Глава 10
Избушка была низенькой, по меркам вельев так вообще конурой, наполовину развалившейся. Создавалось ощущение, что полувеликаны держали здесь гостей деревни. И размеры были соответствующие, и располагалось жилье за пределами деревеньки.
Драмис довел меня до корявой покосившейся двери и отошел в сторону. Я нерешительно взялся за ручку. Та, словно почуяв мой страх отреагировала мгновенно — оказалась у меня в ладони с приличным клоком прогнившего дерева.
— Здоров ты, Гром, двери ломать, — с ухмылочкой пропищал эльф. — Что теперь? Будешь отрывать по кусочку?
— Долго, — покачал я головой, — лучше так!
И ударил дверь ногой, планируя, что та развалится сама. Дверь, оказавшись на удивление крепкой, не превратилась в труху. Она влетела внутрь, обдав все вокруг пылью. Когда грохот стих, я услышал короткий стон.
— Ты в кого-то попал, кажется, — прошептала испуганная Эжона, прислушиваясь к звукам внутри дома.
— Оставайтесь здесь, — приказал я. Уж если там засада, то подставлю свою голову, а друзья возможно успеют смыться. В этом я надеялся на драмиса, который умудрялся менять ипостась с невероятной скоростью и легкостью.
— Ну уж нет, — строго сдвинул брови фей, — твоя шкура сейчас похоже по тройной цене идет. Так что давайте пустим кого не жалко…
— Это кого же, — ревниво поглядела на него жена. Кажется, Эжона взяла серьезное шефство над нашей новой летающей лошадкой.
— Меня, — невинно ответил эльф и, даже не полюбовавшись на смену эмоций выразительного личика драконихи, залетел внутрь.
Мы старательно прислушивались. Я непроизвольно создавал на руке искорки будущих эхаров. Зародыши часто меняли цвет и, сталкиваясь, обдавали все вокруг снопом черных брызг.
Эжона, в очередной раз зашипев на меня из-за легкого ожога, решительно прошла внутрь. Я рванулся следом. Драмис благоразумно остался снаружи.
Низенькая комнатка с заваленной ломаными досками противоположной стеной была освещена тусклыми всполохами деревенской лучины. Так вот откуда такой странный отсвет. Я никогда еще не видел, чтобы кто-то пользовался этим древним способом освещения. Посреди помещения завис немного мерцающий эльф с палочкой наготове и тщательно осматривал все углы.
— Пусто, — разочарованно сказала Эжона.
Эрлиниэль отрицательно покачал головой.
— Не совсем, — немного отстраненно прошептал он, чуть засветившись. — Здесь есть что-то… нечто странное…
Эльфийский принц сознательно пытался применить дарованную ему чужую магию, и это ему потихоньку удавалось.
— Под дверью, — уверенно указал он на кучу обломков в углу.
Я метнулся туда и поспешно разгреб остатки гнилого дерева.
— Херон! — удивленно воскликнул я, ощупывая вьющуюся шерсть на вытянутом теле тощего волка.
— Кто? — удивленно переспросила Эжона, осторожно вытягивая шею из-за моего плеча. Подходить к хищнику, пусть и беспомощному, ей явно не хотелось. Я усмехнулся: будь она в ипостаси дракона, то иначе смотрела бы на оборотня… увы, но и в той ипостаси привлекательным он ей показался бы только из гастрономического интереса.
— Ты его знаешь? — деловито спросил подлетевший эльф.
— Да, это наш старый знакомый, оборотень. Не могу ощутить признаки жизни…
— Еще бы, — жестко усмехнулся Эрлиниэль. — Если он еще и был жив, то ты его добил своей манерой заходить в гости.
Тут зверь пошевелился и по — человечески застонал.
— Жив, — обрадовался я.
— Пока, — не сдавался ворчливый эльф.
— А ты не вредничай, а попробуй помочь, — обозлился я на поведение светлого.
— Чем? — фей покрутил у виска. — Он не растение!
— А ну да, — опомнился я. — У тебя же магия узкопрофильная.
— Я могу попытаться, — тихо и очень неохотно предложила Эжона.
