Глава 11

Алёна уехала на сессию. Андрея я тоже проводил на поезд. Постояли на перроне обнявшись, вытерли скупую, мужскую слезу и попрощались, надеюсь всё же не навсегда.

Савельич снова принял бразды правления моим хозяйством, а я вновь собирался на охоту.

После разговора с геологом, Палыч дулся на меня неимоверно, ходит мимо, даже не здоровается, ещё бы — авторитет начальника уронил! А должен был, «псина сутулая», сразу по стойке смирно вытянутся и под козырёк взять! Ну это он мне так популярно объяснил, после того как геолог уехал. Полаялись мы с ним тогда знатно, чуть за грудки друг друга не хватали. Наговорили друг другу такого, что где ни будь на диком западе, или в Пушкинские времена, уже стрелялись бы на дуэли. Ну не нравится мне, когда меня «неблагодарным сопляком» называют. Я этому старому козлу, ничего не должен, о чем и сказал ему, не стесняясь в выражениях. Ишь чего придумал, на чужом горбу в рай въехать! Радовало одно — по моему субъективному мнению, геолог оказался настоящий. Ну невозможно так играть, или он специальные театральные курсы заканчивал. Торговались за каждую копейку, а были бы спецслужбы, согласились бы сразу на все условия. Да и тему он сечет, видно многолетний опыт. Вообще я геологов очень уважаю, это фанаты, тут свою работу надо любить. Всё лето ты стучишь молоточком в жопе мира, а зимой корпишь над бумагами, обрабатывая результаты — этакая помесь канцелярской крысы с бродягой. У многих из них и с семьей проблемы из-за этого, не каждая жена выдержит такой график работы мужа.

В жопу эти порталы, теперь бы отсвечивать поменьше, и так внимание к моей скромной персоне слишком большое. Еду на участок, добиваю план и домой. Дома тоже есть чем заняться, ту же Победу надо на ноги поставить, устал я без машины, по посёлку и городу на аэролодке не погоняешь. А потом, махнём с Алёной в Москву, у неё последняя сессия в мае, вот до сессии и надо успеть. Потом, в мае, уже геологи приедут и мне будет не до того. Следовало бы конечно жену куда-нибудь на море свозить, на пляж, но дела важнее. Съездим как с экспедицией разберусь. Хотя я море вообще не люблю. Да, и такое бывает. Валятся к верху пузом на шезлонге, под палящим солнцем и потеть — это не моё. Я предпочитаю активный отдых и умеренную температуру вокруг себя. Жару переношу очень плохо, а вот холод мне нравится. Вот такой я извращенец.

В этот раз я решил снова по дороге навестить вертолёт. Обходной маршрут у меня готов, но надо глянуть, чего там от него осталось. Не дай бог меня всё же заставят идти в тот квадрат, нужно знать, что меня там встретит.

Перед отъездом я наконец то поговорил с Савельичем насчет оружия, уж очень подстава нехорошая с его стороны получилась, и ладно бы он маркировку оружия перепутал, но и про динамит не сказать, а это конкретный залёт.

— Ну ка расскажи мне Савельич, чего это за ящичек такой интересный у тебя в тайнике лежит, и почему ты, нехороший человек, о нём ничего не рассказывал? Это конкретная подстава старый. А если бы я на воздух взлетел? Избавится от меня хочешь?

— Ты про какой ящик Кирилл? На котором «Динамит» написано? Так это не мой, это Димкин. Я туда и не лазил никогда. Димка вроде в нем свои личные вещи хранил.

— Ни хрена себе — личные вещи! Да там с десяток динамитных шашек! И они уже все мокрые от нитроглицерина! А если бы я его случайно кантовать начал?

— Погодь Кирюха! Какой динамит?! Я лично видел, как Димка в него деньги складывал! Не может там быть динамита! У нас на складе динамита отродясь не было! Этих ящиков на складах и сейчас до хрена и больше! В них мы ЗИПы от немецкого оружия получали! Напутал ты чего-то!

— Я может быть и не разбираюсь во взрывчатке, но пачку денег от динамитной шашки отличу. Да и не только это меня смущает. Вот ты скажи мне старый, как ты — который всю войну прошёл и на складе трофейного оружия всю жизнь работал, МР 40 с Sturmgewehr 44 перепутал? Да и ящиков с гранатами там было не два, а четыре! Может ты и про динамит запамятовал? Может быть у тебя склероз уже?

— Какие Sturmgewehr 44? Не было там такого! — Савельич задумался, а потом неуверенно сказал — а ты знаешь, а я ведь туда всего пару раз наведывался, в первый раз как сложили всё, а потом ещё раз ездили просто посмотреть, целый он или нет. Может командир там без меня был? Тем более он там свои сбережения хранил. А с автоматами как-то тоже странно, может мы просто перепутали?

