Глава семнадцатая. Перед рассветом

Лев в клетке больше не царь зверей, подумал я, лёжа на каменном и сыром полу. Моё тело изнывало от дикой боли. Я не знал, как мне сесть или лечь, чтобы боль хоть на секунду утихла. Стоять на ногах я не мог, потому что и ноги были тоже отбиты. Я старался не думать о боли, и первое, что мне пришло в голову, – это молодой лев, для которого нет, наверное, ничего хуже, чем лишение его свободы. Он больше не царь зверей, он теперь посмешище для равнодушной толпы. На мгновение воцарилась тишина. Была ли эта тишина снаружи, или эта тишина была внутри меня самого? Боль тоже утихла. Я попытался сесть и облокотиться о холодную стену. Мне удалось это сделать, и боль пока что не давала о себе знать. Я снова бросил взгляд в небольшое отверстие в стене, напоминавшее подобие окна, из которого бился маленький луч света, словно надежда на что-то хорошее. Они не виноваты в том, что всё так закончилось. Они не виноваты. Я повторял себе эту фразу снова и снова. Я не хотел никого винить в том, что я чувствую. Я так хотел. Я ждал этого. И это пришло.

Наверное, я просто не был к этому готов. Моё тело не было к этому готово. Они не ведали, что творили. Время шло мучительно долго, как никогда. Мне хотелось, чтобы это всё закончилось прямо здесь и сейчас. Но всё шло так, как должно было идти. Боль снова стала подступать, и я не мог её уловить. Ноги горели так, словно их облили кипятком, и через секунду боль двинулась дальше по ногам к животу и к рёбрам. Моё тело было похоже на музыкальный оркестр. Я стал слушать мелодию, которую выдавало моё тело через звуки боли. Удивительно, но как только я перестал подавлять боль, она перестала быть болью.

Я позволил себе чувствовать то, что было невыносимо для меня. И в какой-то момент моё тело снова отпустило. Я признал эту боль в теле, и она ушла. Я готов был просить прощения у неё за то, что я старался её игнорировать. Я даже представил её как какого-то незнакомца, который вышел из моего тела и направился в сторону окна. Перед тем как пройти сквозь стену, он обернулся ко мне, улыбнулся, махнул мне рукой и растворился в стене. Это была не моя Душа. Я продолжал находиться в своём собственном теле, но сердце подсказывало, что я знаю этого человека. Я хотел остановить его и спросить, кем он был, но было уже поздно. Даже если бы он сам заговорил со мной, у меня просто не было бы сил вообще разговаривать. Наверное, было достаточно, что я признал эту боль и позволил ей быть в моём теле и делать всё, что она хочет. И когда я ей позволил это, в тот самый момент я понял, что она хотела уйти с хозяином, и она ушла. В голову пришла нелепая мысль: час назад били не меня во дворе на глазах у обезумевшей толпы, а кого-то, кто был частью меня.

Вдруг за стеной раздался чей-то крик, который привлёк моё внимание. Это был такой же заключённый, как и я. Он кричал караульному, чтобы тот принёс ему воды. Но его крики и мольба остались без внимания. Во всяком случае, я не слышал звука дверного замка от камеры, в которой находились заключённые. Я снова посмотрел в окошко, из которого уже слабо бил солнечный свет. Наверное, уже темнело, и солнце близилось к закату. Каждая секунда, каждая минута приближала меня к моей развязке. Это была моя последняя ночь не только в камере, но и в жизни. Каждый мой вдох и каждый выдох можно было уже начинать считать.

Из самых глубин моего сознания раздался голос:

– Ты боишься смерти?

– Нет… Да… Я не знаю… Я боюсь, но смерти ли боюсь… – ответил я.

– А чего ты боишься? – продолжал мой внутренний голос.

– Я боюсь…

Я не мог с твёрдой уверенностью ответить на этот вопрос. Ответы лезли мне в голову, как тысяча вариантов, но все они были неверны. Я понимал, что мой внутренний голос не просто так задал такой вопрос. Я должен был себе ответить правду. А может, я и боюсь этой правды.

– Я боюсь ошибиться, – ответил я и был уверен, что именно этого я боюсь.

– Ошибиться в чём? – спросил мой голос. И я снова задумался.