Она тяжело вздохнула, словно сама не верила что смогла пойти на такое, и отодвинула меня в сторону.
— Драконы недолюбливают и оборотней? — удивленно посмотрел я на эльфа. Странно, за дядюшкой я такого не наблюдал.
— Их все недолюбливают, — отмахнулся Эрлиниэль, увлекшись манипуляциями жены над зверем. — Да и за что их любить?
Девушка запустила пальцы в пушистую шерсть Херона, чему-то вдруг улыбнулась. Это было настолько же неожиданно, как увидеть веселый солнечный лучик во время мутного осеннего ливня. Она тщательно обследовала живот, лапы, шею…
— Вот! — довольная Эжона дернула рукой. Херон содрогнулся всем телом и открыл глаза. Зрачки его были расширены настолько, что в полутьме создавалось впечатление пустых глазниц. Передернув плечами, я воззрился на ладонь Эжоны, которую та выставила с гордостью бродячего фокусника.
На узкой ладошке в замысловатых вензелях крови слабо поблескивал металлический предмет.
— Что это? — я прикоснулся к железке и тут на меня нахлынул поток чужих образов.
Странные человекообразные существа медленно отступали от огромного серебряного шара. Но тот планомерно настигал каждого, заглатывая внутрь. По поверхности шара мерно проходили волны, как по туловищу удава, который поедал кроликов один за другим.
Стремительный вихрь серого тумана и новый образ. Двое дроу спиной к спине оборонялись от серебристых шаров, меньших по размеру. Летели черные эхары, с треском лопались защитные щиты. Один повернулся и что-то закричал… Волдрей! Значит та, что отбивалась от новой волны чудовищных пузырей — Динзи.
Кружение… ослепительно — белоснежный эхар разбился о серебряный шар, окутав тот сиянием. Шар съежился и опал на землю бесконечным множеством мельчайших точек. За шаром обозначилась крайне — испуганная волчья морда. Оборотень вздрогнул, как от окрика и рванул навстречу.
Рука с нежной светлой кожей сорвала с груди предмет и, отбросив в сторону меч, погладила зверя по голове. В глазах Херона отразилась бездонная тоска. Он кивнул. Левая рука взметнулась и всадила в шею оборотня тот самый железный предмет, который вытащила Эжона. Мир содрогнулся, стал виден словно через пелену. Поворот, лица дроу. Они близко. Бегут. Вокруг сплошное серебряное мерцание и волны. Заглоченные вильи тают на глазах, превращаясь в пыль. Вспышка…
Звон упавшего железа и слабый вскрик. Я обнаружил себя лежачим на полу рядом с телом слабо подрагивающего лапами волка. Надо мной наклонилась Эжона, активно махал крыльями Эрлиниэль. На лицах — безмерное любопытство. Я посмотрел на пустую руку, измазанную кровью Херона.
— Лайнес забрал их, — хрипло ответил я на невысказанный вопрос. — Вильев развоплотил. То, что сейчас в деревне — лишь тень той магии, что бушевала здесь. Херон остался благодаря чародейству Лейлы. Это, — я нащупал на грязном полу остроугольный медальон, — вроде письма… записки.
— То есть они живы, — кивнула Эжона. — Это хорошо.
— Чего хорошего? — огрызнулся я. — Мы понятия не имеем где они, и будут ли живы в дальнейшем. Лайнес не будет держать их, если они ему станут не нужны!
— А вот это хороший вопрос, — вмешался эльф. — А зачем, собственно, они ему нужны были живыми?
Я молчал под их пристальными взглядами. А что мне было говорить? Что я понятия не имею, чего именно этот хлыщ добивается? Мне и самому интересно, какого броуна ему понадобилось от меня, моих друзей, почему он подрядился меня убить, а сам даже и не думает этого делать… пока. Почему Лайнес хочет, чтобы мы шли к Дэйдрэ и не пускает нас туда быстро? И главное: почему он сказал тогда, что я еще не Повелитель, но буду им вскоре.
Эжона отвела взгляд первая и перенесла свое целительное внимание на оборотня. Фей же не отступал:
— Гром, я понимаю, что ты в растерянности. Но причины всегда есть, и мы их знаем, стоит только копнуть поглубже в той куче информации, что сидит в каждом из нас.
