Горчаков Андрей Иванович
(1779–1855)

Князь Андрей Иванович Горчаков, родившийся в 1779 году, был племянником Суворова. С детства он мечтал быть военным, наверное, не без влияния дяди. Под началом дяди участвовал в Итальянском и Швейцарском походах, и там-то как раз и стали смотреть на него впервые не как на племянника Суворова, но как на генерал-майора Горчакова: в сражении на реке Тидоне князь несколько раз водил в атаку два казачьих полка, что во многом и привело к победе.

В следующую войну с Наполеоном он дрался под Гейльсбергом и Фридландом. В последнем бою, командуя четырьмя пехотными дивизиями и большей частью конницы, удерживал позицию, даже когда все уже отступали. Ему также пришел приказ об отходе.

– Передайте командующему, – ответил он, – мне легче выдерживать превосходного в числе неприятеля до сумерек, нежели на глазах его идти назад.

И держался до позднего вечера.

В Отечественной войне 1812 года и в Заграничных походах русской армии Горчаков принимал участие во всех боевых действиях, о чем свидетельствовали награды.

Он одним из первых был ранен в Бородинском сражении. Наградой за мужество и воинскую доблесть, проявленную в этой битве, стал Св. Георгий 3-й степени.

Следующую степень этого почетного воинского ордена – 2-ю – он получил за взятие Парижа.

Корпус Горчакова был в составе частей Раевского, и именно ему надлежало совместно с конницей Палена атаковать центр неприятельской позиции – пространство между Пантеном и Венсеном, особенное внимание обратив на Бельвильскую высоту.

Оборону этого и прилегающих к нему участков возглавлял маршал Мармон, за день до начала наступления, то есть 17 марта 1814 года, вместе с маршалом Мортье ускользнувший от авангарда Главной армии союзников и добравшийся до Парижа.

В точно назначенное диспозицией время Раевский – один из немногих – начал атаку. Выделенный из его сил корпус принца Вюртембергского по его приказу пошел на Пантен и к лесу между этой деревушкой и Роменвилем, а сам Раевский с пехотой Горчакова и кавалеристами Платена двинулся на правый фланг Мармона через Роменвиль.

Начало его поступательного движения совпало с наступательными действиями французов, вознамерившихся вернуть потерянные накануне Пантен и Роменвиль.

Но французы опоздали: заметивший их продвижение Вюртембергский, оставив одну дивизию в Пантене, со второй вышел навстречу густым колоннам французов. Принц послал донесение Барклаю-де-Толли, подкреплявшему по диспозиции наступление корпусов Раевского:

– Второй корпус обрекает себя на жертву, подумайте о нас и помогите нам.

Барклай отозвался немедленно:

– С благодарностью признаю вашу решимость. Гренадеры готовы подкрепить вас.

Тем временем пехота корпуса Горчакова ударила Мармону в левое крыло и заняла Монтрель и Баньоле. Тут же по приказу Раевского его кавалерия ринулась вперед – через Монтрель к Шарону. Их совокупные усилия парализовали решимость французов.

Барклай-де-Толли тогда же послал на помощь передовым частям гренадеров: дивизия Паскевича укрепила левый фланг Раевского – корпус Горчакова, а дивизия Чоглокова двинулась в поддержку 2-го корпуса – на высоту, располагавшуюся между Пантеном и Роменвилем. Остановив французов, Горчаков и Паскевич начали теснить их и, таким образом, дожали неприятеля до Мениль-Монтана и Бельвиля.

Наступало время решительного удара, и Барклай-де-Толли, возглавлявший войска центра позиций союзных армий, ясно понял это. Надлежало взять Бельвиль – последнюю с восточной стороны оборону Парижа, после чего французам уже не оставалось бы никаких надежд. Русские генералы не знали, что маршалы имели полномочия на прекращение военных действий, подписанные главным сейчас лицом в Париже – братом императора Иосифом: «Если господа маршалы Мортье и Мармон не могут удержаться на позиции, разрешаю им вступить в переговоры с российским императором и князем Шварценбергом. Войскам отступить за Луару».

Поэтому русские корпуса брали Бельвиль в стальные клещи штыков: князь Горчаков овладевал Шароном, принц Вюртембергский селением Пре-Сен-Жерве и кладбищем Мон-Луи; генерал Милорадович, бывший в этом деле наряду с Раевским в числе главных помощников Барклая, повел гренадерский корпус через Турель, прямиком на Мениль-Монтан и Бельвиль, поручив Ермолову во главе 2-й гвардейской дивизии и бригады Прусской и Баденской гвардии двигаться по большой дороге через Пантен.

Горчаков взял Шарон, дивизия генерала Пышницкого из корпуса Вюртембергского выбила французов из Пре-Сен-Жерве, захватив 17 орудий, туда же ворвался и Ермолов, взяв на штык 10 пушек, корпус Милорадовича – 7 орудий на Мениль-Монтане.

Русские батареи, поставленные здесь и на отбитом корпусом Горчакова Шароне, начали осыпать ядрами уже сам Париж. И город пал. Всеобщее ликование охватило войска – этого ведь так долго ждали! И столь многие так и не дождались!

Орденский дождь пролился на счастливых победителей, в числе которых по праву значился и генерал князь Горчаков…

А через два года – в 1816 году – мы находим его уже не у дел – он уволен в отставку. Но прожил Андрей Иванович после этого еще не одно десятилетие. Умер в 1855 году в Москве, завещав свой дом синодальным певчим.