Этот разговор заставил меня задуматься. А точно ли я хорошо всё в ящике разглядел? Я тогда испугался знатно, и когда ящик открывал, особо в детали не вглядывался, сразу быстро лыжи смазал от греха подальше. Глянуть что ли ещё раз? Решено, заеду и гляну аккуратно, может там вместо шашек пачки с деньгами?

Снова еду на лодке к тайнику старого полковника, в этот раз со мной едет и Савельич, уж очень он настаивал. Да и пусть. Сам пусть свой тайник открывает, а я в лодке посижу. Если что, лопата у меня с собой, соберу запчасти как ни будь.

Старый прапорщик собрался основательно, как в разведвыход какой, хотя ехать тут от силы час. Вещмешок, старая, поношенная, но ещё крепкая полевая форма, ремень с финкой и кобурой на боку, кирзовые сапоги, на голове пилотка. Ну прям молодость вспомнил старый. На плечах даже погоны у формы есть, только какие-то странные. На правом плече погон прапорщика, а на левом уже старшего прапорщика. Я осмотрел старого разведчика и заржал.

— Ты что Савельич, на войну что ли собрался? И чего у тебя с пагонами? Это что бы враги не догадались?

— А чё? Крепкая еще одёжка, для рыбалки или охоты самое то. А погоны, так это я снимать не стал, они на совесть пришиты. Эмблему одну где-то потерял только, звездочку вместо неё приделал, что бы дырки видно не было. Да чё ты ржёшь постоянно как конь!

— Да вспомнил тут один прикол про прапорщиков. Ты как раз в образ вписываешься. «Идёт как-то прапорщик по части, а у него ботинки разные. Один черный, а другой коричневый. Подходит к нему солдат и говорит:

— Тащь прапорщик, у вас ботинки разные, сходили бы домой, переоделись, пока командир не увидел.

— Ты чего? Самый умный? Ходил я уже домой, там такие же стоят!».

— Тебе лишь бы ржать! Сказал же, просто звёздочка одна потерялась! Всё вам прапорщики тупые! Вот попался бы ты мне вовремя срочки, я бы тебя научил как службу нести и старших уважать — Савельич даже не улыбнулся.

— Ну ладно, с погонами разобрались. А пистолет то ты на хрена взял?

— Табельное оружие! Я же его дома не оставлю, опять внучата в гости приехали, а ну как найдут? Пусть со мной лучше будет. Я же со службы всего на пару часов отпросился, в оружейку сдать не успел.

В лодке я не остался. Я конечно та ещё сволочь бываю, но Савельич всё же мой друг, а я стараюсь друзей не подставлять и уж точно в беде не брошу. Вдвоём мы аккуратно расчистили крышку тайника и открыли схрон.

Ящик лежал на своём месте, как и прежде, никем не тронутый. Тайник пустой, я всё кроме ящика вывез. Савельича я вниз не пустил, сам аккуратно спустился и подсвечивая себе фонариком и молясь всем богам, поднял крышку. Ну чего сказать, на пачки денег это всё равно ни хрена не похоже. Динамит он и есть динамит. На нём даже так и написано для тупых — динамит.

— Ну и где тут золото бриллианты? — шепотом спросил я Савельича не отрывая взгляд от влажных брусков.

— Е… ть колотить! — выразил свою мысль сильно удивлённый Савельич.

— Вот-вот, а я, о чем — я тихонько, стараясь не уронить на содержимое ящика не единого комочка земли или льда, закрыл крышку.

— Чего делать будем старый? — я вылез из тайника и на дрожащих ногах отошёл от ямы.

— Бля…. Как оно там оказалось? Я же точно помню, как мы этот ящик сюда волокли. Только что с крыши дома не кидали! Да и ладно! Пронесло и слава богу! Я же говорю, я в этот ящик не заглядывал, что Димка приготовил, то и притащили сюда. Это теперь значения не имеет, пусть тут лежит.

— Не скажи Савельич, в жизни всё значение имеет, даже точки над буквой Ё. Ты вот попробуй пьяным десантникам объяснить, что словосочетания «голубой берет» и «голубой берёт» пишутся одинаково, они тебе сразу объяснят, что точки очень даже много значат. Да уж, командир твой был, как бы это помягче сказать…. Большой оригинал — о мертвых или хорошо, или ничего.

— Да. Димка он мог. Вообще ничего не боялся. Я вот только понять не могу, где он эту хрень достал. Может рыбу глушить?

— Водку надо меньше глушить! Или больше, что бы вообще мозгов не было. Ладно, давай закапывать. А то я уже губу раскатал, а ты, старый, даже губозакатывательную машинку с собой не прихватил, как мне теперь, с такой губой ходить?