— Не знаю! — вспылил я. — Он хотел Сияние и Око власти. Но клинок достался мне, а украшение — Дэйдрэ. Он пас нас до самых эльфов и спокойно заявился во дворец, где весьма по — дружески пообщался с Повелителями темных и светлых эльфов и отправился восвояси. С тех пор я даже никогда не слышал о нем, а тут — здрасьте, вот он я, ваш верный репей!..
Херон пошевелился и попытался встать.
— Тише, тише, — мягко остановила его девушка. — Еще рано…
— А что с ним было, эжона? — переключился я на оборотня.
— Он словно бы умер, — Эжона была растеряна, она даже не замечала, что ласково поглаживала ужасного оборотня. — Но иногда сердце выдавало один стук, а гортань — один стон. Стоило вынуть это, — она с омерзением покосилась поблескивающую на полу железяку, — и сразу восстановились все жизненные функции. Но чтобы все органы в теле восстановились, требуется немного времени. Мне даже не пришлось задействовать целительную энергию. Это похоже на очень глубокий растянутый сон… даже скорее состояние обморока на грани смерти.
Я покосился на медальон. Острая вещица была похожа на обломок острия меча и была украшена витиеватыми письменами светлых. Веревка, на которой медальон висел, была обрезана.
— Магия Света, — прокомментировал я, — словно амулет дарит смерть на время, чтобы обмануть тех, кто хочет забрать жизнь насовсем. А чтобы жертву не посчитали мертвым свои — изредка дает знак. Лейла спасла его, чтобы мы узнали, что здесь произошло. Но что дальше?
— Может, было еще послание? — предположила заинтересовавшаяся Эжона. — Допустим, Херону было дано устное указание. Где их искать, например…
— Не думаю, что Лейла даже предполагала, где их можно будет искать, — криво усмехнулся я, вспоминая видение.
Мне очень не хотелось пересказывать увиденное, особенно Эжоне, но я понимал, что расспросов мне не удастся избежать.
— Так что же… — начала девушка, но Херон вдруг засипел и вытянулся еще больше. Эжона обеспокоено метнулась к нему, падая на колени.
Но хитрый оборотень и не думал умирать, он пошипел что-то себе под нос, и мне друг стало больно смотреть на него в упор. Моргнув, я увидел перед собой уже мальчика Херона, которого сплавил Дэйдрэ страж северных ворот.
Херон открыл глаза и посмотрел на Эжону. Лицо его приняло восхищенное выражение, и парень тихо прошептал:
— Фея! Видимо, я уже умер…
Дракониха смущенно зарделась, явно польщенная, но Эрлиниэль, сердито помахивая крылышками, подлетел к мальчишке:
— Ошибочка! Фея сегодня я! И ты к великому моему сожалению не умер… но знай, что это не так уж сложно исправить.
Херон расширившимися от ужаса глазами смотрел на маленькое сердитое существо.
— Ф — фей не существует, — заикаясь, пробормотал он. — А это не фейрия, т — так что… похоже, я действительно откинул копыта.
От хохота я завалился на спину и больно треснулся головой о завал у стены.
— Ой, Херон, я тебя уверяю — другие феи понравились бы тебе еще меньше, — потирая ушибленное место, процедил я. — Кстати, если учесть твою теорию о том, что фей видят только мертвые, то мы тут все давно уже… — Я ехидно покосился на вытянутое лицо оборотня, вспоминая его проблемы с магией. — Откинули копыта!
— Гром?! — Похоже, что Херон только узнал меня или осознал, что это я, а не глюк какой потусторонний, что в свете последних событий вполне простительно.
Тут в домик, нагнувшись, влез Аг. Видимо, надоело торчать снаружи, тем более, когда у нас так весело.
— Это кто? — настороженно, по — волчьи, принюхался к вошедшему Херон.
— Да собрат твой, — едко усмехнулся я.
— Это как? — настороженности в Хероне удвоилось: оборотни не любят себе подобных.
— Это с легкой руки Грома, — захихикал Эрлиниэль, расслабившись. На его ненаглядную больше никто не покушался, можно и поехидничать.
