Тема загона странных людей опухшим от слезинки ребенка обществом породила ряд великих и просто дельных международных картин: у немцев — «М» (1931, маньяк настоящий), у американцев — «Ярость» (1936, маньяк вымышленный), у французов — «Паника» (1946, вымышленный) и «Смерть красавицы» (1961, вымышленный, но решивший напоследок стать настоящим). Русское общество к линчевательной самоорганизации было не склонно (государство постаралось), но и безвинно пострадавших жалело не слишком (опять государство постаралось). Фильм о комплексе Бога можно счесть знаком нормализации социума — раз чрезмерные родительские страсти нас теперь тоже волнуют и не оправдываются безоговорочно.

К психиатру (Кирилл Кяро) ходит шизоманьяк (Даниил Страхов) подавлять нездоровые инстикты. Тем временем в городе (Москва) пропадают семилетние девочки — не слишком часто для мегаполиса, но пропажа даже и одного ребенка нынче способна поставить общество на дыбы. Даже тех, у кого дома нет семилетних девочек, — а у психиатра есть, плюс жена, психически неустойчивая из-за редкого секса (семнадцать лет в браке), а такие особо восприимчивы к пропаже детей. Подавление инстинктов идет шатко-валко — что понимают и врач, и маньяк, и зритель: за близких маньяка и девочек на его пути есть все основания беспокоиться. Параллельно отец последней пропавшей (Шамиль Хаматов) и друг семьи (Николай Шрайбер) разворачивают свою охоту на психа — притом, что до конца не ясно, не является ли кто-нибудь из них тем психом сам (на Шрайбера и грех не подумать, внешность располагает). В то же время следователь (Михаил Тройник) так жаждет найти урода, что готов назначить уродом любого. Сколько безобидных психов пострадает, прежде чем он найдет настоящего, ему плевать, как и большинству сограждан, — ведь правда же, сограждане?

Это и есть комплекс Бога — вопрос, готов ли ты грохнуть подозреваемого, чтоб больше не пропадали семилетние девочки. Он там у всех — маньяка, отца, друга, сыщика, психиатра и психиатровой жены; вот что делают с людьми абсолютно здоровые чувства к семилетним девочкам (оборотную, темную сторону экстремального чадолюбия Фархшатова изучает давно, рука набита). Удачно выбрана желто-черная, чуть нездоровая гамма: пропасть во ржи из мультипликационной заставки, кофе в желтой чашке, вестибюль станции метро «Шелепиха», желтые полосы, пересекающие гигантскую черную муху, ламповые плафоны в ночи, черный человек на фоне желтого здания — это слегка шатает нервы, но без нарочитости, скажем, красного с черным, элегантно (художник Анна Лазарева).

Маньяк богат и покупает себе добрую слушательницу в дом (уж сколько лет актрисе Марине Васильевой удается исполнять простодушную двадцатилетку!). Стоит гостье ступить на целлофановую пленку в квартире, мысль «трындец котенку» посещает всех и сразу. А папа ребенка эгоцентричный пианист и дрожит руками на концерте. А следак все подначивает, все заводит себя и всех, говоря, что львиная доля убитых детей убита родственниками, что скажешь на это, добрый папа, оставивший семью из эгоцентризма?

Выверенная, просчитанная, очень сложная картина. Имя продюсера Мишина и сценаристки Званцовой и так все знают — а вот Фархшатову и сопродюсеров Филатова и Плотникова надо бы запомнить. За счет поспешного отъезда ряда ключевых фигур часть ниш освободилась, люди нужны.

В канун общей фашизации взвинченного германского общества Фриц Ланг выпустил свою, пожалуй, самую выдающуюся картину «М» — об убийце шестилетки (реальном, а не подозреваемом!), на которого начинают массовую охоту почтенные и криминальные граждане. «М» значило «Morder» — убийца — и касалось в фильме всех.

«Комплекс Бога» — диагноз, конечно, помягче, но тоже всех касается.