтому я и говорю, что ты не умеешь отдыхать», — вздохнул Песец.

«Не время для отдыха».

«С таким подходом его у тебя никогда не будет: постоянно будешь находить что-то недоделанное. После зелий у тебя что в планах?»

«Немного кожевничества — я Прохоровой сумку обещал. И артефакторика».

«Вот поэтому я и настаивал на изучении гитары, — опять вздохнул Песец. — И сейчас настаиваю. Потому что мозги у тебя в постоянном напряжении, а нужно что-то успокаивающее».

«Медитация?» — предложил я компромисс.

«Прекрасная идея, если медитация идет под сидр и музыку».

«Ты же понимаешь, что сейчас не время расслабляться?»

«Что значит не время? — удивился Песец. — У мага всегда должно находиться время для расслабления. Чтобы оглядеться по сторонам, подумать, не упустил ли он чего важного, да и вообще… Магия требует к себе уважительного отношения, а сидр можно уже пробовать».

«Ты же понимаешь, что я не твой создатель и сидр мне может не понравиться?»

«Как это может не понравиться? — возмутился Песец. — Если не понравится — значит, где-то была совершена фатальная ошибка. И о чем это говорит?»

Вопрос был риторическим, но Песец ждал от меня ответа, поэтому пришлось спросить:

«О чем?»

«О том, что надо остановиться и подумать».

«Хорошо, возьму сегодня третий уровень магии Огня, чтобы стихийную магию закрыть, а потом остановлюсь и подумаю».

«В правильную сторону? — с надеждой уточнил Песец. — Учти, маг в первую очередь должен думать, а не делать. Иначе толку от него не будет. То есть будет, но получится простой маг-исполнитель, не способный на творчество».

«Слушай, у меня ситуация сейчас — враги в спину дышат. Начну расслабляться — что-нибудь в спину воткнут».

«А раньше ты расслаблялся? — вкрадчиво поинтересовался Песец. — Мне кажется, твоя жизнь всегда была подчинена строгому распорядку. Другие в твоем возрасте с друзьями проводят много времени и от девушек не шарахаются».

«Я не шарахался, у меня блок был».

«Но сейчас-то нет, а ты просишь разрешения встречаться с девушкой у ее отца. Это нормально?»

«Я слово давал, что не буду впутывать Дашку».

«Сдается мне, не так уж она тебе нужна. Была бы нужна — не дал бы такого слова или нашел бы, как его обойти. И уж тем более сейчас, когда ее отец разорвал договор с вами сам».

Я разозлился и перестал отвечать на подначки Песца. Не думаю, что от того, что я примусь производить в промышленных объемах сидр и глушить его, опасность, которая нависла бы над Дашкой, будь я рядом, стала бы меньше. А вообще, разгребусь немного с живетьевским дерьмом, использую модули с тортами и игрой на гитаре и пойду в гости, наплевав на мнение Зырянова. В конце концов, ему об этом совершенно необязательно знать.

«Прекрасный план», — согласился Песец, для которого я опять слишком громко думал. И даже про сидр в этот раз не напомнил, хотя я уже подсознательно ожидал заявления, что сидр в ухаживании за девушкой даст сто очков вперед любому торту. Наверное вспомнил, что сидра у нас не так много, чтобы с его помощью завоевывать девушек.

Но рабочее настроение хвостатый паразит сбил, поэтому кожевничеством я не занялся, а пошел в беседку у бассейна, где как раз сидел дядя. Вот уж кто умел отдыхать на всю катушку: даже работу старался выполнять в максимально комфортных условиях.

— Еще что-то случилось? — напрягся он при моем появлении.

— Да нет. Песец сказал, что я не умею отдыхать.

— Научим, — обрадовался дядя. — Я, кстати, тебе давно говорю, что ты себя загонишь.

Он потянулся, нежась под лучами осеннего солнышка, которому климатический артефакт придал дополнительное тепло и которое сейчас было как раз комфортным для отдыха.

— Я ж не без причины загоняюсь. Мне и без того кажется, что я постоянно не успеваю.