— Ну да, — я пожал плечами. Чего толку отрицать: увы, есть свидетели. — Ты стараешься научиться из человека превращаться в волка, а он уже научился из дракона превращаться в человека.
— Д — дракона? — в панике заерзал Херон, выглядывая пути отступления.
— А что такое, — удивился я. — Магистра помнишь? Вы с ним вроде нормально ладили…
— Ага, — Херон старательно отводил глаза. — Когда тот не поил всякой гадостью из своего любимого котелка.
— Было дело, — хохотнул я, подмигивая непонимающей шутки Эжоне. — Я тебе потом расскажу самые страшные тайны твоего дяди.
— Дяди? — опять подпрыгнул нервный оборотень. — Так значит эта прелестная девушка…
— Самый настоящий дракон! — завывающим голосом ответил крайне довольный Эрлиниэль, зависая над головой бедолаги. — Чистокровный магический дракон!
— Но котелка у неё нет, — я успокаивающе похлопал по плечу совсем сникшего парня. Надо бы узнать, чего там у него с драконами приключилось за тот период, что я его не видел.
— Хрон, да? — осторожно уточнила Эжона, легко касаясь оборотня.
Тот вздрогнул и поправил:
— Херон.
— А я Эжона, — мягко улыбнулась девушка. От такой улыбки наш мохнатый повеса слегка оттаял… я бы тоже оттаял, если бы мне так улыбнулись. Эльф беспокойно заметался по комнате, но сцену ревности устраивать не стал. Он понял, что его жена хочет расспросить посланца.
— Лейла просила что-нибудь нам передать? — так же осторожно поинтересовалась девушка.
Херон моргнул, потом сморщился, словно от резкой боли. Я понял — воспоминания были весьма неприятны, судя по тому отблеску, что увидел я. Парень сжал голову в ладонях, пытаясь восстановить события.
— Нет, — он устало отпустил руки, ссутулившись. Кажется, он стал еще худее, хотя я раньше думал, что это невозможно. Сейчас оборотень напоминал скелет, обтянутый серой кожей. Я вспомнил, что он попал к вильям полуживой и те выходили мальца. Но как могут полувеликаны, питающиеся исключительно зеленью, откормить мясоеда? Совсем отощал оборотень на травке-то.
— Надеюсь, еще вспомнишь, — утешительно произнес я. — Сейчас у тебя шок, но возможно она произнесла несколько слов, которые могут спасти им жизнь…или нам.
Херон растерянно моргнул. Я взглядом предупредил его, что не надо высказывать вопрос, готовый сорваться с его губ. Он понял, что я что-то знаю и этого достаточно.
— Етим, — старательно выговорило несуразное существо, некогда бывшее драмисом, и мотнуло головой к двери.
Да, Аг прав, здесь больше делать нечего, а в путь отправиться мы должны были еще вчера.
— Летим! — я пружинисто поднялся и потянулся. С усмешкой посмотрел на Ага, скрючившегося в три погибели под низким потолком. Вот, есть и преимущества у невысокого роста!
— Куда летим? — резво подорвался за мной Херон.
— К Дэйдрэ, — коротко ответил я, повесив медальон на шею и направляясь к выходу. На улице Аг с ощутимым наслаждением распрямился и в три прыжка оказался от нас довольно далеко. Я восхищенно присвистнул: совсем как дроу! Этот парень начинал мне нравиться — краткий, исполнительный, неприхотливый, умный и кажется действительно быстро всему обучается: звуков в речи драмиса становилось все больше. Глядишь, через пару дней будем свободно общаться без переводческих услуг Эжоны.
Вслед за мной, покачиваясь, вышел Херон, заботливо поддерживаемый драконихой. Эрлиниэль вылетел последним, делая вид, что его ничего не интересует и вообще — все есть прах.
Аг стремительно принял свою яркую ипостась. У Херона открылся рот, и широко распахнулись глаза. Я, не без некоторой бравады, одним прыжком залетел на спину ящера и сделал пригласительный жест. Херон с опаской потрогал крыло драмиса. Эжона, не теряя времени, бодро карабкалась на собрата. Аг терпеливо дождался пока все усядутся и повернул ко мне морду. В глазах я прочитал вопрос. Ну да, конечно, маршрут.
