Глава 16

Восемь человек довольно маленькая партия, а список предстоящих задач, нарезанных нам, по мне так почти не подъемный. Участок, на котором расположено болото, был не единственный который предстояло изучить партии этим летом. Кроме него необходимо было исследовать еще два, более перспективных. Причем на болоте работа должна быть проведена комбинированная: рекогносцировка, картирование и топографическая съёмка местности, частичная магниторазведка и отбор образцов породы, для последующего лабораторного исследования. Геологические экспедиции длятся обычно с апреля по октябрь. День геолога отмечается в первое воскресенье апреля — это последний день, который геологи проводят дома, в городе. Потом выезжают в поле. Максимальная продолжительность экспедиции — пять-шесть месяцев, в среднем — два-три месяца. Все зависит от поставленных задач. Иногда можно за пару недель решить все вопросы, а иногда экспедиция длится несколько лет — с выездами в поле в летнее время. Наш мухосранск оттаивает довольно поздно, поэтом и экспедиция началась только в мае, и парой недель тут явно не отделаешься.

Лодка медленно шла по болоту, я за рулем, Батон на носу, а на длинном тросе, за нами волочилась полностью деревянная рыбацкая лодка, в которой с магнитометром обосновались Жора и Максим. Деревяшку пришлось купить. Чуткий прибор, в полностью алюминиевой аэролодке отказывался нормально работать, выдавая магнитные аномалии раз за разом. При передвижении в лодке, геологи использовали обычный, пешеходный, протонный магнитометр, а на немногочисленных островках, развёртывался оптико-механический М-27 на треноге и после снятия показаний мы продолжали свой путь. По возможности парни используют и теодолит с горным компасом картографируя местность. Нудная работёнка. Из-за шума мотора и винта, что бы переговариваться между плавсредствами приходилось постоянно орать, и голос, что у меня, что у Жоры уже практически сорван. Мне то проще, надо остановится или объехать препятствие, встаю и руками показываю, что я сейчас буду делать, а вот геологам подавать сигналы приходится только голосом, я ведь к ним спиною сижу. Раций у нас нет. Иногда я их не слышу, и на выбранную точку приходится возвращаться, разворачивая весь караван. Из-за маленького состава партии, еще одного человека в нашу команду не возьмёшь, есть и другие задачи, которые нужно решать, поэтому мучаемся пока так. Длинный трос постоянно путается в густой, болотной растительности, деревянная лодка, не предназначенная для передвижения по болоту, застревает. Для того, чтобы сорвать залипшую деревяшку, приходится постоянно сдёргивать её с разгона, что парням радости конечно не добавляет.

Работы ведутся на большой территории, и чтобы действовать эффективнее, Жора всю партию поделил на отряды, по специфике работ: геофизический, самый большой и состоит из нас троих. Отряд топографов и отряд сбора образцов — по два человека, сейчас они идут в разные стороны вокруг болота. Все в автономном плавании так сказать, палатки, рюкзаки и приборы мужики на своих горбах несут, использовать лошадей из-за лесистой и заболоченной местности не представляется возможным. Повар обосновался на заимке, сам себя кормит засранец, на базе никто из партии не появлялся уже почти неделю.

Я обернулся к парням и поневоле улыбнулся, сидят нахохлившись — пчеловоды-убийцы из фильма ужасов. По-другому не назовёшь, на головах у обоих шляпы пчеловодов с москитной сеткой, в руках штанги приборов, похожие на инопланетные бластеры, вид злой, переговоры между собой только на геологическо-матерном. Но мучится нам не долго осталось, топливо заканчивается, а для пешеходных магнитометров остался последний комплект батарей. Ещё пару километров пройдём и на базу.

Моя заимка, переоборудованная в полевой лагерь партии, обросла временными строениями и техническими средствами. Бочки с ГСМ, для лодки и генератора, сам бензогенератор для зарядки батарей, рация, две пятиместные палатки, новый навес-летняя кухня, стол со скамьями под навесом. Для большего комфорта в каждой из палаток были сооружены печки, которые спасают холодными ночами, и нары. Все припасы нам доставил вертолёт Быковской партии. В соседнем районе оказывается уже много лет действует постоянная экспедиция, ищут золото, и там всё серьезно. У мужиков и вертолёт под жопой, и капитальный лагерь, несколько вездеходов и довольно много единиц другого транспорта. У них и аэромагнитометр есть, на который облизывается Жора, он даже поругался с кем-то из начальства, требуя прибор и вертолёт себе. Чего проще, пролетел над болотом, снял показания и уже потом, в перспективные квадраты с ручными приборами для уточнения пили. Но нет, Жоре отказали, а я вздохнул с облегчением. Вертолёт расписан по часам, лишнего топлива и времени у Быковской партии нет, не известно, что найдётся на болоте, а там очень уж большое месторождение нарисовывается. И поэтому — хрен тебе Жора, а не вертолёт, стране золото нужно кровь из носа! Ну и супер! На нужен мне вертолёт геологов со сложными приборами на борту над болотом.

