Глава 2
И повсюду тлеют пожары
— Я утоплю этот город в крови… — с горечью произнёс я, на что Листик только предвкушающе улыбнулась.
— Антон, остановись, ты скорбишь, но это временно! — услышавшая всё сказанное преподавательница попыталась меня вразумить.
— Чем вы занимаетесь? — вдруг спросила Листик.
— Пытаюсь отговорить одного юного студента от необдуманных шагов, — ответила Оксана. — Как вам не стыдно, прикидываться Хризалидой Яковлевной, да ещё и потакать другу!
— Уговоры это ваша работа? — не отреагировав на грубость-глупость, спросила помолодевшая воительница.
— Нет, я преподаю историю, и она учит, что ничем хорошим такие разборки не заканчиваются, — отрезала Лебедева.
— Историю, значит, — задумчиво произнесла Листик, подошла к Лебедевой и посмотрела ей в глаза. — Так вот, преподавай историю, девочка, а нам пора её писать.
— А… — заикнулась было Оксана, но была перебита.
— Восемьсот тридцать семь, пятьсот двадцать четыре, — кинула ей Листик и добавила. — Когда поймёшь, что это за цифры, поговорим. Антон?
Голос Листика вывел меня из раздумья, я настолько отстранился, что перестал отслеживать обстановку. Это плохо. Не помню, когда ощущал подобное состояние.
Будто сон наяву, ты просто проваливаешься и уходишь в себя.
Почему?
Так много жил, что совсем забыл, каково это — терять близких. После той зимы, прошло много времени, но раны не заросли. Они просто перестали кровоточить. Когда-то огонь разгорелся и топлива было достаточно, это позволило мне стать тем, кем я стал. Но сегодня они снова вернули меня в то самое состояние.
— Антон! — окликнула Листик. — Снег…
Что? Чёрт, дело плохо.
Поднимаю лицо к небу, ощущая, как падающие снежинки истаивают на горячей коже.
Листик вынимает клинок, вставая на него ногами. Снова молодая, снова та девчонка, которую я знал. Будто нам по двадцать и мы прошли ещё не так много мясорубок, чтобы оставить там душу.
Правда, теперь мы вольны делать всё, что угодно.
А угодно сегодня мне только одно.
— Антон! — который раз за сегодня кричат в спину.
Делаю шаг, другой, разбегаюсь и прыгаю со ступеней, призывая клинок. Вокруг кружатся быстро исчезающие снежинки, они вестники бури, бури, которую уже не остановить.
— За мной… — приказываю Листику.
Обгоняю девушку и вливаю свою энергию в клинок.
Дополнительная подпитка помогает развить скорость в несколько раз больше, чем в обычном режиме.
По дороге в кармане раздалась вибрация, но я не стал останавливаться. Только по прибытии к замку, увидел, что звонила Юсупова.
— Да?
— Привет, давно тебя не видела, — замялась девушка.
— Я занят, — обрываю её. — Поговорим в следующий раз.
— Я не за этим, хотела сказать, будь осторожен, сталкивалась с Аресовым, он очень доволен собой, пообещал мне скоро встретиться. Понимаешь, что это значит?
— Да, — говорю это и кладу трубку.
У ублюдка Аресова что-то на меня есть, иначе он бы не стал так сильно светиться.
Что это может быть? Учитывая, что он не удержался и хвастнул перед Юсуповой, значит повод более чем серьёзный. За спиной у меня много трупов, но срок давности по большинству преступлений давно вышел. Очевидно, это недавние происшествия.
Баламутов? Скорее всего. Может, я сжёг не все тела, и кто-то получил доступ к воспоминаниям? Неважно, вероятнее всего, император уже знает о том, что семья Митрофановых замешана, а значит, потребует ответа.
Вопрос, кто откопал убийство Баламутовых? Вариантов немного, это либо мой враг, либо сам император, точнее его третий отдел. Что собственно не сильно отличается от «врага». Аресов? Вполне возможно…
— Антон! — окликнула меня Листик.
— Что? — тут же отозвался я. — Снова снег?
— Нет, оборотни, много оборотней, — напряглась Листик, шагая по внутреннему двору замка. — Либо у тебя в этом милом доме псарня, либо нас ждут.