— На север, — махнул я рукой и, дождавшись когда эльф привычно скользнет мне за пазуху, устроился поудобнее на хребте ящера. Честно говоря, я планировал немного вздремнуть в полете, так как жизнь меня не особо баловала минутами отдыха. К тому же еще не факт, что потом удастся, да и комфортная магическая завеса драмиса давала шанс не свергнуться в бездну во сне.
Укачивающая мягкость полета, размытые линии звезд, мирное посапывание у меня за пазухой — все создавало атмосферу спокойствия и безопасности. Я понимал, что это иллюзорно, но готов был поверить. Нежная темнота приняла меня, как ласковая хозяйка загулявшего кота: приютила, омыла душу от волнений и тревог, усыпила…
— Повелитель, мы нашли девушку в лесу. Она утверждает, что вырвалась из плена. Эльфийка, — по — военному отрапортовал молодой эльф.
Я помотал головой — видение не прошло. Какой любопытный сон, мне еще никогда до этого не снились эльфы… ну если только… Ну мне никогда до этого не снилось их больше одного… одной!
Я повернул голову. Как всегда, во сне, это движение далось с большим трудом. Даже появилось ощущение кружения. Напротив молодого бойца, на небольшом и явно неудобном троне восседал Цвейго. Я удивился еще больше. Повелитель светлых! Или это у меня угрызения совести вдруг проснулись? Мол, что я скажу папаше: не уберег девочку… Хотя, девочка сама помчалась сломя голову навстречу неприятностям.
— Давай её сюда, Прегио, — устало ответил Повелитель.
Молодой исчез. А я пригляделся к светлому. То, что он меня не видел и вообще не реагировал, добавляло мне уверенности, что это просто сон. Поскольку эльфы такого уровня могут легко почуять вторжение.
Цвейго выглядел не лучшим образом. Он осунулся, глаза беспокойно бегали, расшитый золотом плащ придавал лицу еще более болезненный вид. В руках он держал портрет. Я попробовал приблизиться и медленно поплыл к Повелителю, словно был туманным облаком.
Заглянув за плечо Цвейго, я изрядно удивился. Вместо того чтобы рассматривать портрет жены, дочери или хоть какой-нибудь дамы, светлый уставился на четырех молодых людей. Среди них был один светлый, один дроу… А нет, девушка все же есть: необыкновенно красивая, светлокожая, с черными глазами и оранжевыми волосами. Она широко улыбалась и по — хулигански ставила рожки… Лайнесу! То, что этот молодой невероятно красивый дручий — Лайнес, я понял сразу. Да, он сильно изменился внешне. Оказывается, у него не всегда были белые волосы… Но холодный, насмешливый, внимательный взгляд остался прежним. Художнику очень хорошо удалось передать это вечное выражение интереса к бабочке, которую только что пришпилили аметистовой иглой к золотой доске рядом с другими, уже давно мертвыми, насекомыми.
Не знаю почему, но я почувствовал страх. Раньше Лайнес был просто опасным психом, которому приспичило иметь Сияние, око власти… саму власть. Она ускользнула из рук, но он как-то особо и не расстроился. Сейчас же я почувствовал, что это была лишь прелюдия к игре. А игра начинается здесь, в эпицентре событий, на трех рукавах речушки вблизи родной деревни Херона. И я не сплю, просто часть моего сознания каким-то непостижимым образом попала сюда. Или это очередная иллюзия Лайнеса?
Цвейго, нежно поглаживающий девушку на картине, вздрогнул и прикрыл портрет подолом золотого плаща.
Через пару мгновений в палатку вошла девушка. Нет, это все-таки сон! Это же Нарвэ…
— Повелитель, — девушка низко склонила голову. Черные волосы скользнули по худеньким плечикам. Нарвэ была в длинном полупрозрачном платье цвета утреннего неба. Она всегда знала, как можно выгодно подчеркнуть свою красоту. Мне никогда не нравились долговязые излишне тонкие девицы, но я в очередной раз восхитился её величественным поворотом головы, изящным движениям, спокойному взгляду холодных глаз. И тут же испытал неприятное давление чувства вины — я её не спас, не успел, не смог…
— Нарвэ? — Повелитель вскочил на ноги. Портрет соскользнул с колен и полетел прямо под ноги девушке. Цвейго дернулся было следом, но сдержался, с трудом восстановив на лице бесстрастное выражение.
