Однажды наступила такая суровая зима на земле, что холод добрался до самого неба. Глубокий снег и лед укрыли Ирий. Даже боги стали терпеть великую нужду. В ту пору пришла в Ирий какая-то убогая старуха в заплатанном платье. Ее голова тряслась и, казалось, отвалится от тела. А руки и ноги были такими худыми, что напоминали сухие веточки.

И вот гостья подошла к водяной мельнице, на которой боги мололи зерно. Мельница, поставленная Радегастом, стояла в роще у ручья, и никто из обитателей Ирия не видел, откуда пришла старуха. Но и не мог увидеть, ведь это была не простая странница, а богиня-чародейка Морана. Богине ничего не стоило обернуться и птицей, и змеей, и красной девицей. Она умела творить добро и зло. Горе тому, кто вздумал бы ее обидеть.

А пришла в ту пору Морана с самого края мира, где среди топей на краю болота долгие зимние ночи отпаивала Солнце целебными травами, читала над ним заговоры, чтобы к весне оно опять сделалось сильным и могучим.

Увидев, в какой нужде живут боги, вздумала Морана испытать их щедрость.

– Смелите мне мешок зерна, – попросила мнимая старуха у Сварога с Ладой и опустила мешок наземь.

– Что ж, смелю, – ответил радостно Сварог. – Только муку пополам разделим – одну половину тебе на лепешки, а другую – мне за работу.

– Помилуй, господин! – взмолилась Морана. – Не хватит мне муки на лепешки, ведь у меня шестеро сыновей, да еще сегодня внук родился.

Сварог недовольно нахмурился.

– Да и у меня дом полный ртов! То-то я сразу приметил, что ты всем обликом схожа с уродливой Паландрой, а своей прожорливостью, верно, превзойдешь самих Порвату и Ягу!

Сколько ни упрашивала мнимая старуха Сварога, Ладу, а потом и других богов – Радегаста, Перуна, Ладона, Дзидзелию и даже юных Ярилу и Девану – все напрасно. Боги совсем обезумели от голода и считали справедливым, чтобы гостья поделилась хотя бы половиной намолотой муки. А Радегаст и тот не преминул заметить:

– Вода в мельничном колесе замерзла. Лед нужно будет сколоть. А откуда взять силы, чтобы почистить колесо? Тебе, старуха, и четверти с лихвой достанет!

Делать нечего, взвалила Морана на спину свой мешок и пошла прочь.

А у Сварога и Лады, говорят, была еще одна дочь Нива – юная богиня полей, скромная и пригожая. Была она хороша, как ясный день, и всегда весела и приветлива. Когда она только родилась, вилы окунули ее в омут и предсказали, что на ее свадьбе будет само Солнце…

Жаль Ниве стало старуху, догнала она ее в роще да и сказала:

– Приходи, бабушка, завтра, я буду одна дома и смелю тебе зерно без всякой платы.

Назавтра Сварог и Лада пошли в лес по дрова. Только они скрылись, пришла старуха со своим зерном.

– Боги в помощь, доченька! – поздоровалась старуха.

– Спасибо, бабушка, – ответила Нива. – Подожди немножко, я только открою мельницу.

Мельница была маленькая, колесо ее с четырьмя лопастями крутилось быстро-быстро, точно веретено. Радегаст, когда уходил, запер мельницу, и девушке пришлось войти по колено в холодную воду, чтоб отодвинуть засов.

Вот мельница заработала, жернова завертелись, и Нива смолола старухино зерно. Потом ссыпала муку в мешок и отдала ей все до крупинки.

– Спасибо тебе, доченька, – поблагодарила Ниву Морана. – Не берегла ты свои ноженьки от студеной воды, а рученьки от даровой работы. Коль случится в чем нужда у тебя, помогу тебе. А еще своему внуку Солнцу скажу, кто его лепешками одарил.

Странница взяла муку и ушла.

С того дня Сварог и Лада не могли отойти от Нивы ни на шаг. Пока она не дотронется рукой до мельницы, не течет вода в желоба. Пока не заглянет в ларь – мука, сколько бы ее ни сыпалось с жерновов, вся словно сквозь землю уходит. Хоть мельницу закрывай.

