Глава 7
Что есть истина? Объективное знание, которое соответствует объекту познания и отражает его реальные качества и свойства? Или же это навязанный, кем-то паттерн, не имеющий с реальностью ничего общего?
Над этим вопросом Капитан Оборин размышлял последние несколько дней. И, чем ближе был ответ, тем хуже выглядела пермская система правоохранительных органов. Да, и не только она…
— Не задолбался? — спросил Оборин у Жучкина, который вот уже три часа пыхтел над бумажками для начальства.
— Не уверен, что сейчас это имеет, хоть какое-то значение. — вздохнул Лейтенант, и отодвинув очередную кипу документов, устало откинулся на спинку кресла: — Двадцать четыре студента из разных городов. Я ничего не понимаю! Зачем им всё это?
— Деньги. — пожав плечами, ответил Оборин: — Ибо, на что ещё может повестись студент? На идею? Сильно сомневаюсь, что современная молодёжь поверит в чушь, типа «Культа». Им сейчас нужны деньги. Или политика. Им проще поверить в клоуна, обещающего радужно-ванильное будущее, чем в демонов или силу тёмных колдунов.
— За деньги пойти на смерть?
— Так, никто же не говорит тебе идти на смерть. Просто нанимают за копеечку. Сперва мелочёвка всякая, типа принеси это, подай то. А потом говорят — поддержи банду. Мальчишку нужно поймать. Ничего серьёзного. Ты бы не пошёл?
— Против Осокина? — нахмурился Жучкин: — Нет. Я не камикадзе.
— Так вас — шестьсот человек. Неужели не справитесь с одним мальчишкой?
— Ну…
— Вот и они так же думают. А в итоге, что?
— Капитан! — дверь в кабинет с грохотом распахнулась, и в кабинет ураганом залетел Карягин: — У меня к вам очень много вопросов!
— Пётр Васильевич? Какая неожиданная встреча. — улыбнулся Оборин, на что озверевший Полковник ИСБ ответил красным от ярости взглядом.
— А вам, я посмотрю, вся эта ситуация нравится⁈ Шестьсот трупов в лесу. ШЕСТЬСОТ!!! Двадцать четыре студента из разных городов Империи нашпигованы пулями! И вы сидите тут, с надменной улыбочкой встречая старшего по званию⁈
— Хотите, чтобы я изобразил уныние?
— ХОЧУ, ЧТОБЫ ВЫ РАБОТАЛИ, МАТЬ ВАШУ ЕТИ!!! — заорал Карягин, ударив кулаком по столу.
— Мы прибыли на место преступления. Опросили всех свидетелей. Сейчас идёт опознание убитых. — вздохнул Оборин: — Или у вас есть претензии к моей работе?
— ПОЧЕМУ ОСОКИН ВСЁ ЕЩЁ НЕ ПОД СТРАЖЕЙ?!?!
— А, за что его заключать? Нет, я, конечно, могу прямо сейчас выехать. Мы даже можем посадить его в камеру на шесть часов. Но, как только адвокат Осокина доберётся до нас — дело уйдёт ещё выше. Выяснится, что Осокин оборонялся. А ещё, что в лесу найдены самодельные гильзы. И свидетели подтвердят, что кроме Осокина, там была ещё целая армия людей в шлемах и броне. Опознавательных знаков, никто не заметил. Среди прочих улик — лишь куски обгоревшей краски и стекла, по которым эксперты точно, ничего не скажут. Хотите проблем от руководства? Хорошо. Я могу устроить.
— Оборин, а ты чего такой борзый стал? М? — злобно прорычал Карягин: — Или Осокин тебе на лапу даёт? Барабанишь ему?
— И в мыслях не было.
— А, чего тогда? — выдохнув, Полковник придвинул стул и сел напротив Капитана: — Ты пойми правильно. Я же о городе волнуюсь! К тому же — студенты погибли.
— Третий и четвёртый курс. Взрослые пацаны! Имеют полное право самостоятельно принимать решения по поводу своей жизни. Или, мы ещё должны за каждым слабовольным идиотом бегать и спасать от сектантов?
