До вечера было еще далеко, но над лощиной уже сгустилась тьма. Будто по воле единственного Проклятого Бога — Темного — как попросту его называли в народе, небо укуталось в непроницаемый сизый саван грозовых туч. Ветер трепал сочную изумрудную траву у самых ног Кристиана, робкие застенчивые капли только-только начинали падать с неба, хотя вдали уже вовсю грохотало.

Они стояли вдвоем с учителем у самого обрыва. Позади слева спешивался и входил по одному в запутанный рукотворный лабиринт их отряд, поэтому время полюбоваться лощиной еще было. Дамна больше всего удивляли яркие желтые огоньки внизу, точно в одном месте собралось множество светляков. Только вот словно жуки застыли на одном месте, не перемещаясь и не потухая. Странный это был свет. Веглас говорил, что это называется эйликтричейство — оно появляется из рек, рассказывал о «гидрагейнераторах» и прочей черной магии.

О гидрах Кристиан слышал. Но то были сказки, рассказываемые южными моряками — о чудовищах с двенадцатью головами, что обитают в морях. Бурная речка, по-змеиному изогнувшаяся внизу, конечно на море похоже не была, но Дамн решил, что к ней все равно не подойдет. Может, конечно, и сказки, но если уж Веглас упоминул о чудовище с дюжиной голов, которое дает странное эйликтричейство, то лучше поберечься.

Но огни, конечно завораживали. Кристиан видел много деревень, вот так, сверху. Взять тот же самый Рюген, хотя его все же можно было с натяжкой назвать городком, но все равно — вечером горит там несколько окон, смотришь — почти мертвым мертво вокруг, да и отблеск слабый, вот-вот потухнет. А тут… Какую-то тайную силу источали эти яркие желтые огни, звали к себе, будто насмехаясь над твоей слабостью. Все-таки чувствовалась черная магия, порожденная гидрой.

— Битва будет не здесь, а наверху, — сказал внезапно Роман Валерьевич.

— Я знаю… Видел.

— Ты теперь заглядываешь так далеко? — неподдельно изумился Веглас.

— Да, это трудно, но я учусь, — кивнул Кристиан. — Как вы говорили, предельная кон-цен…

— Концентрация, — помог закончить учитель. — Я виноват перед тобой, я совсем забыл про тебя, мой мальчик. Перестал заниматься тобой, а ты видишь, перескочил внезапно через несколько ступеней.

— Не надо так говорить, Роман Валерьевич. Все, чего я достиг только благодаря вам. Не встреть я вас, до сих пор был бы Дамном, скитающимся по королевству.

— И ты… ты видел…

— Видел, — сразу понял, что не захотел или не смог сказать учитель. — Я видел Грядущее. Не одно, а все Грядущие, что могу произойти. И понимаю, почему вы ведете нас именно по этому пути.

— Тебе предстоит стать великим ясновидцем. Более сильным, чем я. Ты вернешь их всех, — Веглас махнул рукой в сторону отряда, — в родной мир.

— И не вернусь?

— Все зависит от тебя. Так далеко не могу смотреть даже я. Ты же знаешь, мы сами выбираем то Грядущее, которое хотим. Просто не все знают, что можно выбирать.

Кристиан кивнул. Он сам стал понимать это совсем недавно, хотя свои мысли произнести вслух не мог. Это у учителя получалось говорить о сложных вещах просто. Великий дар. Наверное, даже более великий, чем презднаменование Грядущего.

— Роман Валерьевич, я видел еще кое-что.

— Говори, — наклонил свою седую голову к нему учитель.

— Я видел сира Иллиана. Видел, как он изменится после… после Сеанса.

Веглас опустил глаза и пригладил правой рукой свою куцую бородку.

— Так вы знаете, знаете об этом, — догадался Кристиан. — Знаете, что с ним произойдет, но все равно попросили его…

— Кристиан, тут все не так просто, — взял Дамна за плечи учитель. — Само явление телепатии, так сказать, пагубно влияет на человека. Я не знаю, с чем это связано. Но люди с дрянным характером, превращаются в откровенных подонков, подонки в отъявленных мерзавцев. Ты много слышал о Канторовиче, думаешь, он всегда была таким? Тишайший человек, Кристиан. Из хорошей еврейской семьи, с отличным воспитанием и образованием.

