Мы летели в мягком полумраке ночи. Над головой мерцали звезды, отражаясь бесчисленным количеством искорок в чешуйках драмиса. Аг в темноте приобрел тревожный кроваво — черный окрас. Херон спал без задних ног. Оборотень каким-то образом перевернулся прямо во сне и теперь радовал взор волчьей мордой, украшенной витыми бараньими рогами. Лапы его мерно подрагивали, точно в своем сне Херон бежал куда-то.

Эжона покачивалась, задремав. Её муж давно сладко сопел у меня за пазухой, лишь иногда недовольно ворочаясь.

— Гром, прекрати шуметь, — не выдержал он, снова услышав раздражающий звук.

— Я не виноват, — протянул я. — Но может, в следующий раз, вспомните, что дроу тоже иногда нужно кормить.

В подтверждение этого заявления мой живот снова издал утробный рык.

— Мы тоже на праздниках не пировали, — огрызнулся эльф. — Но, если так сильно желаешь перекусить — могу устроить! Вам вершки или корешки?

— Спи, Эрлиниэль, — я нежно затолкал раздраженного эльфа обратно, — не буди во мне зверя!

— Ты прав, я очень боюсь крыс! — пискнул придавленный фей.

Я тихо рассмеялся:

— Чем меньше эльф, чем больше наглости!

Эрлиниэль пробурчал себе под нос нечто неразборчивое. Я благоразумно не стал уточнять — что, и был вознагражден. Эльф раскатисто захрапел.

— Ну как в таком маленьком тельце может производиться такой мощный звук? — в очередной раз удивился я способностям фея. — Или это побочный эффект перевоплощения? Хорошо, что я не попал на ночь к феям. Групповой храп фей — это наверняка нечто умопомрачительное!

Эрлиниэль мне не ответил. Впрочем, я и не ждал ответа, пусть дрыхнет.

Мне очень хотелось сейчас побыть одному, подумать. И вот, наконец, такая возможность представилась. Вот только я не знал, что же мне надумать. В голову лезли всякие романтические глупости, а вот найти решение, спасти цивилизацию эльфов, дроу… драконов, привести в порядок разрозненные кусочки знаний и различных событий не очень-то удавалось.

Я попытался осмыслить происходящее, сформировать что-то вроде плана действий. Но понимал, что ничего изменить не могу. События происходили настолько стихийно, неподвластно логике, что голова начинала пухнуть и трещать как только я пытался осознать всю глобальность ситуации. Множество существ, внешне между собой не связанных постоянно воюют между собой и абсолютно все пытаются прикончить меня… даже те, которых я считал своими друзьями.

Нарвэ… Что я сделал не так? Почему она встала на сторону Лайнеса. Мне вначале нравилось думать, что она под его контролем. Но я понимал и признавал правоту Эрлиниэля. Цвейго не повелся бы на внушение, раскусил бы Лайнеса, понял бы, что девушка под воздействием… если бы она под ним была. Эрлиниэль ни капли не сомневался и сразу признал в Нарвэ врага. Тем более странно, поскольку он всегда был галантен с ней, а вот девушка эльфа не любила. И каждый раз подчеркнуто презрительно отзывалась о принце.

Я вздрогнул от внезапной мысли: а ведь Нарвэ презирала всех светлых эльфов. Восхищалась темными, носилась со мной и моими друзьями — дроу везде. Всегда избегала общения с эльфийками, но никогда не упускала возможности разбить сердце еще одного эльфа. А влюблялись в неё часто, ибо тайна и опасность всегда привлекают. А очарование одиночества добавляют харизмы. Очередному наивному мальчику кажется, что эта черноволосая чертовка просто не знает любви, что никто не сможет понять такое сложное существо… никто, кроме него, конечно. А вот он сможет растопить её ледяное сердечко, научит любить эту холодную королеву, проникнет в тайну и личное пространство. А в это время Нарвэ, в пример любому пауку, плетет сети вокруг простачка, роняющего розовые сопли. И с холодной усмешкой добавляет еще одно сердце в свою коллекцию.