— Федя топи баню! — Вместо приветствия ставлю я сразу задачу нашему повару, ещё не выходя из лодки — сил нет уже чесаться.

— Здорова мужики! Я тут уже скоро разговаривать разучусь! Вы чего так долго? Я уже переживать начал.

— Жрать давай! Потом поговорим, с утра ничего не ели — подключился к разговору Максим, разминая затёкшие ноги на берегу.

— Это мы мигом. Сейчас тушёнки с макарошками разогрею — засуетился Федя, не замечая наших кислых лиц. Тушёнка уже поперек горла стоит.

— Ты бы супчик какой сварганил, жидкого охота, неделю консервами питались — подключился к разговору мрачный Жора. Он последнее время всегда мрачный, темп продвижения по болоту его категорически не устраивать, выбиваемся из графика.

— Так это если по-быстрому. Супчик вечером сварю, на ужин, я же не знал, когда вы появитесь — стал оправдываться Федя.

— Ладно, Кирилл, заводи генератор, как зарядимся, сразу выдвигаемся на маршрут — Жора, несмотря на зверскую усталость про работу не забывает.

— Дай хоть поспать нормально — взмолился Макс, ему явно не хочется возвращаться в опостылевшее болото.

— Да, поспим, помоемся и с утра выдвигаемся — вынужден согласится наш босс — у меня самого, голова скоро от постоянных рывков отвалится.

Работаем мы уже месяц. Болото исследуем по составленной ещё в институте карте. Чтобы отправиться в экспедицию, нужен четкий план работы. Геологическая группа трудится в фондах, изучает информацию, геологическое строение данной территории, и после этого коллегиальным решением вырабатывает маршрут. Отмечают на карте, какие участки должен посетить геолог, где надо отобрать пробу. Все это заносится в проект, и когда экспедиция выезжает на место, она руководствуется этой картой.

Я уже не переживаю о том, что эта экспедиция нарвётся на портальную сеть. Вроде и есть карта, но стоит мне только сказать Жоре, что там местность, не проходимая даже для моей лодки, как он покладисто меняет маршрут. К этому мы пришли не сразу, вначале это я, покладисто выполнял все его команды и пожелания, целенаправленно направляя лодку в самые дебри. Ну и как положено, ничем хорошим это не заканчивалось. Потратив однажды почти полтора дня на вытаскивание застрявшей аэролодки, Жора сдался, теперь я сам выбираю куда мы поедем, лишь бы хотя бы примерно совпадала с намеченным планом.

Это точно настоящие геологи, какие-то сомнения у меня ещё вызывает только техник-геолог, по имени Гриша, ну и Федя конечно. Повара наняли перед самой экспедицией, просто на сезон. К институту он не имеет никакого отношения. Взывает вопрос только то, что нанимали его в Москве, и везли сюда с основным составом. Так обычно никто не делает, повар нанимают из местных жителей, если конечно партию не высаживают на вертолётах где ни будь в тундре. Ну а тут и город, и посёлок относительно рядом. Зачем так сделали — Жора не в курсе, отдел кадров занимался, ему главное, чтобы не баба и готовить умел, остальное побоку. Техник-геолог Гриша, прикомандирован к группе из Новосибирского отделения, об этом просил сам Жора, не в смысле именно Гришу прислать, но прислать опытного топографа, вот Гришу и прислали. Но вот только помимо геологов у нас и военная топография хорошо развита, и Гриша вполне мог оказаться засланным казачком. Подозрительно всё это, радует только, что ни Гриша, ни Федя со мной на болото не ездят.

Заведя генератор и поставив батареи на зарядку, я взял ружьё и патронташ, и направился к выходу из лагеря. Кушать тушёнку конечно хорошо, но хочется нормального мяса, надеюсь я смогу подстрелить кабана или косулю.

— Кирилл, ты куда? — спросил меня Жора, уже во всю лопая макароны.

— Пойду попробую мяса нам на ужин подстрелить, консервы уже в горло не лезут.

— О. Это хорошо! Давай, только долго не задерживайся, скоро банька прогреется.