Расстроенный Савельич помог мне аккуратно опустить крышку на тайник и снова замаскировать его заледенелым дёрном. Будем наедятся, что его не найдёт какой ни будь невезучий охотник или рыбак.

Отвезя Савельича домой и загрузив в лодку вещи и Батона, я снова отправился на промысел.

За зиму вертолёт не погрузился ни на миллиметр. Стоит как стоял, только снегом занесённый. И теперь его очень хорошо видно, выделяется, своими черными, обгоревшими бортами на белом от снега болоте. Это вообще не хорошо, мои мечты, что его окончательно поглотит болото, не сбылись. Может быть весной дело дальше пойдёт? Мне остаётся только надеяться, сделать я ничего не смогу. Разве только динамит сюда привести, да грохнуть его в останках, что бы на мелкие запчасти разлетелись. Но это только мои влажные фантазии. Я сам себя скорее этим динамитом грохну, пока его доставать и вести сюда буду. Тяжело вздохнув я продолжил свой путь.

Сделал остановку возле первого камня и снова снял слой льда, почти до самой надписи добрался. Только вот форсировать события я не буду, один не верный удар пешнёй, и весь мой труд пойдёт насмарку. Буду домой возвращаться, доделаю.

На участке кто-то побывал пока меня не было. И не просто мимо проходил, а какое-то время прожил на моей заимке. Человек этот был один и был опытным таёжником.

По неписанным таёжным правилам, любой охотник, турист, заплутавший путник, может воспользоваться зимовьем. И входя в таёжную избу, не стоит забывать об уважении к этому жилищу, месту, хозяину домика. В тайге эгоизм неуместен. В этой отдалённой от цивилизации местности, одиночки не выживают. Человек, оставивший зимовье открытым, с нарубленными дровами и неким набором припасов, позаботился не только о себе, но и о путниках, зашедших в эти глухие края. Этой традиции много лет, и она передаётся из поколения в поколения. Пренебрежение к этой традиции и этим правилам, может дорого стоить.

В этих правилах нет ничего особенного и они легко выполнимы. Покидая избушку, дверь подпирают палкой, закрывают на щеколду, вертушку, эта традиция спасла много жизней. Уходя из избы, подумай о тех, кто придёт сюда после тебя. Нередко охотник или турист, не говоря уже о заблудившимся человеке, случайно вышедшем к избе, приходят к зимовью уставшие, замёрзшие, голодные. Последнее что им хочется в этот момент делать — колоть, заготавливать дрова, для того чтобы растопить печь. Всегда необходимо оставлять запас дров, чтобы он мог быстро растопить печь, вскипятить воду, согреться, отдохнуть. Если ты не свинья, то не превращай лесную избушку в свинарник. Приберитесь за собой, оставив чистоту и порядок. Остатки еды и упаковку необходимо сжечь или закопать подальше от зимовья. Любые остатки готовой пищи, а также упаковка от неё, своим запахом привлекают различную живность. Это могут быть как мелкие грызуны, так и медведь. Пришедшие на этот запах животные могут серьёзно навредить строению. Почти в любом зимовье всегда имеются спички, бумага, средства освещения, небольшой запас продуктов. Благодаря этой таёжной традиции (оставлять в зимовье набор самого необходимого), удалось выжить многим заблудившимся в тайге, попавшим в беду людям. Покидая избу, убедись, что после тебя этот жизненно важный запас также остался. Если имеются свои припасы, то не стоит трогать те, которые имеются в избушке. Существует и добрая традиция, оставлять после себя в избе что-то своё (даже если вы не брали хозяйские продукты и вещи) из необходимого в тайге набора. Это могут быть спички, свечи, фонарь, батарейки, бумага, горелка или продукты. Оставлять нужно только продукты длительного хранения (крупы, тушёнка, сгущёнка). С одной стороны — эта плата хозяину за то, что вы воспользовались его избой. С другой — этот продукт или вещь может принести существенную пользу, пришедшему после вас путнику. Прежде чем затопить печь, нужно проверить трубу и чердак. Если у избушки имеется чердак, то необходимо туда забраться и осмотреть место рядом с дымоходом. За время простоя, различные грызуны, птицы, прочая мелкая живность, могли натаскать к дымоходу легко воспламеняющиеся предметы (куски ткани, мох, листья). Всё это нужно убрать от трубы дабы избежать возгорания. Уходя из избы затушите огонь в печи. Если что-то случайно сломали, пусть даже оно держалось «на соплях», надо это починить. Если избушка требует починки и это в твоих силах — почини.

Мой гость эти правила даже перевыполнил.