– А действительно ли я тот, за кого себя выдаю? В смысле смог ли я стать тем, кем должен был стать? Или, может, всё это неправда.

– Сомнения… – ухмыльнулся мой голос. – Сомнения – худший враг не только человека, но и самого Бога. Ты сомневаешься в правоте своих слов? Ты сомневаешься в том, о чём говорил людям? Ты сомневаешься в том, что действительно людям нужно было то, что ты им принёс, или то, на что ты пытался обратить их взор?

– Да… – ответил я, и сердце стало колотиться.

– Я понимаю тебя… Это чувство говорит о том, что ты уже не человек, но ещё пока не Бог. Сомнения приходят именно в тот момент, когда осталось сделать последний шаг к чему-то важному для тебя. Сомневается тот, кто ищет правду. Перестань её искать! И ты увидишь её, без сомнений.

– Как это сделать? Я не знаю…

– Как ты перестал чувствовать боль?

– Я перестал её отгонять от себя. Я начал её слушать.

– Вот и перестань отгонять от себя сомнения и начни их слушать… Ты думаешь, что сомнения или боль чем-то друг от друга отличаются, или страх от удивления, или радость от печали, или ужас от счастья? Нет! Послушай, что тебе говорят сомнения…

И я начал их слушать. Но если боль как-то можно было услышать, то сомнения было очень сложно поймать. Я не мог их услышать. Они молчали, как мученик перед допросом.

– Я их не слышу. Я не могу их услышать. Они молчат.

– Вот поэтому их называют самым злейшим врагом верующего… Их невозможно уловить, как невидимый вирус, который проникает в твоё тело и делает своё коварное дело тихо-молча…

– И как мне их распознать? – безнадёжно спросил я.

– Очень просто. Позволь им быть в твоём теле… Просто позволь им быть. Перестань им угрожать и делать из них врага. Сомнения – это тоже голос Бога внутри тебя. Только они больше похожи на шёпот Бога…

– Как это может быть шёпотом Бога, когда ты сам говоришь, что они, как вирус, разъедают тебя изнутри? Бог не может позволить этому случиться.

– Бог позволяет случиться всему, что может случиться с тобой. Ты знаешь, о чём говорит Бог с тобой через сомнения? Ты называешь себя Его сыном, а знаешь ли ты, о чём с тобой говорит Тот, кого ты называешь своим отцом?

– Ты мой внутренний голос. Откуда тебе знать это? Ты говоришь мне то, что я хочу услышать. Ты – это я. И ты не можешь знать того, чего не знаю я. Поэтому и тебе не знать то, о чём со мной говорит Он через сомнения.

– Ты злишься! Злишься, потому что знаешь, о чём я говорю, и ты знаешь, что я знаю то, чего не знаешь ты! Пару минут назад ты был готов говорить с незнакомцем, который унёс с собой твою боль, и был расстроен из-за того, что он тебе ничего не сказал, а теперь, когда кто-то готов с тобой говорить, ты его затыкаешь злостью. На что ты злишься?

– Я, кажется, понимаю, о чём ты говоришь… И это у меня вызывает злость.

– Ребёнок, который никогда не видел того, кого называет своим отцом… Может ли он любить своего отца, который даже в такую минуту не с ним! Сомнения – это чувства создателя, обращённые к его творению… Не только тебе нужна его Любовь, но и ему нужна твоя Любовь! Ты словно заставляешь себя любить того, кого никогда не видел. Вот поэтому ты не винишь своих обидчиков… Они такие же. Им приходится любить того, кого они никогда не видели. И когда им плохо, им кажется, что Отче их оставил. И тогда Любовь ребёнка превращается в обиду к его создателю. Но отцу тоже хочется верить, что ты его любишь и принимаешь его таким, какой он есть! Он не может быть плохим, или хорошим, или всемогущим, или совершенным… Сомнение – это когда ты застрял между выбором: любить или ненавидеть, идти или стоять, жить или умереть… Сомнение – это страх принятия неверного решения…

– Я не понимаю, о чём ты говоришь. Я люблю Его и верю в Него! Как и верю в Его Любовь ко мне. Всё… Я больше не желаю тебя слушать… Я знаю, кто ты! Однажды ты уже приходил ко мне. И я прогнал тебя. Теперь ты снова хочешь меня сломить. У тебя ничего не выйдет! – Я напряг всё своё тело и встал на колени перед окном, через которое уже не бил солнечный свет. – Отче наш, сущий на небесах. Да святится имя Твоё; да придёт царствие Твоё; да будет воля Твоя и на земле, как на небе. Хлеб насущный дай нам на сей день…

– Перестань… Ты сам не веришь в то, что говоришь. Скажи правду себе! Я не пытаюсь тебя увести от твоего пути. Иди по нему, сколько тебе влезет. Но перестань обманывать себя!