И стыдно подумать, я сам чуть не попался на тот же крючок. И хоть мне было до факела её неземная красота — ибо я не считаю эльфийский идеал таким уж прекрасным, и её непознанная душа и тайна… Мне нравилось в ней чувство свободы. От условностей, от суеты жизни, свободы от эмоций. То есть эмоций у неё всегда было с избытком, но она не зависела от них. Чувства появлялись, взрывались, переворачивая окружающий мир, и уходили взрывной волной во все стороны. А Нарвэ в это время могла уже забыть об этом и жить в свое удовольствие уже другим. Но, несмотря на это, в девушке постоянно чувствовалась какая-то гадкая тягучая пустота внутри. Словно изумительной красоты ваза, в которой можешь себе представить лишь сверкающие сокровища, оказывается полной тухлых склизских водорослей. И душу постигает разочарование от вдребезги разбитой мечты. Я подсознательно чувствовал, что Нарвэ ничего не может дать, поскольку такой, как она просто нечего давать. И та тайна, что так привлекала парней, оказывалась просто затейливо украшенной гнилью.

Лейла же совсем другая. У неё свобода заключена внутри и это делало её еще более загадочной, ибо снаружи не видно ничего, кроме робких переливов света. Она напоминает природный драгоценный камень, который может пролежать на дороге веками и его никто не заметит, но если он попадет в руки мастера, то на ограненной поверхности расцветут неземные цветы, и сказочные птицы будут петь свои безмолвные песни, озаряя все вокруг блеском совершенства.

Это, конечно, прекрасно, но я не чувствую себя подобным великим мастером. И это останавливает на пути к развитию отношений. Я просто боюсь испортить шедевр, боюсь, что из-под моих корявых рук выйдет нечто уродливое, что я не смогу открыть всем этот удивительный мир под названием" Лейла"… или в самом худшем случае посыпятся лишь осколки. И поэтому ставлю любые мыслимые и немыслимые препятствия между нами. Сначала бессознательно, сваливая все на девушку, теперь — осознанно, поскольку наконец хватило храбрости определить это для себя.

Дэйдрэ. Я постоянно чувствовал её любовь. За внешней холодностью и высокомерностью скрывается такое буйство пламени, что я не мог понять, как ей удается удержать стихию за тонкими стенками льда. Но любовь, увы, не ко мне — ко всему живому, к целому миру, к самой жизни. Эта любовь была настолько безгранична, что покоряла навсегда сердца всех, кто с ней сталкивался. Она окутывала сиянием тепла даже врагов. Дэйдрэ прирожденный Повелитель. В самом лучшем смысле этого слова. Она накажет, но с любовью, воспитает подчиненных качественнее, чем любой тиран. Внешняя жесткость, четкость действий и мягкая силища её любви сотрут с пути все препятствия. И еще она умеет ждать. Не стремясь получить все здесь и сейчас, она может бесконечно ждать, используя это время на самосовершенствование. Поскольку знает

, что любая поставленная ею цель рано или поздно все равно будет достигнута. Вот только любовь к мужчине ей совершенно недоступна. Дручия не сможет выделить даже маленькую частичку в своем сердце для простого женского чувства. Все определено еще до рождения девушки, поскольку это и есть её личность. Да и корка льда вокруг Дэйдрэ никогда не исчезнет, даже для самых близких существ. А это тяжело, а для влюбленного мужчины просто невыносимо. Но желать её он не перестанет, хоть в итоге разобьется глупой птицей о твердое стекло правды.

Эжона меня привлекает своей мудростью и одновременно неуемной сексуальностью. Она настолько противоречит сама себе, что остается только удивляться — почему девушка до сих пор не страдает раздвоением личности, и как она умудрилась остановить свой выбор только на одном мужчине. И, если честно признаться себе, я увлекся ей больше из соперничества с Эрлиниэлем. Подсознательно я стремился доказать свое превосходство. Глупо, по — ребячески, но в светлом есть тот шик, которым должен обладать всякий уважающий себя принц, и который мне так отчаянно пытались привить мои учителя, да и отец. Конечно, это маска. И настоящий Эрлиниэль просматривается из-под неё все чаще, но факт остается фактом. Я ему порой банально завидую.

Ну вот, хотел осмыслить глобальную ситуацию войны и мира, а скатился до пошлого самобичевания. Вот до чего доводит голодуха! Надеюсь, у Дэйдрэ будет пара раздобревших буйволов для гостей. Одного, так и быть, отдам для драконов, а вот другой целиком мой!

Дэйдрэ с распахнутыми объятиями, роскошная грудь соблазняет округлостью… Нарвэ, в своем дерзком полупрозрачном платье, показывает язычок… Лейла, из одежды на ней только цепи… Эжона подмигивает и помахивает острым хвостом, в этой ипостаси ей так идет хвостик!.. Лица… руки… ноги… кожа… губы… глаза…

Я проснулся на рассвете от жуткого холода. Зубы кажется еще во сне начали отбивать частую дробь. Огляделся: друзья мирно спали, лица незамерзшие, дышат мерно, один как всегда, громко храпит. Аг явно снизил скорость полета. Магической сферы не было, видимо поэтому мне и стало значительно холоднее.

