Глава 2

— А что случилось, Кацураги-сан? — поинтересовался Дайго Рэн. — Кто вам написал?

— Ещё один член нашей команды. Купер Уайт, — ответил он. — Он сейчас в аэропорту. Я пока не понял, что там случилось, но похоже, кому-то требуется медицинская помощь.

— Тогда поехали! — кивнул Рэйсэй Масаши. — Я был бы рад снова повидаться с доктором Уайтом. Правда… Я не совсем понимаю, какую мы можем там оказать помощь. Если кому-то стало плохо, гораздо быстрее до аэропорта доберётся скорая. Пока мы через пробки пробьёмся, человек с серьёзной патологией уже умрёт.

— Согласен с вами, — кивнул я. — Но ехать нам придётся в любом случае. По крайней мере мне — точно. Купер бы не стал звать меня из-за какой-то ерунды. Он — не такой человек. Я позвоню ему по дороге. Узнаю подробности.

— Я с вами, Кацураги-сан, — кивнул Дайго Рэн.

— Я тоже, — добавил Рэйсэй. — Тем более, что без меня вам придётся добираться на такси. Подвезу на своей машине до аэропорта.

Мы прошли в машину Рэйсэя Масаши. Его предсказание не сбылось, и в конечном итоге мы добрались до аэропорта быстрее, чем за час. Подъезжая к месту, я позвонил Куперу Уайту.

— Алло, Тендо, какое же счастье, что вы всё-таки откликнулись! — обрадовался он. — Я до сих пор в аэропорту, жду вас. Вдвоём справиться будет проще.

— Начнём с того, что мы будем не вдвоём, — поправил его я. — Я везу с собой ещё двух лекарей.

— О! Отлично… Стоп. Двух «лекарей⁈» — удивился он. — Это вы сейчас ошиблись с английским, или…

— Нет. Именно это я и имел в виду, — перебил Купера я. — А теперь объясните, что у вас там вообще случилось? Зачем понадобилась помощь других врачей?

— Дело в том, что со мной рядом летел мужчина, которому во время перелёта стало плохо. Мы до этого много общались и… В общем, разумеется, я не смог его бросить. Остался помогать, — объяснил Купер. — Но после того, как ему стало хуже, я сразу же вызвал других медиков, чтобы его госпитализировали. Так они, во-первых, поставили неправильный диагноз, а во-вторых, он сам подписал отказ от медицинской помощи. Сказал, что не хочет иметь с врачами ничего общего.

— Звучит уж слишком безумно, — подметил я. — Он не хочет иметь с врачами ничего общего, а в это время к нему на подмогу едет аж три медика!

— Но ведь вы — не врачи. Вы — лекари! — подметил Купер Уайт.

— Порой с вашими аргументами спорить невозможно, Купер. Мы будем через десять минут. Сейчас уже будем проходить через магнитные рамки в аэропорту.

Меня очень порадовал тот факт, что Дайго Рэн и Рэйсэй Масаши подорвались сразу же вместе со мной. Мне в прошлом доводилось организовывать команды. И часто выходило так, что некоторые участники моего общества быстро отваливались. Теряли мотивацию. В данном же случае два лекаря решились пойти на дело сразу же без каких-либо обсуждений. У Рэйсэя есть семья. Уверен, что и у Дайго Рэна есть причины не проводить время в моей компании и вернуться домой.

Однако оба отправились в аэропорт, хотя изначально это не планировали. Обычно человек хотя бы примерно представляет, как пройдёт его день. Строит планы, выделяет время для отдыха. И когда возникает непредвиденная ситуация, люди либо стремятся всеми силами её избежать, либо выполняют задачу через силу.

Но оба моих соратника были замотивированы. Я в очередной раз убедился, что выбрал именно тех людей, которые и должны попасть в орден. К примеру, я уже давно близко общаюсь с Кондо Кагари. Он был моим учеником, научился доверять мне во всех вопросах и в конце концов стал неплохим врачом.

Я долгое время думал, что могу сделать лекарем именно его. И сделал бы. Из парня вышел бы великолепный лекарь. Вот только ему будут мешать цели его семьи. Род Кондо специализируется на фармакологии. А в этой сфере лекарю делать нечего. Мы можем взаимодействовать только с живыми организмами.

Самая пограничная профессия в медицине, которая могла бы подойти лекарю — это микробиология. Бактерии, вирусы, грибки, всё это — живые организмы. И заниматься ими может лекарь при условии, что у него имеется «клеточный анализ».