– Не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого… Не понимаю, о какой правде ты говоришь! Я люблю Его так же, как и Он меня! Я верю в это! И Он не рядом со мной, потому что Он ждёт меня в царствие Своём!

– Его царство внутри тебя. Ты человек и ты сын своего отца. Кто твой отец? Скажи это? Кто твой отец? ОТВЕТЬ СЕБЕ! КТО ТВОЙ ОТЕЦ?

– Я не знаю!

– Прости себя за это.

– Просить себя за что?

– Ты знаешь, за что.

Я почти уже дошёл до самой кульминации моей беседы с кем-то внутри меня, как вдруг раздался этот неприятный щелчок замочной скважины. Сердце замерло. На мгновение я вдруг подумал, что пора… За мной пришли… Но казнь должна была состояться утром. Неужели ночь прошла, и наступило это последнее утро?! Дверь со скрипом отворилась, и в камеру вошёл страж.

– К тебе пришли. Если тебе что-то понадобится – я рядом, – сказал страж, как мог сказать заботливый друг, который чувствует себя беспомощным перед проблемами друга. – У тебя есть несколько минут.

С этими словами он вышел, и в камеру вошёл он. Тот, кому я доверял больше всех на свете. Тот, в ком я больше всего нуждался в этот момент. Я хотел услышать от него то, что меня так сильно терзало. Как когда-то, когда я был слишком мал для того, чтобы вообще что-либо понимать. Я только слушал то, что он говорил мне. Я был его учеником. Самым способным и преданным. Он сделал меня избранным. Он убедил меня в том, что я избран великой своей нацией. Я спаситель своего народа, я дитя человеческое, царь царей, владыка мира. Он вошёл в камеру, и показалось, что в мире нет ни одной двери, которую бы он не открыл. Для него не было ничего невозможного. Но сейчас, когда он держал в руке свечу и свет от неё выдавал его уже постаревшие черты, это был уже совершенно другой человек. Голова была его белой, как облака, от седых волос. Взгляд был усталый от бесконечных терзаний и собственных убеждений. Он больше напоминал генерала, который устал от войны, бросил оружие на землю и пришёл сдаваться противнику. Я ждал, что он вдохнёт в меня жизнь и уверенность, но было всё не так.

– Здравствуй! Не ожидал тебя здесь увидеть, хотя я очень рад, что ты пришёл. Что привело тебя сюда? Это может быть опасно.

– Я пришёл сюда не из праздного любопытства и не ради того, чтобы дать тебе последний совет учителя. Я пришёл к тебе не как учитель. Я хочу с тобой поговорить, если ты в силах выслушать меня и понять всё, что я скажу тебе.

– Ты очень странно говоришь. Я пятнадцать лет тебя слушал. Ты открыл мне глаза на то, что вокруг нас происходит, и я благодарен тебе за это. Ты научил меня видеть и слышать то, что было недоступно моему сердцу! Теперь я вижу и слышу. И теперь я готов сделать всё, что ты скажешь, ради своего народа и всего человечества.

– Я не хотел, чтобы случилось так и с тобой. Только не с тобой! Мы знали, что люди подвержены страху, и мы хотели, чтобы он держал их в рамках. Чтобы никто не смог посягнуть на нас. Это была война за власть над миром. Когда тебя некому защитить, ты должен убедить всех в том, что есть тот, кто это сделает, и он всемогущий! Когда дети дерутся между собой, то самый слабый бежит к родителю и жалуется на брата своего, чтобы его защитил более сильный, чем обидчик.

– Зачем ты мне всё это говоришь? И причём тут власть над миром? О какой власти ты говоришь?

