Глава 19
Мне действительно было интересно послушать мнение профессора. Ведь находясь на базе НКГБ у нас для обсуждений этого поистине животрепещущего вопроса никогда не хватало времени. То испытания на полигоне, то Бажен Вячеславович занят восстановлением своей машины, а я кучей бумажной волокиты, либо еще чем, не менее важным.
Так что выделить свободную минутку, чтобы с толком и расстановкой порассуждать на научно-магические темы, устроить, так сказать, мозговой штурм, у нас, увы, никак не получалось. Нет, все остальные дела и вопросы тоже были очень важны и требовали сиюминутных действий и решений, но самое важное в развитии будущей науки «Магической энергетики» (а в том, что она появится, я ни капли не сомневался) — это закладка самой основы. Фундамента для дальнейших исследований и её развития.
— Да-да, — поддержал меня Лазарь Селивёрстович, — мне тоже очень интересно узнать, что же для вас такое магия и наука, товарищ Профессор?
— Ну, что ж, товарищи, — ответил Бажен Вячеславович, — давайте разберём этих два, вроде бы, совершенно не совместимых понятия, как магия и наука. Вот вы, товарищ Контролёр, какое отличие видите между ними?
— Ну… — слегка задумался капитан госбезопасности, даже сбившись с шага. — Наука — это логика и здравый смысл. А магия — это суеверия и мракобесие… Ну, это я так раньше считал, — поправился Фролов. — До встречи со всем вами…
— Ну, что ж, основное отличие магии от науки, как это принято считать в СССР, вы назвали верно: наука основывается на логике, здравом смысле, опытах, гипотезах и теориях, которые имеют подтверждения в качестве доказательств. Доказательства возможны в виде экспериментов с понятным и повторяемым результатом. Также научный подход подразумевает, что должен быть объект для исследования…
— Вот-вот, — вставил чекист, — именно это я и хотел сказать!
— Магия же, — продолжил профессор, — основывается больше на вере, а, если точнее — на суеверии, поскольку научно доказать существование, например, порчи очень затруднительно. Да и существование самой магической энергии тоже сложно, так сказать, доказать наглядно, поскольку на физическом уровне это не проявляется в возможном для исследования мире.
— Вот-вот и я о том же! — вновь поддакнул учёному Фролов. — Как она появилась, эта дорожка, — и он ткнул концом трости в утоптанную землю, — если её раньше вообще не было?
— Что ж, товарищи, давайте попробуем порассуждать и об этом, — предложил Бажен Вячеславович, явно зажегшись этой идеей. — Давайте подумаем, отчего магия вполне может существовать в рамках физического мира и при этом не вступать в противоречие с настоящей наукой?
— Давайте попробуем, — с сомнением хмыкнул капитан госбезопасности.
— Как вы считаете, товарищи, что же общего может быть у физики и магии? — спросил профессор Трефилов, продолжая неспешно шагать по волшебной тропинке лешего. — Кстати, а вы заметили, что шагая на свежем воздухе думается не в пример легче? — неожиданно произнёс он.
— Вот с этим согласен на все сто! — ответил Фролов. — Думается легче! Голову, словно свежим ветром прочистило. Так что у них общего, товарищ Профессор? У науки и магии?
— А вы сами не догадываетесь, товарищ Контролёр?
— Ну, я университетов особо-то не кончал… — произнёс чекист. — Так, в районе семилетки… Ну, и сам интересовался, научно-популярные журналы почитывал…
— Вы слышали о таком разделе науки, как квантовая физика, Лазарь Селивёрстович? — спросил Трефилов.
— Что-то мельком слышал, и только… — признался Фролов.
— А вы, товарищи? — поинтересовался у остальных членов команды профессор.
— Тоже слышал лишь краем уха, — честно ответил дед. — Как-то не до того было.
— А вы, товарищ Чума? — решил довести опрос до конца Бажен Вячеславович.
— Имею представление, — туманно заявил я, но профессор не стал уточнять.
— Понятно, — кивнул Трефилов, — значит в дебри квантовой теории мы не будем углубляться…
— А почему именно квантовая физика, товарищ Профессор? — задал напрашивающийся вопрос капитан госбезопасности.