Так что любой фармаколог пройдёт мимо моей организации. Каким бы хорошим человеком он ни был. Ему это просто не нужно.

И, если честно, мне жалко, что я не взял Кондо Кагари вместо Дайго Рэна. Где-то глубоко внутри я чувствую, что Кагари был бы мне ближе, чем Рэн. Но выбор уже сделан. И сделан правильно.

Мы с Рэйсэем и Дайго прошли в главный зал аэропорта, и там я крайне быстро нашёл Купера Уайта. Я уже привык чувствовать его лекарскую энергию. Ауру австралийского инфекциониста трудно перепутать с чем-то другим. Купер с кучей сумок сидел рядом с седовласым мужчиной. Тот держался за сердце и изо всех старался держать себя в сознании.

Я заметил, как Дайго и Рэйсэй вздрогнули одновременно со мной.

— Что? Почувствовали, господа? — поинтересовался я.

— Что это сейчас было? — удивился Рэйсэй. — Меня словно током ударило!

— Это ваша магия сообщила, что где-то рядом находится человек, которому нужно помочь. Причём не всегда речь идёт именно об острых заболеваниях. «Анализ» может вам указать и на больного с онкологией, и любого другого с хроническим, но весьма тяжёлым заболеванием. Так что запомните оба это чувство. Вас может обмануть рентген, УЗИ, лаборатория, но «анализ» никогда не обманет. Он всегда чувствует, когда кому-то нужна медицинская помощь.

— Принято, Кацураги-сан, — кивнул Рэйсэй Масаши. — Эти знания лично мне очень пригодятся. Порой находятся симулянты, которые от настоящего больного можно отличить только посредством анализов. А с магией…

— Т-с-с, — перебил его я. — Простите, Рэйсэй-сан, но нам пора приступать к работе. О магии ни слова, я же объяснял. Это секрет для всех, кроме нашей четвёрки.

Я подошёл к Куперу, пожал ему руку и завёл разговор. Хотя сам параллельно наблюдал за мужчиной, который сидел рядом с ним.

— Я рад видеть вас, Купер. Но к обмену любезностями перейдём позже. Расскажите, что здесь случилось? — попросил я.

— Этот человек терял сознание из-за нарушения работы сердца. Я ещё сам не понял, в чём дело, — объяснил Купер, — но и он отказывается рассказывать, что конкретно с ним происходит. Плюс нам немного мешает языковой барьер. Я хоть и изучил японский, но всё равно пока что чувствую, что не могу свободно разговаривать на этом языке.

И вправду. Рядом с Купером сидит японец, а сам австралиец говорит на довольно ломанном японском. Даже я понимаю его с трудом, хотя умею различать невнятную речь. Меня к этому приучили больные в прекоматозном состоянии.

— Это — врачи? — нахмурился мужчина, что сидел рядом с Купером. — Если вы опять попытались вызвать скорую, Уайт-сан, я перестану вам доверять… Ох, проклятье! — он вновь прижал руку к груди. Дышать ему было крайне трудно.

Я заметил, что лицо у нашего общего пациента было довольно молодым. Морщин почти нет, только волосы седые! Похоже, ему не больше сорока пяти. Но поседел он очень рано.

— Мы — не скорая помощь, — сказал я. — Мы — друзья Купера Уайта. Мы — врачи, но сейчас не на работе. Просто решили помочь, потому что он попросил.

— Ох, да не сможете вы мне никак помочь… — пропыхтел пациент.

— Для начала скажите, как вас зовут, — взял инициативу Дайго Рэн.

Хороший ход. Молодец, Дайго. Сначала нужно познакомиться с человеком, а потом уже переходить к делу. Это всегда работает, когда больной не доверяет прибывшим врачам.

— Меня зовут Миядзаки Гиро, — ответил мужчина. — И я скорее умру, чем поеду с вами в больницу.

Дайго Рэн потерял дар речи. Рэйсэй Масаши тоже был глубоко удивлён тем, что нам пришлось услышать от пациента.

Но молчать было нельзя. Иначе он тут же потеряет к нам доверие, если от него имеется хотя бы одна крупица.

— Меня зовут Кацураги Тендо. А это — мои коллеги, Дайго-сан и Рэйсэй-сан. Но прежде, чем мы продолжим разговор, поймите, Миядзаки-сан, через силу в больницу никто никого забрать не может, — объяснил ему я. — Тем более, как я понял, отказ вы уже написали. Кстати, разрешите поинтересоваться, почему?