— И, что с того? Не знаешь, как работает наша система? СМИ опять выставят всё так, что это мы виноваты в случившемся! Недоглядели. И нас всех потом выдерут на «ковре»! И не дай бог, об этом прознает, кто-нибудь из приближённых Императора…
— Пётр Васильевич, давайте рассудим логически? Студентов завербовали террористы. «Культ Чёрной Луны». Да, название, конечно, специфическое… Но, уж какое есть. Источник доложил, что это последователи тех ублюдков, из-за которого четырнадцатое октября — международный день траура! И эта террористическая организация охотится на Осокина. Вы трупы видели? Они все в шлемах. Определить — студент это, или, кто-то ещё — было нереально!
— Реально или нет — у вас на пороге уже несколько матерей, которым нужен ответ. А ещё лучше — козёл отпущения! Мне плевать, что этот Осокин там делает. И уж тем более полевать — кто и на кого напал. Осокин — мелкая сошка, у которой даже рода нормального нет! Думаешь, будет за него, кто-то серьёзно впрягаться? Нет. Потому что, он тут никому не упёрся! А потому — пускай будет этим самым козлом.
— Вы слышите себя⁈
— Слышу. А теперь и ты послушай. Во что поверят матери? В то, что их сыновей наняла сказочная террористическая организация, которая называется, как типичная идиотская книга из интернета? Или в то, что их по своей прихоти убил молодой безумный Граф? Облегчи всем жизнь, Капитан. Родственникам терпил нужен кусок мяса. Вот и обеспечьте его! Пускай выплеснут всю свою ярость на Осокина. А нам будет меньше геморроя.
— Как вы можете такое говорить, Полковник⁈ Вы же представитель Имперской Службы Безопасности! — возмутился Капитан: — Осокин вам налоги платит… Он имеет право на защиту, как и любой другой гражданин Империи!
— Любой другой гражданин Империи не будет каждую неделю участвовать в кровавых убийствах. Осокин — лишний элемент! От него необходимо избавиться. И если у тебя кишка тонка, тогда я сам займусь этим.
— Избавиться? Вы угрожаете⁈
— Ответственно заявляю. — сухо ответил Полковник: — Кстати, вы с ним поговорили?
— Поговорил.
— И, что он ответил?
— Сказал, что будет разговаривать только лично с представителем ИСБ и без посредников.
— Прекрасно! Видишь, к чему приводят послабления? Полиции ему недостаточно… — всплеснул руками Карягин: — Хорошо. Я устрою Осокину такое рандеву, что он об этом никогда не забудет. А ты — разберись с матерями погибших! И помни, что во всём виноват Осокин! Скажи, что совсем скоро ты обязательно упечёшь его за решётку.
— Хорошо. — нагло соврал Оборин: — Всё сделаю!
— Молодцом. Я всегда знал, что ты — наш человек. — с этими словами Карягин поспешно удалился из кабинета.
— Что делать будем? — скривив кислую мину, спросил Жучкин.
— Идёт Карягин далеко и надолго. — холодно ответил Капитан: — Запускай матерей! И сгоняй за чаем. Чует сердце… впереди нас ждёт очень неспокойная ночка.
* * *
После крайне трудного дня и плотного ужина, мне хотелось только одного — брякнуться в кровать и заснуть самым крепким сном.
Однако любопытство было в разы сильнее.
Место встречи изменить нельзя. Всё тот же отель «Амакс» и номер триста два… Шучу.
Тусить в одном и том же отеле нам нельзя, поскольку я опасался связей Артовой. Кто знает, на что эта целеустремлённая барышня готова?
Поэтому, через кота получилось забронировать номер в отеле «Сибирь». Я искренне верил, что за стойкой администрации меня встретят мамонты. Ну, или хотя бы автоматон Оскар. Но нет. Там сидела обычная улыбчивая девушка.
— Вас ожидают! — сообщила она.
Уже? Какая же эта рыжуля нетерпеливая.
