Виктор Краснов:

С 1942 по 1943 год я обучался в первом наборе в Соловецкой школе юнг. Там нас ждала новая жизнь. Поднимались в шесть утра, без тельняшек, обливались холодной водой, зимой обтирались снегом по пояс. Никто не болел. Обстановка была прифронтовой. Дежурство на камбузе, в караульной комнате. В случае невыполнения приказа моментально можно было получить наряд вне очереди. Все понимали, что идет война и что такие строгости необходимы.

Нас приучали к дисциплине, порядку, к полной самостоятельности. Нянек у нас не было. Дали по два комплекта роб – сами стирали белье, производили уборку.

Учились мы в монастырском корпусе, в монашеских кельях, а спали на деревянных нарах в три яруса. В углу – печка. Зимой температура воздуха не поднималась выше 12 градусов тепла. А морозы жарили, север же.

Из нас готовили настоящих моряков. Учились вязать узлы, ходить на шлюпках на веслах, под парусами, против ветра. Учили хорошо плавать, водолазному делу. Помню, посадят нас, мальчишек, 12 человек в баркас – это такая большая шестивесельная или двенадцативесельная лодка – и отпускают в море, даже если был небольшой шторм. Правда, вместе с преподавателем. И вот представьте: весло длиной 3,5 метра весит 22 килограмма, а подростки сами весили лишь в два раза больше. И вот попробуй им греби. И это были для нас уроки мужества. Занимались без выходных. Главная заповедь – была «не бросай товарища в беде»..

Однако то, что учили в школе юнг, «въелось в кровь», до сих пор помню азбуку Морзе и могу на слух принять радиограмму.

Кроме плановых занятий, приходилось заниматься и вспомогательными работами: заготовкой дров, уборкой территории. Иногда мы или заступали в караул, или всей землянкой заступали на камбуз – чистили картошку, треску, готовили. Или шли дежурить в хлебопекарню, на склады. Хлеб сами пекли, нами матрос управлял. Заступаем мы на дежурство, а в бочках треска (я до сих пор ненавижу ее). Треска здоровая! Они, как сельди, были набиты в эту бочку. Становимся мы на эту бочку и вдвоем вытаскиваем. И вот на первое – суп из трески, на второе – сечка с треской, а на третье – компот из хвои, чтобы цинги не было. Отвратительный был вкус у этого компота, делали мы его сами. Мичман стоял у входа в столовую. Пока не выпьешь кружку этой хвои, в столовую не пускали. Питались еще сечкой, овсянкой. Кормили вначале неважно. Мы даже роптали. Позже командование приказало выдавать продукты из неприкосновенного запаса.

Виктор Краснов, 1990 год

И нам стали привозить рис, макароны, и питание наладилось.

Помню: в октябре 1943 года меня распределили судовым электриком на корабль – канонерскую лодку «Москва», хорошо оснащенную боевой техникой, я впервые участвовал в боевой операции.

Вражеские самолеты, примерно двенадцать штук, летали над головой, бомбили корабль. Осколком ранило наводчика пушки. Мы его оттащили, командир приказал: «Виктор, к бою», – я сел на место наводчика 37-миллиметровой зенитной пушки. В боевой операции участвовали и другие корабли дивизиона, бронекатера. Во время этого боя был подбит один фашистский самолет, потом другой загорелся и третий… Было сбито шесть самолетов. Друг друга поздравляли. Так я прошел первое боевое крещение.

Очень интересно описал жизнь юнг на Соловках, на боевых кораблях, героизм и мужество безусых моряков Валентин Пикуль, сам прошедший школу юнг, морскую службу подростком. Влечет море, почитай В. Пикуля, который прекрасно описал историю Северного флота и флотские традиции.

Михаил Попов:

А я припоминаю момент, когда во время шторма сорвало антенну с мачты, и мне приказали ее закрепить. Я взял в зубы провод и полез по вантам (это такая веревочная лестница) наверх. Палуба шатается, над головой проносятся «юнкерсы». А лезть высоко – метров 25–30. В конце концов установил антенну. Но, что удивительно, страха не было. Вообще, мы, юнцы, переносили условия военного времени легче, чем люди зрелые, бывалые.

Юрий Лебедев:

Но когда сейчас выступаешь в школах или в музее «Юные защитники Родины», где у нас есть своя секция бывших юнг, и рассказываешь о войне, то нам самим не верится, как можно было мальчишкам выдержать все испытания того времени.

Виктор Краснов:

Нас иногда спрашивают: а была тогда «дедовщина?» Я служил на флоте с 1942 по 1950 год, включая время учебы в школе юнг. И когда сейчас говорят о «дедовщине» в армии, то для меня это звучит дико. У нас таких случаев на корабле не было. Наоборот, помогали друг другу.

А еще я встречался в Курске и в Москве с писателем Гузановым, в прошлом капитаном третьего ранга, автором книги «Юнги Северного флота», который был юнгой моего набора. Он мне подарил свою книгу с дарственной надписью: «Привет, юнгаш!» (так мы, юнги, всегда обращались друг к другу), написал теплые слова.

Виктор Михайлович Краснов 1926 года рождения, старший матрос, 4–1 ВМФ, Балтийский флот, штурмовал Кенигсберг, с октября 1943 по 1947 год командир группы электриков на канонерской лодке «Москва», в 1947–1949 годах служил в дивизионе морских охотников.

Награжден орденом Отечественной войны, медалью «За победу над Германией».

Михаил Павлович Попов был радистом-матросом на линкоре «Архангельск», являлся старшиной первой статьи. Награжден медалями «За оборону Заполярья», «За победу над Германией в годы ВОВ 1941–1945 гг.». Стал профессором Курского технического университета.

Юрий Викторович Лебедев – юнга третьего набора Соловецкой школы юнг, позже стал заместителем командира батальона связи по технической связи.