Было это в субботу. Иду я, пошатываясь, поздно вечером домой мимо кладбища и свищу фай-дули-фай, потому что хорошенько выпил и был в хорошем настроении. Когда смотрю – у ворот сидит какой-то призрак. Ближе подхожу – старичок.

 – Пан дорогой, – говорит, – не отнесли бы вы меня к гробнице?

 – К какой ещё гробнице?

 – А я вам покажу, только возьмите на руки.

Взял я того деда на руки, а он лёгенький, как пёрышко, да и несу. Он только руководит – лево, право, прямо. Я ничего не говорю, потому что иногда нужно и хорошие дела делать, не только морды бить. Но тут он говорит:

 – Стой! Это та гробница. Постучите в двери.

 – Погодите, – говорю, – с чего бы мне стучать в чужую гробницу? Это же не дом.

 – Стучите и не перечьте. Тогда получите награду.

 – А, это другое дело.

Я постучал, а оттуда такой голос хриплый:

 – Кто там?

 – Это я, Конопка! – отозвался старичок и показывает на пальцах, чтобы я его спустил на землю.

 – А-а, это ты! Чтоб тебя черти взяли! Чтоб ты в смоле кипел, как индюк в супе! – кричит голос из гробницы.

 – Подождите, пан Бридский, не проклинайте! Выйдите на минутку сюда.

А мне старичок тихо шепчет:

 – Слушайте, когда он выйдет, возьмёте его за правую руку и меня за правую и соедините. Мы при жизни были очень сварливыми соседями и теперь после смерти мучимся. А это вам жалованье, – и положил мне в руку какой-то камешек.

Еле успел я его спрятать в карман, как тут каменная плита заскрипела, открылась, а оттуда вылез чуть ли не на коленях другой старичок.

 – Какого чёрта тебе не лежится, ты, Конопка несчастный? И тут ты меня нашёл? Сейчас я тебе патлы повыдираю. Сейчас я тебе морду подправлю!

Но тут я схватил их за руки, соединил вместе и держу. Боже, что тут начало твориться! Земля задрожала, а оба деда так затряслись, что аж искры полетели.

Но через миг оба рассыпались, не осталось и следа. Дома я тот камешек рассмотрел – а то чистое золото! Только, видно, долго в земле лежало.