А отельчик был очень атмосферным. Маленький такой. Уютный. Как будто здесь должно было произойти убийство… И утром по этому красному ковру пройдут чёрные лакированные ботинки местного следователя. Или, какого-нибудь популярного детектива-частника, как в старых фильмах.
Покуривая сигару, он внимательно осмотрит место преступления своим зорким глазом и сразу же выдаст несколько теорий о том, что тут произошло.
Трижды постучав в дверь, я дождался, когда моё рыжее чудо покажется на пороге.
— Заходи! — суетливо ответила она, и схватив меня за руку, затащила внутрь, после чего сразу же прижала к стенке, заткнув мне рот поцелуем.
Кажется… Всё должно было идти наоборот?
Но меня больше смущало то, что среди искреннего желания, среди ощущений Виктории проскакивали переживания и сомнения.
— Так не пойдёт. — с силой отлепив рыжулю от себя, произнёс я: — Мы должны поговорить.
— О чём? — попыталась удивиться Вика, но её выдавал виноватый взгляд.
— О том, что сегодня было. Идём. — я указал на столик с парой кресел: — Я хочу знать, с кем общаюсь. Тем более, настолько близко.
— Хорошо… — обречённо вздохнула Гризли: — Но учти! Ты должен пообещать мне, что это не испортит наши отношения…
— Как я могу пообещать, если не представляю, о чём именно идёт речь? Прости, но я не привык разбрасываться пустыми обещаниями. Потому и хочу с тобой поговорить. Обсудить. Взвесить всё.
— Хорошо… — Виктория смиренно села напротив меня: — Спрашивай.
— В той «Девятке» была ты?
— Да. — кивнула Гризли.
— Ты… не человек?
— Человек.
— Что именно тебя спасло?
— Ох… — Виктория вновь вздохнула и виновато отвела взгляд: — Мне стыдно в этом признаваться, но я — ньюмит.
Тридцать секунд молчания, ибо у меня не было ни малейшего представления, о чём именно идёт речь.
— Кто? — я с непониманием посмотрел на Викторию.
— Ньюмит.
— Это, какая-то субкультура, типа квадробоберов?
— Нет. Ньюмит, это — человек, наделённый одной способностью от Источника. В моём случае, это — неуязвимость к механическим повреждениям, нечеловеческая физическая сила и мощный иммунитет.
— Это уже не одна, а три способности.
— Ну… Я условно. — вздохнула Вика и с грустью посмотрела на меня: — Давай… Скажи, что ты не хочешь со мной разговаривать. Никто не любит ньюмитов.
— Боже мой. — я обречённо закатил глаза: — Филинидов надо не любить? Почему? Да хрен его знает. Типа, когда-то давно они затеяли войну против хомо сапиенс. И то, как оказалось — это не совсем правда! Теперь ещё и ньюмиты, какие-то… Сколько тут видов, которых мне жизненно необходимо ненавидеть?
— Маги тоже так себе… Но с ними всё сложнее.
— Прекрасно! Отныне — буду ненавидеть сам себя. — усмехнулся я: — А теперь, объясни дураку — что в тебе такого страшного? Нет, конечно, я зол, что ты оказалась вруньей. Сперва ситуация с магоборцами. Теперь оказалось, что ты ещё и Супергёрл.
— Она блонда.
— Плевать. Я к тому, что — есть ещё моменты, которые ты от меня скрываешь?
— Я писалась в кровать до пяти лет. А в восемь лет мне мерещился клоун Тотошка, который якобы ходил за мной повсюду. В одиннадцать лет я облила свежий паркет на кухне газировкой, и всё свалила на Лику. А месяц назад я… солгала одному парню, что не хочу быть рядом с ним. Фамилия у него такая… интересная. Осокин. Знаешь его?
— Нет, не знаю. Но уже ревную. Кстати, ты так и не ответила по поводу «ньюмита». Что это за дичь? Мутанты? Полукровки? Полуодарённые?
