Больше трех лет сражался Тор на каменистых и холодных границах Мидгарда, отбивая набеги великанов. Хримтурсы, предвечные великаны, были многочисленны и воинственны, но рыжебородый бог грома, стремительно носясь над облаками и появляясь то здесь, то там, безжалостно крушил их одного за другим своим увесистым молотом. Наконец, не выдержав битв с грозным асом, исполины бежали обратно в Ётунхейм, чтобы там собраться с силами для нового похода против богов и людей.

Решив, что теперь пришло время для долгожданного отдыха, Тор выпряг из колесницы козлов Тангиостра и Тангриснира и пустил их пастись на сочный луг, а сам, с хрустом поведя плечами, с наслаждением растянулся на голой земле. Положив Мьёлльнир рядом с собой, бог грома крепко заснул. Так прошла ночь…

Проснувшись на заре, Тор громко зевнул и сразу же потянулся за своим молотом, но его рука уткнулась в траву и камни. Сын Одина с диким криком быстро вскочил на ноги и, протирая глаза, огляделся – Мьёлльнир бесследно исчез.

Гнев могучего аса был ужасен. Он принялся рвать на себе бороду и так топать ногами, что начались землетрясения, а потом быстро запряг в колесницу своих козлов и вихрем помчался в Асгард, чтобы уведомить богов о своей потере.

Однако по дороге сын Одина устыдился, что так глупо проспал свое прославленное оружие, и решил признаться в этом одному пройдохе Локи.

Выслушав Тора, бог-плут покачал головой и ответил:

– Твой молот могли стащить только великаны, значит, и искать его надо у них. Отправимся поскорее к Фрейе и попросим у нее соколиное оперенье. Затем я полечу в Ётунхейм, чтобы выведать, где находится Мьёлльнир.

– Ты прав, – согласился Тор. – Навестим Фрейю.

И вот оба аса явились во дворец богини любви.

– Если бы оно было выковано из чистого золота, то и тогда я отдала бы его вам без сожаления, – сказала дочь Ньёрда, вынося гостям свое соколиное оперенье.

Локи накинул его на себя и так быстро, как только мог, устремился через бурное море в Страну Великанов.

Первым, кого встретил там бог-плут, был один из знатнейших и богатейших владык Ётунхейма – великан Трюм. Он, как на троне, сидел на вершине крутой горы и был занят своим обычным делом: плел ошейники для своих псов и расчесывал гривы своим коням. Увидев над собой парящего в небе сокола, великан сразу догадался, что перед ним один из асов.

– Как поживает рыжебородый бог грома? – спросил он, ухмыльнувшись.

– Гневается, Трюм, – ответил Локи. – У Тора пропал его молот. Не знаешь ли ты, кто его взял и где он сейчас?

– Ха-ха-ха! – оглушительно захохотал Трюм. – Мне ли этого не знать, когда я сам стащил его прямо из-под носа разини! Я мог бы убить Тора, пока он дрых без задних ног, да не хочу ссориться с асами. Я готов возвратить Мьёлльнир сыну Одина, но только при одном условии: если боги выдадут за меня замуж прекрасную Фрейю. А породнившись с владыками Асгарда, я, пожалуй, соглашусь перейти на их сторону.

– А ты не хвастаешь? Откуда мне знать, что молот именно у тебя? – прикинулся недоверчивым Локи.

– Думаешь, Локи, провести меня? – снова засмеялся Трюм. – Молот лежит глубоко-глубоко под землей, и тебе его не достать, несмотря на всю твою хитрость.

Узнав все, что ему было нужно, Локи полетел обратно в Асгард.

– Молот у Трюма, и он хочет оставить его у себя до тех пор, пока боги не отдадут ему в жены богиню Фрейю, – объявил он поджидавшему его Тору.

Услышав это, бог грома снова помчался к богине любви.

– Послушай, Фрейя, – сказал он, – немедленно собирайся и иди к Трюму! Ты должна стать его женой, иначе Мьёлльнир останется в Ётунхейме и ничто не помешает хримтурсам совершать безнаказанные набеги на земли богов и людей.

Но, едва услышав эти слова Тора, богиня любви рассвирепела в первый раз в жизни, да так, что в порыве гнева разорвала свое драгоценное ожерелье Брисингамен.

– Замолчи, Тор, и убирайся прочь из моего дворца! – воскликнула она. – Никогда не поеду я в Ётунхейм и никогда не выйду замуж за безобразного великана, хотя бы все боги просили меня об этом. Ты сам проспал свой молот, так и добывай его сам.

Опустив голову, Тор пристыженно вышел от Фрейи и снова направился к сыну Лаувейи.

– Посоветуй, что делать, Локи! – взмолился он.

– Нам надо собрать других обитателей Асгарда и рассказать им о случившемся, – сказал Локи. – Может быть, мы все вместе до чего-нибудь додумаемся.

Тор скрепя сердце согласился и отправился собирать асов.

Узнав о пропаже Мьёлльнира и о требованиях Трюма, боги разразились проклятьями. Впрочем, кое-кого охватил настоящий ужас.

Один и другие обитатели Асгарда долго советовались, но не могли ничего придумать. Наконец мудрый Хеймдалль, верный страж радужного моста Биврёста, встал со своего места и сказал:

– А почему бы нам не надеть на Тора женское платье со связкой ключей от разного рода кладовых и не послать его к Трюму под видом Фрейи? Может быть, он сумеет выручить у великана Мьёлльнир?

– Но ведь Трюм сейчас же догадается, что его обманули! – возразил ему Вали.

– Нет, – ответил Хеймдалль, – он ничего не заподозрит. Трюм никогда не видел Фрейи и не знает, как она выглядит. К тому же, как все хримтурсы, он мало что смыслит в женской красоте. Наденем на Тора платье подлиннее, чтобы не было видно его огромных ног, навесим ключи от разного рода кладовых, закроем фатой лицо и рыжую бороду, а голову повяжем платком. Тогда, клянусь Биврёстом, великаны ни за что не догадаются, что перед ними не женщина, а сам бог грома.

– Что?! Обрядиться в бабское тряпье?! Да еще ключи нацепить, как какой-нибудь кухарке?! – в бешенстве закричал Тор. – Если я это сделаю, я стану всеобщим посмешищем!

– Ты забываешь о том, Тор, – возразил ему Браги, – какая страшная опасность теперь угрожает миру. Хочешь ли, чтобы великаны по твоей же собственной вине перебили всех нас Мьёлльниром и захватили Асгард и Мидгард? Ты должен попытаться любой ценой вернуть назад свое оружие. И если тебе это удастся, я погляжу на того шутника, который только осмелится открыть свой поганый рот!

– Послушай, Тор, – сказал Локи вкрадчивым голосом, видя, что бог грома все еще колеблется. – Хочешь, я тоже надену женское платье и отправлюсь вместе с тобой к Трюму под видом твоей служанки?

Предложение Локи очень понравилось богам, а особенно Тору, который не только согласился с советом Хеймдалля, но даже потребовал как можно скорее отправляться в дорогу.