Нарвэ склонилась за портретом. По лицу девушки пролетела саркастичная усмешка — она словно знала, кто был изображен на портрете. Но когда Нарвэ выпрямилась и протянула портрет Повелителю, на лице её не было написано никаких эмоций. Я удивился.
— Повелитель, я понимаю вашу реакцию, но позвольте мне все объяснить, — ровным голосом начала Нарвэ.
Цвейго немного помедлил, потом положил портрет на стоящий рядом стол рисунком вниз, присел на краешек трона и серьезно кивнул.
По лицу эльфийки промелькнуло недовольное выражение — ей присесть не предложили. Но быстро справившись с эмоциями, Нарвэ продолжила с тем же ледяным спокойствием:
— Оказывая знаки внимания преемнику, я не заметила, как подпала под влияние неизвестной мне магии. Я не могла позвать на помощь, не могла справиться сама. Я все понимала, что делаю, но перечить принцу было выше моих сил. Он мог толкнуть меня на любое преступление. Моя воля была полностью подавлена.
Сказать, что я был поражен, значило сейчас просто промолчать. Если бы я был не облачком, и у меня была бы челюсть, я бы уже ползал по полу в её безуспешных поисках. Чего она несет? Ничего я с ней не делал… хотя и хотелось порой.
А вот Цвейго явно не разделял моего мнения. Он благожелательно улыбнулся и показал Нарвэ на стул, приглашая присесть. Девушка повернулась, чтобы взять стул, и я увидел мелькнувшую торжествующую улыбку. Вернув на лицо жертвенное выражение, Нарвэ уселась и продолжила:
— Он приказал мне стоять у окна дворца в дорожном костюме и с оружием и ждать, когда он меня позовет. Потом вы знаете, что было. Я сопротивлялась изо всех своих последних сил. Принц не приказывал мне вас уничтожить, только остановить, и это самое большое благо… потому что я… просто не пережила бы…
Нарвэ разрыдалась, уткнувшись в ладошки.
Я почувствовал, как у меня подкосились колени. То, что коленей не было, меня ничуть не смущало. В отличие от того бреда, что несла эта чокнутая!
На лице Цвейго появилось сочувствие, но окончательного вывода он еще не сделал. Я подумал, что парню уже не первое столетие порой приходится наблюдать подобный цирк. Попробуй отличи правду от вымысла — эльфы порой просто невероятно — талантливые актеры!
Нарвэ немного успокоилась и, всхлипывая, продолжила:
— Я вывела его по тайным тропам. Преемник приказал вести его кратчайшим путем в Вестрантерн. Мне пришлось… — Девушка громко сглотнула и, решившись, выпалила: — Мне пришлось телепортироваться с ним прямо во дворец Повелителя горных дроу. Да, — она кивнула на невысказанный вопрос Цвейго, — по пути послов. Там он…
Нарвэ мелко задрожала, побледнев:
— Там он встретил Дарва, — выдохнула Нарвэ.
Я вздрогнул. Истинное имя отца я слышал третий раз в жизни. А слышать его из уст эльфа было как-то неправильно.
— Он… убил своего отца! Убил его одним ударом! — Нарвэ затрясло в истерике, она вскочила и упала на колени, закрывая лицо.
Но Цвейго и не думал успокаивать девушку. На лице Повелителя светлых отразился такой ужас, что у меня по всему несуществующему телу прошел озноб. Он встал, лицо эльфа исказилось, в глазах проносились ураганы эмоций, которые он так старательно, век за веком учился скрывать от подчиненных.
Но его буря была ничем по сравнению с моей. Я чувствовал себя так, словно оглох, ослеп и умер, оставаясь жить, видеть и слышать. Разум отказывался вообще что-либо воспринимать. Я теперь остро ощущал, что это не сон. Я действительно каким-то образом проник сюда и слышу то, что происходит здесь и сейчас.