Потекли дни и недели. Сварог и Лада, а с ними другие боги чуть с ума не посходили от зависти: у Нивы в руках любая работа спорится, а у них, за что ни возьмутся, все из рук валится. Возненавидели они свою дочь.

Раз поутру, когда на небе сияло, словно раскаленное золото, могучее Солнце – оно давно уже покинуло болото и снова повелевало миром, – села Нива перед мельницей и подумала: «Бежала б я отсюда без оглядки, никак ведь этим злыдням-богам не угодишь».

Только она это подумала, как перед ней, откуда ни возьмись, возникла старуха и сказала:

– Я помогу тебе, доченька, только смотри, делай все так, как я скажу, не то худо будет. Сегодня утром Дирцея, дочь Велеса, могущественного повелителя Нави, гуляла по лугу и обронила ключи от кладовой, где хранится корона и ее царское одеяние. Дирцея велела объявить всем: того, кто найдет ключи, она щедро наградит. Если отыщет ключи юноша, он станет ее милым другом и женихом. Если же посчастливится девушке, Дирцея сделает ее своей самой верной подругой. Ступай за мной, я покажу тебе, где лежат ключи. Возьми их и отнеси Дирцее. Станешь ее наперсницей, будешь сидеть возле нее и ходить в шелках да в бархате.

Обернулась Морана перепелкой и полетела, а Нива пошла за ней.

Вот пришла она на луг перед дворцом, в котором жила Дирцея. По лугу бродили нарядные юноши и знатные госпожи, а по краям слуги караулили резвых коней. Только одного коня, самого горячего, сторожил не конюх, а босоногий сирота. Был это конь прекрасного Леля, самого красивого юнака на свете. Его сразу можно было узнать среди других гостей по золотистым кудрям и венку на голове.

Бродили юноши и знатные госпожи все по лугу, траву ногами ворошили – ключи искали. Только Лель смотрел куда-то в сторону, словно ему до ключей и дела не было. А Дирцея от окна не отходила, с луга глаз не сводила, ждала, кому удача выпадет. Хотелось ей, чтобы ключи достались Лелю.

Один Лель и заметил Ниву, когда она вошла на луг. «В жизни не видел я девушки прелестнее», – подумал юнак и пошел ей навстречу.

Увидела то надменная дочь Велеса и страшно рассердилась.

– Не хватало еще, чтобы эта чернавка нашла ключи и стала моей лучшей подругой! – воскликнула она и послала слуг прогнать девушку.

А Нива шла себе по лугу вслед за перепелкой. Так дошла она до середины луга, где трава была погуще. Раздвинула перепелка траву, а там – ключи.

Нагнулась Нива, взяла ключи и пошла к дворцу, но Дирцея так свирепо на нее посмотрела, что бедная девушка даже похолодела от страха.

«Где уж мне быть наперсницей могучей дочери Велеса!» – в отчаянии подумала она и оглянулась, – а перед ней стоял Лель, такой прекрасный, словно брат самого Солнца.

Взглянула на него Нива и сразу позабыла, чему ее старуха учила. Она все глядела на прекрасного юнака, не в силах отвести от него глаз.

– Возьми ключи, Лель, пусть Дирцея станет твоей милой невестой, – промолвила наконец девушка и протянула ему ключи.

Но тут подбежали слуги Дирцеи с плетьми и давай ругать да гнать Ниву с луга.

– Спасибо тебе, милая девушка, – сказал Лель, – только я решил по-другому. Ты будешь моей милой невестой, потому что ты прекраснее утренней звезды. Мой быстрый конь умчит нас в мою зеленую страну.

Вскочил Лель в седло, подхватил счастливую девушку и дернул поводья. А когда проезжали мимо дворца, Лель изловчился и забросил ключи прямо в горницу Дирцеи.

– Вот ключи, владычица Нави! – крикнул ей Лель. – Счастливо тебе править царством ночи, а я нашел себе невесту, прекрасную как звезда.

Всю ночь скакал Лель с Нивой, а на рассвете добрались они до его зеленой страны. Прямо посреди владений юнака возвышалась дубовая крепость. И хотя твердыня была окружена тремя рвами, стоял посреди нее самый обычный закоптелый дом.

– Вот мое жилище, – сказал Лель, протягивая вперед руку.