— Потому что квантовая физика изучает мир на уровне энергии, — ответил Бажен Вячеславович. — Понимаете, товарищи, весь окружающий нас мир состоит из вещества, — словно читая лекцию на кафедре, произнес профессор. — Вещества состоят из молекул. Молекулы — из атомов. Атомы — из нейтронов, протонов и электронов… Вам это известно, товарищ Контролёр?
— Конечно, товарищ Профессор! — даже слегка обиделся Фролов. — Вы уж меня совсем тёмным крестьянином не считайте!
— Простите великодушно, Лазарь Селивёрстович! Совсем не хотел вас обидеть! — извинился Трефилов.
— Да ладно, чего уж там… — Отмахнулся капитан госбезопасности. — Продолжайте, Бажен Вячеславович!
— Так вот, составляющие атома в свою очередь состоят из более мелких частиц и скорее всего такое деление продолжается на уровне микромира, где сводится до элементарных частиц, существующих в положении частиц и волн. Так называемый в квантовой физике корпускулярно-волновой дуализм. То есть элементарные частицы в микромире могут быть как частицами, так и волнами, в зависимости от взаимодействия. То есть поток света — это волна, состоящая из ряда фотонов, то есть частиц. Частица ведет себя как волна. Волна же может быть представлена вибрацией и, следовательно, энергией в чистом виде.
— Интересно и понятно объясняете, товарищ Профессор! — произнес Фролов. — А что насчет магии?
— Магия же, как мне видится, — продолжил Бажен Вячеславович, — проявляемая во множестве направлений, будь то черная-белая-серая, руны, амулеты, печати и еще множество иных её проявлений — не суть… Но объединяющим фактором всего этого разнообразия является именно наличие энергии. Именно энергия дает возможность проводить различные воздействия, именно при помощи энергии идет подзарядка амулетов, энергией лечат целители и так далее…
— Точно, вы же теперь специалисты-энергетики! — вспомнив, воскликнул Фролов.
— Мне думается, что именно энергия является ключевым фактором работы с магией, и квантовая физика также оперирует с частицами, которые образуют волны в зависимости от взаимодействия, что может выражаться в виде воздействия на окружающие предметы.
— Маг же, или специалист-энергетик, — усмехнулся Трефилов, — надо привыкнуть… Так вот, энергетик с помощью дара и набора специальных заклинаний — «печатей» контролирует использование магической энергии для изменения физической реальности окружающего его мира…
— Но мне всё равно непонятно, как может меняться мир под действием какой-то энергии? — воскликнул Фролов. — Вот, например, камень, — он пнул носком сапога мелкий булыжник, попавшийся на дорожке, — как он может стать, допустим, куском хлеба? Помните, как в Библии? Когда пришёл Искуситель к Христу и сказал ему: «Если ты сын Бога, вели этим камням стать хлебом»[1]. И даже Иисус не смог этого сделать…
— Вы немного неправильно трактуете слова Христа, товарищ Контролёр, — мягко поправил Фролова профессор Трефилов. — Иисус мог, но просто не захотел идти на поводу у Искусителя. Поймите одну вещь, Лазарь Селивёрстович: любая элементарная частица может находиться в разных точках пространства и иметь несколько состояний — любые квантовые состояния и частицы могут быть наложены друг на друга, объединив воздействие…
Чекист на секунду даже с шага сбился и мотнул головой, последние пояснения товарища Профессора оказались для него чрезвычайно сложны.
И Бажен Вячеславович это понял:
— Короче, если совсем в двух словах — всё в этом мире состоит из одних и тех же элементарных частиц! Любой атом имеет в своей структуре ядро, нейроны и электроны. Возможно, и они в свою очередь делятся на еще более мелкие частицы. При этом, расстояние между этими элементами так велико, что атом почти на сотню процентов состоит из пустоты, товарищ Контролёр! Да и мы сами — тоже…
— Мы — пустота? — изумился чекист, остановившись на тропинке и обернувшись к профессору Трефилову. Он даже руками похлопал по своему телу, как будто хотел убедиться, что он существует.