Может, я просто давно уже умер, а где-то мое позаимствованное сумасшедшими духами тело метается по замку моего детства, круша все вокруг и убивая всех тех, кого я любил?
И память начала услужливо мне подсовывать подтверждения этой гипотезы: мол, и фей-то я вижу, а их ведь по всеобщему мнению не существует! И эльфов в фей превращаю, а драмисов в людей… Уничтожаю каких-то иномирных существ и соблазняю чужих жен… нет, это как раз нормально. Поцелуй был как настоящий. Да, но как я оказался здесь? Это невозможно. Охранная магия эльфов давно бы меня засекла или сам Цвейго бы почуял. Что он сильный маг — я даже не сомневаюсь. Значит, я умудрился" отбросить копыта", как говорит Херон, и летаю по миру бестелым призраком. Когда только успел? Может, это кокон Цвейго такие глюки насылает? Или иномирные лохмотья постарались? Или это Нарвэ выжила тогда, а мы представились, несмотря на мою сферу… а может и благодаря ей?
Но тогда почему Нарвэ несет такую чушь? Ведь я её не завораживал… хотя надо было попробовать. Или это кто-то другой её околдовал? Я чувствовал, что начинаю злиться, потому что в таком случае я знал
, кто!
— Дарв мертв? — отсутствующим голосом уточнил Цвейго.
Нарвэ кивнула, не поднимая головы.
— Тогда он знает, кто он, — мрачно подытожил Повелитель.
Тут я заметил быстрый скользящий взгляд Нарвэ сквозь пальцы.
Нет, тут что-то нечисто. Завороженные так себя не ведут.
И тут меня пронзила мысль: отец мертв?! Лайнес говорил, что скоро все изменится. Нет, не верю, Повелитель никогда бы не дал себя убить…
— После убийства собралось много дроу, — тихо сказала Нарвэ, обняв себя за плечи так, словно ей холодно. — Они были недовольны, они бунтовали против действий Грома… Я убежала. Коридоры были пусты. Мне удалось выбраться, сама не знаю — как. Я была как во сне.
Я усмехнулся: лгунья впервые назвала меня по имени. Да она же лжет, Цвейго! Все придумала, не верь ей!
Но Повелитель кивнул и стремительно вышел из палатки. Нарвэ медленно поднялась с колен, поправила волосы, вытерла с лица следы слез и взяла в руки портрет, который недавно разглядывал Цвейго.
Глаза девушки неожиданно полыхнули ледяным огнем, красивый рот перекосила жестокая усмешка:
— А теперь следующий!
Она положила картину на стол, достала кинжал и с силой воткнула его. Резко развернувшись, так, что прозрачное платье обнажило стройные бедра, Нарвэ выбежала вслед за Повелителем.
Я усилием воли подплыл к столу.
О, нет!
Острие кинжала пропороло ткань картины в районе груди юного дроу. Отец! Это портрет молодых улыбающихся друзей: Лайнеса, Цвейго, Дарва… Кто эта девушка, я даже предположить не мог.
Я хотел выплыть из палатки, чтобы последовать за Нарвэ, попытаться остановить её, но почувствовал, как слабею, таю…
— Да проснись же, Гром! Проклятье! Проснись! — кричала Эжона, тряся меня так, что челюсти стучали друг о друга. Кажется, я по чистой случайности до сих пор не откусил себе язык.
— Чего ты? — прохрипел я, пытаясь освободиться их цепких рук истеричной девушки. — Убить меня хочешь?
— Да мы сейчас все тут погибнем! Да оглянись же вокруг!
Я послушно огляделся. Все как прежде: мы летим, скорость та же, только звезд не видно. Справа в глаза било яркими лучами бодрое утреннее солнышко. Под нами слились в один желто — зеленый ковер поля и леса. Позади меня покачивался с закрытыми глазами бледный Херон, за пазухой мертвецким сном дрых Эрлиниэль. Надо же, удивился я, при такой тряске даже храпеть не перестал!