— Потому что я не доверяю врачам, — пропыхтел он. — Вон Уайт-сан знает эту историю. Я рассказал ему её в самолёте. Если хотите узнать — спрашивайте его. А мне надо немного отдышаться…

Миядзаки Гиро вновь принялся громко дышать. Я жестом указал Дайго и Рэйсэю на него. Пусть тренируются. Осмотрят его «анализом». А я пока попытаюсь разобраться, почему этот человек отказывается от медицинской помощи.

— Что ж, в таком случае расскажите нам, Купер-сан, почему наш пациент отказывается от любого рода помощи, — попросил я.

— Если честно, причины у него действительно есть, — ответил Купер. — И при всём уважении к вам и вашим коллегам, я не думаю, что имею право пересказывать то, что случилось с семьёй Миядзаки-сана.

Очень разумно с его стороны. Пусть эта информация и не имеет ничего общего с врачебной тайной, поскольку прямо сейчас мы находимся не на работе, но Купер поступает верно.

— Тромбоз вен нижних конечностей, — заявил Рэйсэй Масаши.

— Аритмия, — почти одновременно с ним сказал Дайго Рэн.

Ох и отвратительное же сочетание! Только не говорите мне, что у него тромбоэмболия лёгочной артерии. Я уже устал спасать людей от этого недуга. Тем более, спасаются они обычно с большим трудом.

— Согласен с вами обоими, — сказал Купер Уайт. — И тромбоз имеется, и аритмия. Но, к счастью, они друг с другом не связаны.

Нет, всё же это — не ТЭЛА. И по намёкам Купера это ясно, и по результатам моего «анализа» признаков этого острого состояния не обнаружено. Однако аритмия у мужчины нешуточная.

— Изначально я всё же вызвал скорую, когда Миядзаки-сан упал, — начал объяснять Купер Уайт. — Однако они… При всём уважении к местным сотрудникам вынужден сказать, что ими был поставлен неправильный диагноз. Они решили, что у больного инсульт. А меня слушать не стали. Один из них даже бросил что-то вроде: «Не лезь не в своё дело, гайдзин».

— Сволочи — одним словом! — усмехнулся Миядзаки. — Сами ничего не понимают в медицине и другим не дают. Инсульт! Ага, как же. Не знаю, бывает ли инсульт сердца, но, кажется, они точно облажались с диагнозом.

Инсульта сердца явно не бывает. Как раз наоборот, бывает инфаркт мозга. И инфаркт чего угодно — хоть кишечника, хоть лёгкого. Как выражался мой знакомый хирург, бывает даже инфаркт задницы. Но это уже совсем другая история.

Однако мой «анализ» показал, что ни инфарктом, ни инсультом тут и не пахнет. У Миядзаки Гиро, очевидно, развилось совсем другое состояние. Мало кто из людей знает, что оно означает на самом деле, но опыт подсказывает мне, что это расстройство обнаруживается чуть ли не у каждого третьего человека.

Блокада.

Нарушение проводимости сердца. Иногда оно бывает резко выраженным и приводит к потерям сознания, слабости, одышке — ко всему тому, что мы прямо сейчас наблюдаем у Миядзаки Гиро. Но иногда бывает и другая картина. Человек живёт спокойно и не чувствует никаких проблем, пока не подвергнет организм сильному стрессу или чрезмерным физическим нагрузкам.

Уверен, что почти семьдесят процентов людей, которые имеют блокады, даже не подозревают об их существовании и в итоге умирают по совершенно другим причинам. В том числе и от старости, разумеется.

Однако роль играет и место расположения блокады. Чтобы понимать смысл этого заболевания, нужно знать, как вообще работает проводящая система сердца. Дело в том, что сердце сокращается не потому, что «так надо». В районе его правого предсердия располагается особый участок клеток — синусовый узел. Именно он создаёт заряд, который затем спускается между предсердий в узел между желудочками и предсердиями — атриовентрикулярный. А затем импульс из этого узла распространяется в желудочки через нервные волокна, которые называют пучками Гиса.

Вот именно в атриовентрикулярном узле — на границе предсердий и желудочков — может возникать самая серьёзная блокада. И судя по том, с каким большим трудом идёт обмен натрия и калия в этом месте, у Миядзаки Гиро именно этот вид расстройства.

Никогда не думал, что «молекулярный анализ» может так здорово помогать в диагностике аритмий!

Я решил не тратить время на лишние разговоры, поэтому присел рядом с Миядзаки и заставил молекулярный ток в его проводящих путях сердца восстановить своё движение.