– Власть, которая даёт свободу тебе, твоему народу. Когда никто не приходит извне и не диктует тебе свои правила и принципы! Когда тебя не заставляют захватчики служить чужим идеалам! Свобода! Вот чего мы добивались и хотели! Этого хотели наши предки, этого хотим и мы: свобода и независимость твоего народа. Мы хотели, чтобы в нас перестали видеть рабов. Никто бы не встал на нашу защиту и не собирался. Мы должны были сами себя защищать. Но мы не воины и не захватчики. Поэтому нам пришлось выдумать того, кто нас выше, сильнее и могущественнее. У каждого был свой Бог, и у нас он должен был быть.

– Если есть ребёнок, значит, у него есть родитель. О какой выдумке ты говоришь? Я не понимаю тебя…

– Это слишком сложно, и у меня нет времени. Уже нет… Я его потерял. Я только лишь прошу тебя пойти со мной и не делать того, что ты хочешь сделать…

– Я никуда не пойду, пока ты мне не объяснишь, о какой выдумке ты говоришь.

– На протяжении многих лет мы отбирали лучших, умных, внушающих доверие людям. Однажды наш орден нашёл такого человека. Он был одним из нас, но он не знал этого. У него был характер, достойный короля, и смелость генерала. Он смог убедить всех в том, что у нашего народа есть Бог и Он защитит нас. И он повёл этот народ за собой. Они пошли за ним, хотя страх и был в их Душах, но они уверовали в свою особенность и защищённость. Ему дали десять основных законов, по которым должен был жить каждый, и теперь это колесо крутится много лет. Я верил в человеческие идеалы и в гармонию мира! Я шёл к этому всю свою жизнь и делал всё ради этого. Я готов был отдать жизнь ради этого, но я не готов отдать…

– Я хочу того же самого, что и ты, – перебил я учителя. – Я верю в эти идеалы. Они как заблудшие овечки. Они потерялись, и я спасу их. Отец мой так возлюбил этот мир, что он отдаёт меня в жертву ради спасения рода человеческого.

– Он не готов этого сделать, и он этого не сделает!

– Да что с тобой? Я не понимаю тебя! Ведь ты же сам мне говорил всегда, что отец мой так возлюбил мир, что отдаёт меня в жертву, дабы каждый верующий в меня не погиб, но имел жизнь вечную! Люди верят в меня, а я верю в отца своего! И я иду на это ради Любви к нему!

– Люди слепы. Они не видят ничего вокруг себя.

– Я стал их поводырём. Я не брошу их и не брошу дела моего! Они нуждаются во мне, и я люблю их так же, как и отца своего небесного! А кого любишь ты? Любишь ли ты их так же, как и я?

– Я люблю их не меньше, чем ты, но людям плевать на тебя. Это всё бесполезно… Люди живут так, как они хотят. И этот мир, к сожалению, не исправить. Мы посылали к ним пророков, но этого оказалось мало. И мы пошли на крайние меры и решили послать тебя. Но они своими принципами сносят всё на своём пути! Им плевать на тебя и на отца твоего. Но отцу твоему не плевать на тебя. Пройдёт время, и они забудут о тебе.

– Людям не плевать на меня! Они верят мне, и после моей смерти они будут жить праведно. Я верю в это!

– Да никогда они не будут жить, как ты этого хочешь, как мы этого хотели! Никто не сможет их изменить, кроме них самих! Я не понимал тогда этого. И твоя смерть ничего не изменит. Они, может, и будут помнить о тебе, о твоей доброте и Любви к ним, но ты их не изменишь! Есть что-то, что всегда противостояло нам и будет противостоять после нас. Мы пошли не тем путём… Они будут продолжать делать то, что делали до тебя, но теперь они будут прикрываться твоим именем. Мы просто создали ещё один трон власти, из-за которого они будут продолжать убивать с твоим именем на устах и разрушать, думая о тебе…

– Но и рождаться с мыслями обо мне, любить, думая обо мне. Завтра с уходом одной моей жизни возродится сто новых. И отцы будут благодарить меня и отца моего. И я готов умереть ради этого! Ты решил, что мне важно то, как я умру? Нет! Для меня неважно, как я умру, но важно, как я прожил и что я сделал для этого мира! Моё тело чувствует боль от ударов плёткой, но эта боль не сравнима с той, какую я чувствую от страданий этого мира! Я плачу вместе с ними! Я радуюсь вместе с ними! Я готов пойти и на большее ради них!