— Ну и что? — я усмехнулся, повернувшись к драконихе. — Скажи еще, что сон дурной привиделся. С моим кошмаром все равно не сравнится…
— Какие сны, — Эжона жестко подняла мое лицо вверх. — Смотри!
Я послушно посмотрел, да так и застыл с открытым ртом.
Над нами, на высоте примерно в два роста вилья, с такой же скоростью, летели три дракона. Они были ледово — белыми, с черно — синими хребтами и такими же темными глазами.
Глаза я рассмотрел весьма четко, ибо они этих самых глаз с нас вообще не сводили.
— Аг! — нервно позвал я.
— Бесполезно, — Эжона истерически расхохоталась, — он не слышит!
— А как же ваша хваленая связь? — кажется, я начинал поддаваться панике.
— Визуальная связь тоже нужна! — закричала на меня девушка.
— Что за шум, а драки нет, — забубнил эльф, протирая глаза и выбираясь на свет. — О! Уже утро. Надеюсь, вы не делали сейчас то, что я думаю, воспользовавшись моей слабостью? А?
— Посмотри наверх, — буркнул я, — и ты сразу захочешь, что бы мы лучше этим занимались!
— Небо что ль на землю рушится? — едко усмехнулся эльф, всматриваясь в наши лица.
— Да почти, — я убрал голову, давая фею в полной мере насладиться видом сверху.
— Свет! Ненавижу, когда он прав! — Эрлиниэль дернул меня за зеленый локон и перелетел на плечо к жене. — Чего делать будем? Дорогая, ты их знаешь?
— А ты знаешь в лицо всех эльфов? — саркастично отозвалась" дорогая".
— Понятно, — спокойно ответил эльф. — Ну пока паниковать рано? Ведь не нападают?
— Милый, — нежно протянула Эжона. — Когда нападут, паниковать будет просто уже некому!
Фей замолчал и глубоко о чем-то задумался.
— Надо предупредить Ага, — решил я.
— Ты куда? — испуганно остановила меня Эжона.
— Не бойся, — улыбнулся я девушке. — Я уже проделывал этот трюк с твоим дядей. Только не будите Херона, он и так драконов почему-то стал бояться, а тут… Кто знает, какую глупость со страху вытворит малец.
Я глубоко вздохнул и полез драмису на шею, намереваясь добраться до головы. Через какое-то время я был пренеприятно удивлен невесть откуда взявшимся ветром и диким свистом в ушах. Кажется, я ошибся — драмис не был полностью окружен защитным полем, а просто старательно оберегал нас, его пассажиров, от неприятностей скоростного путешествия. А теперь я оказался беззащитен перед опасностью быть сметенным первым же порывом ветра или легким движением головы драмиса. Сглотнув, я подумал, что если верить моему сну — я или псих, рубящий всех направо и налево, или уже давно труп, так что переживать особо нечего.
Как ни странно, эта бредовая мысль придала мне сил, и я пополз по шее ящера, применяя все возможные навыки дроу.
Ближе к голове чешуйки хребта становились все мягче, и за это я был безмерно благодарен драмису. Ибо от сильного ветра, бьющего мне в лицо, давно уже ничего не видел: глаза застилали слезы. Руки вспотели от напряжения, и я бы давно соскользнул, но цепляться за мягкие податливые чешуйки было намного удобнее. Хребет становился все ниже: я рассчитывал вскоре добраться до ушных чешуек, хотя с трудом представлял, где они находятся у данного ящера.
Аг почуял что-то и повернул голову. Видимо, цепляясь за чешуйки, я доставлял ему примерно такое же удовольствие, как блоха собаке. То есть он намеревался почесаться, но вовремя увидел меня. Я облегченно выдохнул, сквозь слезы едва разглядев удаляющуюся лапу драмиса. Потом меня аккуратно взяли в зубы за многострадальный жилет и возвратили на спину. Да еще с прижимом: мол, сиди и не лазь, где не положено!
Пока я корчился от боли в том месте, которым пришлось сесть с размаху на хребет, Эжона поймала взгляд драмиса.
Аг посмотрел наверх.
Ледяные драконы, увидев, что их наконец заметили, пошли на снижение.
Осознав это, я забыл о таком пустяке, как физическая боль…