Затем усилил сокращение желудочков, что в итоге привело к увеличению самого главного показателя сердца — фракции выброса. Эта величина говорит о том, сколько крови сердце выбрасывает за единицу времени. Чем меньше фракция выброса, тем хуже кровоснабжаются другие органы.

— В целом причина атриовентрикулярной блокады мне ясна, — сказал я. — Если с сердцем изначально были проблемы, то в самолёте из-за перепадов давления они могут усугубиться.

— А откуда вы узнали, что у меня есть это нарушение? — нахмурился Миядзаки.

— По пульсу, — солгал я. — Я уже несколько минут его измеряю, если вы не заметили.

Мужчина опустил взгляд и увидел, что я держу его за запястье. Однако его глаза уже стали гораздо живее. Кажется, моё лечение начало ему помогать.

Честно говоря, это был первый случай, когда моей главной задачей было не помочь пациенту, а показать своим лекарям, как нужно правильно использовать свою магию. Миядзаки затаил злобу на врачей. Отказывался от любой помощи, поэтому мне пришлось излечить его принудительно. Сам он этого не поймёт, разумеется. Решит, что его организм сам справился с недугом. Однако я всё же хочу вправить ему мозги. Иначе в следующий раз может сложиться ситуация, когда рядом не окажется Купера Уайта, меня и остальных лекарей.

— Вижу, вам уже полегчало, Миядзаки-сан, — произнёс я. — А теперь, пожалуйста, ответьте на вопрос. Почему вы отказались от медицинской помощи?

— Ох, — громко вздохнул мужчина. — Я двух самых дорогих человек потерял из-за ошибок врачей. Из-за безответственного отношения к пациентам. После того, что случилось, я уже доверять людям в белых халатах никогда не смогу.

— Что конкретно произошло? — продолжил напирать я. — Понимаю, вам, видимо, тяжело об этом говорить, но я всё же хочу услышать ответ.

Важно выяснить причину. Тогда я исправлю его установки с помощью «психоанализа».

— Моя жена умерла от рака лёгкого, — произнёс он. — Причём диагностировали его слишком поздно. Был один врач, который убеждал нас целых полгода, что нет никакого рака. Говорил, что у моей жены обычные уплотнения в лёгких из-за пневмонии. Вот только оказалось, что он был неправ.

— Согласен с вами, это — очень серьёзная ошибка, — кивнул я.

— А ещё брат… — Миядзаки стиснул зубы. — Брата пришлось похоронить из-за обычного аппендицита. Представляете? Какой-то болван анестезиолог переборщил с наркозом. В итоге аппендикс удалили, а… А в сознание он уже не пришёл.

Ятрогения. Самые яркие примеры ошибок врачей. И все сконцентрировались вокруг одного человека. Теперь понятно, почему он так относится к медикам. И оправдывать своих коллег я не могу. Понимаю, что чаще всего ошибки врачами допускаются из-за чрезмерных нагрузок. Неадекватный график работы медицинского персонала рушит жизни не только врачам, но и пациентам.

Но это так просто не исправить.

Однако я могу исправить отношение Миядзаки Гиро к больнице.

Я использовал «психоанализ» и изменил отношение мужчины к работе медиков. Сделать это было нетрудно.

В каком-то смысле это — неэтично. Но только таким образом я смогу обезопасить его жизнь в дальнейшем.

Миядзаки Гиро молчаливым кивком поблагодарил нас за помощь, затем поднялся и ушёл к выходу из аэропорта.

— Фух… — выдохнул Купер Уайт. — Спасибо, что прибыли с поддержкой, Тендо. А теперь, господа, предлагаю отпраздновать наш общий сбор!

— Отпраздновать? — удивился я. — Вы ведь ещё даже не успели в новую квартиру вселиться.

— Заселение подождёт. Я уже забронировал нам места, пока вы сюда ехали. Мне хочется хотя бы раз побывать в японском ресторане для медиков!

— В ресторане для медиков? — хором спросили Дайго и Рэйсэй.

Я и сам о таком не слышал, но отказываться от предложения Купера Уайта не стал.

Однако, когда Рэйсэй Масаши довёз нас до этого места, я понял, насколько Купер Уайт до сих пор плохо знает японский язык.

Ведь мы попали совсем не в ресторан для медиков.

— Э-э-э… — протянул Купер, осознав КУДА он нас привёз. — Ну, раз уж места забронированы, может, всё-таки попробуем?

— На этот раз жена меня точно убьёт, — вздохнул Рэйсэй Масаши, но всё же пошёл вслед за нами в это заведение.