Я помахал руками, разогревая затекшее ото сна тело. Потом осторожно подполз к краю и с любопытством заглянул вниз. Под драмисом разверзлась огромная снежная долина, по которой в хаотичном порядке разбросаны голубые дома с синими покатыми крышами. Ни единой души не было видно, что не удивительно в такой ранний час.

Солнышко только начинало карабкаться из-за горизонта. Первые лучики щекотили мне нос и запутывались в прядях волос, окрашивая их в нежно — розовый цвет. Я панически глянул на эльфа. Тот мирно дрых, так что это не магия фей, а просто оптический обман зрения.

Но почему же мне все еще так неудержимо холодно? Я сосредоточился на ощущениях, пытаясь выявить причину столь некомфортного состояния. Холод шел из самой груди, так что драмис, снявший магическую сферу, был не причем. Мурашки приподняли волоски на теле, теперь от ужаса, поскольку я вдруг вспомнил о ледяных драконах.

Я медленно перевел взгляд на свою грудь. Как раз в том месте, где к коже прикасались кисти уничтожителя миров, проявился след. Четкое очертание ладоней, можно различить каждый палец. Кожа в этом месте приобрела голубоватый оттенок, словно покрылась инеем.

Я приложил ладони к отпечатку, стараясь передать груди хоть немного тепла. Под пальцами молниеносным разрядом скользнул холодок, в груди слегка потеплело. Убрав ладони, я увидел, что след чуть померк, но совсем не растаял. Хотя бы не видно со стороны этого сомнительно украшения, только если сильно приглядеться. Я затянул шнуровку жилета повыше и пошел будить остальных.

Эжона, впрочем, проснулась самостоятельно, стоило мне только протянуть руку. Я даже не успел коснуться плечика девушки, она открыла глаза и улыбнулась:

— Привет!

— Привет, — буркнул я, смущенно отводя глаза. Не к месту вспомнился мой сон и признание самому себе в чувствах к ней.

Грубо вывалив храпящего эльфа ей на колени, я направился к Херону.

— И как ты можешь выдерживать этот оркестр? — удивилась Эжона мне вслед. — Это наверное, фейская ипостась на него так влияет…

— А я думал, что он всегда так не храпит, — ехидно ответил я, расталкивая оборотня. — И очень тебе сочувствовал…

— Ну, — смутилась девушка, — у нас особо не было времени это проверить…

— Понятно, — нагло хмыкнул я, резко отдергивая руку от Херона. В волосе от пальцев щелкнули челюсти рогатого волка.

Херон вскочил и огляделся, оскалив пасть в громком рыке. Весь его вид был невероятно воинственным и грозным, что очень забавно сочеталось с витыми рогами. Мы с Эжоной прыснули от смеха.

— Умеешь ты жути нагнать, — стонал я. — Вот когда тебе нужно зайца подсовывать! И все твое вегетарианство как рукой снимет!

— Грешно смеяться над калеками, — проворчал оборотень, перевернувшись в тощего паренька с зеленоватой кожей.

— Ну все, совсем себя похоронил, — хихикнул я, — Не бойся,"калека", Дэйдрэ тебя подлечит!

При упоминании имени дручии лицо парнишки просветлело, на лице появилась мечтательная улыбка. Я вздохнул: еще одно подтверждение моей теории. Хотя, Херон обладал невероятной тягой к женскому полу и жил по типу" кого вижу — того люблю". Весьма по — звериному, между прочим. Правда, упоминание об преждевременно ушедшей в иной мир семье приносили ему жуткую, тоже нечеловеческую боль. Досталось от жизни пацану.

— Мы прилетели? — уточнила Эжона, нежно будя своего благоверного. Эльф глаз не открывал, но трели уже прекратились, что радовало.

— Скоро увидим замок, — кивнул я.

— Где? — вытаращил глаза Херон. — Тут же гор нет, он должен был уже виден.

Я только было открыл рот, чтобы объяснить несмышленому пареньку основы защитной магии дручий, как голова Ага просто исчезла. Его шея постепенно таяла под дикий крик ужаса Эжоны. Эльф мгновенно проснулся и, вскочив, ошалело крутил головой:

— Что случилось?