— Всё вместе. Наша уникальная мутация и заключается в том, что мы не можем полностью взаимодействовать с Силой. Источник наделил нас сверхспособностями. И теперь нас используют различные группировки. К примеру — я стала магоборцем. Мама не сильно жаловала мои способности. А отец говорил мне, что всё это не просто так. Он утверждал, что если бог наделил меня даром, то значит я должна использовать его во благо людей. Честно, я пыталась устроиться в полицию… Но одна подруга сказала, что там всё очень неоднозначно. В итоге, я скрывала свои способности от всех, пока Лика не познакомила меня с Тигрой. А он уже свёл нас с Мерлином.
— Ох уж эти ваши оперативные псевдонимы. — усмехнулся я: — Но я так и не понял, почему ньюмитов не любят?
— Ну… Человек редко принимает того, кто отличается от него.
— Да твою ж мать! Опять, какая-то хрень, как с «не принимает». Я, никогда не пойму местных людей. Вечно им, что-то не нравится.
— Такова жизнь.
— Ладно, горемыка. Я очень надеюсь на то, что больше у тебя секретов от меня нет.
— Погоди… Так ты на меня не злишься? — удивилась Вика.
— Злюсь немного, но вовсе не из-за твоего ДНК или уникальных способностей. Когда твоя машина взорвалась… у меня едва сердце не остановилось! Сперва кот. Теперь ещё и ты. Думаешь, это приятные чувства?
— О… Прости меня… — рыжуля тут же пересела ко мне на колени и обняла: — У меня правда очень сильно портились отношения, когда вскрывалась правда.
— Ну, и что? Если от твоей правды отношения портятся, то может, и не надо таких отношений? — предположил я: — Понимаю, что всякое бывает. Иногда сказать правду очень тяжело. Но если ты и дальше планируешь общаться с человеком — лучше признайся сразу.
— Ты такой мудрый! — промурлыкала рыжуля: — Кстати… У меня для тебя, кое-что есть. Показать?
— Опять секрет⁈
— Нет. Что ты? Хотя… В названии это слово присутствует. — хитро ответила Виктория и вытащила из бумажного пакета…
— Это… Погоди… Это вот… Оу! Это верх, а вот это — низ?
— Всё верно.
— И ты хочешь это на себя, чтобы я…
— Всё верно.
— Играем!
Обожаю земных девчонок за их смекалку, находчивость и неограниченную эротическую фантазию…
* * *
Пути Господни неисповедимы. Это знает каждый уважающий себя стратег. Но фатальность жизни всегда была для Карягина вопросом скользким. Да, возможно, всё придумали до людей. И, что самое главное — ЗА людей. Но порой судьбу необходимо немного поторопить.
Зайдя в паб, который местные именовали «элитной пивнушкой», Пётр Васильевич огляделся по сторонам.
Завсегдатаи, конечно, сразу же узнали в невысоком взрослом мужичке Полковника ИСБ. Уж больно часто он здесь появлялся по «специфическим вопросам».
— Васильевич! Чего налить? — поинтересовался тучный бармен, натирая пивную кружку.
— Я сегодня «сухой». — строго ответил Полковник, и его взгляд наконец-то нашёл, что искал.
А именно — широкоплечий брюнет, который очень сильно выделялся на общем фоне. Сальные, уже давно превратившиеся в сосульки волосы свисали до плеч. Рукава клетчатой рубахи были неопрятно закатаны до локтя. На жилистых предплечьях красовались выцветшие наколки в виде различных символов.
Мужчина то и дело пьяно вздыхал, поглядывая на бутылку с коричневой жидкостью.
— Спартак. — Полковник подсел к брюнету.
— Чемпион… — ответил пьяный мужчина и ухмыльнулся, не удосужив Карягина даже приветственным взглядом.
— Разговор есть.
— А у меня нет. — хмыкнул брюнет и отвернул голову в противоположную сторону: — Исчезни. Я знаю, зачем ты пришёл.
— Деньги, рано или поздно — закончатся, Спартак. И, что ты будешь делать?
— Тоже, что и всегда. — ответил мужчина, и налив виски в стакан, махом залил всё в себя: — Глупые людишки. Мне, порой, кажется… Что вы не отдаёте себе отчёт, с кем разговариваете. Я же могу щёлкнуть пальцем, и ты разлетишься на кусочки.
