Ко второму десятилетию XX века политическая ситуация в России и вокруг нее серьезно осложнилась: назревал и международный (Первая мировая), и внутренний кризис (революция).

Распутин чувствовал, что постепенно государь все больше доверяет ему. И, понимая, что если вдруг останется без покровителя, то неминуемо попадет в опалу и подвергнется судебному преследованию, в беседах с царской четой постоянно напоминал о возможности государственного переворота.

В начале Первой мировой войны одними из причин ужасного состояния русской армии и ее поражений в 1915 году были просчеты высшего командования. К тому же верховный главнокомандующий великий князь Николай Николаевич сконцентрировал в своих руках большую власть. Он требовал от министров отчитываться непосредственно перед ним, минуя императора, активно продвигал на различные государственные посты своих сторонников. Его также поддерживала часть высшего духовенства.

Опасаясь чрезмерного усиления влияния великого князя, Николай II в июле 1915 года сместил его с поста верховного главнокомандующего. После этого последовала резкая реакция министров – они написали письмо государю с просьбой изменить свое решение. Однако тот остался непреклонен и вердикт свой оставил в силе. Царица полагала, что «наш Друг вовремя раскрыл их карты и спас тебя тем, что убедил прогнать Н. [Николая Николаевича] и принять на себя командование».

Более десяти лет Григорий Распутин, по сути, задавал тон правления в России. Царь советовался с ним и о назначении кандидатов на те или иные важные должности, и по вопросам политики. Дочь Распутина Матрена писала по этому поводу: «Отец упорно доказывал государю, что он должен быть ближе к народу, что царь – отец народа… убеждал, что его министры врут ему на каждом шагу и тем ему вредят…»

В общем, по мнению многих придворных, Григорий оказался не так прост. К примеру, граф Сергей Юльевич Витте считал, что именно позиция и советы Распутина отодвинули Первую мировую войну на два с половиной года. Во время балканской войны в 1912 году Россия была готова вмешаться в конфликт – необходимость этого шага отстаивал великий князь Николай Николаевич. По его настоянию Николай II уже подписал указ о всеобщей мобилизации. Но тут явился Распутин и бухнулся перед ним на колени. «В пламенной речи, лишенной, конечно, красот присяжных ораторов, но проникнутой глубокой и пламенной искренностью, – рассказывал Сергей Витте, – он доказал все гибельные результаты европейского пожара – и стрелки истории передвинулись по другому направлению. Война была предотвращена».

Правда, в дальнейшем Распутин не смог повлиять на решение Николая II вступить в 1914 году в войну с Германией, хотя и предупреждал о больших бедствиях, ждущих Россию. Существует даже мнение, что военные советы Распутина были весьма своевременны. Но даже если это и так, то особого успеха российской армии они не принесли. Николай II оказался слабым верховным главнокомандующим; из-за его нерешительности и мнительности стратегические решения запаздывали, и в итоге победы давались русской армии слишком большой ценой.

Единственное, что можно поставить в заслугу Распутину, так это советы по вопросам продовольствия. В октябре 1915 года в городах стало не хватать самого необходимого. И Распутин предложил, чтобы в течение трех дней приходили исключительно вагоны с мукой, маслом и сахаром. «Это в данную минуту, – утверждал он, – более необходимо, чем снаряды или мясо».

И все же при решении главных проблем Николай Александрович не ставил в известность ни Распутина, ни императрицу. В одном из писем к супруге он достаточно твердо заявлял: «Только прошу тебя не вмешивать нашего Друга. Ответственность несу я и поэтому желаю быть свободным в своем выборе».