Я понял, что стоять с открытым ртом как-то не по статусу и произнес:

— Да вот, собственно…

И мы тоже пропали… чтобы появиться с другой стороны невидимой завесы, которая выполняла функцию стен замка. С той лишь разницей, что постепенно сужалась кверху, образуя купол. Так что дручии жили почти как дроу внутри горы. Та же твердь, те же лазейки. В момент войны завеса становилась непроницаемой для любого вида магии, увы, с двух сторон. Проникнуть туда невозможно, но и выйти тоже. И приток воздуха прекращается. Так что эта мера временная, но весьма эффективная. Сейчас же завеса просто скрывает замок от любопытных глаз.

Пройти сквозь неё не представляет труда, но сам переход выглядит весьма эффектно, судя по выражению лиц моих спутников. Я самодовольно хмыкнул, откинув воспоминание детства: в свое время мой отец тоже со снисходительной улыбкой наблюдал на моем лице ужас и растерянность, которые обуревали сейчас моих спутников.

— … и приехали, — закончил я фразу. Мне пришло на ум, что Аг не выказал никакого удивления или паники, хотя карликовые дракончики, которые не проходили до этого завесу, устраивали бунт и даже пытались скинуть наездников, которые направляли их туда, где на глазах исчезли их сородичи.

— Что это было? — хриплым голосом спросила девушка и облизала бледные губы.

— Да просто невидимая завеса, — я пожал плечами. — Ты что, раньше такого никогда не видела?

— Нет, как видишь, — расстроено буркнула девушка. — Обычно это что-то более осязаемое… и менее холодное.

А ведь точно, — вспомнил я, завеса настолько холодная, что ощущаешь, что нырнул в ледяную воду. А вот я ничего не почувствовал на этот раз. Вздрогнув, я заглянул за ворот жилета. Следа не было, даже напоминания о нем. Я развязал шнуровку и посмотрел внимательнее.

— Эй, — кашлянул эльф. — Вообще-то я здесь, красавчик. Но ты только позови…

И с хохотом уклонился от шипящего малюсенького эхара, который я послал этому наглецу в качестве воздушного поцелуя с соответствующим жестом.

Аг снизился и мягко опустился на шуршащий гравий. Мы, наученные нерадостным опытом, быстро скатились вниз, поскольку драмису всегда не терпелось перевернуться в человекообразное чучело. Но уж кому что нравится. Аг благополучно сменил ипостась и шокировал случайных свидетелей своей грязной набедренной повязкой, едва прикрывающей его достоинства на легком морозце.

Случайными свидетелями оказались две миловидные девушки с льдистыми глазами и иссяня — черными волосами. Почти девочки, но уже с оформившимися фигурками, которые очень выгодно подчеркивали черные блестящие комбинезоны с соблазнительными и многочисленными вырезами.

— Приветствую вас, о, прекрасные леди, — заголосил Херон и радостно замахал красоткам руками.

Не рассчитав свои слабеющие от растительного питания силы, бедняга упал на колени. Незнакомки испуганно завизжали и окружили себя ледяными сферами защиты. Судя по усилиям, на большее их не хватит, так что это не воины. Я немного разочаровался, так как думал, что в стране дручий живут прекрасные женщины воительницы. Это представление сформировали мои далекие посещения этого замка. Правда, мы всегда садились на главную башню, а не во двор. И нас сразу встречали только воители и сильные маги. Я теперь понимаю, что к Повелителю навстречу выходили только сливки общества, но было очень жаль детские впечатления.

— Отойди, Херон, — я оттащил оборотня, который, не смотря на сферу, пытался галантно облобызать тонкие кисти напуганных красавиц. — Мы сейчас больше похожи на оборванцев, чем на нормальных существ…

— Это уж точно, — раздался позади знакомый мягкий голос. Я стремительно развернулся для того, чтобы вовремя угодить в теплые объятия насмешливой Дэйдрэ. — Свалились с неба без предупреждения, до полусмерти напугали моих фрейлин… Я что, зря так старалась — учила тебя передавать мысли? Хорошо, что случайно посмотрела в окно. Еще немного и сюда принеслись бы вызванные девочками воины и устроили бы славную битву. Для кого-то, конечно, она была бы последней. Но дело даже не в этом: зная, твое непочтение к чужой… да и своей собственности, парой сломанных дверей бы дело не обошлось. А восстанавливать замок из руин в мои планы пока не входит.

Она расцеловала меня в обе щеки, и выглядела при этом такой счастливой, что у меня закружилась голова и подкосились ноги.

