41

Мужчина нажал на кнопку звонка, дверь открылась, и он отошел в сторону, чтобы пропустить Силлу.

– Она вроде бы на пенсии, да? – уточнил Питерсон.

– Да. Вики говорила, что Силла сейчас живет в Шотландии. Что она делает здесь, в Лондоне?

Они вышли из машины, подошли к главному входу и позвонили. Сдавленный женский голос из динамика поинтересовался, кто они такие. Эрика приставила к камере полицейское удостоверение и сказала, что они хотят поговорить с сотрудником по вопросам благосостояния студентов. Повисла долгая пауза.

– И что это значит?

– Это значит, что двум полицейским необходимо с вами поговорить, – сказала Эрика. Дверь зажужжала и приоткрылась на несколько сантиметров.

Они прошли в здание, представлявшее собой подобие таунхауса. В ярких полосах света были отчетливо видны все потертости деревянных полов. У главной двери располагалась доска объявлений и ячейки, на которых были наклеены стикеры с именами. В конце длинного коридора виднелась голландская дверь. Верхняя створка была открыта, и можно было разглядеть девушку в танцевальном костюме, с кудрявыми рыжими волосами и густо подведенными глазами.

– Я вовремя прислала эссе, – убеждала кого-то девушка. – Вот, смотрите. – Покопавшись в вязаном розовом рюкзаке, она извлекла лист бумаги. – Здесь указано время, когда я отправила его по почте – за пять минут до крайнего срока.

Подойдя ближе, Эрика и Питерсон смогли лучше рассмотреть кабинет с открытой планировкой. Маленькая худая женщина с коротко подстриженными седыми волосами, в довольно грязной синей водолазке и маленьких очках-полумесяцах, скрестив руки, холодно и скептически смотрела на девушку, а три дамы за соседними столами делали вид, что не слушают их разговор.

– Откуда мне знать, что вы этого не подделали? – Женщина взяла листок бумаги.

– Я никогда не пропускала срок сдачи эссе, а компьютерная система сообщает, что я опоздала на одну секунду!

– Студенты обязаны заблаговременно отправлять работы по электронной почте, – сказала пожилая женщина, возвращая девушке листок, и еще с минуту стояла, не шевелясь.

Наконец девушка решила:

– Я поговорю со своим преподавателем.

– Говорите, – бросила женщина, и студентка вышла вся в слезах.

– Здравствуйте. Мы хотим поговорить с сотрудником по вопросам благополучия студентов. – Эрика подошла ближе.

– Это я, – произнесла женщина тем же недружелюбным тоном, каким говорила со студенткой.

– Как вас зовут?

– Миссис Шейла Райт. – Открыть им дверь она не удосужилась.

– Мы расследуем несколько дел о нападениях на студенток в общежитиях АДГ. Нам хотелось бы поговорить с вами на эту тему в более уединенном месте. – Эрика показала ей полицейское удостоверение, представилась, представила Питерсона. Шейла внимательно изучила их документы, после чего наконец-то открыла им дверь. Три женщины смерили их заинтересованными взглядами.

– Пойдемте, – и Шейла повела их в соседний коридор. В конце него находился, по-видимому, ее кабинет, окнами выходивший на небольшой сад с центральным двориком, деревьями и пустыми клумбами. – Мне никто не сообщил, что вы сегодня придете.

– Нам нужно выяснить, есть ли в ваших записях что-то о злоумышленнике, который по ночам тайком пробирался в студенческие общежития АДГ на Джубили-роуд и Хартвуд-роуд и нападал на девушек. – Увидев, как глаза Шейлы широко распахнулись, Эрика продолжала: – Их имена – Кэтлин Барбер, инцидент произошел в январе двенадцатого года на Джубили-роуд; Грейс Лейт, февраль двенадцатого, Хартвуд-роуд; и Бекки Вэйланд, февраль четырнадцатого, Джубили-роуд.

Шейла посмотрела на Эрику, перевела взгляд на Питерсона, села, повернула к себе экран компьютера.

– Разве у вас самих как полицейских нет этой информации?

– Нам сообщают не обо всех инцидентах, – уклончиво ответила Эрика.

– Эти девушки здесь учились?

– Они собирались сюда поступать.

– Если они не поступили, то не могли числиться студентами очного отделения. Учет временных пребывающих мы не ведем, – отрезала Шейла.

– Но если на потенциальную студентку, которая остановилась здесь на ночь, кто-то напал, ворвавшись к ней в комнату, разве вы не должны где-то зафиксировать этот факт? Как любой арендодатель, АДГ должна соблюдать условия страхового договора, – заметил Питерсон.