— Кирилл — из палатки выглянул Макс — можно я с тобой?

— Нафига? Я никого ждать не буду, с Батоном пойду.

— Да ладно, неделю в лодке просидел, хоть разомнусь немного. Я быстро соберусь. Я уже почти готов — Макс скрылся в палатке и уже оттуда продолжил — сейчас, только сапоги найду.

Пристал как банный лист. После инцидента на первом совещании, Макс старается со мной подружится всеми возможными способами. Я вот, например, сейчас может быть один побыть хочу! И так его морду лица целую неделю созерцал без перерыва. Он вроде бы и не плохой мужик, но любит поговорить, фиг заткнёшь. И главное, тут не важно, отвечаешь ты ему или нет, ему вообще всё равно. Если бы я столько разговаривал, у меня бы язык уже отвалился.

— Тридцать секунд тебе, потом я ухожу. И самое главное, рот на замке и не трендеть без повода! Усёк?

Макс нифига не усёк, прошло едва пять минут, как его варежку разорвало от избытка чувств.

— Здорово у вас тут. Тайга, красотища! А мы на этом гребанном болоте прозябаем. У меня уже, наверное, крови не осталось, всю каморы высосали. Какого хрена мы там возимся? Уже ясно, что с нашими приборами там делать нечего, и пробы грунта не отберёшь толком. Только картографировать. Так это с воздуха проще сделать. Я Жорке говорил, тут ловить нечего. Два магнитометра на столько километров это просто как вилкой в жопу слона тыкать — не убить, не съесть.

— Макс. Будь другом, завали хлебало пожалуйста! Достал! Или в лагерь пиз. й! Ты же так всё зверье в округе распугаешь!

— Всё, всё. Молчу.

Батон кого-то выследил, рванул вперед заливаясь лаем. Надеюсь это что-то съедобное, а не очередная росомаха или медведь. Таких нам не надо, нам надо что бы с копытами было и без когтей.

Охота с подхода, является очень сложным и в то же время очень опасным занятием. Связано это в первую очередь с тем, что имеется вероятность встречи с животным лоб в лоб, в прямом смысле слова. Тут важно иметь надежного напарника, я же в Максе совсем не был уверен. Ещё раз предупредив аспиранта, что бы он не вздумал стрелять, если только я не скажу, мы двинулись вперед.

Небольшое стадо кабанов засело в овраге и не смотря на усилия Батона покидать его не собиралось. Овраг был огромным и скрыт от посторонних глаз, зарослями травы и густыми кустами. Хорошее местечко для дневной лёжки, прохлада здесь сохраняется дольше, и почти не проникают лучи летнего солнца. Дно покрыто грязью, есть лужи с водой, всё в многочисленных кабаньих следах. Тут для них просто рай земной. Животным сложно скрываться от мошки и назойливых комаров, свиньи борются с этой напастью с помощью грязевых ванн. Так же грязевая ванна помогает им регулировать температуру тела, так как кабаны лишены привычных нам потовых желез. Им попросту необходимо находится какое-то время в прохладной воде или луже.

Штук десять поросят, три подсвинка и две самки сбились в кучу на дне оврага. Огромный секач гонялся за азартно лающим Батоном, нарезая круги вокруг своего семейства. Отлично, нам небольшого подсвинка как раз хватит. Я остановился выцеливая намеченную добычу и забыв про Максима. Как только подсвинок повернулся ко мне боком, произошло сразу несколько событий. Я выстрелил и сразу же над моим ухом бахнула одностволка Макса, выпуская сноп картечи в спину секача. Выстрел прямо возле моей головы изрядно оглушил меня, и я на пару секунд потерял цепь событий. Усиленно тряся головой, я пытался собраться с мыслями и понять, что происходит, когда прямо перед собой увидел огромную голову разъяренного кабана, который взлетел по вертикальной стене оврага как заправский альпинист. Всё, что я успел сделать, так это только немного довернуть стволы и выстрелить снова. Промах! Другого нельзя было и ожидать, в моем положении любой бы промахнулся. Но всё же выстрел спас меня от неминуемой гибели, кабан, пролетев от меня буквально в десяти сантиметрах врезался в стоящего за спиной Максима. Аспирант сдавленно вскрикнув улетел куда-то в сторону, а секач уже разворачивался для нового захода.

В моей руке неизвестно как уже зажата финка, а ружье летит под ноги. Бежать тут не куда, за спиной овраг, впереди разъярённый подранок, а где-то рядом лежит раненый напарник.