Девушка выглядела просто ослепительно: ярко — синий плащ расшит серебром, он очень выгодно подчеркивал цвет её глаз; серебряное платье было сильно декольтировано спереди, что лишало меня остатков здравого смысла…

— Ой, что это? — дручия смотрела на мою грудь и улыбка сползла с лица озадаченнй девушки.

Вздрогнув, я мгновенно обрел почву под ногами. След опять проявился!

И тут же почувствовал, что меня снесло порывом ураганного ветра: это Аг стремительно подскочил, вырвав мое тельце из объятий Дэйдрэ, и уставился на блеклый отпечаток ладоней ледяного дракона. Все последние краски жизни пропали с его лица. Драмис не грохнулся в обморок только по одной причине — он схватился за меня так, что даже мы вдвоем с Дэйдрэ с трудом его отодрали.

— Так, — дручия вытерла пот со лба и передала посеревшего драмиса на руки невесть откуда взявшемуся белокожему мужчине в меховом жилете, надетому на голое тело, — давайте сначала приведем вас в нормальное состояние, помоем, покормим, а потом вы мне все расскажете…

Мой желудок тут же радостно отозвался на прекрасный своей лаконичностью план Дэйдрэ.

Рассмеявшись, я почувствовал, как уходит прочь смятение, которое навеял на меня Аг своим престранным и пугающим поступком.

То, что нас встретили именно эти милые девушки, дручия посчитала хорошим знаком и отправила их провожать нас до гостевых покоев. Красавицы немного освоились и даже сняли защитные сферы, но все еще испуганно шарахались всякий раз, как неугомонный Херон снова пытался осыпать их комплиментами. Видимо зеленоватый оттенок кожи паренька не вызывал у девушек доверия.

Дэйдрэ, извинившись, растворилась где-то на середине пути, сославшись на дела государственной важности, но пообещала присоединиться к нам в скорости.

Замок дручий представлял собой скопление множества башенок различной ширины и высоты, соединенных между собой удобными широкими переходами. Даже Аг в своей драконьей ипостаси может свободно прогуляться по этим симпатичным коридорчикам, а по некоторым еще и в обнимку с Эжоной.

Ровная поверхность голубоватых стен при ближайшем рассмотрении оказалась набранной из малюсеньких кирпичиков. Что это за камень, я сказать не мог, но больше всего он напоминал голубой опал — сияющий, внешне кажущийся прозрачным, но мерцающий дымкой в самом сердце.

Внутреннее убранство башен оказалось неприхотливым. Те же голубоватые стены, спиральные лестницы с невысокими ступеньками, закругленные своды высоких коридоров. Освещали помещение эти же камни, из которых были выложены стены. Каждый мерцал слабо, но в целом нас окружал ровный мягкий свет.

Я снова испытал ощущение другого мира на грани реальности, как в детстве, когда проходил по этим коридорам вслед за невозмутимым отцом. Мне всегда хотелось пройтись тут одному, поскольку я представлял себе, будто эти камни волшебные и не реагируют на большое скопление народу, а встречало нас всегда невероятное количество придворных. А если ты отдаешься волшебству один на один, открываешься ему, то стены унесут тебя в другой, совершенный мир, где все по твоему вкусу. Где тебя ожидают настоящие чудеса, где нет школ и всюду следующих за тобой соглядатаев…

— Гром? — окликнула меня Эжона. Коридор отозвался мягким эхом. Поежившись, словно от холода, девушка спросила: — Ведь ты бывал здесь раньше? У тебя все на лице написано…

— Что же там написано? — заинтересовался я.

— Ожидание чуда, — немного смутилась Эжона. — Но чужого, страшного… во всяком случае для меня, поскольку твой оскал доброжелательным назвать нельзя. Не пугай меня, пожалуйста.

— Больше не буду, — улыбнулся я, стараясь придать своей физиономии благодушное настроение и прогнать детскую мечту об ином.

— Спасибо, — с облегчением ответила дракониха.

Это ж надо умудриться напугать магического дракона только выражением лица, подумал я, поднимаясь по синей винтовой лестнице. Все-таки цветовая гамма жилища дручий меня жутко раздражает, поскольку слегка дезориентирует в пространстве. Лестница уже давно закончилась, но я еще довольно долгое время пытался остановить кружение серо — синего мира.

Наконец перед нами открылась дверь, и мы попали в совершенно другую обстановку. Я с облегчением вздохнул: взору предстало помещение, привычно оформленное для меня. Черно — серый камень, аметистовые статуэтки, светящиеся жучки на стенах заботливо выложены в красивый узор. Это комнаты для гостей — дроу. Дручии прекрасно осведомлены, как угнетающе действует на другие расы любимая ими расцветка, и стараются расположить гостей с большим комфортом.