— Но ты не щёлкнешь.
— Кто сказал? — Спартак наконец-то повернул голову к неожиданному собеседнику: — Ты меня недооцениваешь, Полковник. Просто… ты прекрасно знаешь, что мне дорого это место. А я не гажу, где пью.
— Потому я и пришёл именно сюда.
— Ну? И, кто на этот раз? Очередной зажравшийся дворянин? Не знаю… Я уже четыре месяца в завязке и начинать нет, никакого желания. Ваша политика меня не интересует.
— На этот раз, «цель», куда более интересна. — хитро прищурившись, ответил Полковник: — Мальчишка… Восемнадцать лет.
— Я не убиваю детей. Кодекс ты и сам знаешь. И здоровенный хрен я клал на Гильдию… Просто не хочу.
— О! Это не простой ребёнок. Это — Осокин.
Спартак тут же замолчал. Его расслабленное лицо приобрело кровожадный оскал.
— Ну-с… — шмыгнув носом, произнёс брюнет: — И, что он… Оно… Я не знаю, что это такое… В общем, что оно тебе сделало?
— Лично мне — ничего. Но ты же читаешь новости?
— Пу-пу-пу… Тварь вышла погулять. Но если верить словам старика Гавра — скоро успокоится. Ей просто нужна кровь, чтобы поиграть. Потом уснёт. Потерпите пару годиков.
— Чтобы оно сожрало всю Пермь? Я думал, что ты патриот своего города.
— Оно не трогает невинных. А если ты переживаешь за свою жопу — это не мои проблемы. Ты сам виноват, что ступил на скользкую дорожку. Твоё сердце пропитано страхом и тьмой. Я всегда говорил, что политика не красит человека. Там одно говно и гниль. А я, между прочим, убиваю по тем же причинам, что и эта тварь. Можно сказать, что мы с ней — родственные души. Хе!
— Ты — наёмный убийца.
— Охотник! Я попрошу.
— Называй, как хочешь. Сути это не изменит. Ты — подконтрольная единица. А этот… Он сошёл с ума! Он держит город в страхе!
— В страхе он держит только тебя и твоих мусоров. Все остальные им гордятся. Так если оно ест только говнюков… Может быть, не стоит ему мешать?
— Послабление приводит к хаосу!
— Да-а-а-а… Конечно, мой умный друг. Ты вечно об этом твердишь. Уже забыл, откуда сам вылез? — усмехнулся Спартак и налил очередную стопку: — Посмотри на это с другой стороны. Тварь уменьшает ваш геморрой.
— В том-то и дело! — возмутился Полковник: — Полиция и ИСБ должна следить за порядком. А не это… чёрти знает, что.
— Кто-нибудь ещё, кроме тебя знает?
— Вряд ли… Все видят в Осокине, лишь храброго борца за справедливость. Ненавижу!
— Зависть разрывает тебя изнутри? Или… ты опять связался со своим любимым Вороном? Не сказать, что я люблю террористов. Не трогаю их из уважения к Тобиасу.
— Он давно мёртв.
— И, что с того? Я тоже давно мёртв. Уже и не помню, сколько лет назад меня вздёрнули. Но, ничего. Как видишь — хожу по земле. Иногда оскверняю её кровью преступников. — ухмыльнулся Спартак и осушил стопку.
— Мне нужны твои услуги! Оно разорвало шестьсот человек несколько часов назад!
— Кого? — поинтересовался брюнет и вытащил сигарету: — Невинных людей?
— Последователей «Культа»! Но среди них было двадцать четыре студента!
— И? Осокин оборонялся. А-то, что детишек надурил «Культ» — вообще не его проблема.
— Миллион. Наличкой. Сразу, как скинешь доказательства, что Осокин мёртв.
— Хо-хо-хо… — прищурив глаза, Спартак выдохнул белое облако дыма: — А ты наглеешь, Полковник. Миллион за то, чтобы я сразился с тварью? Дерзко. Очень дерзко.
— Полтора! Но его голова должна быть у меня. Ты понял?
