Когда Анна Салёва, которая много лет была актрисой городского театра, открыла в 1846 году первый антикварный магазин, это стало сенсацией.

Седая элегантная старушка вела хозяйство в небольшом помещении на улице Новой. Чтобы помочь заслуженной актрисе, львовские паны принесли в лавочку груду разных вещей совершенно бесплатно. Ведь пани Салёва в преклонном возрасте осталась без средств к существованию.

Теперь здесь красовалась свалка немодных уже шляпок, чепцов, шалей, вылинявших платьев, поблекших коронок, мебельной обивки, цветастых жилеток и галстуков. В витрине виднелись потрёпанные тома французской энциклопедии, дешёвая бижутерия, выщербленные китайские веера, фарфоровые статуэтки и необычные вазы. За каждой из этих вещей скрывалась своя история.

Потихоньку в магазин потянулись люди, которые нуждались в деньгах, принося то, чем некогда дорожили.

Появление зимним вечером старой пани было явлением обычным. На ней был поношенный плащ с общипанным лисьим мехом. Женщина принесла вечернее платье, сильно побитое молью. Даже для такой непритязательной лавочки, как эта, оно было очень сомнительным товаром. Хозяйке достаточно было мельком глянуть на него, чтобы сделать вывод:

– Оно в плачевном состоянии. Я не могу его взять.

– Но, пани, очень вас прошу…

Тяжело отказать, когда слышишь такой жалобный голос. Может, бедняге не на что еды купить?

– Ну хорошо, сколько?

– Вы меня не так поняли. Я хочу его вернуть.

– Вернуть? – не поняла пани Анна.

Старуха положила платье на прилавок и быстро ушла, не добавив больше ни слова.

«Что она имела в виду?» – удивлялась пани Анна. Нехотя взяла она платье в руки и развернула. Что-то в нём было ей знакомо… Так вот оно что… Она узнала! Это было платье, которое подарили ей на бенефис тридцать шесть лет тому назад. Принесли его из салона мод пани Адамской.

В памяти зазвучала музыка, вспыхнул яркий свет, кружение пар, кавалеры, шампанское… Бог мой, как это было давно! Но что дальше было с тем платьем? Оно пропало. Пропало из её театральной гримёрки. Кто-то его похитил.

Пани Анна лихорадочно перебирала всё в памяти. Подозрение тогда упало на Адашинскую. Такая себе обездоленная актриска на третьих ролях. Но никто ничего не мог доказать, потому что Адашинская вскоре уехала куда-то из Львова.

А дальше? Что было дальше? Платья – ни следа. Адашинская несколько лет тому назад снова объявилась во Львове и даже сыграла несколько незаметных ролей.

Погодите-ка… этот острый носик… мутные глаза… Неужели это она? Вернула мне платье. Зачем? Ведь его теперь остаётся разве что на куски порвать… Вероятно, совесть замучила.

Пани Анна положила платье на груду таких же лохмотьев и перестала о нём думать.

Но вскоре посетил магазин давний коллега пани Анны, актёр, пан Корытко. Когда пани Анна увидела в его руках арфу, то тяжело вздохнула. Ещё бы! Этот Корытко уже не первый раз приносит подобный мусор, а потом торгуется за каждый грош, будто речь идёт о незаурядном сокровище.

– Пан Эдзь, зачем вы такое приносите? Где я это счастье поставлю? Тут уже скоро не будет где ногой ступить.

– Но, пани Нуся, это же греческая арфа! На ней играла ещё та панна, которая от большой любви в море утопилась.

– Это которая?

– Сафо! Не слышали?

– Побойтесь Бога! Эта ваша панна утонула две с половиной тысячи лет назад.

– Ну! Сами видите, что это за сокровище!

– Два золотых, и ни цента больше.

– Два золотых! За арфу Сафо!

– У меня магазин, а не музей.

– В Вене за неё дали бы тысячу!

– Так почему бы вам не поехать в Вену?

– Пани Нуся, позавчера у меня был на обед хлеб с повидлом. Вчера – хлеб с повидлом. Сегодня…

– …снова хлеб с повидлом?

– Нет! Сегодня сказал себе: Едзь, у тебя есть такое сокровище, а ты пухнешь с голоду! И я взял эту арфу, которая в нашей семье хранилась ещё со времён…

– …цезаря Октавиана, – сокрушительно качала головой пани Анна.

– Так вы знаете?

– Потому что я уже это слышала, когда вы притащили то изъеденное молью кресло, в котором Юлий Цезарь отдыхал перед смертью.

– Хорошо – десять золотых. Отдаю даром.

И тут пани Анна вспомнила о платье.

– Слушайте, вы знали такую Адашинскую?

– Милю? Вы ещё спрашиваете! Знал ещё лучше, чем вас. А что?

– Чем она теперь занимается?

– Думаю, стирает рубашки ангелам на небе.

– Как это? Она что – умерла?

– Прошлым летом.

Пани Анна почувствовала, как холодок пробежал у неё по спине.

– Что с вами такое? – всполошился пан Корытко.

– Перед вами была у меня.

– Адашинская? Это невозможно!

И когда пани Анна рассказала о своём приключении, пан Корытко побледнел и крепче прижал арфу к груди.

– Зна… зна… знаете, пани Нуся, пойду я.

– И забираете арфу?

– Эээ, видите ли, лучше я её верну туда, где взял.

– А где вы её взяли?

– В нашем театре.

– Угу. Так я и думала.

– Собственно, вот. Предпочитаю сделать это при жизни, чтобы потом после смерти к вам не таскаться.