— То есть, и сир Иллиан станет таким? — пропустил Дамн мимо ушей незнакомое слово «еврейский».

— Нет, что ты… Вернее, это зависит только от него. Телепатия действует не только на тех, к кому применяется, но и на самих носителей. Она словно встряхивает хорошенько голову и вся мораль, запреты, табу перемешиваются с нормами и устоями. Человек начинает думать, что все это в порядке вещей. Даже самое жестокое преступление. Но с сиром Иллианом все не так просто. Все телепаты с Горы Богов, за исключением, может быть, покойного Виктора Павловича, и до Сеанса были не самыми честными и порядочными людьми. Многие шли по головам, чтобы попасть в отдел телепатии. Но вот сир Иллиан… Он много видел несправедливости, хлебнул горя. Руслан Рашидович достаточно рассказал мне о нем.

— Но я видел…

— Ты видел лишь просыпающееся в нем зло, — перебил его Роман Валерьевич. — Оно есть в каждом из нас, в ком-то больше, в ком-то меньше. Но мы же не становимся все злыми. Все зависит от того, сможет ли его светлая, добрая сторона одержать верх.

— Вы думаете он сможет?

— Я верю в это, Кристиан, — сказал старик. — Иначе никогда бы не предложил ему стать телепатом. Убрать одного тирана и создать другого — я же не глупец. Пойдем, а то опоздаем и пропустим самое интересное.

— Что пропустим? Я не смотрел в сегодняшнее Грядущее.

— О, сейчас Ивану Сергеевичу будут бить лицо.

Учитель оказался прав. Впрочему, как и всегда. Нагнали они отряд у самого выхода из лабиринта в Проклятую лощину. И, по всей видимости, пропустили все интересное.

Сир Айвин, или Иван Сергеевич, как называл его Веглас, лежал на земле, даже не пытаясь подняться, и лишь легонько двигая пальцами подбородок — проверял, сломана челюсть или нет, понял Кристиан. Здоровенный незнакомец, зло буравя взглядом упавшего, лишь потирал кулак. Лорд схватился было за рукоять меча, но сир Руслан лишь спокойно накрыл его руку своей огромной пятерней.

— В расчете, — сказал незнакомец и помог сиру Айвину подняться. — Ты меня молотом вырубил.

— А, тогда понятно, — протянул сир Айвин, все еще ощупывая челюсть. — Я даже не сразу сообразил.

— Женя, — протянул руку здоровяк.

— Ваня, — ответил ему сир Айвин.

Кристиан ожидал, что сейчас остальные, стоявшие за плечами могучего сира Жени, тоже по очереди начнут бить полубога, а тот будет жать им руки, но обошлось. Сир Руслан наконец убрали ладонь с руки лорда и рукоять глухо ударилась о ножны. Ситуация разрядилась сама собой.

— Да не три, не сломал, — сказал сир Женя сиру Айвину. — Я вполсилы бил, без кинетизма. Без фанатизма, то бишь.

Здоровяк хохотнул, его поддержало несколько человек, сам сир Айвин осторожно улыбнулся. Он, увлекаемый новым приятелем, пошел вниз, следом потянулись все остальные.

Сама деревня несколько разочаровала Кристиана, по размеру она уступала поселению на Горе Богов, хотя дома были похожи на те, что сгорели, как братья-близнецы. Места здесь было вдоволь, поэтому избы, а Роман Валерьевич называл деревянные хижины из тесанных бревен именно избами, стояли по обе стороны черной изрытой дороги. Земля здесь высохла, потрескалась, ступишь на нее — поднимутся клубы пыли. Кристиан прикинул, как развезет дорогу после надвигающегося дождя. Потом глянул в Грядущее, собрав всю свою волю и внимание вокруг черной полосы, тянущейся дальше, к речке, так и есть, развезет.

Деревня ожила, долгое время томившаяся в ожидании большей части своих обитателей. Железнотелые мужчины распрягали лошадей, в одиночку отвозили повозки в сторону, заносили в дома вещи. То и дело им навстречу попадался крепкий, но вместе с тем несуразный человек, опирающийся на два костыля. Он постоянно всем мешался, попадался под ноги, пытался за что-нибудь схватиться и тотчас его обругивали словами, значения которых Кристиан не понимал. Дамн лишь разобрал имя недотепы — Сник.

