Родилась 23 марта 1936 года. К началу войны семья жила в Севастополе на улице Большой Морской. 22 июня мы проснулись утром, родители нас собирались куда-то отвезти. О начале войны узнали по радио – отлично помню голос Молотова. Утром после первого налета пришел кто-то из детей постарше и сказал, что неподалеку осколком мины убило мальчика, помню, как он лежал на столе посреди двора.

До начала осады города запомнились бомбежки. Родители вместе с нами ушли из дома, так как бомбы стали падать рядом с местом, где мы жили. Позже наш дом все равно разбомбили, но мы к тому моменту уже жили у знакомых. Во время войны все старались помогать друг другу. С водой было сравнительно неплохо, так как неподалеку были скважины.

Перед тем как немцы заняли город, родители нас предупредили, чтобы мы при них ни в коем случае не начали петь наши песни.

Севастополь мы покинули, после того как в город вошли немцы. К тому моменту было очень голодно, все было разрушено. Накануне зимы 1942–1943 годов мы ушли из города в село Орлиное. Помню, как партизаны приходили в барак, где мы поселились. Родители рассказывали, что партизаны увели старосту, и что после этого жизнь у нас началась ужасная, так как сын старосты не давал проходу моему отцу.

В эмалированной кружке мама варила горох, и мы на четверых его делили.

Но и из Орлиного нам пришлось уйти – отец ранее работал на советском предприятии, и об этом знали люди, жившие в деревне. Наша родственница предупредила нас, что лучше переехать, во избежание неприятностей.

Мы перебрались в деревню под Симферополь, а позднее в село Сарабуз (сегодня это поселок Красногвардейское), где был аэродром. Жить там было очень сложно из-за постоянных бомбежек советской авиации. Поэтому мы двинулись на восток Крыма в сторону Керчи и в одной из деревень жили вплоть до освобождения.

Местное население относилось к нам хорошо. В Сарабузе нас приютила женщина, она относилась к нам, как к родным. На всем нашем пути скитаний всегда находились люди, которые нам помогали. В поселке Биюк-Онлар (сегодня – поселок Октябрьское) нас приютила местная семья. Но однажды ночью началась облава, в дом пришел немец и через переводчика потребовал, чтобы мы к утру покинули дом.

Помню, как кушали конский щавель и паслен, из которого мама делала вареники. Мыла не было. В степном Крыму собирали траву, жгли и мылись золой.