— О! — угрюмо высказался Эрлиниэль, влетая в комнату. Полет его был очень неровным — эльфа постоянно заносило от стены к стене. — Фиолетовенькое! Это глюк от голубых стен? Или я уже в отключке?

— Это комнаты для дроу, — немного смущенно ответил я. Ведь дроу здесь только я, и вообще, кто знает — есть ли у дручий комнаты для светлых эльфов.

— Да, — провожающие нас девочки неуверенно топтались на пороге, — Повелительница приказала всех разместить в одних покоях, а не разводить по соответствующим каждому существу… простите.

— Да не за что, — отмахнулась Эжона и устало плюхнулась на огромный мягкий диван. — В нашей компании каждой твари… по одному, да еще из присутствующих вряд ли хоть один знает — кто он на самом деле. К тому же, не очень-то хочется в одиночку находиться неизвестно на каком расстоянии друг от друга. Так что все нормально…

— Правда?.. — недоверчиво удивилась одна из девочек, озадаченно хлопнув густыми длинными ресницами.

Ответить ей никто не успел, так как красавицы с неожиданно — громким визгом выпорхнули из комнаты. На их месте возник недавний угрюмый мужчина в меховом жилете. На плече он нес бесчувственного Ага, тот болтался в такт шагам, словно кипа тряпья. Мужчина уже вспотел и с трудом переводил дух. Он без объяснений направился прямиком к дивану. Эжона еле успела вскочить с него, как Аг, сброшенный воином, полетел вниз.

Угрюмый дручий оттер пот, застилающий ему глаза и буркнул обвиняюще:

— Тяжелый… кто хоть это?

— Тяжелый? — удивился я. — Хотя, может, он еще быка не переварил, да собак двух, да еще кого-то так…

Мужик с явной опаской покосился на лежащего Ага.

— Драмис это, — не стал я мучить охранника. И только потом понял, какую спорол дурь: драмисы ведь не переворачиваются… то есть нормальные драмисы. Следствием стало еще большая боязнь во взгляде угрюмого. К тому же прибавилось деловитой настороженности. Ну вот, теперь Агу шагу будет тут спокойно не ступить. Но делать было уже нечего: переубедить охранника можно только препарировав при нем бедолагу драмиса.

Обведя нас всех взглядом, под которым я почувствовал себя воришкой, убийцей и предателем одновременно, угрюмый важно удалился из комнаты, бурча под нос что-то типа:"Понаехали тут…"

— Чего это с ним? — Эжона осторожно наклонилась над бесчувственным Агом.

— Да он просто спит! — проворчал Эрлиниэль, тщательно исследуя драмиса.

— Что неудивительно, — хмыкнул я. — Мы все сидели на его горбу, бессовестно дрыхли в свое удовольствие, а бедолага пахал за четверых, махал крыльями, защищал нас от ветра и вообще приносил всяческую пользу…

— Жаль только, что еды не приносил, — проворчал эльф.

Я замолчал, поскольку в дверь проникло некое существо.

Больше всего это походило на… Тьма, это ни на что не походило! Я ничего подобного в жизни никогда не видел. Круглое тело, на вершине которого два глазика на отростках. Причем отростки шевелились во все стороны не хуже щупалец. Что касается последних, они тоже имелись, в количестве… кажется не меньше двадцати, да еще и в два слоя. Первый круг щупалец был на примерно уровне моих плеч, второй — чуть пониже того места, откуда у дроу ноги растут. Вместо рта огромная присоска. Все тело покрыто серыми камневидными наростами. То есть — лежи это существо на пыльной дороге, я бы на него и не внимания не обратил, приняв за очередной булыжник! В одном щупальце существо держало ящик. Конечности, которые не участвовали в движении существа и не несли ящик, хаотично двигались, завивались, не секунды не находясь без движения.

— Не бойтесь, — привычно произнесло существо, явно осведомленное о том впечатлении, которое производит на окружающих. — Я доктор.

Я поспешно втянул бессознательно формирующийся эхар, эльф ворчливо убрал фейскую палочку, а Эжона захлопнула отвалившуюся челюсть. Херона не было видно, только диван подозрительно подрагивал.

— Херон вылезай, это доктор, — позвал я струсившего оборотня. Но диван задрожал еще сильнее. — Хотя нет, лучше сиди там, — передумал я, вспомнив, как на него подействовало" лечение" вильев.

— У вас есть проблемы? — уточнило существо.

