ГЛАВА 54
ЖИЗНЬ ПО РАСПИСАНИЮ
Работали по графику. С утра и до шести часов вечера группа спецназа ведет разведку при помощи «Мавика 3». В течение дня эту функцию также выполняет расчет БПЛА чеченского батальона «Восток». Собственный автомобиль позволял нам передвигаться ночью. Мы приезжали к 18:00 и трудились до рассвета, так как в этой командировке в нашем распоряжении уже имелось ночное оборудование: тепловизор для наблюдения на автомате Макса, плюс монокуляр PVS-14, установленный на моем шлеме. Я возлагал на эту приспособу большие надежды.
В половине шестого наш расчет прибыл в Еленовку. Ока предупредил начальника артиллерии о приезде «своих людей», чтобы, по дороге к месту назначения, нас случайно не приняли за «чужих людей».
Когда уже стемнело, подъехали к шлагбауму с выключенными фарами. Как шутил Макс, в натовских шлемах и с приборами ночного видения, на специальных кронштейнах, в народе именуемых «рогами», мы были похожи на настоящих рейнджеров — бескомпромиссных охотников за головами, крадущихся во тьме.
Наше появление вызвало оживленный интерес у бойцов, стоявших на посту. Старший поста спросил:
— Ребят, а вы вообще кто?
Я серьезным тоном, уверенно процитировал шутку Евгения — омоновца из Белгорода, которого мы прозвали «Джихад», за его маниакальную страсть к разработке особо изощренных способов убийства «неверных» при помощи БПЛА:
— Мы из «69 БДСМ»!
Старший махнул рукой, чтобы подняли шлагбаум. Мы проехали.
— Нет, ну ладно 5-й «рейнджерский» ДНР прокатывал, но чтобы отряд извращенцев — это уже ни в какие ворота, — сквозь смех выдавил Макс.
— Главное, в таких ситуациях сделать невозмутимое лицо. И все — ты прирождённый «БДСМовец»!
Местные мобилизованные не особо вникают в буквы и цифры. Уверенный вид, затейливая атрибутика, дорогие шлемы и, конечно же, внедорожник, аккуратно выкрашенный в матовый зеленый цвет, которому мог бы позавидовать любой командир. В общем, хороший понт — лучше пистолета!
Проехав пост, я включил прибор ночного видения, закрепленный на шлеме. И очень удивился. Через лобовое стекло ничего не было видно…
— Шо? Шо? — испуганно оторвался Макс от мобильника, в котором завис, пытаясь дописать очередной пост для своего канала.
— Дьявол! — почти по-рейнджерски прокричал я во тьму. — В этом приборе ни черта не вижу! Мрак полный…
Остановившись, я открыл боковое стекло и повернул голову. Качество картинки отличное, видно все как днем. Но через лобовое стекло по-прежнему невозможно было ничего разглядеть. Так мы долго не проедем… Пришлось включить «режим охотника».
В багажнике у меня лежал тепловизор, подаренный нашим подписчиком Егором. Устройство крепилось магнитами к крыше автомобиля, а по проводам в салон, на маленький экран размером с телефон, передавалась картинка.
Настроив оборудование, мы поползли в сторону позиций. Дорогу перегородил глубокий овраг, раскатанный танками и заваленный, неведомо откуда взявшимися, здоровенными бревнами. Пришлось жестко маневрировать, чтобы из него выбраться. Очень не хотелось застрять там и попасть под артиллерийский налет. Не лучшей перспективой, помимо этого, представлялась ситуация, при которой в нас на полном ходу влетает танк или «мотолыга» с раненными.
Машина не подвела! Особенно помогла вовремя установленная внедорожная грязевая резина. Было сложно, но мы все-таки добрались без потерь на другой берег ручья. Проползли через прогалину в посадке, проделанную танком, и выехали через завалы покореженного леса в поле. Нашему взору предстала новая, не менее безрадостная, колея, вдоль которой были выставлены палки с привязанными к ним белыми тряпками. Это означало, что дорога не заминирована. Снова нырнули в топкую почву и «поплыли» к следующей посадке. Не доезжая до локации, примерно метров триста, остановились. Выгрузили рабочую технику: антидроновое ружье и БПЛА «Матрис». Накинули массеть на автомобиль и, взвалив на себя все свое хозяйство, побрели вдоль посадки.
Прибыв на место, мы спрятали технику в блиндаж, доставшийся нам от противника. Начальник арты дал нам знак — приготовиться. Начинать работу нужно было через час.