– Твой народ не оценит это…

– Мой народ – это люди, а не нация! Мой народ – это каждый, кто верит в меня и верит в Любовь!

– Твоя смерть ничего не изменит! Ты будешь смотреть, как они проливают реки, океаны крови! Ты будешь видеть, как они убивают невинных, а те будут кричать о пощаде и взывать к твоей помощи, но ты не сможешь им помочь! И самое ужасное, что это будут делать именно те, кто верит в тебя, кто будет нести твою веру… Они будут боготворить не тебя, а то, что блестит и звенит! Они будут верить, что именно это их сделает счастливыми! Так было и так будет, и ты это не изменишь… Прошу тебя! Пошли со мной! Просто возьми меня за руку…

– Сомнения… – произнёс я.

– Что? – спросил наставник.

– Сомнения… Ты хочешь вселить в меня сомнения! Уходи… Я не хочу тебя больше слышать! Я знаю, кто ты… Ты пришёл в облике того, кому я больше всего верю и доверяю, но я знаю, кто ты на самом деле…

– Неважно, кто я. Важно, что ты знаешь, что я прав, и это признать тяжелее всего… Ты их не убедил! Они никогда не разделят власть на земле с Богом! Бог думает, что тут будут действовать Его законы, но это не так. Здесь есть закон природы, который гласит, что выживает только сильнейший. Сильный пожирает слабого. Так было, так будет! И ты и твой Бог против этого бессильны! Ты умрёшь как сумасшедший преступник, безумец, возомнивший себя Богом… Что ты хочешь им показать своей смертью?

– Что бы ни случилось, я всегда выбираю Любовь! Это мой выбор!

И в тот момент, когда сердце сжалось от дикой боли, в камеру вошёл страж. Вошёл ли он вовремя или он должен был дать мне ещё время, я не знаю. Тот, кто вошёл в камеру под видом моего учителя, посмотрел на меня, покачал головой, обнял меня и вышел из камеры. Я пытался понять, что здесь сейчас произошло, но в голове была пустота. Слёзы катились сами по себе. В этот момент я не был тем, кого во мне все видели. Я был просто маленьким мальчиком, которого в очередной раз словно бросил отец. Я посмотрел в небольшое отверстие, выходящее на ночное небо, и только смог разомкнуть свои губы и полушёпотом произнести: «Отец! Не оставляй меня! Ты мне нужен…» Дверь снова отворилась с диким скрипом, и в камеру медленно вошёл стражник. Он посмотрел на меня, затем подошёл ближе и помог мне сесть на пол. Некоторое время мы оба молчали, и только периодически стражник бросал на меня взгляды, словно ожидая, что я заговорю первым. Но после длительного молчания он всё же решил сам это сделать.

– За ночь до коронации к будущему царю подошёл его отец. Будущий царь не мог найти себе места. Он нервничал. Суетился. Он думал, сможет ли быть царём? Таким же, как и его отец. И вот в его спальню вошёл его отец и спросил его: «Чего ты боишься?» Он ответил: «Смогу ли я править так, как ты правил? Справлюсь ли я с этим? Мне страшно…» Отец ничего не ответил, только взял ладонь сына и надел на его безымянный палец кольцо. Будущий царь посмотрел на кольцо и поблагодарил отца. И тогда отец сказал ему: «Сын, если что-то произойдёт страшное в твоей жизни, взгляни на кольцо». С этими словами отец поцеловал сына и вышел из спальни. Будущий царь долго смотрел на кольцо, прежде чем разглядел там надпись.

– Что там было написано? – спросил я.

– «ВСЁ ПРОЙДЁТ». И так он стал править. Он был мудрым царём и справедливым. Но каждый раз, когда происходило что-то, с чем он не мог справиться, он в отчаянии смотрел на кольцо и успокаивался. Но в один прекрасный день произошло что-то ужасное и непоправимое. Он взглянул на кольцо и всё равно не смог прийти в себя. И тогда он снял кольцо с пальца и в ярости бросил его на пол. И вдруг он увидел, что на внутренней стороне кольца тоже выгравирована надпись. Он поднял кольцо и прочитал её.

– И что там было написано?

– «И это тоже пройдёт…»

– Мне нужна свобода, – произнёс я.

– Я не могу тебя освободить. Прости, но меня убьют за это.