— Есть, — вздохнул я, — только я ожидал, что Дэйдрэ сама нас подлатает…

— Повелительница сейчас очень занята, — сухо ответил доктор. — К тому же, со всем уважением, у Повелительницы целительство только на уровне первой помощи хорошо отработано, что собственно и требуется для её призвания. Я же лучший лекарь на всю страну и вы можете мне довериться полностью.

— Ладно, — я пожал плечами, не ожидая такой напористости. — Вы драконов лечить умеете?

— Умею, — мягко засмеялось существо: смех его был неожиданно приятным на слух. — Хотя он вроде прекрасно держался в воздухе… сейчас посмотрим… Ну, что там у вас?

Он уверенно проскользил к дивану и склонился над спящим Агом.

— Ну, все понятно, — щупальца заскользили вдоль тела драмиса. — Переутомление… Пусть отсыпается, это эго лекарство, потом покормим побольше. Что ж вы так загнали своего друга? На пожар спешили?

— Э, — я временно потерял дар речи. — Да он сам себя загнал, добровольно… А вы видели как он летел?

— Конечно, — закивало существо, щупальца радостно завернулись в колечки. — Красиво двигался, прекрасный экземпляр…

— Вообще-то это драмис, доктор, — ревниво подала голос Эжона, — а дракон — я!

— Что? — верхняя присоска существа удивленно вытянулась, отростки с глазками закувыркались в стороны.

— Да, у неё сломано крыло, — подлетел к самому существу Эрлиниэль.

Увидев фея, существо вытянулось в струнку, все щупальца раскрутились: доктор стал похож на камень, у которого внезапно выросли колючки.

— Что с вами? — озабоченно спросил Эрлиниэль.

— Кто-нибудь еще кроме меня это видит? — испуганно пробулькал доктор.

— Все видят, док, — успокоил я его. — Это наш друг, эльф. Светлый.

Существо стало меньше. Кажется, он просто сел на пол от растерянности.

Мы переглянулись и подошли поближе. Доктор сипло булькнул и вяло пополз к выходу. Бросив свой ящик на пол, он поспешно исчез за дверью.

— Он чего, — фей сел на ящик, — испугался что ли?! А еще доктор.

— Кажется, он принял нас за сумасшедших, — задумчиво произнесла Эжона. — И он прав — мы почти все не то, кем выглядим.

— Чушь, — отрубил я, — мы все не то, кем являемся. Не то, кем выглядим… и вообще, философия пусть останется в школьных учебниках! А этот… сам псих какой-то… со щупальцами!

— Псих со щупальцами, — весело отозвалась Дэйдрэ, входя в помещение, — это мой личный врач Ллуух. Вы его напугали до полусмерти… видимо ты решил всех моих подданных доводить до состояния нестояния, о, великий преемник?

Необыкновенно красивый, но напыщенный наряд, что был на дручии раньше, Дэйдрэ сменила на простого покроя черный комбинезон, расшитый серебром и голубыми драгоценными камнями. Это меня обрадовало и огорчило одновременно: в облегающем одеянии Дэйдрэ смотрелась соблазнительно, но умопомрачительных декольте не было. Можно было сохранять рассудок почти трезвым.

— О, великая воительница, — в тон ответил я, откровенно любуясь фигуркой девушки, — я буду выполнять это без промедления и дальше, дабы любоваться твоей красотой безраздельно, пусть это и разобьет мое нежное сердечко!

— Нежное?! — расхохоталась бывшая наемница. — Да скорее из камня польются горькие слезы, господин льстец!

Я сделал обиженное лицо, но девушка не купилась. Она подошла и щелкнула по рукояти сияния.

— Ты все еще таскаешь за собой эту ржавую железяку?

Сияние довольно загудело, хотя я думал, что клинок обидится. Но потом вспомнил: оно реагирует не на слова девушки, а на то, что у неё есть.

— А где же спрятан твой бессмертный артефакт?

— На месте, — туманно ответила девушка и развернулась к остальным: — Где тут неправильный иномирный пришелец?

— Это я, должно быть, — осклабился Эрлиниэль. — Но должен разочаровать, я — простой эльф… то есть был, пока…

— Не вмешался Гром, — хихикнула Дэйдрэ. — Можешь не объяснять. Расскажи лучше про способности свои.

— Ну, это, — задумался эльф. — Палка вот у меня есть. Причем мне даже её таскать не надо. Как подумаю, что надо колдовать — она в руках. Я уж выбрасывал ее сколько раз — не помогает.