— Мы не собаки! — донеслось из-за дверей.
— Инга! — бессильно воскликнул парень.
— Пойдём, я познакомлю тебя с моими вассалами, — беру Листика за руку и веду в сторону входа.
Открываю дверь, за которой стоит растерянная Инга, а позади неё бьющий себя по лбу Кирилл.
— Рад вас видеть, — киваю им. — Мне нужен Иван, срочно, пусть идёт в кабинет.
Звоню Маре, её в замке нет, она патрулирует окрестности, разбираясь с проблемами Корнея.
Листик ходит по холлу, подозрительно осматривая столпившихся волков. Те в ответ смотрят на неё. Она подходит к Инге, обходит её по кругу и цокает языком, словно выбирает автомобиль.
— Р-р-р… — вырывается у девушки, она скалит зубы, уши превращаются в волчьи и прижимаются к голове.
— Утю-тю-тю-тю, — качает головой Листик. — Какая грозная собачка.
— Она ваша родственница? — уточняет Кирилл.
— Нет, почему ты так решил? — мягко улыбаюсь ему.
— Поведение слишком похожее, — отвечает он и обращается к Инге. — Если она такая же, как наш новый сюзерен, тебе не стоит показывать зубки.
— Да? — Инга не согласна. — Выглядит не страшно.
— А так? — поднимает бровь Листик.
За её фигурой сгущается мрак, перетекает в тело, оно растёт, нависая над юной волчицей. Вместо лица — клубящаяся тьма, которая вдруг обретает угольки жадных глаз, вытягивается пасть с огромными зубами, рык сотрясает стёкла в оконных рамах.
Инга от страха обращается волком, прижимаясь к полу и жалобно поскуливая.
Кирилл даже не собирается вмешиваться, просто понимающе кивает и всё.
— Да поняла я, поняла, — пропищала Инга, когда обе девушки снова вернули человеческий облик.
— Деймонд, — с удовольствием произнёс я. — Помню этого духа.
— Он всё ещё на тебя обижен, — хохотнув, ответила Листик и покружилась, разведя руки в сторону. — А у тебя тут хорошо. И откуда такие аристократические замашки?
— Всё потом, — отмахнулся я.
Мы прошли в кабинет на втором этаже, расположившись в аскетично обставленной комнате.
Первым, как ни странно, пришёл Милославский.
— Соболезную, — он пересёк кабинет и, взяв мою руку, крепко её сжал двумя ладонями.
— Спасибо, — искренне ответил я. — Знакомься, это наш целитель, позывной Листик, в миру Хризалида.
— Наслышан, Милославский Олег, рад знакомству, — Олег целует ручку Листику и садится на диван.
— Звал? — после короткого стука вошёл Иван.
Мара отличилась, попросту шагнув из открытого окна и оказавшись в нашей компании.
— Сколько у нас готово клинков? — без прелюдий уточнил я у вампирши. — И где Маркус?
— Скоро будет, — уклончиво ответила клыкастая. — Мы приготовили шестьдесят клинков, насытил душами ты больше половины.
— Иван, мне нужно, чтобы твои оборотни овладели разумным оружием, — огорошил я предводителя волков. — Причём в короткие сроки. Вы не классические одарённые, но это усилит вашу мобильность и даст большое преимущество в схватке с одарёнными.
— Это… это… — Иван был в шоке. — Лучшее, что могло случиться в моей жизни. Будь у нас клинки, эти уроды бы не смогли нам навредить.
Он намекает на недавнее нападение Венчика и его бубенчиков.
— На подготовку у вас несколько часов, после чего мы полетим в город. Мара, бери Маркуса. К этой ночи у меня должны быть все места, где бывал Мандарин или его курьеры.
— Как я понял, вы собираетесь мстить, — покачал головой Милославский. — Это не слишком поспешное решение?
— Нет, — обрубил я. — Никто из наркокурьеров не переживёт этой ночи. Я хочу, чтобы земля горела у них под ногами, желательно вместе с ними.
— Мы это сделаем, — серьёзно ответил Иван. — Будьте уверены.