— Эх… Не уважаете вы гостей, Полковник. Вам бы поучиться у осетин. Вот те — красавчики! Помню, застрял я там. На дороге… Так меня и накормили, и напоили, и мотоцикл помогли починить. А вы… Вы только и делаете, что тыкаете меня. Сделай то… Потом вон это… Причём, совершенно не спрашивая моего мнения!
— Спартак. Я тебя умоляю… Эту тварь необходимо убрать! Во имя порядка!
— Порядка… — вздохнул брюнет, зачесав чёлку назад: — Полтора. Но я сам выбираю его смерть. Он заслужил быстро и безболезненно.
— Плевать! Я не гангстер, чтобы просить тебя об ужасах и пытках. Просто — пришей его!
— Хорошо. Но не сегодня. Сегодня ты и твоё ИСБ, как, впрочем, и все остальные — идёте нахер. Не заставляй меня в очередной раз наносить превентивный удар. Я — гость. И я имею право выпить бутылочку односолодового в свой выходной.
— Как скажешь. Аванс придёт сегодня ночью. Вторую половину — как устранишь Осокина!
— Да-да… Понял. Только — свали уже? Как муха в молоке, ей богу. — скривился Спартак.
— Чёртовы нелюди… — фыркнул Карягин и поспешно удалился из паба.
Ну, если самый крутой убийца не справится с Осокиным… То, можно будет сваливать. И желательно, на другую планету.
* * *
Нет, ничего лучше, чем получить с утра от своей привилегированной подруги сообщение:
«Я беременна, идиот!!!»…
Шучу, конечно же, мне никто такого не писал. А от Виктории пришло следующее:
«Ты с ума сошёл⁈».
Возможно, но это не точно. Всё дело в том, что пока мы развлекались в отеле, кот прошерстил все пермские авторынки и нашёл идеальную замену «Девятки» для Гризли. А именно — «Пежо 208» в последней будке.
Естественно, он пригнал её к отелю и договорился с администратором, чтобы Виктории при выселении сообщили о подарке от неизвестного гражданина.
— Фёдор, ты прикалываешься? — возмущённо спросила Гризли из динамика смартфона: — Это… Это перебор!
— Да, ладно тебе! Ну, когда твои друзья починят «Девятку»? И починят ли?
— Парацетамол сказал, что там немного молотком пройтись, двигатель перекинуть, перекрасить и всё! А они — люди шарящие.
— Ага. Конечно. Это после прямого попадания из РПГ? — усмехнулся я: — Просто — прими. Я дарю от всего сердца! И катайся на здоровье. К тому же, ты у нас живёшь на другом конце города. От Цеткин до Мотовилихи ехать долго.
— «Ехать долго» — это точно не про Пермь…
— Тем не менее! Будет жутко не удобно ездить постоянно на общественном транспорте.
— Это слишком дорогой подарок для «подруги»… — смущённо ответила Виктория: — Мне очень неловко!
— Говорю же — езди! Обратно не приму. А если продашь — обижусь.
— Шантажист!
— Какой есть. Тем более — для заводского блага же стараюсь.
— Вообще-то, нас уберут после первого сентября. Скорее всего. Поэтому, ты — хитрый лис! А ещё меня не поймут родственники. Лика накроет меня огромной волной шуточек про «не насосала, а подарили». Но самая жесть будет с мамой…
— Правда? Я думал, когда на горизонте появляется молодой человек — то в первую очередь беснуются отцы?
— Не. Папа у меня — лапка. Он мягкий очень по своей натуре. Всегда поддерживал меня даже в самых бешеных авантюрах, а вот маман… Там, конечно, всё очень серьёзно. — вздохнула Гризли: — Она помешана на моей женитьбе!
— Скажи, что я «просто друг».
— С которым я ночую? Нет, уверена, что на Земле существуют девушки, которые умеют дружить с мальчиками и безопасно с ними ночевать. Но это — явно не про нас. И мама в такое не поверит. Она прямая, как палка. Скорее даже — арматура! Если ночевала, а потом ещё и приехала на новой машине — пахнет свадьбой!