— Увы и ах, Лазарь Селивёрстович — пустота! И вот из этих фундаментальных частичек — кирпичиков мироздания можно воспроизвести что угодно, просто собрав материю в другую структуру. И даже превратить камень в хлеб…
— Обалдеть! — только и сумел произнести Фролов, задумчиво почесав затылок.
— Это лишь одна из теорий, Лазарь Селиверстович, — усмехнулся Бажен Вячеславович.
— А что, у вас имеется еще? — Выпучил глаза чекист.
— Да имеется еще пара-тройка предположений, — ответил профессор. — Знать бы, какое из них верное? — вздохнул он. — Хотя, вполне возможно, что каждое из этих предположений лишь дополняет друг друга, являясь неким неделимым целым.
— А можно озвучить еще одну теорию? — попросил капитан госбезопасности, чтобы у меня уже совсем ум за разум зашел.
— Извольте, Лазарь Селиверстович! — весело рассмеялся учёный. — Я не буду вас даже спрашивать, известен ли вам такой термин, как квантовая суперпозиция[2]?
— И не спрашивайте, товарищ Профессор, — засмеялся в ответ Фролов. — Если можно, то объясните на пальцах, что это за зверь такой, и с чем его едят?
— Хорошо, не буду утруждать вас сложными формулировками, — согласился Трефилов, — а просто приведу вам пару примеров суперпозиций… Представьте себе два обычных носка.
— Носка? — переспросил удивленный чекист. — Которые носят на ногах?
— Да, самые обычные носки, — подтвердил профессор. — Если вы произвольно наденете один из них, допустим, на правую ногу, другой тут же становится левым. Не так ли?
— Действительно, — согласился Фролов. — А если я сначала надену левый носок, другой становится правым? — Быстро ухватив суть объяснения, продолжил капитан госбезопасности логическую цепочку.
— Верно. Так вот, еще не надетые носки находятся в суперпозиции, поскольку неясно, какой из них будет левым или правым. Уловили?
— Да, уловил, профессор! — Радостно кивнул Фролов. Он пошарил в карманах и достал из кармана серебряный гривенник, который всегда таскал с собой «на удачу», хоть и был убеждённым атеистом. — Вот эта монетка, если её подкинуть, тоже окажется в этой вашей суперпозиции? Ведь неизвестно, как она в итоге приземлится — орлом или решкой?
Правильно, товарищ Контролёр! Будучи в воздухе и готовая стать в будущем любым возможным вариантом — монетка находится в суперпозиции. Только вы упустили еще один возможный вариант разрешения — она встанет на ребро. А вообще — браво! Вы способный ученик.
— Спасибо, товарищ Профессор! Только остался нераскрытым главный вопрос: квантовая физика — это замечательно, но причем здесь магия?
— В квантовой физике существует явление[3], которое в упрощенном виде звучит так: наблюдатель самим фактом своего наблюдения выводит объект из суперпозиции, то есть сам факт наблюдения за объектом определяет его свойства…
— Б-р-р… — В очередной раз мотнул головой Фролов. — Как-то сложно…
— Да? — изумленно вскинул брови Бажен Вячеславович. — Я постарался дать самое простое определение…
— Давайте лучше на примере, профессор, — попросил чекист. — У вас это отлично получается, да и мне понятнее…
— На примере? — Профессор задумался. — Хорошо. Допустим, колдун насылает порчу на человека. Он представляет множество негативных вещей, которые связаны с конкретным человеком, воздействуя на него с помощью магической энергии. На уровне микромира происходит взаимосвязь частиц, которая порождает энергетическое воздействие на человека, в результате чего тот, например, заболевает, либо излечивается. Изменение одной частицы автоматически вызывает изменение другой частицы, выводя их из суперпозиции…
— Так, товарищи дорогие! — Я оборвал этот внезапно вспыхнувший, как лесной пожар, «научный диспут», который грозил затянуться еще на долгое время. Сам уже не рад, что его затеял. — Всё это очень интересно, но… — Я демонстративно бросил взгляд на часы. — Мы здесь не за этим. Перенесем наши научные домыслы на более удобное время.