А я и не сомневаюсь. Сегодня я дам тебе оружие, о котором и не мечтала ни одна коммуна оборотней. Ты станешь сильнее, но платить придётся кровью. Ты это понимаешь, поэтому готов положить половину подручных, грызть землю, но выполнить требуемое мною.
— Если вы всё взвесили… — добавил Милославский.
— Работаем, — закончил я, хлопнув в ладоши.
Закружилась круговерть подготовки.
Я загонял в клинки духов, заставляя сталь краснеть от ярости. От моей ярости. Мечи были наполнены в кратчайшие сроки. Даже не пришлось отдыхать перед следующим подходом. Может резерв стал больше, а может это злость, она безгранична в своей силе.
Часть волков Ивана уже обучались во внутреннем дворе. Как и с вампирами, особых трудностей не возникло. Единственное, волки были почти не обучены фехтованию. Азы мечного боя знали едва ли не треть оборотней, остальные лишь могли рубить, полагаясь на силу и скорость, но не на умение.
Но даже так к вечеру у нас было шестьдесят воинов, способных бесшумно спуститься в любую точку города и устроить кровавую баню.
Час расплаты близился и моя душа ликовала.
Перед глазами всё ещё стояло бледное лицо Станислава и потерянный взгляд Марго…
Пару раз звонила мама, но я не стал брать трубку.
Кроме домочадцев на горизонте снова объявилась Юсупова.
— Послушай, Аресов снова… — произнесла она. — Я не знаю с чем это связано. Но нескольких паладинов из надзора попросили посодействовать третьему отделу. Я узнаю, что смогу, позвоню позже.
Интересно, да так, что стоит задуматься. Значит, император отдал приказ. Хорошо, сыграем по-другому.
Набрав номер деда, дождался, пока он возьмёт трубку.
— Император послал своего цепного пса, — предупредил я. — Аресова Илью, думаю, знаешь такого. Они очень скоро будут у вас, дождитесь меня.
— Они уже здесь, — немного помолчав, ответил Митрофанов-старший. — Мне зачитали требования императора. Конкретно, предстать перед судом за убийство Баламутова.
— Не дай им себя пленить, протяни время до утра, я свяжусь со своим другом, — туманно произнёс я.
— Хорошо, я буду ждать рассвета, — коротко ответил дед и положил трубку.
Удивительно, но никаких споров с его стороны не последовало. Я полагаю, он и без меня понимает, что если кто-то под императором прогнил, он может не дожить до утра.
Мы вылетели поздно ночью. Тенями проскользнули в город, где разделились на группы.
Люди уже давно заснули. Они не могли видеть силуэты, летящие низко над крышами домов.
Курили охранники, мялись у дверей дельцы, ожидая новой партии, фасовались таблетки, чтобы потечь по венам города к одарённым, отравляя цвет нации.
Мы нашли все точки, о которых говорил фасовщик и нанесли удар так быстро, что они не успели даже понять, откуда пришла беда.
Просто выгнулись двери, вспучиваясь от ударов и улетая глубоко внутрь помещения. Просто взорвались окна, разбрызгивая стеклянную крошку. Просто перед людьми предстал их худший кошмар, опьяненные гневом волки, рыскающие по комнатам.
Город огласили крики, крики отчаяния и боли. Поднялось зарево пожарищ, где можно было увидеть мелькающие человеческие фигуры и жуткие клыкастые тени.
Я стоял на клинке, наблюдая за районом, где сосредоточились сразу пять точек фасовки. Испытывал ли я дежавю? Определённо. Думал что главный враг в этой эпохе — это демоны. Какая глупая ошибка. Люди, снова люди, жаждущие власти и могущества. Повторяюсь, выжигая скверну под покровом ночи, как какой-то вор. Но не жалею, если надо будет провести ещё сотню таких типовых зачисток, я не моргну и глазом.
Спустив своих волков с поводка, мне ничего не остаётся, кроме как ждать информации. В каком конкретно филиале они найдут Мандарина. Этого сукина сына я убью лично.
— Точка один, пусто, — произнесла Мара.
— Точка три, зачищено, Мандарина нет, — откликнулся Иван.
— Точка двенадцать, ничего, — это уже Маркус.