В конце концов, его прогнал сир Руслан, вышедший за Вегласом, чтобы пригласить к ужину. О Кристиане речь не шла, хотя по странному слову «ясновидцы» Дамн понял, что разговор идет не только о Романе Валерьевиче, но и о нем. Дождь уже стал накрапывать все сильнее, поэтому предложение было принято без всяких препирательств. На пути к деревянной хижине Кристиан заметил маленький, ничем не примечательный домик. Если бы он не видел в Грядущем и не знал, что это, то никогда не догадался. Но он видел и знал…

В дальнем доме, не таком уж большом и скудном на обстановку сидели все знакомые лица — сиры: Айвин, Иллиан, Марат, Костя и леди: Ольга и Хелен. Последние суетливо копошились возле стола, расставляя деревянные тарелки, изредка касаясь горячей жареной рыбы или еще хрустящего хлеба, и со смехом отдергивали руки.

Кристиан вдруг заметил для себя, что леди Хелен впервые улыбается со смерти Фергуса. Большую часть дороги она скорбно молчала, только потом Дамн узнал, что у нее произошла размолвка с сиром Лейтли, и лишь под конец пути немного развеялась. Что ж, хорошо. Нельзя скорбеть об умерших, то противно Трем Богам и самому разуму человеческому. Ничего полезного в горе и печали не познаешь, надо жить дальше, как бы тяжело не было.

Это леди Хелен думает еще, что ей непросто, а каково ему? Кристиан ведь на свою беду за день до смерти стражника заглянул в Грядущее. Заглянул и узрел. Каково ему было, никто не спросит? Хотел было все Фергусу рассказать, да потом передумал. Если уж учитель такое допустил, значит, тому и быть.

— Когда ж вы все успели? — спросил Роман Валерьевич, глядя на еду.

— Отправил Толю вперед перед самым ущельем, чтобы есть приготовили, да в доме убрались. Ну Толя, — стал объяснять сир Руслан, — здоровый такой.

— Ага, — заметила леди Хелен, — а остальные у солисты балета на диете.

Почти все рассмеялись, даже Веглас. Кристиан молча схватил жареную речную рыбу и вгрызся зубами в хрустящий бок. Так и не смог он до конца понять этих чужаков, хотя столько времени с учителем вместе провел.

Ели быстро и молча, особо и не до разговоров, когда в брюхе урчит. Кристиан сам жевал, да изредка поглядывал на людей. Он когда еще с Сетругладе, актером бродячим, недолгое время странствовал, тот и научил — как человек ест, такой он на самом деле. Вот, например, Веглас кушал неторопливо, вдумчиво — и в жизни такой был. Сир Руслан яростно жевал рыбу с закрытым ртом, взгляд не поднимал — закрытый человек. Сир Марат наоборот чавкал, опершись локтями о стол — прямой, чистосердечный. Леди Хелен помахивает рыбьим хвостом в одной руке, куском хлеба в другой, жует и смотрит на всех ужинающих — легкая, может даже ветреная. Женщина внезапно встретилась глазами с Кристианом и он, стушевавшись, уставился в свою тарелку.

— Ну, спасибо этому дому, — улыбнулся Веглас, заметив, что Кристиан уже отодвинулся от стола. — Руслан Рашидович, нам с Кристианом где свои кости бросить?

Дамн засобирался, все так же стараясь не поднимать головы. Сир Руслан лично вывел их из дома под оглушительные раскаты грома и протянувшиеся до неба бечевки дождя, точно море Великой Скорби взяли и перевернули, и теперь оно грозилось вылиться вниз. Перед тем, как захлопнуть дверь, Кристиан обернулся назад и увидел, что леди Хелен смотрит на него. Слишком пристально и серьезно для женщины с ее легким нравом.

Зайти внутрь ему не разрешили, все-таки кто он был — молодой мальчишка, хоть и ученик великого Вегласа всех ветров. Но Дамн не расстраивался. Все равно набились в крохотный дом, как северяне в Утес Гроз, друг другу мешаются, внутри даже дышать тесно. А Кристиан догадался около окошка встать. Стекло тут необычное, не в пример кантийскому, прозрачное, чуть замызганное правда, руками заляпанное, да все же разглядеть комнатку можно.