Боги тут же оставили Тора и Локи, чтобы они смогли нарядить друг друга, а к Трюму направили гонца с известием, что Фрейя скоро к нему прибудет.

Великан прямо раздулся от радости и гордости. В ожидании невесты он созвал в свой замок многочисленных гостей, надо сказать, одного уродливее другого, и устроил для них роскошный пир.

Вскоре вдали показался Тор в фате, длинном платье, со связкой ключей, а за ним Локи в одежде служанки. Трюм поспешно выскочил к ним навстречу. Он взял за руки мнимую невесту и, торжественно введя ее в замок, усадил рядом с собой за богато убранный яствами и питьем стол.

Тор любил хорошо поесть, и к тому же он так проголодался в дороге, что забыл всякую осторожность. Он тут же отправил себе в рот целого быка, за ним восемь огромных лососей и опростал все это бочкой крепкого меда.

– Никогда за всю мою жизнь я еще не видел, чтобы какая-нибудь девушка так ела! – воскликнул Трюм, с подозрением посмотрев на мнимую Фрейю.

– О Трюм, – поспешно шепнул ему на ухо Локи, который на всякий случай, как то подобает служанке, встал за спиной великана, – тоскуя по тебе, Фрейя семь дней ничего не пила и не ела. Вот почему она сегодня так голодна.

Слова пройдохи обрадовали Трюма, и он тут же, глупо заулыбавшись, захотел поцеловать свою невесту, но отшатнулся, увидев сквозь фату горящие, как уголь, глаза Тора.

– Ни у одной девушки в мире я не встречал еще таких диких глаз! – запинаясь проговорил он.

– Успокойся, Трюм, – снова шепнул ему Локи. – Семь долгих дней и столько же ночей плакала Фрейя, тоскуя по тебе, и ее глаза покраснели и сделались больше чем обычно.

Услышав, что Фрейя так сильно его любит, великан чуть слезу не пустил.

– Разве она не знала, что мы скоро встретимся?

Тут Локи превратился в одни шепот:

– Она боялась, что ты – не Трюм, а обманщик, который выдает себя за него. Ведь только настоящий хримтурс мог похитить у Тора его Мьёлльнир!

Ничего не говоря, хозяин замка вышел из зала и послал к гостям свою сестру, чтобы она положила на колени его невесте молот и получила от нее взамен какой-нибудь подарок, в чем и состоял в те времена обряд венчания.

Девушка сейчас же исполнила приказание брата, и каково же было ликование Тора, когда в положенном ему на колени Мьёлльнире он узнал свое оружие! В одно мгновение весь его потешный наряд полетел прочь, и перед окаменевшими от ужаса гостями Трюма предстал грозный бог грома. Придя в себя, хримтурсы бросились бежать, но было уже поздно: Мьёлльнир крушил их черепа повсюду, и, сраженные его ударами, они один за другим мертвыми валились на землю. Такая же участь постигла и прибежавшего на шум Трюма.

Так вернул себе Тор свой замечательный молот, а весь мир был спасен от страшной опасности.

С тех пор прошло уже много лет, но и до сего дня не может забыть бог грома, как однажды он чересчур крепко заснул, а потом ходил из-за этого в женском платье, и очень гневается, когда ему об этом напоминают.

Как далее поведал Эгиру Браги, Тор, вернув себе Мьёлльнир, снова уехал на восток бить великанов.

И не зря он частенько спрашивал у стража Хеймдалля, не появлялись ли великаны у стен Асгарда, ибо он знал по своему опыту – и среди них находились желающие стать непрошеными гостями в чертогах богов. И они всегда находили достойный прием у асов, но вот только его нельзя было назвать теплым. И как-то раз приключилась такая история.

В один погожий денек Всеотец Один отправился на прогулку по небу верхом на Слейпнире. Когда он пролетал через Ётунхейм, то его с земли заметил великан по имени Хрунгнир.

Когда увидел Всеотца Хрунгнир, то восхищенно воскликнул:

– Ах, кто это скачет в золотом шлеме по водам и воздуху? Экий красавец! А уж конь-то – загляденье, на диво хорош!

Тут Один спустился на землю и сказал, что готов прозакладывать свою голову, что не сыщется коня в Ётунхейме, чтобы мог с ним сравниться. Но Хрунгнир, увидев, что перед ним ас, тут же переменился к нему и грубо ответил:

– Да, хорош твой конь, но у моего коня ноги куда длиннее. Зовут его Золотая Грива.

– Вот еще! – надменно ответил Один. – Ни за что твоей кляче не догнать моего Слейпнира! – и с этими словами Всеотец пришпорил своего чудо-скакуна и улетел.

Тогда Хрунгнир рассердился, вскочил на своего коня и погнался за Одином, решив отплатить ему за кичливые речи.

Один мчался так быстро, что совсем скрылся из глаз. И обуял тут Хрунгнира такой великанский гнев, что он и сам не заметил, как пересек пределы своей земли и неожиданно очутился внутри ограды Асгарда. Что делать? Один исчез, будто сквозь землю провалился. Немного поостыв и оглядевшись, решил Хрунгнир зайти в гости к асам.

Когда он появился в дверях Валгаллы, то асы гостеприимно предложили ему выпить с ними пива. Хрунгнир вошел в палату, расселся на скамье и заносчиво велел, чтобы ему подавали угощенье. Ему принесли пива в кубке для гостей, но он оттолкнул его, пренебрежительно заявив, что он слишком мал для его глотки. Тогда принесли ему огромную чашу, из которой обычно пил Тор, и Хрунгнир осушил ее единым духом и тут же грубо потребовал, чтобы ее наполнили снова.

Захмелев, он стал хвастаться своей исполинской силой, при этом не скупясь на громкие речи, похваляясь поднять на плечи всю Валгаллу и унести в Ётунхейм, потопить Асгард и поубивать всех богов, кроме Фрейи и Сив, которых он заберет себе в наложницы. Но боги только посмеивались в ответ.

А Фрейя тем временем подливала ему в чашу и, ухмыляясь, тоже слушала великанское хвастовство. Тогда Хрунгнир возомнил, что нравится Фрейе, и начал бахвалиться перед ней, заявив, что ему ничего не стоит выпить у асов все их пиво. И на этот раз он постарался подтвердить свои слова делом – снова залпом осушил чашу Тора и потребовал еще.

И вот когда речь зашла о пиве, которого их сейчас обещали лишить, асы поняли, что это – самая весомая из всех угроз, и, рассердившись на нахала, тут же вызвали Тора. Тотчас явился в палату Тор, высоко занеся свой молот, и был он в великом гневе. И сын Одина грозно спросил:

– Это чья задумка, чтобы пили здесь коварные великаны? Кто дозволил Хрунгниру войти в Валгаллу? С какой это стати Фрейя ему подливает, словно на пиру у богов? И почему он пьет из моей чаши и всё из нее выпил?

