Lacroix, in Esprit, март 1948 г.

Напомним еще об одном явлении, которое проявляется, когда демократия использует пропаганду: появляется аристократия, новая каста благородных людей, что ни в коей мере не соответствует демократической идее. Пропагандист по роду занятий является технологом, и в этой роли принадлежит к технической аристократии, которая существует вне демократических институтов и действует в стороне от демократических норм (J.Ellul, La Technique…). Но, с другой стороны, профессионально занимаясь пропагандой, пропагандист очень скоро становится циником, перестает верить в общечеловеческие ценности и даже уважать закон, отказывается признавать значение общественного мнения, презрительно относится к людям, на которых изливает свою пропаганду, а также не уважает народных избранников, т. к. понимает, какой ценой им досталась победа на выборах, ведь он сам занимается формированием общественного мнения. Советую прочитать на эту тему замечательный роман Мекеста (Mecheust): L’Homme du destin. 1962 г. Пропагандист не может позволить себе (Albig, р. 29; – Bartlett, in Katz; – Lannes Smith, «The Political Communication Specialist» in Lasswell) подчиниться или хотя бы согласиться с каким-либо общепринятым и вполне демократическим суждением. Он хранит все государственные секреты и в то же время стоит на страже общественного мнения: он обязан придерживаться генеральной линии и внушать благородные идеи. Эти три элемента, переплетаясь, создают ему ареол благородного человека, аристократа, а иначе и быть не может. Любая демократия таким образом, стоит ей прибегнуть к пропаганде, создает противоречие, порождая аристократию, она же ее когда-нибудь и разрушит (Munzenberg, La Propagande hitlérienne).