— Согласен! — тут поддержал меня Фролов. — Не ко времени мы все это развезли — дети в опасности! Может быть, нам еще удастся их обнаружить.
— Сделаем все возможное и невозможное, товарищ Контролёр! — ответил я, продолжая движение по тропе. — Только давайте поторопимся, может, не всё еще потеряно… — И на этой фразе волшебная тропинка лешего закончилась.
— О! — изумлённо воскликнул Фролов, оглядевшись по сторонам. — А мы, кажись, и вправду на месте… Вон овраг! — Он указал рукой. — А вон оно — дерево приметное с дуплом чуть не в полный рост!
Но я уже и без товарища капитана госбезопасности понял, что мы на месте — слишком уж полянка была истоптана сапожищами солдат, да милиционеров. Прямо как стадо бегемотов пробежало. Хорошо, если они всё затоптали уже после того, как кинолог с собакой отработал. Иначе в такой каше, действительно, совершенно несложно след потерять.
Но у меня было кое-что получше нюха служебной собаки — у меня был братишка Лихорук. Вот с его нюхом никакая собака не сравнится: страх, ужас и паника — его любимое лакомство. Настоящий деликатес. Он его даже за десяток километров почуять сумеет. А ребятишки, что провели ночь в лесу, явно сейчас не в самом лучшем настроении и душевном равновесии находятся.
Мысленно связавшись со злыднем, я дал ему ЦУ, на что следует особо обратить внимание в поисках, а не бесцельно прочесывать лесной массив, летая меж деревьев, и выискивая неизвестно кого. Пусть этот лес и не так велик, как вотчина дедки Большака, но и не мал.
Лихорук бодро отрапортовал, что всё понял, и принялся методично «вынюхивать» хоть что-то, за что можно зацепиться. К нашей команде братишка старался близко не приближаться, что мои товарищи случайно не переругались. Я запоздало вспомнил, что хотел изготовить для них амулеты, защищающие от вредоносных эманаций сущности злыдня, которые самостоятельно тот унять не мог.
Поставив «мысленный крыж»: по возвращении обязательно изготовить защиту от Лихорука для своих товарищей, я принялся искать потерянные следы ребят собственными методами. Я ж ведьмак, как-никак!
«Навуходоносор», — шевельнул я губами, и тут же мысленно выругался:
«Черт! Когда я уже это тупое слово поменяю? Вот сколько времени уже прошло, а я так и не сподобился? Вот именно — до-хре-на!»
В общем, обругав себя для проформы всякими нехорошими словами, я под изумленные взгляды своих спутников достал веду со слова и, присев на поваленную сухую лесину, раскрыл свой колдовской талмуд:
— Ну-ка, товарищ Чума, дайка поглядим, как настоящие ведьмы людских потеряшек ищут?
Я ведь, действительно, когда мельком пролистывал колдовскую книгу, видел в ней несколько способов, подходящих как для поиска пропавших предметов, так и для поиска людей. Но особо вникать, какая же подготовка для этого требуется тогда не стал. Да и не нужно оно мне было. Но запомнить — запомнил. Не думал, что так скоро мне представится случай, опробовать эту незнакомую волшбу…
[1] Евангелие от Матфея 4 стих 3.
[2] Квантовая суперпозиция — это фундаментальный принцип квантовой механики, который позволяет частице или квантовой системе находиться в нескольких состояниях одновременно. Это явление является одним из ключевых отличий квантового мира от классического, где объект может находиться только в одном состоянии в данный момент времени. Одним из самых известных экспериментов определения суперпозиции является парадокс кота Шрёдингера.
[3] Копенга́генская интерпрета́ция — интерпретация (толкование) квантовой механики, которую сформулировали Нильс Бор и Вернер Гейзенберг во время совместной работы в Копенгагене около 1927 года. Бор и Гейзенберг усовершенствовали вероятностную интерпретацию волновой функции, данную Максом Борном, и попытались ответить на ряд вопросов, возникающих вследствие свойственного квантовой механике корпускулярно-волнового дуализма, в частности на вопрос об измерении.
