Неизбывная печать вторичности — родовое проклятие русского богатства. Люди, до последней нитки одетые в импорт, говорящие на англизированном сленге и ежеминутно сверяющие свой стиль с тамошним эталоном, даже обезьянничество зовут словом «косплей». Стоит ли удивляться, что каждый второй пользователь упрекнет «Дно» в передирании американских «Наследников»? Да, раздел имущества восходит аж к «Братьям Карамазовым» (для тех, кому чего попроще, — к «Коту в сапогах») — но некоторые параллели слишком заметны: старт со дня рождения патриарха клана, инициированное им обострение отношений в бизнесе и внезапная смерть (у американцев — кома) с аналогичной гендерной и возрастной расстановкой сил в семье.

Вместе с тем, для грамотного сценариста перераспределение капитала — сущий Клондайк, а Сергей Минаев — сценарист грамотный («Дно» написано им с однофамильцем Дмитрием). Он столь искренне и беззастенчиво любит деньги, что способен накрутить из пула кристально бессовестных, алчных и слепых ко встречным комбинациям близкородственных жлобов целый веер сладких вариантов, увязанных с национальной спецификой. Любая всплывшая в семье детская обидка, любой левак младшей мамы (усопший был любвеобилен) с непонятным бизнес-коучем, любой положительный тест на беременность лапушки-дочки может изменить конфигурацию в корне — а может и не изменить, сохраняя для шахматистов вилку вероятных продолжений на будущие сезоны. Правда, младший сын от нервов предпочитает пользовать жену нетрадиционным образом, так что вопрос вероятного расширения числа наследников в его случае временно закрыт — но навсегда ли?

Итак, глава стройимперии — самого прибыльного бизнеса после нефти и наркоты — двигает кони, давая занавес карнавалу люксового потребления. Скрытые в складках хитонов отравленные ножи вылетают наружу, эффектно блестя в лучах заходящего солнца, в которых только и нежится святое семейство (если дома пасмурно — летят праздновать и цапаться на виллу в Сардинии). Перед смертью дон успевает закуситься с младшим партнером — пройдошистым чином Госимущества (Игорь Гордин), когда-то выдавшим дочь (Марина Ворожищева) за его младшего сына (Валерий Карпов), чьи десять процентов становятся, таким образом, заведомо плавающим активом (образ детства, когда мальчика на льдине прибивало к разным берегам, обретает особенный символизм). Старший наследник (Павел Попов) безгранично туп, хамоват, амбициозен, картежничает по-крупному и женат на кретинке, строящей кадровую политику компании по гороскопу и картам таро, — являясь не только козырем для конкурентов, но и бесценным подарком зрителю, обожающему, когда опухших мажоров макают носом в продукт их жизнедеятельности — каждую, мать его, серию по три, мать его, раза. Дочка (Ангелина Пахомова) любит знакомиться в барах, создавая тонну геморроя службе безопасности, ибо приличные люди миллиардерским дочкам крючков не закидывают. Все трое с рождения только тусили и рассекали, сроду не решая вопросов с алчной властью, алчной прокуратурой и алчной федеральной безопасностью, — так что все имущество семьи можно было бы заранее считать уплывшим. Если б не воскрес с консервации дед (Алексей Гуськов), умеющий сказать обуревшей снохе «Очень был рад с вами повидаться» вместо «Вылетела нахер из комнаты совещаний, тупая мандавошка!» (смысл, впрочем, тот же).

Дед моментально привлекает к войне финдиректоршу (Юлия Снигирь), состоявшую с покойным в связи и изгнанную за это с едва остывшего от папиного присутствия Олимпа (тупые мандавошки, как и было сказано; кто ж на войне сливает врагу главного бухгалтера?). Все миноритарии замазаны в криминале (один — в договорняке с поставкой труб, другой — в подвисшем с 90-х убийстве, третий — в игромании, четвертый — в отжиме природоохранной зоны), а у врага внебрачный сын служит в следкоме. А? И на сколько сотен серий способна потянуть столь выверенная конструкция, в которой ни на одного фигуранта нельзя положиться? «Санта-Барбара хренова», ворчит дед, и это ж она и есть.

Упадок бизнесов, уходящих от королей к принцам, — основной нерв современности, ухваченный Минаевыми. Выросшие в холе и достатке, золотые мальчики не умеют договариваться и строить рабочие схемы, а породившее их первое поколение биг-бизнеса подошло к естественному концу. Империи, наследуемые беспомощным компостом, сливаются, разукрупняются и переходят в федеральную собственность (продюсеры Цекало и Самохвалов, снова вошедшие в долю с апологетами виртуозного стяжательства Соколовским- Бурцом-Балашовым, должны видеть такое буквально на каждом шагу). Та же история разворачивается на планете в целом. Великую атлантическую цивилизацию, отошедшую мегаломанам-извращенцам, кроет, как Рим, один всемирно известный гроссмейстер-мессир, с которым ох как повезло стране и капец как не повезло всем остальным.

«Майбах» в закатных лучах медленно катится под уклон (респект оператору Григорию Рудакову).

Корпорация, которую пилят соискатели, зовется «Галактикой».

И серий впереди еще — сотни и сотни.

P. S. Тем более не стоило так откровенно косплеить американцев.