Я уже успел простится с жизнью, когда на поле боя появился Батон. Как он умудрился повторить подвиг своего противника я не знаю, но появился он очень вовремя, чтобы отвлечь на себя секача. Уже было бросившийся на меня кабан с возмущенным визгом повернулся к псу, который цапнул его за заднюю лапу, и я свой шанс не упустил. Бросившись вперед я оседлал спину кабана. Началось незапланированное мною родео. Всё, что я помню, это то, что, пытаясь ногами и левой рукой удержатся на скачущей дикой свинье, а правой я как швейной машинкой шил его бок ножом. Казалось, что этот ужас никогда не закончится, адреналин затуманил сознание и все движения мне казались чертовски медленными, как в страшном сне.

Очнулся я от рычания Батона, который буквально рвал поверженного секача, захлебываясь от ярости. Поднявшись на трясущиеся ноги, первым делом проверил состояние штанов. Вроде сухие и не пахнет ничем. Я весь покрыт кровью, но никаких ран не ощущаю. Надо срочно найти Макса и узнать, нужно ли мне добивать этого придурка или он сам загнётся. Потому что если он ещё жив, то я это точно поправлю, такой подставы прощать нельзя.

Макс лежал метрах в пяти от поля битвы и с виду был абсолютно цел, только без сознания. Аспиранту досталось не слабо, удар кабана пришёлся в патронташ, разворотив несколько латунных патронов, на боку огромный синяк. Отлетев, он неудачно приложился головой об обломок трухлявого дерева, которое, в отличии от бестолковой головы Макса, встречу не пережило. Как бы повреждений внутренних органов не было. Одно хорошо, повезло, что нет рассечений и он не истекает пока кровью.

Я похлопал Макса по щекам, и дождавшись, когда его взгляд начнет приобретать осмысленное выражение, полил ему на лицо водой из фляжки.

— Ааа… — простонал Макс, отмахиваясь от льющийся струи рукой — что случилось?

— Грандиозная ошибка акушера случилась, по имени Макс — я зло уставился прямо в глаза Макса — ты какого хрена творишь урод! Тебе же русским языком сказали — не стрелять! Ты же мудак чуть нас всех не угробил!

— Я попал в кабана, я видел — прохрипел испуганный Макс.

— Ты чем и куда стрелял псина?! Ты картечью с расстояния почти в двадцать метров ему жопу почесал! И меня чуть не подстрелил сволочь! Ты на хрен вообще за секача взялся?

— Он самый большой был, я подумал….

— Ни хрена ты не думал, вообще. Кто же по секачу картечью стреляет? Да даже в упор, ты его так завалить сможешь только чудом. Мы же с тобой сейчас едва не погибли!

Дебил! Мне ещё и за ним надо было оружие проверить? Кто же с картечью на кабана ходит? Тут нужна именно пуля и важно, чтобы пуля имела хорошее останавливающее действие, так как во время приближения можно оказаться очень близко к зверю, и встревожив его очень важно произвести убойный выстрел.

— Но он же умер?

— Умер, только вот мне пришлось его с одним ножом валить. Ладно, в лагере разберёмся. Ты встать и идти сможешь?

— Попробую — неуверенно простонал Макс.

Встать у Макса получилось, а вот идти нет. Согнувшись и держась за поврежденный бок, аспирант мог только стоять, каждое движение причиняло ему боль. Сходили блин за мяском! Тем временем в овраге не осталось ни одной свиньи. Только подсвинок, в которого я стрелял первым, лежал недалеко от того места, где его застала пуля.

— Ну вот что с тобой мудаком теперь делать? Отвалю я тебя, пожалуй, здесь. Будешь своего вонючего секача жрать. Тебе тут на долго хватит. А я возьму свинёнка и пойду в лагерь мясо хавать и Батона кормить от пуза. Вот кто из нас молодец, так это он. Ты его на руках теперь от миски до сортира и обратно весь сезон носить должен.

— Прости Кирилл. Кто же знал, что так получится. Я же хотел, как лучше.

— А получилось, как всегда. Ладно, давай решать, как выбираться будем.

Макса тащить всё же не пришлось. Немного постояв, он смог двигаться, хотя и с большим трудом. При переходах через препятствия мне приходилось переносить его чуть ли не на руках. Ну и подсвинка я тоже не бросил, зря я что ли жизнью ради него рисковал?

Наше эпичное возвращение в лагерь вызвало большой переполох. Жора чуть не доделал то, что начал кабан и мне не мало ласковых слов досталось. Из нашей экспедиции выпадал первый участник.