Я задумался. Какая деталь упущена?
Рай, точно, ночной клуб Рай, где так часто бывает узкоглазый. Положив трубку, я скользнул вниз и пролетел несколько кварталов, останавливаясь перед клубом.
Изнутри уже посыпались азиаты, рассаживаясь по машинам и давая дёру.
Спрыгнув с крыши, встал прямо перед одной из машин, самой дорогой по виду. Авто на полной скорости летело на меня, не собираясь сбавлять ход.
Клинок вышел из пространства и увеличился, опускаясь на жестянку. Раздался скрежет, и машина развалилась на две части, из салона тут же выпали несколько человек, хватаясь за оружие.
Шаг через пространство и обезглавленное тело летит на асфальт, за ним следует второе, третье, четвёртое. Обычные боевики с огнестрелом, даже не маги, закуска.
Ночные улицы пусты, но по ним уже разносится вой сирен и мелькают пожарные, медики и полицейские. Взлетаю, нагоняя второй автомобиль.
Падаю на крышу, выставляя клинок перед собой. Он проходит сквозь металл, как нож через консервную банку и нанизывает водителя.
Машина теряет управление, отталкиваюсь назад, делая сальто, чтобы погасить инерцию и приземляюсь на дорогу.
Авто с гудящим двигателем несётся в какой-то бутик, пробивая стекло. Что-то внутри здания вспыхнуло, расцвёл цветок нового пожара, а я пошёл к клубу, волоча меч за собой.
Стоило мне войти в храм музыки и разгорячённых тел, как волна людей тут же хлынула наружу. Всему виной моя кривая улыбка и огромный клинок в руках.
Помещение опустело за минуту, внутри не осталось никого, как бы я ни искал.
Возможно, Мандарин уже на пути к русско-китайской границе, а возможно, сидит в глубоком погребе, если таковой у него имеется.
Оборотни стекались в одну локацию, где их уже ждал Михаил, взявший небольшой фургончик и принимающий посылки. Листик распечатала сводку по больницам и госпиталям для одарённых. Лихорадка сходила на нет.
Единственным минусом было то, что Мандарин так и не был обнаружен. Но я думаю, что это дело времени.
Мы улетали из города, оставляя за спиной рассерженный улей, кучу машин, воющих и мигающих проблесковыми маячками и пятнадцать пожарищ практически во всех районах столицы.
Кроме нас, город покидал и небольшой фургончик с посылкой, направляясь прямо к поместью Митрофановых.
Мне даже не пришлось принимать активного участия в наказании. Я был истощён после охоты на духов, но не отказал себе в удовольствии снести пару голов.
…
Поместье Митрофановых, пригород Новгорода
— Уже светает, — произнесла Анна, обнимая Валерия, прильнувшего к окну.
В гостиной стоял полумрак. Глава клана расхаживал вдоль камина, измеряя пространство шагами.
— Пора, — положила руку на плечо мужа Милена. — Уже рассвет, не понимаю, почему ты тянешь.
— Так надо, — ответил Павел. — Валера, сколько часов?
— Уже шесть с небольшим. Они скоро пойдут на штурм дома, ты договорился, но больше ждать нет возможности, — ответил сын, глядя в глаза отцу.
— Выходим, поболтаем с этим щенком, на провокацию не вестись, иначе лично оторву голову, — приказал глава и вышел наружу, осторожно и без лишних движений.
— Наконец-то, — скривился Аресов. — Павел Матвеевич Митрофанов, вы обвиняетесь в подрыве репутации императора, убийстве семьи Баламутовых без каких либо оснований, и неповиновении приказам третьей канцелярии. Суд зачитает вам права, проследуйте за нами.
Павел усмехнулся.
Дом был окружён гвардейцами императора, над землей парили десять паладинов. Весомая сила. Даже льстит в какой-то мере, тешит старое сердце.
Старик подслеповато прищурился.
— Ещё молодцев пригласили? Этого мало? — он рассмеялся.
К дому ехал тёмный фургончик. Его остановили перед оцеплением, все замерли. С пассажирского сидения вышел Антон, осматриваясь по сторонам, Павел пошёл к внуку, отмахиваясь от напрягшихся паладинов.