Тогда, злобно глядя на Тора, Хрунгнир ответил:

– Чего это ты разорался? Вообще-то сам Один пригласил меня попить пивка в Асгард, и я пришел с его позволенья.

А Тор ответил:

– Про Одина не знаю, его тут нет, но тебе, Хрунгнир, придется пожалеть о своей наглости, прежде чем ты покинешь Асгард!

Тут Хрунгнир сказал:

– Для Аса-Тора невелика честь убивать безоружного гостя. Ты можешь гораздо лучше испытать свое мужество, если отважишься биться со мной – на рубеже между Асгардом и Ётунхеймом, у Каменных Дворов. Да, глупо было с моей стороны оставить дома щит и точило. Будь я при оружии, мы бы прямо сейчас померялись с тобой силами. Ну что – принимаешь вызов? Или тебе слабо? Ну а если ты так хочешь убить меня безоружным, то имей в виду – тогда ты просто подлец!

Тор, услышав подобную речь, не стал уклоняться от единоборства, тем более что прежде никто не вызывал его на поединок. Опустив молот, он согласился и отпустил наглого незваного гостя-великана.

Хрунгнир немедленно пустился в обратный путь и скакал во весь опор до самого Ётунхейма. И разнеслась среди великанов слава о его поездке и о том, что они условились с Тором о поединке. Великаны поняли, что исход этого боя решит их дальнейшую участь. Они знали – не придется ждать им пощады от Тора, если погибнет Хрунгнир, ибо был он среди них сильнейшим.

Тогда великаны решили сделать Хрунгниру помощника для битвы и, недолго думая, слепили у Каменных Дворов глиняного человека, и был он девяти поприщ ростом и трех поприщ в обхвате. Только вот не нашли они сердца, чтобы было ему под стать, и тогда они взяли сердце огромной великанской кобылы и вставили ему в грудь. И было это кобылье сердце хоть и большим, но далеко не бестрепетным, когда явился Тор.

У самого же Хрунгнира было славное сердце – сделанное из твердого камня, с тремя острыми выступами. Теперь люди по его подобию вырезают на камнях и дереве рунический знак, называемый сердцем Хрунгнира. Голова Хрунгнира тоже была сделана из камня, каменным был и щит его – широкий и толстый. Он держал перед собою этот щит, когда стоял у Каменных Дворов и поджидал Тора. А вместо меча, как он и говорил, у него было огромное точило. После того как Один опрометчиво научил великанов пользоваться точилами, они стали их делать сами и делали такими громадными, что некоторые из них начали применять этот инструмент заместо оружия. И вот, собравшись на бой, вскинул он это свое точило на плечо, и вид у него был весьма грозный. А рядом с ним стоял глиняный исполин по имени Мёккуркальви и сильно трусил. Говорят, что, увидев Тора, бедолага обмочился.

Тор отправился на поединок, а с ним в качестве оруженосца – Тьяльви. Тьяльви побежал вперед, туда, где стоял Хрунгнир, и сказал ему:

– Ты поступаешь опрометчиво, великан, держа щит перед собою. Ведь Тор уже увидел тебя! Берегись – ибо теперь он идет под землей и нападет на тебя снизу.

Тут Хрунгнир сбросил щит себе под ноги и стал на него, держа точило перед собой обеими руками. И в тот же миг он увидел молнии и услышал сильные раскаты грома. И увидел он Тора во всем его божественном гневе: тот стремительно мчался и, занеся свой Мьёлльнир, издалека метнул его в Хрунгнира. Хрунгнир поднял обеими руками точило и бросил его навстречу молоту. Точило столкнулось в воздухе с Мьёлльниром и раскололось пополам. Один кусок упал на землю, именно из него-то и образовались все кремневые скалы. А другой кусок вонзился Тору в голову, так что он упал наземь. Молот же попал в голову Хрунгниру и полностью раскрошил ему череп. Бездыханное тело Хрунгнира свалилось на Тора, и тяжелая нога поверженного исполина оказалась у Тора на шее, придавив его к земле. А Тьяльви отважно напал на Мёккуркальви, и тот бесславно погиб – пугливое сердце кобылы подвело его, и он рассыпался в прах.

Покончив с глиняным истуканом, Тьяльви подошел к Тору, чтобы снять с него ногу Хрунгнира, да только не смог. Услышав, что Тор упал, пришли и все асы, чтобы снять с него ногу, но и у них ничего не вышло – так тяжела была ножища великана! Тут подошел Магни, недавно народившийся сын Тора и великанши Ярнсаксы, и было ему тогда всего три ночи отроду. Он легко спихнул с Тора ногу Хрунгнира и промолвил:

– Вот незадача, отец, что я пришел так поздно! Думаю, я бы загнал великана кулаком прямиком в Хель, если бы пораньше с ним повстречался!

Тор поднялся на ноги и ласково поздоровался с сыном, погладил его по головке, приговаривая, что, верно, вырастет тот могучим витязем.

– Вот подрастешь малость, – сказал он, – и я отдам тебе коня по кличке Золотая Грива, которым владел Хрунгнир.

Но тут вмешался возмущенный Один, из-за которого и вышел весь этот сыр-бор с Хрунгниром, и сказал, что этот конь – его добыча, а не Тора, и он поступает нехорошо, обещая такого доброго коня сыну великанши, а не своему любимому отцу… И как горько ни плакал обиженный внучек, дедушка был неумолим и увел Золотую Гриву в свою и без того переполненную волшебными жеребцами конюшню. Так-то – порой и сам Всеотец Один не может совладать с жадностью!

– А дальше что было? – со смехом спросил Эгир, выслушав эту забавную историю.

Браги отхлебнул пива, дабы промочить пересохшее от долгого рассказа горло, и продолжил:

– А дальше было вот что. Тор возвратился в Трудвангар, а точило Хрунгнира по-прежнему намертво сидело у него в голове, и это доставляло ему неудобство. Тогда он решил позвать известную знахарку и провидицу по имени Гроа, жену одного из своих воинов, Аурвандиля Смелого. Придя к Тору, она начала петь над ним свои заклинания – и пела их до тех пор, пока точило не стало шататься. Заметив это и понадеявшись, что теперь можно будет вытащить точило полностью, Тор решил порадовать Гроа и поблагодарить ее за искусное врачеванье – но только не деньгами или подарками.

Вместо них он поведал ей о том, как шел с севера и переправлялся через реки Эливагар, а на спине нес в корзине ее мужа Аурвандиля, который тоже был с ним в его походе в Ётунхейм. И в подтверждение правдивости своих слов Тор рассказал, что Аурвандиль по неосторожности высунул из корзины босой палец ноги и тут же его отморозил в ледяной воде. И тогда Тор помог ему в беде – он отломал ему этот палец и забросил на небо, сделав из него звезду, которая теперь так и называется – Палец Аурвандиля. Тор сказал, что Аурвандиль пошел на поправку и уж скоро будет дома. Услышав это, Гроа так обрадовалась, что позабыла все свои заклинания, и точило перестало шататься и выходить. Так оно и сидит с тех пор в голове у Тора. Вот почему нельзя бросать или ронять точило на пол: тогда шевелится точило Хрунгнира в голове у Тора, и бог грома изволит гневаться…

Беседа Браги и Эгира продолжалась, и бог поэзии рассказал своему гостю новые истории о похождениях Тора:

– Немало интересного можно поведать и о том, как Тор ездил к великану Гейррёду и победил его. И надо сказать, что тогда при нем не было ни молота Мьёлльнира, ни Мегингъёрда. А всему виною – пройдоха Локи, который был тогда с ним…

Ибо вот что приключилось однажды с Локи, после того как он вернулся из путешествия с Тором в страну Утгарда-Локи.