— Ничем не могу ей помочь.
— Маман будет плевать. Она достанет тебя из-под земли! Ох, и встрял же ты, друг. Ездила бы спокойно на автобусе, как большую часть своей жизни. Не сломаюсь… Может быть и Мерлин, что-нибудь бы подогнал. А так… Ох, чует сердце, сегодня после работы мне устроят тотальный допрос с пристрастием.
— Уверен, ты выкрутишься.
— Ага… Ты такой заботливый. — усмехнулась Виктория: — И… Спасибо. Мне правда очень приятно, просто я не привыкла к такому и не знаю, как правильно реагировать.
— Твоего смущённого голоска мне уже достаточно. Увидимся! — с улыбкой произнёс я и отложил смартфон на соседнее кресло.
Очень жаль, что не удалось лицезреть реакцию Гризли лично. Но безопасность — превыше всего. Хотя, что-то Ксюша подозрительно затихла. Наверняка готовит, какой-нибудь неждан к первому сентября…
— Вот! — произнёс Семён, припарковавшись к коричневому «Тигуану»: — Рабоче-Крестьянская шесть.
— Ага… Лишь бы старик адекватно на нас отреагировал.
— Лишь бы в своём уме был! Девяносто четыре года человеку.
— Тоже верно. — вздохнул я: — Ну, что поделать? Другого выбора у нас всё равно нет. Любая информация будет полезной.
— Вот-вот… — фамильяр открыл мою дверь и максимально приторным голосом произнёс: — Прошу, Ваша Светлость!
— Отвратительно… Больше так не говори.
Ох уж эти подъезды в старых домах. Полностью раздолбанные стены, обожжённые двери лифта и апогеем всего этого постапа были ярко-розовые петуньи в горшках на подоконнике. Оазис в мире тотального разрушения!
А ещё мне нравились старые белые звонки, на кнопках которых чёрным маркером был дёрганным почерком выведен номер квартиры. Очень аутентично.
Позвонив в дверь, мы с Семёном затихли. Да, из глубины квартиры послышались торопливые шаги.
— Кто? — отозвался довольно бодрый мужской голос.
— Фёдор Осокин. — представился я.
Замок суетливо отщёлкнул, и из квартиры к нам выглянул высокий белобрысый дяденька лет пятидесяти на вид. Прям — баскетболист!
Удивлённо глядя на меня ярко-голубыми, как у ребёнка, глазами, он даже распахнул рот, а затем нахмурился.
— Простите, а Дмитрий Аркадьевич тут проживает? — поинтересовался я.
— Тут. — кивнул дяденька.
— А… Можно с ним поговорить? Буквально парочка вопросов и мы сразу же уйдём. Он работал с моим дедом около тридцати лет назад и…
— Можно, конечно. — снова кивнул дядька: — Честно говоря, я думал, что вы придёте раньше. Заходите!
— Спасибо…
Мы с Семёном очутились в очень небольшой, но уютной квартирке. Вся мебель явно ещё родом из Союза! А вместо обоев в коридоре тут был непонятный мягкий материал, типа пенки. И узор такой… В виде вытянутых прямоугольников. Очень мило.
— Как узнал, что вы вернулись в Пермь — думал, сам на завод сходить. Но… я не знаю, что именно вам рассказывали. И какая реакция будет. — человек-небоскрёб суетливо убежал на кухню: — Сейчас чай поставлю! Как раз недавно в магазин ходил. Такие пряники купил! И халву.
— Ага… Спасибо. Только вот, нам бы Дмитрия Аркадьевича.
— Эм-м… — блондин выглянул из кухни и с подозрением посмотрел на нас: — Так, вот он — я. Дмитрий Аркадьевич. Приятно познакомиться!
— Хех… — улыбнулся я: — Нам нужен Коновалов Дмитрий Аркадьевич одна тысяча девятисот тридцатого года рождения.
— Да. — кивнул дядька: — Это я. А, что не так?
Мы с котом впали в лёгкий ступор. Это, какая-то шутка, да?