Пока мы готовили оборудование, со штурмовой операции вернулись несколько бойцов, среди них — один раненный. Как выяснилось, атака осуществлялась небольшой группой, состоявшей из пяти человек, часть из них погибла. Первого, шедшего впереди группы, сняли из стрелкового оружия. Затем противник вызвал минометный огонь. От разрыва прилетевшей мины погиб еще один боец. Остальные, переждав налет, отошли к своим.
Молодой парень и дед лет шестидесяти вынесли раненого. Несмотря на довольно бравый вид, старик громко и отрывисто причитал об обострившемся геморрое, случившимся прямо в момент атаки, сопровождая обращение к своему недугу трехэтажной бранью. Особенно мужика злила несвоевременность этого происшествия. Глядя на него, я снова вспомнил слова из песни Цоя. Не про геморрой, конечно, а про «лекарство против морщин». Видно, не на всех оно действует.
Макс подошел к молодому офицеру.
— Таким наступлением фронт не прорвать. Наступать нужно масштабно, многочисленным составом! Ходить на штурм группой по пять человек — людей только гробить…
— Да ты знаешь, сколько уже погибло за эти позиции?.. — понимающе произнес офицер, беспомощно разводя руками.
Наш разговор прервала команда начальника арты: «Взлетаем!»
Молодые офицеры также пользовались коптером с ночным прибором, правда, он был не таким мощным как наш, более мелкий, зато незаметный и не такой громкий. Его можно пускать прямо над противником. Поэтому над вражеской пехотой посылали летать их дрон, а наш позволял наблюдать за полетом снаряда.
Полетав какое-то время, наша «птичка» засекла противника. Мы стали наблюдать за оппонентами, которые шли друг за другом с небольшим интервалом.
Противник всегда действовал по одной схеме. Высаживал человек десять и они двигались в сторону своих позиций. Там был оборудован блиндаж и вырыто несколько траншей. Установлены огневые точки.
В тот момент, когда происходит этот марш, их и нужно суметь подловить. Тщательно следим за их продвижением и после того, как группа достигает определенного отрезка пути, удобного для нанесения удара, начальник артиллерии, рассчитав время прилета мины по противнику, дает команду открыть огонь. Вроде все просто, но на деле — оказывается нелегкая задача. Требуются усидчивость и находчивость, а также умение предельно концентрировать внимание. Профессионализм и богатый боевой опыт тоже пригодятся!
Мина разорвалась недалеко от бойцов. Все попадали на землю, а затем быстро рванули к своему укрытию. Сделав еще несколько выстрелов из миномета по бегущему противнику, в этот раз, отделавшемуся всего лишь испугом, начарт скомандовал: «На сегодня все. Идем спать!». Что ж, и правда, рабочий день окончен, можно поспать пару часиков.
Нам с Максом выделили места в блиндаже. Я сходил к машине за пончо. В багажнике лежали две штуки, для себя и Макса. Хотя он никогда им не пользовался, но всегда возил с собой. Наверное, чтобы не обидеть меня. Перед каждой задачей он показывал мне пончо и спрашивал: «Брать?»
Спустившись в блиндаж, я как будто попал в укрепрайон Вьетконга. Темные земляные коридоры, подпертые бревнами, сразу переносили тебя во времена конфликта 1960-х.
Кто-то крикнул мне в след, что подъем в пять утра.
Пройдя по коридору, я уткнулся в дверь, за которой находилась спальня. Помещение было рассчитано на шесть человек. Четверо уже спали. Стены обиты утеплителем, сколочены нары. Света нет, только телефонные фонарики. Я прошел к свободному месту, положил автомат, достал из чехла пончо, снял обувь и лег, выключив фонарь. В телефоне поставил будильник на 4:45.
Как оказалось, я напрасно прятал телефон в специальный карман, предназначенный для глушения сигнала, чтобы не спалить позиции. На КП все использовали телефоны, не парясь о безопасности. Увидев это, на время даже почувствовал себя каким-то неполноценным.
Здесь под землей, я надеялся, что спутник ЦРУ нас не засечет и не наведет на блиндаж страшный HIMARS.
Вслед за мной зашел Макс, завалился на свободное место, покрутился немного в разные стороны и сразу захрапел.
В помещение была подведена вентиляция, но все равно духота одолевала. Пахло сыростью и мышами. Куда деваться грызунам? Мы же были на их территории! Шарма добавлял запах носков не первой, и даже не второй свежести. Хорошо еще, что не пахло исподнем. И на том спасибо!
Где-то вдалеке слышался скрежет мохнатых соседей, которые упорно пытались сгрызть кусок фанеры. В любом случае, место было уютным хотя бы потому, что здесь по нам не работала арта.