Глянула Нива на почерневшие от дыма стены и покосившуюся, всю заросшую мхом, кровлю, но только весело рассмеялась – что за беда старый дом, коли достался ей в мужья такой прекрасный юнак!

Решили жених и невеста в тот же день и свадьбу сыграть. Позвали двадцать юнаков и двадцать бедняков – больше никого не нашлось во владениях Леля.

А чтобы свадьба была веселее, позвали еще волка с волчицей, сизого орла и серого кречета, а в подружки невесте – горлицу и ласточку.

– Если бы Солнце меня узнало, оно тоже бы пришло ко мне на свадьбу, так мне вилы предсказали! – похвалилась Нива.

Вот собрались гости на свадебный пир, не думая, не гадая, какая беда их ожидает.

Между тем Дирцея затаила злобу на Леля. Не смогла она про – стать ему, что на глазах у всей знати швырнул ей ключи и променял ее, дочь Велеса, на какую-то безвестную замарашку.

Принялась Дирцея упрашивать своего отца, чтобы дал он ей все свое огромное войско, и до тех пор упрашивала, пока тот не согласился. И пошла Дирцея войной на страну Леля.

Только сели гости за стол, а уже вражье войско тут как тут. И такое оно огромное, что и земли под ним не видать. От разных клыкастых и рогатых образин впору голову в петлю сунуть. Впереди войска едет глашатай, демон Флинц в красном плаще, скелет на кляче, и громко возвещает:

– Идет рать неисчислимая на обидчика Леля! Леля живым возьмут, а у жены его сердце вырвут!

Услышал то Лель и спросил Ниву:

– Ты боишься, красная девица?

– Нет, не боюсь, – ответила невеста твердо. – Разве не ты моя опора и защита? Разве нет у нас волка с волчицей, двадцати юнаков и двадцати бедняков? Разве покинут нас верные мои подруги – горлица и ласточка?

Улыбнулся Лель, а гости повскакали со своих мест, схватили свое молодецкое оружие, встали у окон дома, натянули шелковые тетивы, принялись ждать навье войско. Надвигалась на них сила черная, не устоять перед ней ни Лелю, ни сватам, ни закоптелому дому.

Первыми погибли волк с волчицей. Выбежали они было из дома, перемахнули через дубовые стены и все три рва и ринулись навстречу войску, чтоб выцарапать глаза надменной Дирцее. Да не тут-то было. Охраняло ее множество конников. Подняли воины разом свои дубины, стали волков бить-молотить, из них и дух вон. И с орлом и кречетом то же сталось: демоны поломали птицам крылья и сравняли их с землей конскими копытами.

Все ближе подступало войско к дубовым стенам крепости, вот оно оказалось уже совсем рядом. Спустили Лель и сваты тетивы и жалящими стрелами приветствовали Дирцею. Но ни одна стрела не задела надменную владычицу Нави.

У дочери Велеса было не счесть лучников, тучей полетели их стрелы прямо в окна дома, стали разить смелых юнаков – сватов Леля. Вот все они уже в ранах: у кого по две, у кого по три, а у бедняков, почитай, уж и по десять.

И Лель весь изранен, выпал лук из его молодецкой руки. Увидела Нива, что он от слабости едва на ногах держится, подбежала к нему и повела во двор, чтоб там ему раны омыть.

– Пропали мы, моя Нива, – сказал Лель. – Кто теперь тебя защитит? Упадут крепкие засовы, рухнут тяжелые двери – и всем нам придет конец. Полягут и юнаки, и бедняки, и мы с тобой умрем.

– Не тужи, муж, – принялась утешать его девушка. – Есть еще надежда на спасение. Морана с болота придет нам на помощь. Я сейчас пошлю за ней горлицу.

Вспорхнула серая горлица и быстрее стрелы полетела на болото. Не догнать ее вражьим стрелам! Скоро горлица воротилась и привела с собой Морану. Обернулась Морана черной вороной и села на конек дома. А войско уж в ворота ломится.

– Пожалуйста, – обратилась Нива к черной вороне, – пожалуйста, спаси нас от злой Дирцеи, не дай нам умереть так рано!

