В 1508 году случилось со шляхтичем Иеронимом Добростанским досадное приключение. Возвращался он вечером вусмерть пьяный через кафедральное кладбище и громко распевал хулиганские песни.

И тут как раз ему встретились школяры, которые гуляку позорить принялись:

– Как же вам не стыдно в святом месте такую чушь распевать?!

Но эти невинные слова так разозлили волокиту, что он выхватил саблю и бросился на школяров.

Он, видно, не ведал, что творил, и сабля, просвистев в воздухе, разрубила плечо одному из школяров. Только тогда он опомнился и, увидев, что наделал, бросился убегать. Но ворота города уже были затворены.

Тем временем со всех сторон сбежались разозлённые горожане, и поскольку в руках у каждого была если не сабля, то палка, шляхтич не придумал ничего умнее, чем спрятаться в монастыре доминиканцев.

По старинному обычаю, каждому, кто спасал свою жизнь бегством, предоставлялось убежище в любой церкви или монастыре, а преследователи не имели права ступать на святое место.

Однако мещане и школяры были так разгневаны, что выбили двери монастыря и убили бы негодяя, если бы в ту минуту не появился бургомистр с двумя ратманами. Им едва удалось унять людей. Вместо этого Иерониму предложили отдаться на милость магистратского суда.

У шляхтича не было выбора, и в конце концов он повиновался, стража отвела его в тюрьму. На следующий день шляхтич предстал перед судом войта и присяжных. Вина задержанного была неоспоримой, и сам он, придя в себя, не защищался, а лишь с мрачным видом слушал свидетельства очевидцев. Так же удручённо выслушал он и приговор о смертной казни.

Семья осуждённого зря времени не теряла, и сумела подкупить палача. Иероним о том ничего не знал, но шёл на смертную казнь с гордо поднятой головой. Прежде чем заключённого вывели из тюрьмы, было исполнено его последнее желание – ему из винной принесли кубок мальвазии. Это улучшило приговорённому настроение, и он уже не был в таком отчаянии.

Людей на Рынке собралось видимо-невидимо, но в их глазах не заметно было сочувствия. Палач уже ждал перед Ратушей возле столба, у которого совершались смертные казни. Этот столб назывался прангером и сейчас хранится во дворе исторического музея. Иероним скользнул взглядом по толпе и заметил, что кто-то подает ему знаки, но рассмотреть не успел, потому что палач взял его за руку и подвёл к колоде.

– Клади голову, – прозвучал хриплый голос палача.

Иероним перекрестился, стал на колени и положил голову. Меч палача взметнулся в воздух, толпа затаила дыхание. И когда меч опустился на шею Иеронима, то не отрубил её, а лишь слегка поранил. В толпе недовольно загудели. Войт дал знак продолжать, и палач ударил ещё раз. Но и на этот раз меч нанес лишь рану.

Тут уж все приняли это за Господний знак‚ и войт отменил казнь, а посоветовавшись с ратманами, даровал Иерониму жизнь. Раны удалось залечить, и в скором времени шляхтич уже писал жалобы королю на городской совет.

Но история на этом не закончилась. Палач, который предал своё ремесло и принял взятку, в скором времени умер. А дух его неприкаянный не нашёл покоя и часто среди ночи являлся львовянам на Рынке, как раз на том месте, где происходили смертные казни. Дух палача угрожающе размахивал мечом и пытался что-то крикнуть, но из горла вырывалось лишь неразборчивое бульканье. Вреда он никому не причинял‚ и постепенно запоздалые прохожие так осмелели, что сами начали обращаться к призраку, и даже песенку сочинили:

И тогда обозлившийся дух выскакивал из-за прангера и угрожающе взмахивал мечом. Говорят, что и по сей день, если произнести эти слова в полночь возле прангера, появится призрак.