«Вот умрешь — и даже нечего будет вспомнить, — проворчал Песец. — Только то, как бежал за недостижимым идеалом. Ты уже сейчас сильней всех в окружении, можно притормозить».

Я прикинул, что вытрезвляющее зелье у меня есть, и предложил Олегу спокойно посидеть, шашлычок пожарить, благо замаринованного мяса у нас хватало. Делали мы с запасом и даже не успели поставить последнюю порцию, когда пришли Шелагин с Грековым.

— О как, — удивился Греков, увидев меня. — Смотрю, живее всех живых Илья Песцов. Правильную фамилию выбрали: песец — зверь хитрый и умный. — Повернувшись к Шелагину, он спросил: — Саш, я правильно понимаю, что обыск отменяется?

— Кто бы вас пустил в дом? — усмехнулся Олег. — Присоединяетесь к трапезе. Сейчас я еще за хлебом схожу, а то заканчивается.

— И зелени захвати, — спохватился я. — Лук вон почти подъели.

— А неплохо вы тут устроились, — продолжил Греков. — Дом же не иллюзия?

— Нет.

— А туманом зачем закрываете?

— Чтобы не отвечать на глупые вопросы.

— Почему же глупые… — Греков обвел цепким взглядом и сам дом и участок. — Мне не боитесь показывать?

Подозреваю, увидел он куда больше, чем бы мы хотели показать. Но главные секреты — все равно при нас.

— А мы сейчас и узнаем, стоит вас бояться или нет. Я вам зелья в бокал подолью, вы выпьете и будете вынуждены говорить только правду.

Греков напрягся.

— А если я не захочу пить непонятную алхимическую дрянь?

— То для меня эту будет признанием вины и отсюда вы не выйдете.

— О как? Убьешь, что ли?

— Убью, — согласился я, понимая, что это не просто слова: заартачится Греков — значит, не просто так он это делает. А врагов у меня и без того хватает, чтобы оставлять за спиной вот этого конкретного, к которому я пока не понял как относиться.

— Убивалка-то выросла? — насмешливо спросил он.

— Что другое может и нет, а это — точно выросло, — ответил я. — Будем проверять? Или вам бояться нечего и вы выпьете мое зелье? Обещаю в личные секреты не лезть.

— Леш, выпей и перейдем к разговору, — вмешался Шелагин.

— Саш, вы чего? — повернулся к нему Греков. — Что вообще происходит?

— Дерьмо происходит. Илья в своем праве. Я тебе верю, но вчера его пытались убить люди Трефилова. Так что… — Шелагин развел руками. — Будет проще, если ты согласишься.

Страхом от метки Грекова не тянуло, скорее — растерянностью. Похоже, он пока не понимал, как относиться к моему требованию и насколько оно серьезно.

— Ответы на все или почти все вопросы получишь после проверки, — продолжил Шелагин.

Но Греков все равно сомневался и посматривал исподлобья то на меня, то на княжича. Пришлось его немного поторопить.

— Алексей Дмитриевич, пока я считаю проверку формальностью, но если вы продолжите упираться…

— Илья, ты мне предлагаешь закинуться непроверенной гадостью.

— Вы у меня заказ разместили. Тогда это вас не смущало?

— То, что мы у тебя заказали, проверено Рыжовым, но это же ты на проверку ему не отправишь?

— Не отправлю. Ряд моих зелий — исключительно для внутриродового пользования. Придется испытывать на вас. Вариантов-то все равно нет.

— А сам?

Я рассмеялся.

— Хотите по уши в мои секреты залезть? Не получится. Да вы расслабьтесь, Алексей Дмитриевич. При неудаче с зельем моих целительских знаний хватит, чтобы вас откачать. — Греков, напротив, напрягся, и я ему предложил: — Вон, можете пока шашлычок поесть…

Олег как раз притащил два блюда: с хлебом и зеленью. И тарелки для гостей, а еще — бокалы под пиво. И выставил пару бутылок из холодильника в беседке. Его вздох наверняка означал, что пива там осталось меньше, чем хотелось бы.