Возвратившись из этого нелегкого путешествия, Локи хорошо отдохнул, и ему стало скучно. Тогда он решил развлечься. И вот забавы ради стащил Локи у Фригг ее соколиное оперенье и решил полетать по миру. Облетая Ётунхейм, он из любопытства залетел во двор к богатому великану Гейррёду и, увидев там высокие палаты, опустился и заглянул в окошко. А Гейррёд, завидев из своей горницы красивую птицу, велел поймать ее и принести к нему. Слуга, которого он послал, полез по стене, и это стоило ему больших усилий, так как он был не великан, а человек, а стена, как и полагается в обиталище исполина, была очень высока.

Локи пришлось по душе, что тот так бьется, чтобы добраться до него, и он решил подразнить подневольного человека и не улетать, пока тот не закончит весь свой нелегкий путь. Когда же человек был рядом, он расправил крылья, хотел оттолкнуться – и тут оказалось, что его ноги прилипли к просмоленной и нагревшейся под лучами солнца крыше! Радостный слуга тут же схватил Локи и принес его к Гейррёду.

Великан стал с любопытством рассматривать свою добычу в золотом оперенье и вдруг заметил, что глаза птицы светятся умом и хитростью. Гейррёд заподозрил, что перед ним не сокол, и велел говорить:

– Ну-ка отвечай мне – кто ты? Ты человек? Или дух? Говори немедленно и не отпирайся!

Но Локи молчал, отводя глаза, клекотал и бил крыльями, подражая соколу, однако Гейррёд не поверил в эти уловки. Разгневавшись, он запер Локи в сундук и три месяца морил его голодом. Когда же он вытащил его оттуда и приказал говорить, Локи, измученный голодом и жаждой, не выдержал и признался во всем. Приняв свой обычный облик, Локи поведал, кто он и откуда, и стал упрашивать великана, чтобы тот отпустил его. Локи предлагал и золото, и драгоценные камни, но упрямый Гейррёд, довольный, что ему в руки попалась такая знатная добыча, был глух к его мольбам. Тогда Локи, отчаявшись и не зная уже, как откупиться, дал Гейррёду клятву привести к нему Тора, причем без его молота и без Пояса Силы. Эта идея пришлась злобному великану по душе, и тот отпустил его…

Вернувшись из Ётунхейма, Локи стал всячески обхаживать Тора, крутиться вокруг него и угощать пивом.

– Чего тебе от меня надобно? – угрюмо спросил Аса-Тор, смекнув, что корыстный Локи неспроста увивается вокруг него.

– Пойдем со мной в Ётунхейм, – предложил ему Локи. – Великан Гейррёд сильно обидел меня, и я хочу его за это убить, но без тебя не справлюсь. Помнишь, я ведь был твоим верным спутником, когда мы ходили к Утгарда-Локи! Так помоги же мне отомстить! К тому же Гейррёд несметно богат, и когда мы расправимся с ним, то завладеем всем его добром!

– Ах ты, плут! – ухмыльнулся бог грома. – Ведь знаешь, что я не устою перед тем, чтобы расправиться с ётуном, а сам небось заришься на его имущество! Ну ладно, уговорил. Убить великанское отродье – святое для меня дело. Сегодня допьем твое пиво, а завтра спозаранку отправимся в путь…

На следующее утро чуть свет Тор и Локи отправились в Страну Ётунов. А дело-то, как мы помним, было как раз после путешествия к Утгарду-Локи, и козлы Тора еще оставались у отца Тьяльви на излечении и отдыхе, и потому предстояло двум асам идти в Ётунхейм пешком.

И вот, собираясь в дорогу, Тор стал надевать Мегингъёрд и поднял было на плечо Мьёлльнир, однако Локи стал отговаривать его от этого.

– Ни к чему тебе обременять себя такой тяжестью! – сказал хитрец. – Путь-то нам предстоит пеший, да и неблизкий, а ты так силен, что и без волшебства справишься с великанским отродьем! Пойдем налегке и силы сбережем.

Подумав немного, Тор согласился:

– Наверное, ты прав. Я и вправду силен, а Мьёлльнир что-то сегодня после твоего чересчур хмельного пива кажется тяжеловатым. Ладно, обойдусь без молота, но Мегингъёрд я все-таки надену.

На том и порешили. Локи смотрел, как Тор оборачивает своим могучие чресла Поясом Силы и думал: «Ничего! По дороге соображу, как и от Мегингъёрда избавить этого недотепу…»

И вот отправились они в путь-дорогу. Шли они долго, а до обиталища Гейррёда было еще далеко. Тогда Тор решил остановиться на ночлег у знакомой ему великанши по имени Грид, которая была матерью Видара Молчаливого. И надобно сказать, что это она в свое время подарила Тору его Пояс Силы.

Грид встретила асов радушно, за ужином поведала Тору всю правду о Гейррёде и посетовала на то, что он не прихватил с собой Мьёлльнир:

– Напрасно ты его не взял! Гейррёд – великан очень хитроумный, и справиться тебе с ним будет нелегко. Придется тебе помочь.

И тогда в придачу к Мегингъёрду она одолжила ему свои железные рукавицы и посох, что зовется Посохом Грид.

На следующее утро два путника попрощались с гостеприимной Грид и двинулись дальше к усадьбе Гейррёда. Тор, уверенный в своей победе, шел, весело насвистывая, а Локи угрюмо плелся следом, мучительно размышляя над тем, как исполнить свою клятву перед Гейррёдом и лишить бога грома его волшебного оружия…

Наконец Тор и Локи подошли к широкой и стремительной реке Вимур, за которой и находилось имение Гейррёда. Тор смело вошел в нее, опоясавшись Поясом Силы и вонзая посох Грид в дно реки, чтобы не уплыть, будучи ухваченным быстрым течением. Локи пошел за ним и что есть мочи ухватился за Мегингъёрд, надетый на Тора. И когда Тор дошел до середины реки, вода внезапно поднялась так высоко, что стала перекатываться через его плечи. Тогда Тор сказал так:

И тут Тор увидел, что выше по течению, в расщелине, из которой вытекала река, стоит Гьяльп – исполинская дочь Гейррёда – и упирается своими великанскими ногами в оба берега, да так, что они просели под ней, что в итоге и вызвало подъем воды. Тут Тор поднял со дна огромный валун и, метнув его в нее со словами:

– Ну, будет теперь в устье запруда! – угодил ей прямо в голову. Великанша упала без сознания, перегородив своей исполинской тушей течение реки, и вода тут же начала спадать. Вскоре Тор доплыл до берега и, ухватившись за росшее там деревце рябины, выбрался из потока. Отсюда и пошла у людей поговорка: «Рябина – спасение Тора».

