Кто мой ближний

Хотя некоторые авторы выделяют понятие «близкие» и в классическом нетворкинге, российское понимание близости существенно отличается от западного. В нашей парадигме есть два основных признака, характеризующих людей, которые входят в данную категорию.

Первый — готовность человека пойти ради них на существенные неудобства или жертвы: сорваться среди ночи в другой город по звонку, одолжить значительную сумму, когда не хватает самому, рискнуть должностью, общественным положением, репутацией или свободой, — иными словами, потери, реальные или возможные, должны быть действительно значимыми. Важно, что при этом он не ожидает получить от своего поступка немедленную выгоду или хотя бы компенсацию издержек: в этом случае его действия переходили бы в категорию сделки или одолжения. Возмещение понесенных потерь возможно в будущем, но его форма и размеры, как правило, не оговариваются. Гораздо важнее принцип взаимности: предполагается, что близкие в аналогичной ситуации будут готовы поступить точно так же по отношению к нему.

Второй признак принадлежности к категории «близкие» в российском нетворкинге — максимальная степень взаимного доверия, готовность идти на эти риски и жертвы без залогов, расписок, договоров и лишних вопросов.

Исходя из этих критериев, получается, что в американском нетворкинге прямой эквивалент этой категории отсутствует вообще. Те, кого включает в группу «близкие» средний американец, в нашей национальной парадигме скорее будут относиться к следующему кругу нетворка — «постоянным контактам».

Для западного менталитета, с его выраженным индивидуализмом и прагматизмом, абстрагироваться от понятия «личная выгода» практически невозможно. Поэтому даже личные близкие отношения, например семейные, в рамках классического нетворкинга имеют характер сделки и так же воспринимаются сторонами. Заключать брачные контракты или занимать деньги у родителей, заключая при этом договор, здесь обычная практика.

С другой стороны, в рамках подобного подхода к отношениям средний американец имеет в своем окружении гораздо больше потенциальных контрагентов для заключения сделок, чем средний россиянин. В России, прежде чем начинать с человеком какое-либо серьезное дело, его сначала необходимо перевести в категорию «близкие». Остальные же круги нетворка в рамках отечественной модели рассматриваются почти исключительно как источник ее пополнения. Иметь деловые отношения с их представителями вполне возможно, но значимость таковых для человека, как правило, будет значительно ниже, поскольку они фактически становятся одним из способов оценки потенциальных претендентов на попадание в число тех, с кем можно вести настоящие дела. Иными словами, если разделительная линия между «своими» и «чужими» на Западе довольно размыта и находится ближе к кромке «сомбреро», в России она проходит по границе категории «близкие».

По этой причине статья Грановеттера «Сила слабых связей» и произвела на американцев такое глубокое впечатление: сама мысль о дифференциации нетворка на ближний (постоянные контакты) и дальний (периодические контакты) круги для них стала научным открытием. Для нашего же менталитета идея использования дальнего круга как источника ресурсов для пополнения ближнего и так очевидна.

И поскольку в России практически все значимые социальные взаимодействия личности проходят через категорию «близкие», структурно система связей у нас устроена сложнее, чем на Западе. Так, в ней можно выделить несколько обособленных групп контактов, каждая из которых имеет свои отличительные признаки и собственный функционал.

18