– Мне нужна не эта свобода. Я не думал, что можно в тюрьму посадить не только тело, но и Душу. Моя Душа в тюрьме. Мне нужна свобода. Я не могу умереть заключённым! Что мне делать?

– Если твоя Душа в тюрьме, значит, ты её туда за что-то посадил. За что ты её наказал так? Прости себя за это и выпусти её на свободу…

– Я всю жизнь старался быть хорошим сыном для своего отца. Я хотел верить, что люблю его, а он любит меня. Но я боялся признаться себе в том, что мне его не хватает. Почему он ко мне не приходит? Почему он со мной не разговаривает? Я винил себя в том, что я делаю что-то не так, раз он молчит. И я старался делать всё, что могу и не могу, чтобы он дал хоть один знак того, что он любит меня. Но не замечал, как обида копится во мне на то, что он продолжал молчать. Я всю свою жизнь думал, что я ему скажу. Гордится ли он мной за то, что я сделал для него и ради него? Был ли я идеальным сыном своего отца? Но он продолжал молчать. И мне было очень больно признаться себе в том, что я терял свою Любовь к нему. Я боялся попросить его Любви ко мне. Я думал, что должен сам заслужить его Любовь к себе. Я думал, что отцу не обязательно любить своего сына, главное, чтобы сын любил своего отца. Но теперь я понимаю, что ему тоже нужна моя Любовь! Он так же нуждается в ней, как и я. Но я не знаю, как её проявить… Я чувствую свою безудержную Любовь к людям, к миру, но я не могу найти Любовь к отцу. Я плохой сын! Я недостоин его Любви…

– Прости себя за это и отпусти свою Душу на волю! Если ты, конечно, сможешь это сделать.

– Я не знаю, как это сделать.

– В глубине Души ты никогда не верил в то, что ты неидеальный сын! Когда ты не видишь своего отца, то начинаешь его делать идеальным. И раз его в твоей жизни нет, то, значит, ты плохой. Хорошие отцы не разговаривают с плохими сыновьями, думаешь ты. И когда одна твоя часть из кожи вон лезла, чтобы доказать своему отцу, что ты достоин того, чтобы он тебя любил и гордился тобой, то вторая часть говорила тебе, что ты плохой, раз он не разговаривает с тобой. Ты недостаточно совершенный для него, чтобы он обратил на тебя внимание… И в один прекрасный момент одна часть одерживает победу на этой бессмысленной войне. Вы оба нуждаетесь в одном и том же. Просто поверь, что он любит тебя таким, какой ты есть. А ты полюби его таким, какой он есть. Перестань его идеализировать, и тогда ты не разочаруешься в нём. Все проблемы мира заключаются в том, что мы стремимся к лучшему, идеальному, к совершенному и не принимаем то, что есть. Ты не сын Бога, и не избранный, и не особенный. Ты такой же, как и все мы. Ты перестанешь воевать с самим собой, когда перестанешь идеализировать себя и своего отца. Люди перестанут убивать друг друга, когда перестанут ставить себя выше кого-то или стремиться к высокому. Нет избранных или особенных. Есть ты и то, что ты любишь. Полюби своего отца таким, какой он есть, хотя бы в сердце, и тогда ты сможешь полюбить и принять себя таким, какой ты есть. Ты не плохой и не хороший так же, как и твои родители не плохие и не хорошие. Ты просто сын, а он просто отец.

И в этот самый момент я почувствовал свободу. Я нашёл правду внутри себя. Я нашёл её в тот момент, когда было уже поздно. Истина была там, где никто не стал бы искать. Вот почему никто не может её найти. Она спрятана внутри меня самого. За стеной обиды и разочарования, страхов и сомнений. Я просто сын, а он просто отец. Я бросил взгляд на стражника, но в камере никого не было. Он просто исчез. Не может быть такого, чтобы он вышел из камеры так быстро, не скрипнув этой полуживой дверью. Я встал и подошёл к окну. Затем посмотрел на уже ночное небо, и моё сердце произнесло фразу, которая меня сделала свободным: «Отец, я люблю тебя, и ты всегда будешь в моём сердце». Затем я опустил взгляд на землю и увидел маленькие огоньки, которые освещали ночную улицу.

– Я вернусь, отец, чтобы завершить то, что я не успел…