Вздох был слишком выразительным, чтобы Греков не сообразил: потянет с проверкой — останется без пива. И он махнул рукой.

— А, давай свою гадость. Но уговор — личного не касаться.

— Уговор, — согласился Шелагин. — Я прослежу.

— Так будете, Алексей Дмитриевич, или с пивом смешать? — протянул я ему приготовленный флакон.

— Зачем портить подозрительной алхимией хорошее пиво? Я его лучше потом выпью, без добавок, — храбро сказал Греков и опрокинул флакон в рот. Жидкость ухнула сразу. Теоретически полная порция была не нужна: достаточно пары капель, впитавшихся в слизистую. Но и вреда от объема не будет. Даже по времени дольше не подействует.

— Леш, клятва на тебе лежит кому?

— А то ты не знаешь? В нашей службе все приносят клятву роду Шелагиных.

— Как выяснилось, не все. На Трефилове клятвы нет.

— Кому ты говоришь? — удивился Греков. — Мы с ним одновременно принимали. Он, конечно, та еще расчетливая гнида, но против рода не попрет.

Пользуясь разрешением, он уже вовсю тянул себе на тарелку всего, на что падал его глаз. А глаз, как выяснилось, у него падал на очень и очень многое. Я даже засомневался, что он сможет все это в себя запихнуть. Или расчет на то, что пока жуешь — говорить не получается?

— На нем клятвы нет, — сказал я. — Это совершенно точно.

— Я не слышал, чтобы клятвы снимались, — задумался Греков. — Как сказано — до смерти, так и лежит, пока не умрешь.

«До смерти? — заинтересовался Песец. — А ведь это лазейка для целителя: убить, дождаться рассеивания клятвы и воскресить».

Я спросил полный вариант клятвы, и действительно — там звучала именно формулировка «до самой смерти». Менять надо, но это потом, пока нужно выяснить, сколько еще человек могло обойти клятву, используя помощь целителя.

— Есть ли на тебе поводок? — внезапно спросил Шелагин. И зашел в зону риска, потому что человек с поводком не смог бы ответить положительно, а зелье не дало бы соврать. Ментальный конфликт вполне мог привести к смерти допрашиваемого.

— Саш, откуда? На людей под клятву он не ложится, — снисходительно напомнил Греков, впился зубами в кусок мяса и зажмурился от удовольствия. — Все бы допросы такими были. Мои, конечно. Саш, как на духу: я ничего не злоумышляю против Шелагиных, а если о чем умалчиваю, так это потому, что рассказ ничего не изменит. Как с изменой княгини, например. Уверен, Трефилов об этом сказал князю, но тот проигнорировал. Все? Или еще есть вопросы?

Дальше расспрашивал Шелагин, осторожно выясняя, не замечал ли друг — а Греков точно был его другом — чего-то подозрительного. Но тот ничем не порадовал. Уже под конец действия зелья я спросил:

— А как вы относитесь к Николаю Шелагину, Алексей Дмитриевич?

— Плохо отношусь. Он реально гнида хитрозаверченная, — ответил Греков. — С отцом и братом он нутро свое не показывает, а вот на подчиненных отрывается. Я надеюсь, что в отставку уйду раньше, чем он станет князем.

Зря он на это надеется: Коля не оставит никого, кто мог бы заподозрить, что он не Шелагин. Так что Греков — одна из первых кандидатур на устранение, если все пойдет быстрее, чем рассчитывают.

— Ты никогда мне этого не говорил.

— Ты никогда этого и не спрашивал, — парировал Греков. — А говорить тебе, что я думаю про Колю, в котором ты души не чаешь, — смысл? От этого ничего не изменится. Еще решишь, что я наговариваю. Но вот что я тебе скажу: его даже смерть матери не расстроила. Он, конечно, играет убитого горем сына, но именно что играет. Сомневаюсь, что он будет хорошим князем, но актер из него — экстракласс. Все? Ответы на свои вопросы я получу? Если Илью хотели убить на Изнанке, как он вообще выжил?