Запас дров значительно пополнился, на столе солидный набор продуктов и пол-литровая бутылка с керосином, навесы расчищены от снега. Полы тщательно выметены, из печки убрана зола. Судя по всем признакам, он ушёл не так давно и прожил в избе не менее недели. Никакой записки или послания для хозяина зимовья путник не оставил. Может быть у него не было с собой бумаги и карандаша, сам то я не озаботился оставить блокнот или бумагу, а может быть и не хотел никаких посланий оставлять. Я знаю, что в моё время в таких зимовьях оставляли иногда, что-то типа бортового журнала, но я как-то не подумал сделать что-то подобное, теперь точно сделаю.

Путник был с собакой или даже с двумя, я ещё ни такой опытный следопыт, чтобы такие подробности по следам узнавать, значит скорее всего он охотник. Может это Семён был? Но зачем ему так далеко переться, чтобы со мной повидаться? Да и Семён бы нашёл способ передать мне послание даже без бумаги и карандаша, в крайнем случае, на столе бы ножом нацарапал.

Я очень внимательно осмотрел следы. Пришёл незваный гость из тайги, и шёл вдоль берега болота. Снегопада давно не было, и следы лыж с санями отчетливо указывали на пройденный путь. Хорошенько подумав, я быстро разобрал вещи и отправился по следам незнакомца.

Нагнать я его не надеялся, но по тому, как ведёт себя человек в пути, многое можно сказать о нём и его подготовке. Мои самоловы незнакомца не заинтересовали, остановившись возле одного из них, мимо которого проходили следы, я убедился, что их никто не трогал. И про землянку путник не знал, след вел кратчайшим путем вдоль берега. Если бы это был Семён, он бы направился именно к землянке, она как раз в дневном переходе от зимовья и там самое удобное место, чтобы переночевать в пути. Незнакомец же про землянку видимо не догадывался, первый его лагерь, для ночёвки, я обнаружил метрах в пятистах от моего второго убежища.

Лагерь был сделан по уму. Место для лагеря было выбрано в низине, хорошо укрытой от ветра. Лежанка из лапника, односкатный шалаш по типу навеса, защищающий от ветра, осадков и экранирующее тепло от костра. Сооружен между двух деревьев, расположенных недалеко друг от друга. Между этими деревьями прикреплена перекладина из крепкой жерди. На нее опираться каркас. Каркас сделан из более тонких веток, уложенных на перекладину под углом примерно шестьдесят градусов. К перекладинам привязаны перемычки параллельно основной жерди, закрепленной между деревьями, чтобы получилась решетка. Получившийся каркас укрыт хворостом и лапником очень плотно, чтобы не допустить теплопотерь и протекания импровизированной «крыши». Крыша набрана снизу-вверх. Возле шалаша остатки двух костров. Тоже всё очень умно устроено. Один явно для приготовления пищи, небольшой, возле него торчит кривой сук, видимо для подвеса котелка. Второй — нодья. Остатки крупных сосновых брёвен, не меньше, чем три метра длиной и в диаметре сантиметров тридцать. Три бревна, два внизу и третье лежало на них сверху, четыре колышка по бокам, для удержания брёвен.

Сам путник питался консервами, я нашёл банку от перловой каши с мясом, а вот собаки, теперь то мне ясно, что их было две, ели мороженную рыбу. Мусор прикопан в ямке, чистоплотный чувак.

Осмотрев лагерь чужака, я направился в землянку. Зачем ночевать на свежем воздухе, ели рядом есть теплая и уютная зимовка?

Весь следующий день я решил опять посвятить изучению пути и следов незнакомца. Кто это? И чего тебе от меня вообще понадобилось? Любопытство и тревога жгли меня изнутри.

Снова я иду по следу. Прямо идёт товарищ, никуда не петляет и не сворачивает, максимум, бурелом обходит. Это и хорошо, и плохо. Плохо — его мне точно не догнать, слишком много времени прошло, он опережает меня как минимум дня на три, ну а хорошо то, что и времени мне терять не надо, иду себе и иду.

Через пару часов погони, встретил место где незнакомец подстрелил косулю. Осмотрел и задумался. Следы косули есть, след лёжки и кровь тоже присутствует, а вот следов разделки туши нет. Это как? Зимой в тайге правило — подстрелил, снимай шкуру и разделывай сразу, а то туша закоченеет. Этот же кадр, судя по всему разделкой не заморачивался, погрузил на сани и вперед. Он что, на ночевке ей решил заняться? Тогда он полный извращенец, мазохист просто. От первого ночного лагеря не далеко, а до следующей ночевки ещё пилить и пилить, тушка в кусок льда превратится. Ну вроде бы опытный мужик, судя по всем признакам, а такой косяк запорол. Загадка.

Но загадка решилась уже через три часа. След вывел на большую поляну, свободную от одиноко стоящих деревьев и на ней и остался. В глубоком снегу, отчетливо виднелись глубокие вмятины от шасси тяжёлого вертолёта. Приплыли мать твою!