ГЛАВА 19

 

“Бастион Распятия” возвышается на вершине лесистого хребта, на северной окраине парка Фолиманка. В середине 1300-х годов высокий гребень привлек внимание императора Священной Римской империи Карла IV, который решил, что это идеальное место для строительства укрепления, откуда открывался вид на его любимый родной город Прагу, процветающую жемчужину христианского мира.

Вдоль горного хребта император возвел каменный вал, увенчанный небольшим, но прочным фортом. Его высокий выступ напомнил ему гору, на которой был распят Христос, поэтому он окрестил это укрепление “Бастионом распятия”.

Шкода Октавия взбиралась на гребень холма, пока не остановилась перед бастионом. Лэнгдон посмотрел на древнюю крепость, впечатленный элегантным обновлением в стиле модерн.

Это частная лаборатория Гесснер? Похоже, нейробиологи зарабатывют на жизнь лучше, чем Лэнгдон мог себе представить.

Яначек спрыгнул с пассажирского сиденья и распахнул дверцу со стороны Лэнгдона, нетерпеливо махнув, чтобы он выходил. Лэнгдон быстро подчинился, ему не терпелось выбраться из тесной машины, а также все сильнее хотелось увидеть Кэтрин.

Водитель остался в машине, а Яначек повел Лэнгдона сквозь падающий снег к лаборатории. На посыпанной белым гравием дорожке Лэнгдон увидел несколько следов - некоторые из них, несомненно, принадлежали Кэтрин, когда она пришла на встречу с Гесснер.

Над главным входом изящная бронзовая табличка извещала: "ИНСТИТУТ ГЕССНЕР". Дверь бастиона представляла собой широкую, стильную панель из матового стекла в стальной раме. Яначек потянул за ручку, но дверь не поддалась. Он громко постучал по толстому стеклу.

Нет ответа.

Теперь Яначек повернулся к панели рядом с дверью — биометрическому сканеру отпечатков пальцев, громкоговорителю и кнопке вызова. Нет клавиатуры для ввода пароля? Лэнгдон задумался, озадаченный тем, что прошлой ночью Гесснер беспричинно хвасталась, что ее лаборатория защищена “чрезвычайно хитроумным паролем”.

Должно быть, она имела в виду внутреннюю дверь.

Яначек нетерпеливо нажал на кнопку вызова, и в динамике зажужжал сигнал внутренней связи. Они подождали, и после пяти гудков звонок прекратился.

Яначек отступил на шаг и поднял полуприкрытые глаза к камере видеонаблюдения, расположенной над головой. Он показал свое удостоверение УЗИ в камеру и снова нажал кнопку вызова.

После пяти гудков, ответа так и не последовало.

Лэнгдон взглянул на камеру видеонаблюдения, гадая, не смотрит ли Кэтрин на него в ответ. Почему Гесснер не открывает дверь? И не впускает нас? Очевидно, что обе женщины видели, что Яначек здесь, и Лэнгдону казалось маловероятным, что стремление Гесснер сохранить все в тайне было настолько сильным, чтобы она отказала офицеру УЗИ.

- Дайте мне номер сотового Кэтрин Соломон, - приказал Яначек, доставая свой телефон.

Лэнгдон продиктовал его по памяти, и Яначек ввел его в свой телефон, который он перевел в режим громкой связи. Звонок мгновенно переадресовался на голосовую почту Кэтрин.

В этих толстых каменных стенах нет связи? Лэнгдон задумался, хотя ему показалось странным, что Гесснер, не установила в ее лаборатории усилители сотовой связи.

Яначек что-то проворчал себе под нос и, повернувшись, крикнул в сторону своей машины:

- Павел!

Крепкий водитель выскочил из-за руля и бросился к Яначеку, как собака к хозяину.

- Да, капитан!

Яначек указал на стеклянную дверь.

- Стреляй в дверь.

Лейтенант Павел кивнул, вытащил пистолет и, присев на корточки, прицелился в дверь.

Господи Иисусе! Лэнгдон отскочил назад как раз в тот момент, когда раздался выстрел лейтенанта.

Раздалось шесть быстрых выстрелов — пули попали в центр стекла, образовав почти идеальный круг. Армированное стекло не разбилось, его липкий внутренний слой сохранил его в целости. Лейтенант Павел, не теряя времени, крутанулся и выбросил ногу вверх и назад, его тяжелый ботинок врезался в стекло в кольцо пулевых отверстий. По стеклу разбежалась паутина трещин. Он ударил еще раз, и вся панель с треском провалилась внутрь, отделившись от рамы и рассыпавшись по полу дождем осколков безопасного стекла, похожих на блестящие кубики сахара.

Лэнгдон, не веря своим глазам, наблюдал за происходящим, задаваясь вопросом, подумал ли Яначек о том, что по ту сторону двери из матового стекла мог кто-то быть, когда его лейтенант выстрелил.

Павел перезарядил пистолет и шагнул в образовавшийся проем, хрустя ботинками по битому стеклу. Он посмотрел налево и направо, а затем жестом пригласил Яначека войти.

- Только после вас, профессор, - сказал Яначек. – Или может, вы предпочтете подождать в машине?

У Лэнгдона не было ни малейшего желания оставлять Кэтрин наедине с Яначеком и его помешанным на стрельбе лейтенантом. С колотящимся сердцем Лэнгдон шагнул к разрушенному входу, гадая, сколько раз в истории эта средневековая крепость подвергалась взлому.

 

Отправить