Но на выходе из реки оказалось, что на Торе нет больше Пояса Силы. Пока Тор боролся с течением и поражал великанскую дочь, Локи, пользуясь удобным моментом, сорвал Мегингъёрд с бога грома и потихоньку утопил в реке…

Искать Пояс Силы не было времени, и Тор махнул на это рукой, решив, что найдет его на обратном пути. Вскоре они добрались до замка Гейррёда и стали держать совет, как им быть дальше. Тор хотел напасть немедленно и вступить в бой, но Локи снова отговорил его.

– Теперь без Мегингъёрда вступать в прямой бой будет опасно, – советовал он. – Время к вечеру, прикинемся нищими странниками и попросимся на ночлег, а выбрав удачный момент, нападем!

И Тор снова послушался совета коварного Локи.

И вот постучались они в ворота к Гейррёду и, прикинувшись каликами перехожими, стали проситься на ночлег. Слуги доложили о том хозяину, и Гейррёд разрешил странникам переночевать в козьем хлеву. Тор сразу пошел туда, а Локи, сказав, что, ему, мол, по нужде надо отлучиться, побежал тем временем к Гейррёду и доложился:

– Видишь, я исполнил свою клятву, привел к тебе Аса-Тора, и притом без Мьёлльнира и без Мегингъёрда. Но учти – при нем волшебный посох и рукавицы, которые по дороге ему дала Грид, будь она неладна, и он по-прежнему опасен.

– Ах ты, обманщик! – гневно зарычал Гейррёд. – Ты обещал мне, что он будет полностью безоружным!

– О Посохе и рукавицах у нас уговора не было, – возразил Локи. – Я свое дело сделал, теперь дело за тобой. Убей Тора, но лучше всего хитростью, а не в открытом бою!

Гейррёд, поразмыслив, согласился, и они сговорились, как убьют бога грома.

Вернувшись в хлев, где Тор уже расположился на отдых, Локи предложил ему поужинать припасами, взятыми в дорогу, и указал на скамью, стоящую в углу, – мол, сядем да и потрапезничаем тут. Тор сразу же сел, а Локи помедлил – и недаром!

Когда Тор сел на скамью и уже стал развязывать дорожный мешок с провизией, то неожиданно почувствовал, что скамья поднимается под ним к самой крыше. Тогда он уперся Посохом Грид в стропила и покрепче прижался к скамье. Раздался громкий хруст, а затем и громкий крик боли: ведь под скамьей прятались дочери Гейррёда – Гьяльп и Грейп, которые хотели раздавить его об потолок, подняв скамью, а он вместо этого переломил спины им обеим.

Итак, первая попытка Гейррёда убить Тора не удалась, а вместо этого он потерял обеих своих дочерей. Гейррёд был в ярости, но сдержался, памятуя о совете Локи. Он прикинулся гостеприимным хозяином и, сделав вид, что не узнал Тора, на следующее же утро пригласил гостей к себе в палату – позабавиться разными играми.

Когда Тор вошел в палату, то увидел, что в середине нее был разведен большой костер, а в нем лежали бруски раскаленного добела железа.

– Ну что, дорогой гостюшка, поиграем с огоньком? – ласково улыбаясь, предложил хозяин. Тор не стал отказываться:

– Чего б не поиграть?

Когда он встал напротив Гейррёда, тот выхватил щипцами из огня раскаленный брусок железа и со всего маху швырнул в Тора. Но Тор поймал брусок железными рукавицами и высоко поднял его вверх.

– Ну что ж, такая игра мне по вкусу, дорогой хозяин! Я поймал, теперь лови ты! – грозно прорычал он.

Гейррёд, пытаясь защититься от ответного броска, отскочил за железный столб. Но Тор бросил раскаленное железо с такой силой, что оно прошило насквозь и столб, и самого Гейррёда, и стену и, наконец, ушло в землю.

Так был убит коварный и жестокий великан Гейррёд. Тор и Локи вернулись в Асгард и по дороге отыскали в реке Мегингъёрд. Тор так и не заподозрил никакого подвоха со стороны Локи, и на этот раз ему все сошло с рук.

Эгир долго пировал с асами и, как мы уже знаем, был принят ими щедро и радушно – и даже завел среди них друзей. Вернувшись к себе, Эгир решил отблагодарить их и замыслил в свою очередь угостить их, пригласив к себе в гости. И он устроил роскошный пир, пригласив на него всех асов вместе с их женами.

Гостей собралось так много, что пиво у Эгира стало быстро иссякать, хотя еды еще оставалось с избытком. Видя, что пиво подходит к концу, Эгир пожаловался на это Тюру и сказал, что боится прогневать асов, если вдруг в разгар пира им станет нечего пить.

Тюр шепнул на ухо Тору:

– Пиво-то кончается, надобно было Эгиру наварить его побольше, чтобы продолжить пир.

– Ну, для этого надобен и котел гораздо больше того, что у него есть. Вот уж попадет впросак Эгир, коли не угодит асам, – ухмыльнулся Тор.

– Как раз у моего дяди, великана Хюмира, с которым ты, если помнишь, ездил ловить Ёрмунганда, есть такой, – вспомнил Тюр. – Он глубиной с целую милю. Но ты же хорошо знаешь повадки Хюмира. Он ни за что его не отдаст Эгиру, тем более тот не удосужился пригласить его на пир. Разве только мы сами не съездим к нему за котлом, да и нам-то будет нелегко упросить его.

– Хорошо, давай съездим под шумок, пока все пируют! – ответил бог грома. – Передай Эгиру, чтобы он не беспокоился ни о чем и продолжал пир – к утру следующего дня котел уже будет здесь.

Не сказав никому, кроме самого Эгира, ни слова, оба бога потихоньку ушли из его дворца и, сев в колесницу Тора, уже через час были на северо-востоке от одного из потоков Эливагар, где находилось обиталище Хюмира. Самого великана в это время не было дома, ибо он, как обычно, ловил рыбу, и асов встретила его мать, которая одновременно приходилась бабкой Тюру.

– Зря ты снова приехал к нам, Top, – сказала она, увидев бога грома. – Мой сын до сих пор не может забыть, как вы ходили с ним в море ловить камбалу, а вместо этого ты вдруг стал ловить Ёрмунганда, да еще и наградил его затрещиной.

– Он получит от меня и вторую такую же награду, если не будет разговаривать с нами вежливо! – сердито ответил Top. – Не приходись он богам родней, я бы иначе расплатился с ним за то, что он помог Ёрмунганду уйти от моего молота.

– Успокойся, Тор, – возразил Тюр. – Мы здесь в гостях, давай же не будем ссориться с хозяевами. Мы, бабушка, приехали просить у Хюмира его котел, – обратился он к великанше, – Надобно наварить достаточно пива для пиршества, которое сейчас происходит у Эгира, и он нам как раз подходит.