Сквозь храп Макса я услышал шипение рации, прикрепленной к разгрузке. Перед командировкой мне ее подарил Каскад. На станции мигал диод, кто-то выходит на связь. Я добавил громкости совсем немного, чтобы не разбудить спящих бойцов. В рации слышалось: «Прием! Прием! Стрекоза Невротику! Как принимаешь? Невротик?»
«Откуда у него моя частота?» — спросонья подумал я.
Зажав кнопку, я шепотом ответил:
— Ты тоже тут? Прием, Стрекоза! Какой еще невротик?
— А кто ж ты есть? Мятный чай, «Атаракс», руки-крюки, свист в ушах! Невротик! — заржал Стрекоза, но уже через секунду продолжил своим обычным заговорщицким тоном. — А где же мне быть? Я тебе говорил, что готовлю специальную группу глубинной разведки по методике майора Сисина. Мы создали отряд и переняли тактику американского спецназа, тех самых знаменитых «туннельных крыс», но благодаря военному гению Сисина, успешно совместив ее с методами Вьетконга. Теперь мы в глубоком тылу врага. Приколись?!
— И что вы делаете? Какие у вас задачи?
— Выползаем по ночам, проводим операции и возвращаемся обратно.
Зря я думал, что Стрекоза «запятисотился». Оказывается, он сам работает и тактику Сисина в спецподразделениях внедряет!
Макс снова начал крутиться.
— Братан, который час? Что ты там шепчешь?
— Два часа ночи, — ответил я Максу.
— Давай спать! — пробормотал он.
Зажав кнопку и прикрывая станцию ладонью, я произнес: «Стрекоза! Конец связи!»
Всегда ненавидел звук будильника, особенно в пять утра. Быстро вскочил, включил фонарик, собрал пончо в чехол. Макс тоже крутился возле своего спального места. Собравшись в кромешной тьме, мы поднялись по крутой земляной лестнице на улицу. Луна освещала все вокруг настолько хорошо, что создавалось впечатление, будто над посадкой повесили многоламповую люстру.
Прошли по тропинке к соседнему блиндажу, где ранее оставили нашу технику. Достали «Матрис» и подготовили его к полету. Через пару минут к нам подошел начальник арты. Он вышел на связь с расчетом гаубиц и предупредил бойцов о начале работы.
Мы с молодым офицером, использовавшим свой собственный коптер «Интерпрайз», запустили дроны и «полетели» в сторону противника.
Действовали по одной и той же, заранее обговоренной схеме: малыш «Интерпрайз» распознает цель и подтверждает ее наличие, а наш здоровяк «Матрикс», в народе просто «матрац», висит на удалении и контролирует прилеты снарядов.
Ровно через пятнадцать минут, точно по прежнему маршруту вдоль посадки, снова пошли солдаты противника, как будто вчера по ним в этом месте никто и не стрелял. Складывалось впечатление, будто все это происходило по договоренности обеих сторон. Мол, противник докладывает нам: «Завтра, ровно в 5:15 у нас пересмена, будем выдвигаться по такому-то маршруту». А мы: «Ну, хорошо, ставим будильник на пять утра! А вообще, может попозже, чтобы выспаться?»
Я такого еще не видел. В Мариуполе нам приходилось тратить дни и даже недели, чтобы обнаружить врага. А тут все просто — смены по расписанию: в 20:00 и 5:00. Приходишь, заводишь оборудование, опять наблюдаешь передвижение противника в тех же самых точках и смотришь, как он разбегается от очередных залпов. А ребята продолжают ходить строем, словно их никто и не засек еще пару недель назад. Интересно, тогда откуда же снаряды летят?!
Подтвердив, что оппоненты двигаются пешком по той же посадке, начальник арты дал ориентир и приказал открыть огонь сразу нескольким орудиям. Ни одно из них в цель, конечно же, с первого выстрела не попало. Противник кинулся врассыпную. Произвели корректировку и сделали еще пару выстрелов. И все. На сегодня работа закончена.
— И долго вы так работаете? И что противник? — поинтересовался я.
— Да уже две недели где-то. Противник как ходил, так и ходит по тому же маршруту.
Мне стало казаться, что я попал на праздник городских сумасшедших. Каждый день, в одно и то же время, по тебе стреляют в момент выхода на дежурство, а ты изо дня в день выходишь, как дурак в те же самые часы, как будто работаешь сторожем на складе и никаких каждодневных обстрелов нет и в помине.
С рассветом мы загрузились и отправились в Макеевку. Нам навстречу ехала утренняя смена спецназовцев, которые будут работать весь день. Фронтовая вахта. Обычные военные будни.