— Угу, — Дэйдрэ уселась на диван, с грациозной легкостью пододвинув тихо сопящего Ага. У Херона, только что вылезшего из-под дивана отвисла челюсть — он видел, с каким трудом Ага тащил охранник. Девушка нежно водворила челюсть мальчишки на место. — А что, и колдовать можешь?

— Могу… Хотя, как сказать: растения, в основном, — Эрлиниэль подумал и хитро глянув на меня, усмехнулся, — ну еще прически менять! А если серьезно — кто его знает, я только начал все это осваивать.

— Ипостась менять можешь? — деловито уточнила Повелительница.

Эльф кивнул.

— Только сейчас не может, — вмешалась Эжона, сажая благоверного себе на плечико. — Он серьезно ранен… почти умирал. Но в этой ипостаси целехонек! И у меня, кстати, крыло повреждено…

— Остальные все целы? — Дэйдрэ внимательно осмотрела меня с ног до головы.

— Целы… — улыбнулся я. — Только" остальные" очень грязные и невероятно голодные!

— Это исправимо, — отмахнулась дручия, я огорчился — ну вот, завтрак опять откладывается. — А что вообще происходит? Если вкратце.

— Вкратце не получится, — серьезно ответил я. И умоляюще добавил: — А иначе я раньше скончаюсь от голода!

— Мужчины, — фыркнула Дэйдрэ, — все вас накорми, напои, спать уложи, а потом расспрашивай!

— Да — да, — оживился я. — Только ко всем перечисленным пунктам программы добавь — вымой! И одень во что-нибудь чистое…

— Ну вот, опять расходы непредвиденные, — иронично покачала головой дручия. — Казны не хватит — одевать всяких залетевших на огонек заморских принцев! Ну ладно, найдем тебе какую-нибудь старую дерюжку! Купальни направо, помойтесь, скоро принесут одежду. За обедом все расскажете. А потом я займусь вашими ранами, на сегодня мой рабочий день почти завершен.

— А доктор сказал, что его уровень выше… — робко заметила Эжона.

— Ллуух — хороший доктор, но порой завышает свою значимость, — холодно усмехнулась Повелительница. — Я приняла его на работу, ибо он лучший лекарь среди подданных, а мне самой просто некогда заниматься целительством. Но друзей я ему не доверю…

— Зачем же ты его послала сюда? — удивился я.

— Да ни зачем, — отмахнулась девушка, направляясь к двери. — Он сам направляется куда захочет без наставлений. Видите ли, у Ллууха невероятное чутье на кровь, и хоть вы сменили ипостась, он чует ваши раны. Но он труслив, столкнувшись с неизвестным и необъяснимым — сразу пасует, прикидываясь камнем. Что только не делала — все бесполезно, — дручия мягко улыбнулась нам всем и взялась за ручку двери. — Приводите себя в порядок, мы скоро встретимся.

Она открыла дверь, но вновь вернулась, чтобы спросить:

— Все-таки, сердце не на месте: кто попытался убить эльфийского принца?

— Старый знакомый Грома, — с ненавистью произнесла Эжона. — Лайнес…

Дэйдрэ выпрямилась в струнку, брови сошлись на переносице, глаза сверкнули синевой ярости так, что дракониху, которой не повезло поймать на себе этот взгляд, просто отмело от бывшей наемницы. Девушка, потеряв равновесие, замахала руками, но не удержала равновесие и села на пол.

— Лайнесссс? — прошипела до неузнаваемости изменившаяся дручия, переводя на меня взгляд синих глаз.

Теперь это была не радушная девушка, встретившая гостей, а великий воин, которому напомнили про смертельного врага. Я отметил, как возросла магическая сила Повелительницы: дрожь пробежалась по позвоночнику, обозначая тропинку опасения. Пол ощутимо затрясся, со стены посыпались жучки, светить они уже перестали, ибо не переносят таких всплесков магии. В углу лопнула красивая аметистовая статуэтка. Эжона испуганно вскрикнула, закрываясь рукой от осколков.

Собравшись, я постарался хотя бы внешне спокойно выдержать этот взгляд ярости и сухо кивнул.

Дэйдрэ резко развернулась вокруг своей оси и стремительно выбежала из комнаты.

Я осмотрелся: бледная Эжона упорно не отрывала взора от пола, усеянного сверкающими кусочками сиреневого камня, в углу забился кудрявый волк, а над ним порхал задумчивый Эрлиниэль. Аг бессовестно дрых, пропустив вспышку ярости великой Повелительницы рода дручий.