– Вряд ли он отдаст его вам, – покачав головой, промолвила та. – Ему не по душе придется, что Эгир созвал всех веселиться и пировать, а про него забыл. Но ничего, я постараюсь его уговорить, а вы, когда он войдет, не показывайтесь сразу ему на глаза.

К вечеру снаружи раздались тяжелые шаги, и в пещеру вошел Хюмир. От лютого холода, царившего у потоков Эливагар, заиндевели и покрылись инеем его усы и борода, а надобно сказать, что на лице его рос самый настоящий лес – и оттого-то он казался таким страшным. Не заметив Тора и Тюра, которые спрятались за одной из каменных колонн, подпиравших потолок пещеры, великан сел на скамью и приказал матери, чтобы она подавала ему ужин.

– У нас сегодня гости, сынок, – сказала она. – К нам приехал сын моей дочери, твой храбрый племянник Тюр, а с ним пожаловал могучий победитель Хрунгнира. Они стесняются тебя и потому стоят за колонной.

– Как, Тор опять здесь? – заревел хримтурс и так свирепо посмотрел в ту сторону, где стояли асы, что скрывавшая их колонна, не выдержав его лютого взгляда, разлетелась на куски. – Чего уж там, выходи, будь гостем, не в твоих правилах стесняться! С чем пожаловал? Уж не хочешь ли ты снова поехать ловить Ёрмунганда?

Разгневался тогда Тор, и возросла в нем сила аса. Он уперся ногами в дно лодки…

– Нет, Хюмир, – ответил бог грома, смело подходя к великану. – Мы приехали просить у тебя котел для пиршества у Эгира.

В глазах хримтурса вспыхнуло пламя, мгновенно растопившее лед в лесу, покрывавшем его щеки, его чудовищные кулаки сжались, но он вспомнил о полученной им когда-то от Тора затрещине и, мрачно усмехнувшись, промолвил:

– Пируете, стало быть, веселитесь, а про меня вспомнили, только когда котел мой понадобился? Хороши родственнички, нечего сказать. Ну да ладно… Я отдам вам котел ради моей матери, уж больно она за вас просит… Однако вы получите его не раньше, чем выполните мои условия, и вот первое из них – съешьте-ка за один присест больше, чем съем я.

– Ну, первое условие мне нравится, – сказал Top. – Я как раз проголодался. Что там у тебя на ужин?

Хюмир хлопнул в ладоши, и его мать сейчас же принесла на чудовищно длинном вертеле трех быков, зажаренных целиком.

– Угощайся, Top, – предложил великан и с этими словами схватил одну из бычьих туш и тут же целиком отправил в свою огромную пасть.

Он был уверен, что грозный ас за ним не угонится, и не спеша стал жевать свое жаркое; однако изрядно проголодавшийся бог грома не стал его дожидаться и, пока хримтурс ел одного быка, мигом съел остальных двух, ничего не оставив Тюру.

– Маловато твое угощение. Даже твоему племяннику не хватило. Надобно и его бы накормить, Хюмир, а то как-то неловко вышло, – посетовал Аса-тор. – Нет ли у тебя еще мяса?

– Ты и так уже съел все, что мать приготовила мне на ужин, – ответил хримтурс, с трудом сдерживая клокотавшую в нем злобу. – И я не наелся, и Тюр голодный сидит по твоей милости. Собирайся – придется нам опять идти на рыбалку, чтобы накормить всех.

– Пошли, – весело согласился Тор. – Мы ведь как-то уже рыбачили с тобой!

– Да, но на этот раз это будет точно рыбалка! – свирепо прорычал Хюмир.

– Можешь не переживать за это, – заверил его Тор. – Ёрмунганда на этот раз ловить не будем.

Выйдя в море, Хюмир закинул свои снасти, и на этот раз Тор не стал мешать ему. А изрядно проголодавшийся и не наевшийся одним быком Хюмир не стал мелочиться и размениваться на треску или камбалу и очень скоро выловил сразу двух огромных китов. Поймав китов, он сразу же направил свой исполинский челн обратно к берегу.

– Ну, вот тебе и второе условие, – сказал Хюмир, довольный уловом. – Оно совсем легонькое: просто выполни за меня ту работу, которую я обычно делаю, возвращаясь с рыбалки, да и то лишь наполовину: снеси улов к дому, а я покамест вытащу челночок на берег.

– Не беспокойся, я и один со всем управлюсь, – заверил его Тор и выполнил свое обещание. Правой рукой он взвалил обоих китов себе на плечо, а левой тут же, играючи, выдернул великанский челн на берег, даже не удосужившись вычерпать из него воду. После этого он легко донес великанскую добычу до дома и даже не запыхался при этом.

После того как была нажарена целая гора китового мяса, ужин продолжился, и на этот раз еды хватило на всех с лихвой. Почувствовав себя сытым, Хюмир немного подобрел, но, когда Тюр и Тор вернулись к разговору о котле, снова начал упрямиться.

– Два моих условия ты выполнил, Тор, а теперь попробуй-ка разбить мой кубок, – предложил Хюмир и протянул ему свой тонкий кубок из горного хрусталя.

– Ну, это-то нетрудно сделать, – ухмыльнулся бог грома и изо всех сил ударил кубок об каменную стену пещеры. Удар был так силен, что от стены во все стороны полетели отколовшиеся от нее куски гранита, но сам кубок не разбился, а по-прежнему целый и невредимый упал к ногам Тора.

Великан довольно улыбнулся.

– Я разрешаю тебе бросить его еще два раза, – сказал он. – Но, если он и тогда останется цел, вы вернетесь к Эгиру без котла.

Тор, не отвечая, выбрал скалу покрепче и с размаху снова метнул в нее кубок. И снова скала рассыпалась, словно она была из глины, а чудесный хрусталь не пострадал.

– Этот кубок сделали Хюмиру дверги, – шепнула бабушка Тюра на ухо удивленному богу грома. – Брось его в голову моего сына: нет ничего в мире крепче его лба.

Тор сделал так, как она ему посоветовала, и, едва коснувшись головы хримтурса, волшебное изделие темных альвов разлетелось вдребезги.

– Это не по-честному! Ты не сам догадался бросить его в меня, не иначе как мать моя тебя надоумила, – рассердился Хюмир. – Но что сделано, то сделано.

Вам, ребята, осталось выполнить последнее условие: унесите котел отсюда сами, на своих плечах. Но сначала дождитесь меня. Я отлучусь по нужде, а потом провожу вас, как полагается гостеприимному хозяину.

И хримтурс быстро вышел из пещеры.

– Он пошел звать на подмогу наших соседей, многоглавых ётунов, – сказала асам старуха великанша. – Берите скорей котел и немедленно отправляйтесь в дорогу.

Тюр схватился было за край котла, но не смог сдвинуть его с места.

– Нам не унести его, Тор, – промолвил он. – Он слишком тяжел.

