Когда-то давно село Голоско не было богатым. Казалось, сама природа позаботилась о том, чтобы людям жилось несладко – густые леса и каменистые холмы не позволяли раскинуться колосистым  нивам, а потому сразу за селом желтели лишь небольшие лоскутки поля, которые удалось высвободить от камней. Таких лоскутков было много, а до самых далёких идти нужно было целый час.

Один такой надел был у бедной вдовы, которая жила у леса с маленькой дочкой. Женщина тяжело работала в батрачестве, а девочка возилась в огороде, ухаживала за курами и утками.

Пришло время, когда пора уже было хлеб собирать. К счастью, уродило так пышно, как никогда. Всё село радовалось этому. Только бедной вдове было не до радости, потому что она внезапно разболелась и слегла.

– Что же теперь будет с нашим хлебом? – горевала вдова, глядя, как все в селе радостно собирают урожай и возят во дворы роскошные снопы.

– Не печальтесь, мама, – вдруг отозвалась девочка. – Я и сама справлюсь.

– Да где ж тебе такой маленькой справиться? Ты и серпа-то в руках никогда не держала.

– А вот и держала. Я же серпом жала крапиву для кур!

– Скажешь тоже… Сколько там той крапивы. Ох-ох-ох… Может, кто-то из соседей сжалится, да поможет. Но им ведь нужно сперва на своём поле закончить, а потом ещё и смолоть, погода ведь переменчивая. Сегодня парит, а завтра, глядишь, и ливень польёт. А зерно тем временем и осыплется…

– А я вот попробую, какова из меня жница, – сказала девочка и, взяв серп да кувшин молока с хлебом, отправилась в поле.

Зерно уже начало осыпаться. Ещё день-два, и жать будет поздно.

– Не уйду отсюда, пока всего не пережну, – пообещала себе девочка и принялась за работу.

Но маленькие ручки не привыкли к тяжёлому труду, а худенькая спинка скоро заболела. Девочка время от времени разгибалась, чтобы передохнуть. Вот уже и солнце закатилось, и начало смеркаться. Уже ни души в поле не видать. Одна девочка жнёт, а до конца ещё далеко. Руки так устали, что она их уже и не чувствует, будто окаменели, а ноги не слушаются, подкашиваются под ней, и коленки уже исколола острая стерня.

– Никто мне не поможет, – заплакала она, – разве что ночка тёмная.

А тут как раз мимо неё проходила Августовская Ночь – высокая, тёмноволосая пани в роскошном синем, будто ночное небо, платье.

– О, так ты и ночью работаешь? – удивилась она. – Много чего я на свете повидала. Видела, как по ночам гуляют и крадут, но чтобы ниву ночью жали – такого не видела. Да ещё кто жнёт – малышня всякая.

– А что мне было делать, если мама заболела, а колос осыпается уже?

– Ну-ну, не хнычь. Раз уж я рядом с тобой, то помогу.

С этими словами Августовская Ночь взялась за серп и живо принялась за работу, а жала она так, что за один взмах пшеница на десять шагов вперёд ложилась. Не успел ещё и рассвет заняться, а весь хлеб уже лежал в снопах и скирдах.

– Ну, вот и всё, – сказала Августовская Ночь. – А мне пора. Сейчас солнце взойдёт.

– Ой, матушка, как я вам благодарна! Возьмите хоть на память эти колоски.

Августовская Ночь взяла пучок пышных колосков, подбросила вверх и обсыпала ими своё платье. И когда она уходила, девочка увидела, как колоски замерцали золотыми блёстками. С той самой поры Августовская Ночь над Галичиной переливается необычайно ярким сиянием звёзд.