— Секрет Рода, — торопливо сказал Олег.

— Вы еще скажите, что к вам лично приходил родовой тотем и помогал.

Олег хрюкнул, подавив смешок, и смущенно прикрыл рот рукой.

«Ну наконец-то кто-то правильно определил мое место: тотем Рода», — Песец распушился и столь гордо выпятил грудь, как будто готовился, что на нее сейчас повесят пару орденов.

— Вообще-то, вы недалеки от истины, Алексей Дмитриевич, — усмехнулся я. — Но дело не в том, как я выжил, а в том, почему меня вообще хотели убить. Дело в том, что Николай — сын Живетьева.

— Это ты загнул, — вытаращился на меня Греков. — Княжеских наследников сразу после рождения проверяют, потому что каждая реликвия завязана на кровь определенного рода.

— Это так. Но Живетьевы такое проворачивают не впервые: ряд княжеств уже отправлены под руку императора. Но конкретно с этим были другие планы: матриарх рода Живетьевых делала реликвию, чтобы переподчинить княжество своему наследнику. И Прохоровское княжество они тоже собирались прибрать к рукам.

— Как-то это все… — Греков повращал вилкой, на которой был недоеденный кусок шашлыка. — Вилами на воде писано, да. Слишком вдолгую игра, не на одно поколение.

— Именно так. Но у Живетьевых время есть. В отличие от меня. Либо я разберусь с ними, либо они разберутся со мной и с вами. Олег, покажи этому недоверчивому типу видео. На том месте, где меня убили, а потом говорили про Живетьева.

Олег промотал до нужного места, Греков с интересом посмотрел на мою не слишком героическую смерть, недоверчиво хмыкая и косясь на меня с явным вопросом во взгляде, и выслушал разговор, где прозвучала фамилия Живетьева.

— Вообще, эта идея была Колина, — сообщил я. — Сама Арина Ивановна считает меня слишком ценным ресурсом, чтобы отправлять в расход, не попытавшись даже прибрать к рукам под клятву.

— Павел Тимофеевич не поверит, — решил Греков. — Нужно свидетельство независимого целителя. Точно Николай не от него?

— Точнее некуда.

— Саш, нужно везти сюда Зимина. Причем так, чтобы об этом никто не знал.

— Можно допросить под запись Трефилова и Живетьева, — предложил я.

— У Трефилова слишком много власти, — возразил Шелагин. — И мы не знаем, кто еще на его стороне.

— Можно сделать так, чтобы он забыл про допрос.

Греков неодобрительно покрутил головой.

— Тебе бы все убивать. Понимаю, мальчик дорвался до взрослых игрушек. Но тут вот так в лоб нельзя: нужно выявить всех. И действовать надо аккуратнее.

— Я говорил об убийстве, Алексей Дмитриевич? У меня есть зелье, заставляющее забыть события последних двух часов. Правда, уже не моего изготовления, то есть я не знаю, как сработает. Есть зелье с блокиратором магии. Есть парализующий порошок.

— В твоем списке я ничего такого не видел.

— А я ничего такого продавать на сторону не собираюсь. И давать в чужие руки — тоже, — ответил я. — Могу поехать с вами и напоить всех нужных фигурантов.

— Засекут.

— Алексей Дмитриевич, меня на Изнанке не засекли, группа была не из последних, да ведь?

— А ведь да, не из последних. Как тебе вообще удалось их провести, да еще и заснять?

— Я еще заснял, как их трупы волокли, но там звук не получился: другой способ съемки использовал.

— Секрет рода? — с тяжелым вздохом уточнил Греков. — Интересно у вас секреты распределяются: все достаются исключительно главе.

Олег лишь снисходительно улыбнулся: мол, у него тоже найдется, чем удивить, но он не привык разбрасываться словами, в отличие от племянника. Хотя, конечно, мог бы и поактивнее перенимать от меня заклинания. Я уже до третьего уровня дошел в стихиях, а Олег даже не все первого выучил

Отправить