– Ступай вперед, – отвечал ему могучий аc, – а я выполню последнее условие Хюмира.

С этими словами он, слегка поднатужившись, взвалил на плечи котел великана и, выбежав с ним из пещеры, погрузил его на свою колесницу.

– Едем скорей, – воскликнул он, – не то будет поздно!

Хюмира нигде не было видно, но едва боги отъехали на сотню шагов от его пещеры, как справа и слева из-за утесов показались целые толпы многоголовых ётунов, вооруженных камнями и дубинами.

Тангниостр и Тангриснир не могли бежать быстро: котел Хюмира был слишком тяжел даже для них, и хримтурсы стали их нагонять. Тогда Тор, поднявшись во весь рост, метнул в ближайшего из них свой молот, и ётун, расколовшись на несколько частей, упал на снег. Второй раз сверкнул в воздухе Мьёлльнир – и второй исполин лег рядом с первым.

Еще никогда не приходилось богу грома сражаться одновременно с таким количеством врагов, и никогда еще великаны не бились так свирепо. Камни, которые они бросали, дождем падали вокруг колесницы, а некоторые из них с глухим звоном ударялись о котел, за которым стояли асы. Но и рука Тора была неутомима, и при каждом ее взмахе хримтурсы недосчитывались еще одного бойца в своих рядах.

Сколько их погибло в этой битве, никто не знает, но говорят, что поля у потоков Эливагар сплошь покрылись огромными ледяными глыбами. Эти разбитые на куски тела мертвых великанов лежат там и поныне, и каждый из вас, кто рискнет забраться подальше на север, может увидеть их своими глазами.

Так Тор и Тюр добыли подходящий котел для пиршества у Эгира, и с тех пор асы каждую зиму стали приезжать к нему пить пиво, и это вошло у них в традицию.

И вот, как и обычно, раз в году, собрались асы на пир к Эгиру и приехали в его дворец шумной гурьбой после удачной охоты. Тут были не только асы, но и светлые альвы. Были здесь и сами Всеотец Один с супругой Фригг. Жена Тора Сив была с ними, но самого Эку-Тора не было, ибо он вновь уехал сражаться с ётунами. Тут были Браги и жена его Идунн, однорукий Тюр, Ньёрд и жена его Скади, Фрейр и Фрейя, и Видар, сын Одина. Не обошлось и без Локи – он тоже был там. Были там и слуги Фрейра – Бюггвир и Бейла.

В общем, много там было всякого народу – и асов, и альвов. Не было только светлого Бальдра, ибо к тому времени он уже отправился к Хель.

Пир, как и всегда, вышел на славу. В котле, добытом славным богом грома у угрюмого и негостеприимного Хюмира, было наварено столько пенного напитка, что его теперь хватало на всех, и двое расторопных слуг Эгира Фимафенг и Эльдир успевали угодить всем гостям, разливая его по чашам.

Хорошо и весело было всем, кто собрался на этом душевном застолье, был рад и сам гостеприимный хозяин. Давно уже было уговорено между асами – не бывать ссорам, пока сидят они за столом у щедрого Эгира, и должны на этих ежегодных пирах царить мир и покой.

Так было и на этот раз – не слышно было ни ругани, ни свар, только раздавались повсюду веселый смех, шутки и похвалы, которые гости воздавали и хозяину Эгиру, и его слугам.

Нерадостен и невесел был на этом пиру только один Локи. После подлого убийства Бальдра не унялись в нем злоба и зависть к прочим богам, а, наоборот, стали возрастать день ото дня. Угрюмо и недобро смотрел он и на Эгира, как на любимца асов, и с нараставшей злобой слушал, как нахваливают все вокруг его верных кравчих Эльдира и Фимафенга. Завидно было сыну Лаувейи, что всем вокруг так хорошо и весело, и задумал он испортить праздник. Придравшись к тому, что Фимафенг, разнося пиво, нечаянно задел его локтем, он ударом меча зарубил его на месте.

Возмущенные его поступком асы в негодовании вскочили со своих мест.

– Ты заслуживаешь самой суровой кары, Локи! Убить слугу хозяина у него на пиру – это тяжелый грех! – гневно воскликнул Один. – Но из уважения к нашему дорогому Эгиру мы не станем проливать в его доме твою кровь. Уходи от нас и не смей больше сюда возвращаться.

Испугавшись гнева богов, Локи вышел и долго бродил вокруг дворца Эгира. Его злоба не унималась, а росла с каждым часом. Когда же до его ушей долетел голос Браги, рассказывавшего очередную забавную историю, и он услышал веселый смех асов, сын Лаувейи не выдержал и снова направился в пиршественный зал.

– Напрасно ты идешь туда, Локи, – остановил его Эльдир, которого тот встретил по пути. – Боги и так уже сердиты на тебя, не вызывай же понапрасну их гнев.

– Я не боюсь их! – гордо воскликнул Локи. – Посмотри, я сейчас еще и не так испорчу им веселье!

– Ох, не миновать беды! – в ужасе молвил верный слуга Эгира.

Но Локи, оттолкнув его, смело вошел в зал.

При виде его бог поэзии умолк, а остальные гости перестали смеяться.

– Чего это ты замолчал, Браги? Продолжай, я тоже хочу послушать твою очередную байку, – спросил его Локи, дерзко подходя к столу. – Или ты меня испугался? Трепать языком ты хорошо умеешь, но в настоящем деле ты просто трус и боишься битв и сражений.

– Вот когда мы выйдем отсюда, я тебе покажу, какой я трус, – буркнул Браги, багровея от гнева.

– Перестаньте ссориться в чужом доме! – сурово сказал Один. – Молчи, Браги. А ты, Локи, наверное, потерял рассудок, если пришел сюда снова, чтобы затеять с нами ссору! Уходи отсюда немедленно!

– Вот ты, Один, – стал упрекать его Локи, – не раз говорил мне, что ни одного кубка не выпьешь без меня и что все твое вино или пиво в той же степени мое! И теперь ты гонишь меня? Грош цена твоим словам!

Один в гневе осекся. Подумав, он тяжело вздохнул и распорядился:

– Ну что же… Видар, подвинься! Пусть сядет с нами снова отец Фенрира-волка. Да, и налей ему штрафной кубок. Пусть скажет здравицу в честь всех асов и поклянется, что впредь будет вести себя подобающе в гостях у нашего доброго Эгира.

Тогда Видар встал и налил кубок Локи, и тот, подняв его, обратился к асам:

– Славьтесь все, асы и асиньи, славьтесь, могучие боги! Хвала вам и честь! Но только одного я не стану чествовать – труса Браги, что сел в середине.

Еле сдерживая себя, Браги ответил:

– Я готов подарить тебе меч и коня, и откупиться от тебя золотым кольцом, только ты бы не начал снова затевать ссору! Ох, Локи, не гневи богов понапрасну!

– Не дашь ты мне коня и кольца ты не дашь, поскольку ты не только труслив, но и жаден! – продолжил издеваться Локи.