Иллиан, про себя решил Кристиан без сиров всяких и его светлостей лорда называть, все равно же не слышит, так вот, Иллиан сидел на самом странном троне, какой Дамн видел. На голову ему одели шлем-ведро со змеистыми ответвлениями, уходящими куда-то за спинку, руки стянули ремнями, прижав с такой силой к подлокотникм, что у его светлости побелели пальцы. Сам он выглядел неважно, его молотила крупная дрожь, хоть лорд и храбрился.

— Иллиан, вы готовы? — Кристиан подвинулся вправо и разглядел говорившего Руслана (думая о Мёнемейстере Дамн тоже решил опустить приставку сир, хотя и не без опаски). Руки у того были напряжены, кожа пошла буграми, в которых угадывались набухшие мышцы.

— Го…готов, — ответил лорд, запнувшись, видимо, из-за пересохшего горла.

Руслан принялся шевелить руками позади трона. Из-за его широкой спины Кристиану не было видно, чего там делает Мёнемейстер, но он понял — началось. Внутри загудело, страшно и гулко, будто ожил огромный спящий зверь. Дамн почему-то подумал о гидре, но постарался прогнать от себя эту глупую мысль. Маленький дом задрожал, как тяжело больной ребенок в припадке жара, и сквозь шум Кристиан услышал крик Руслана.

— Разгоняется. Сейчас должно потише стать.

И дрожь унялась. Не тотчас, не сию минуту, но спустя некоторое время от прошлой тряски осталось лишь легкое покалывание в пальцах. Только тише не стало. Внутри завопило, заскрежетало, засвистело — уже происходит, понял Кристиан.

Лорд в муках закатил глаза, его руки рванули вверх, но ремни их крепко сдерживали. Дамн зашептал молитву Трем Богам, ибо понял самое главное. У его светлости случился припадок. Самый настоящий, какой происходит у Проклятых детей Темного Бога. Только он случился не сам собой, а его вызвали… Руслан, Мёнемейстер черных душ, специально вызвал припадок.

— Все, хватит! — закричала леди Хелен. — Вы убъете его!

— Еще рано, — жестко ответил ей Руслан. — Остановимся сейчас, получим недоделанную пятерку. А потом снова накапливать энергию на Сеанс.

— Он прав, Елена Георгиевна, — положил ей руки на плечи Веглас. — Ему надо потерпеть…

Кристиан судорожно сглотнул. Потерпеть… Лорд скрежетал зубами, напрягался, пытясь вырваться, из-под шлема по вискам и шее тек пот — все его существо говорило, что терпеть дальше уже некуда. Дамн знал, если вовремя не остановить припадок, то сам человек может не справиться с ним. Похоронят тогда его светлость, не возложив на могилу трех камней — ибо умер от руки Темного Бога.

Иллиан глухо зарычал — то был уже не он, а звериная натура, жившая внутри лорда и не желавшая умирать. Слышал Кристиан, что еще до того, как люди стали верить в истинных Богов, думали они, что в каждом обитает животный дух, помогающий или причиняющий вред. Говорят, данелагцы хоть и приняли Богов (правда своих, не истинных), все равно мысли о звериной сути не оставили. Дамн, конечно, раньше с предубеждением относился к подобным сказкам, но теперь задумался — все ли, что отвергли жрецы Трех Богов, обозвав ересью, таковой и являлось.

— Руслан Рашидович… — тревожно обратился Веглас. Леди Хелен рыдала у учителя на спине, не в силах смотреть на мучения лорда.

— Рано, — сквозь зубы и почти не раскрывая губ, ответил Мёнемейстер.

Его светлость теперь уже весь затрясся, даже не пытаясь совладать со своим телом. Руслан стоял позади «трона», постоянно что-то трогая и посматривая на Иллиана. Не знай Кристиан, чем все кончится, то подумал — Мёнемейстер хочет убить лорда, однако даже Дамн понимал другое — сила Лейтли растет вместе с его мучениями. Конечно, она не проявится сейчас, или завтра, но, когда понадобится…

Лорда в последний раз тряхануло, и он затих, как затихает рыба на берегу, более не пытавшаяся добраться до воды. Леди Хелен бросилась к нему, думая, что случилось самое страшное, не замечая, как перестает дрожать все вокруг, как затихает шум в доме, как пододвигаются ближе все остальные.

Кристиан отодвинулся от окна и отер пот со лба. Хвала Трем Богам закончилось. Потом Дамн на минуту вспомнил свои видения о Грядущем касательно лорда Иллиана и подумал уже другое: все только началось.