14 июля 1826 года состоялось событие, которое потрясло Львов. Башня Ратуши пополудни покрылась трещинами и под вечер с громким шумом завалилась. Под её руинами погибли горнист, два воина и трое рабочих.

В скором времени после этого события на площади Рынок стал появляться призрак горниста. Он приставал к запоздалым прохожим и спрашивал, не хотят ли они, чтобы он им сыграл. Поскольку эти встречи происходили довольно поздно, то прохожие, даже если и были «под мухой», отказывались, чтобы не сердить полицию. Это длилось довольно долго – горнист продолжал беспокоить львовян. И неизвестно, гулял бы он по городу до сих пор, если бы не повстречался ему однажды батяр.

Он шёл себе с гулянки в корчме Кучка и насвистывал какую-то нехитрую песенку, как вдруг из-за дерева выпрыгнул незнакомец с горном:

– Приветствую! А хотите, я вам сыграю на горне?

Батяр, не долго думая, ляпнул:

– Ну, играйте.

Трубач был настолько вне себя от счастья, что в первую минуту растерялся, и руки у него задрожали.

– Ну, играйте, а то я уже спать хочу, – подгонял его хмельной батяр.

Горнист, наконец, затрубил ту мелодию, которую при жизни играл на Ратуше, но прозвучала какая-то несусветная какофония. Даже для не слишком чувствительного батярского уха это было что-то ужасное.

– Эй! Тише! – завопил он. – И что это пан ревёт, как бык на пастбище! Тáк вы, значит, играете?

Горнист сник, из глаз его полились слёзы, он швырнул горн и с громким плачем растворился в воздухе.

Батяр оглянулся кругом: что за напасть? Примерещилось, что ли? Но горниста простыл и след.

И с тех пор призрак горниста уже не беспокоил прохожих.