– Ну, Локи! – вспыхнул от гнева Браги. – Когда б не были мы у Эгира в доме, я бы снес тебе голову!

– Ну-ну, давай! За чем же дело-то стало? – стал подстрекать его Локи. – Ты только и умеешь, что украшать собой скамью на пирах и трепать языком, а на деле ты ничего не стоишь! Давай же, чего ты ждешь? Сразись со мной прямо здесь и сейчас! Храброму воину ничто не помеха, чтобы отстоять свою честь!

Разъярившись, Браги вскочил с места и потянул меч из ножен, но тут в ссору вмешалась Идунн:

– Браги, не надо у Эгира в доме драться с Локи! Уместны ли распри среди нас, родных друг другу асов?

– А ты, Идунн, вообще молчи! – цыкнул на нее Локи. – Из всех богинь ты самая падкая на мужиков! Потому, наверное, и говоришь о родных тебе асах, поскольку все они хорошо сроднились на твоем ложе, не так ли?

– Локи, за что ты меня оскорбляешь? Я ведь и словом тебя не обидела, только хотела, чтобы вы с Браги не ссорились! – до слез обиделась Идунн.

Тут вмешалась Гевьон и тоже попыталась унять ссору:

– Не плачь, Идунн, Локи просто пошутил! Ведь он слывет среди нас известным шутником, просто уж язык у него такой, не в меру острый!

– А ты-то куда полезла? – напустился на нее Локи. – Молчи лучше. Или мне напомнить о юнце, который тебя совратил? Ты не лучше Идунн, такая же развратница!

Тут вновь не сдержался Один:

– Локи, ты явно безумен! Не дерзи и не гневи Гевьон: ведь ей, как и мне, открыты и ясны судьбы всех сущих! Нельзя пререкаться с теми, кто намного мудрее тебя!

– Я бы, пожалуй, послушался тебя, Один, если бы ты сам был действительно мудр и справедлив, – насмешливо возразил владыке мира сын Лаувейи. – Но ты не лучше нас всех. Вспомни, сколько раз ты нарушал свои клятвы и обещания; вспомни, сколько раз, решая дела и споры между людьми, ты присуждал победу не тем, кто ее достоин, а тем, кто тебе больше нравился. Это ты первым нарушил обеты, это ты первым напал на ванов и пролил их кровь! Это ты обманул бедняжку Гуннлёд, похитив у нее «поэтический» мед!

– Молчи, дерзновенный! – закричал Тюр, поднимаясь со своего места. – Как смеешь ты разговаривать так со старейшим и мудрейшим из нас? Молчи, или ты дорого расплатишься за каждое свое слово!

– Вспомни о руке, которую тебе отгрыз мой сын, и перестань мне грозиться, – ответил Локи. – Не ровен час, потеряешь и вторую.

– К чему говорить о прежних делах, о том, что было в давнее время? К чему старое трогать? Кто кому что отгрыз, уже теперь неважно! – вмешалась Фригг.

– И ты, Фригг, молчи! Ты тоже нравом распутна: хотя законный муж тебе Один, а обнимала ты и Вили, и Be!

– Ты точно рехнулся, Локи! – покачала головой Фрейя.

– А ты нет? – расхохотался наглец. – Не ты ль одержима любовным безумием, ты, спавшая со всеми асинья? Все про тебя известно – ты наставляла мужу рога, и не только с богами! Ты даже делила ложе с карлами, чтобы украситься ожерельем Брисингов!

– Невелика в том беда, что женщина дарит любовь мужчинам, – насмешливо произнес Ньёрд. – Гораздо хуже, когда мужчина перестает быть им. Молчи, ты, женовидный и женозадый распутник!

– Сам молчи, – промолвил сын Лаувейи, нахально садясь за стол. – Ты, Ньёрд, наш заложник и не имеешь права так со мной разговаривать.

– Пускай мой муж заложник, но зато он не бегал кобылой и не рожал жеребят, – вмешалась Скади. – Уходи, Локи, уходи, ты, рожавший женовидный распутник. Здесь тебе больше нечего делать!

– Ты говоришь так, потому что из-за меня погиб твой отец, Скади, – рассмеялся Локи. – Но я не боюсь ни тебя, ни кого другого из богов и поэтому останусь здесь!

– Нет, тебе придется уйти! – воскликнул Хеймдалль.

– Кто это там гавкает и виляет хвостом? Ах, да это ты, Хеймдалль? Бедняжка! Ты, преданная сторожевая собачка асов, тяжко тебе приходится! Так привык сторожить богам их дом, что и сейчас тявкаешь! Посмотрите на него – аж взмок от усердия! Не лай так громко, побереги легкие до Рагнарока, а не то не сможешь протрубить в Гьяллахорн, когда прискачут Сыны Муспелля!

– То не твоя печаль! – ответил Хеймдалль. – Лучше позаботься о своей шкуре! Слышишь раскаты грома? Это сюда едет Тор. Беги, пока не поздно!

– Если бы ты сопровождал нас в Ётунхейм и видел, как ваш прославленный бог грома трусливо спрятался в рукавице великана Скрюмира, ты б не стал меня им пугать, – отвечал Локи.

Но в этот момент в дверях зала показался Тор и, услышав последние слова бога плутовства, затрясся от гнева.

– Прочь отсюда, Локи! Беги отсюда, пока Мьёлльнир не заставил тебя замолчать навеки! – загремел он, вздымая молот.

– Хорошо, я уйду, – уже спокойнее сказал Локи. – Я знаю, что в битве никто не может устоять против тебя, а все-таки и ты хорош! Кто раскроил голову нашему каменщику? Кто первым начал войну с ётунами?

– Прочь! – хором закричали и асы, и асиньи.

– Ухожу, ухожу! – со смехом отозвался Локи, боком выбираясь из-за стола. – А вы оставайтесь и подумайте над моими словами.

– Вернемся к пиру! – сказал Один. – Пусть эта собака долает, нам на него наплевать! Будем веселиться дальше.

– Веселитесь, – отозвался Локи, дойдя до двери, – веселитесь со слезами на глазах. Я ведь еще самого главного вам не сказал! Знайте же, что это из-за меня погиб Бальдр, ибо это я вложил в руки Хёду стрелу из омелы! И из-за меня он не вернулся от Хель, ибо именно я в образе великанши Тёкк не стал о нем плакать. Трепещите, ничтожные боги, ибо я приблизил час Рагнарока! Прощайте!

И с этими словами Локи исчез, а асы остались немо сидеть, потрясенные услышанным…

После этого события асы уже никогда не собирались у Эгира. Локи бежал и потом был схвачен и скован, а боги стали в ужасе ждать пришествия Рагнарока, понимая, что, скорее всего, он уже не за горами. Но все эти истории вы уже слышали.

А между тем в мире людей творились такие дела, что о них следует рассказать особо. Предсказания норн сбывались – золото слепило людей, и много героев погибло из-за этого блеска.

Так слушайте же далее новые саги о великих героях и славных викингах, о жизни в боях и кровавой смерти и мотайте на ус!