А старухе тут вдруг взбрело в голову потешиться над ослушницей. Захлопала она своими черными крылами и прокаркала:

– Выпутывайся как знаешь, голубушка! Зачем меня не послушалась, не отнесла ключи Дирцее?! Была бы теперь знатной госпожой, сидела б возле владычицы Нави, ходила бы в шелках да в бархатах, пила б вино из золотого кубка. За чем пошла, то и нашла! Сиди теперь в своем закоптелом доме да поджидай смерть.

Услышал Лель такие слова, забыл про раны свои, вскочил на ноги и в ярости воскликнул:

– Ах ты, гадкая ведьма, прочь из моего дома, да поживее, не заставляй меня попусту тратить стрелы!

А потом обнял Ниву и так печально сказал:

– Если паду я среди вражьего войска, то придется тебе, моя женушка, поклониться злой Дирцее и стать ее служанкой.

Сказал это Лель и кинулся через сени и подворье прямо к воротам, чтобы отодвинуть дубовые засовы и меж войска проскочить или сложить свою голову.

Осталась Нива одна с черной вороной. Скрипят уже дубовые засовы, вот-вот подаддутся ворота, и черная рать ворвется в дом. Испугалась Нива и стала по сторонам оглядываться: не придет ли откуда спасение. А потом выглянула в окно и посмотрела на небо.

Как раз в ту минуту увидело ее жаркое Солнце, обходившее свои небесные владения, и остановилось полюбоваться пригожей девушкой. «Э, да ведь это я к ней на свадьбу должен прийти! – вспомнило вдруг Солнце. – В добрый час одарила она меня лепешками, в добрый час в окно выглянула и на небо посмотрела».

Видело Солнце, как жестоко обошлась Морана с девушкой, и так напустилось на злюку, что вся страна замерла. Встали воины Дирцеи, не шелохнутся, а жаркое Солнце знай себе старую каргу распекает.

– Сердца у тебя нет, Морана! – разбушевалось Солнце. – Так-то ты платишь за добро! И за что губишь девушку? За то, что она не польстилась на царские хоромы да на милость подземной царевны, а полюбила храброго юнака? Сгинь в землю, подлая тварь! А я помогу благородному юнаку и его прекрасной невесте!

Не посмела ворона ослушаться Солнца, лучезарного владыку мира, и в тот же миг пала с крыши и провалилась под землю, как будто ее и не бывало.

Солнце же принялось печь все сильнее и сильнее. Вот оно ринулось вниз и так нагрело зеленую страну и все вокруг, что и железные горы бы расплавились!

Тяжко стало врагам Леля. Накалились их тяжелые доспехи, их острые копья и секиры. Злая Дирцея стала задыхаться от дыма, ее пышная грудь так и заходила ходуном под доспехами. Вот упал замертво один воин Дирцеи, вот другой…

Тут явилась раскаявшаяся Морана, но не жалкая старуха нищенка, а высокая черноволосая молодая женщина во всем своем воинственном блеске – в шлеме и сверкающей броне. И стала уже вместе с Солнцем навье войско казнить. В то время как светило жгло и палило, богиня силой колдовских заклинаний превращала дымящуюся землю под ним в горящий торфяник-зыбун. Не успеет вражеский воин с приятелем своим проститься, как уже затянуло его болото. И снова на том месте, как и прежде, твердая земля. Кто где стоял, там и могилу свою нашел.

Стала таять навья рать, словно была сделана из чистого воска. Вот и Дирцея едва не испустила дух. Скоро не осталось у ее воинов и демонов ни луков, ни секир – все под землю ушло. Самой дочери Велеса пришлось спасаться, бежать с поля боя.

Сделалось совсем тихо в стране Леля. Радостная Нива снова в окно выглянула – любопытно стало ей, как Солнце с войском из Нави хорошо расправилось.

Быстро затянулись раны у юнаков, еще скорее у бедняков, ко всяким невзгодам привычным, а уж про Леля и говорить нечего. Взглянул он на свою Ниву и вмиг почувствовал себя здоровым. Послал он ласточку к Солнцу с благодарностью. Вернулась ласточка и сказала, что Солнце, мол, велело завтра свадьбу играть и его, Солнце, в гости ждать.

Так и сделали, и уж такая была свадьба веселая, и такие там песни пели, каких и в сто лет в девяти царствах не услышишь.