Шейла принялась что-то печатать вслепую, ее пальцы заметались по клавиатуре.

– В нашей базе данных нет информации об этих девушках. Мы ведем записи только о студентах.

– А что, если в комнате выбито окно? Если дверь взломана? У вас есть записи об общежитии на Джубили-роуд? – спросила Эрика.

– Да, об общежитиях записи мы ведем. В случае, если был сделан ремонт или произошел инцидент. – Шейла замолотила по клавишам так, будто пыталась выместить на них раздражение. – Но здесь я никакой информации не вижу. Вы знаете, были ли какие-то серьезные происшествия, когда этот человек получил доступ в комнату? Было ли выбито окно, выломана дверь?

Получил доступ, подумала Эрика. Какая странная характеристика взлома.

– Мы не знаем, был ли какой-либо ущерб, – призналась она. – То есть вы хотите сказать, что если не нанесено вреда имуществу, остальное вас не волнует?

Шейла откинулась назад и скрестила руки.

– Нет, я этого не говорю. Забота о студентах – наш главный приоритет, офицеры. У нас приняты строгие меры безопасности. С две тысячи семнадцатого года на всех входах в студенческие общежития установлены видеокамеры. А с двухтысячного года на всех входах и выходах в общежития действует система ключ-карт, и на всех окнах имеются решетки.

– Тот, кто проник в комнаты, их открутил, – сообщила Эрика.

– Об этом я ничего не знаю.

– Как работает система ключ-карт? – поинтересовался Питерсон.

– У каждого студента есть магнитная ключ-карта, с помощью которой он открывает дверь. Без ключ-карты никто войти не сможет.

– Но можно взять или украсть чужую, верно? – предположила Эрика.

– Технически да. Но знаете ли, мы очень осторожны в вопросах безопасности, и мы еще больше ее модернизировали, в две тысячи семнадцатом году добавив систему камер.

– В прошлом году? – удивилась Эрика.

– Да.

– Почему только в прошлом году?

– Офицер, я не устанавливаю правила. Я всего лишь администратор по вопросам благосостояния студентов. Я не контролирую бюджет.

– Вы были администратором по вопросам благосостояния студентов в две тысячи двенадцатом году? – уточнила Эрика.

– Да.

– Вы могли бы предоставить нам все имеющиеся у вас записи о взломах и нападениях в студенческих общежитиях?

– Я же сказала. У меня нет информации по указанным вами датам, – занервничала Шейла. Теперь она как будто защищалась.

– Но вы ведете записи о студентах. Мы можем вернуться с ордером, устроить большой шум и сказать, что Шейла, сотрудница службы социального обеспечения, мешает работе полиции, – представила ей перспективу Эрика.

– Я не мешаю вашей работе.

Эрика раздражалась все больше:

– Хорошо. Тогда выполните мою просьбу как полицейского и передайте мне все файлы.

– Мне нужно будет просмотреть довольно много данных. Я даже не знаю, есть ли у нас эта информация.

Покопавшись в кармане, Эрика достала визитку:

– Вот мой номер. Когда файлы будут готовы, свяжитесь со мной, и мы организуем безопасную передачу. Я ожидаю, что вы позвоните как можно скорее.

– Да, – хмуро пробормотала Шейла.

– С вами связывалась по поводу этих нападений бывшая студентка? Девушка по имени Вики Кларке?

Шейла ненадолго задумалась.

– Нет, не помню.

– Хорошо, спасибо. Прежде чем мы вошли в здание, мы увидели, как туда заходили Силла Стоун с каким-то мужчиной. Кто этот мужчина?

Шейла вновь впилась взглядом в экран, и Эрика увидела, что она просматривает изображения с камер видеонаблюдения у входной двери.

– Это Колин Маккейб.

– Он здесь работает?

– Да, его кабинет на верхнем этаже. На четвертом.

– Чем он здесь занимается?

– Он преподаватель классической драмы и член школьного совета. Если вы пойдете за мной, я выпущу вас отсюда.

Выйдя, Эрика и Питерсон поднялись по крутой лестнице. На каждом этаже находилась противопожарная дверь с прозрачным защитным стеклом, ведущая в коридор.

– Вот это работа! – восхитился Питерсон, остановившись на второй площадке, чтобы перевести дух. – Видела, как она отчитывала студентку, сдавшую эссе на секунду позже? Думаешь, она для нас устроила это шоу или она так себя ведет со всеми?

– Не знаю. Бюрократы, как правило, не заботятся о сути того, что они делают. Они просто получают удовольствие, отказывая людям в информации.