ГЛАВА 29
«ДИКАЯ ДИВИЗИЯ»
На следующий день, Скиф поручил Максу отправиться в Мариуполь, чтобы ввести в курс дела вновь прибывших бойцов, вручить им бумажные карты города, поскольку те совсем не знали здешних мест. Неудивительно, ведь это был отряд чеченцев. Довольно крупная группа бойцов, численностью примерно в двести человек.
Прибытие нового отряда вызвало у всех чувство облечения и вселило надежду, ведь целый месяц мы воевали батальоном, численный состав которого не превышал сорока человек. Для выполнения поставленной ранее задачи катастрофически не хватало людей. До сих пор не зачищенной оставалась десятиэтажка под кодовым названием «Проблема № 3», а также продолговатое монолитное здание со множеством подъездов, расположенное сразу за ним. Его мы стали называть просто — «Монолит».
Пока Макс выполнял поручение Скифа, я остался на базе, чтобы подлечить хворь, прицепившуюся от постоянного длительного пребывания на сильном ветру. Степные ветры в это время года особенно злые, а близость моря делала их совсем ошалелыми. Днем я старался немного поспать, чтобы простуда скорее прошла. А в тех условиях, в которых мы находились, уснуть в дневное время — это тяжкий труд. И все же мне удалось. Но ненадолго, так как меня разбудил громкий голос Макса: «Ну шо, сейчас все пойдет, как по маслу! Новых бойцов подвезли! А нас закрепляют за чеченцами на пару дней, пока мы не возьмем «Пробле-му№ 3».
Наутро мы приехали на ту же, до боли знакомую и ставшую почти вторым домом, «Маслобойню». «Жильцы» здесь сменились. 9-й полк пошел в наступление по промзоне, СОБР перебросили на другой участок.
Нас с Максом представили командиру чеченского отряда с позывным «Охотник». Это был возрастной, седовласый мужик лет пятидесяти. Мы объяснили ему все на схемах и картах, показали видео облетов, на которых были зафиксированы места, где противник замечен, и те, откуда его уже точно выбили.
В этой операции должен был принимать участие прикомандированный элитный московский спецназ.
Большой плюс работы на фронте, в качестве оператора БПЛА, заключается в том, что ты осведомлен о задачах и планах боевых мероприятий, имеешь более-менее развернутое представление о ходе последующих событий, хотя вездесущий военный хаос и здесь присутствует. Куда ж без него? Максу это очень нравилось, ему нравились штабные совещания, в которых принимал участие наш расчет.
Захват «Проблемы № 3» должен был происходить следующим образом. На место выдвигается БТР, который там уже побывал. За ним едут «бронеуралы» из тех, что в последние годы производились для нужд Росгвардии, с группой чеченцев на борту. Каждая машина останавливается у запланированной для нее многоэтажки.
Охотник все время очень переживал за своих ребят. Отказывался выполнять функции исключительно командира, сам рвался в бой с вверенной ему группой. Мотивировал тем, что почти половина его бойцов приходятся ему родственниками и он несет за них ответственность перед родичами.
Однажды он вызвал в штаб девять крепких бородачей с каменными лицами и, указывая старшему московского спецназа на каждого из своих бойцов, объяснял, кем тот ему приходится. И так о каждом из девяти! Завершил он свой рассказал неожиданно, учитывая его суровый, воинственный облик, эмоционально воскликнув: «Видишь! Это все мои родственники, как я буду в глаза их родителям смотреть?! Что мне люди скажут? Ты где был? Что делал? Почему живой?» Старшой, настолько засекреченный, что никто и никогда не узнал ни его имени, ни звания, ни позывного, был несколько обескуражен столь глубоким «погружением» в генеалогическое древо, но быстро нашел нужные аргументы и правильные слова.
Старания спецназовцев разъяснить, что каждый должен выполнять свои функции на фронте, а задача командира заключается в том, чтобы принимать решения непосредственно в штабе, покинув который он только поспособствует гибели своих ребят, все-таки увенчались успехом. В итоге, все договорились продолжить согласованную совместную работу.
Бесспорно утверждение, что на фронте нет места личному, там все коллективное… И все эмоции нужно оставить в мирной жизни, если хочешь делать эту тяжелую и грязную работу и делать хорошо. Но в защиту Охотника могу сказать, что многим у него стоит поучиться тому, как нужно беречь своих людей.
Совершив несколько облетов, мы не заметили ни перемещений личного состава, ни движения техники противника, о чем доложили командиру. Услышали в станцию чеченскую речь. Водителю нашего БТРа была отдана команда начать движение. Он шустро двинулся по дороге, им же еще вчера накатанной. За ним вытянулась колонна из трех бронированных «Уралов», до отказа забитых чеченскими бойцами.
БТР быстро пересек Таганрогскую улицу и остановился в указанном ему месте. «Уралы» с пехотой проехали дальше к намеченным для них точкам. Вдруг один из «Уралов» двинулся в другом направлении, видимо из-за ошибки водителя, потерявшего ориентацию в пространстве. Оно и понятно, когда человек просматривает видео местности, снятое с коптера, он воспринимает ее несколько по-иному, нежели когда оказывается там и видит все вживую. Имеет место разница восприятия обстановки человеческим мозгом. Командиры по рации исправили этот промах, откорректировав направление. Заметив, спешившихся немного не в намеченной точке бойцов, водитель БТРа сразу же сменил позицию и прикрыл парней из КПВТ. Бойцы зашли в десятиэтажки.
На протяжении целого месяца наступление тормозилось, поскольку нам не удавалось полностью взять под контроль эти здания. Все потому, что попытки предпринимались силами всего сорока человек, вооруженных тремя минометами, один из которых был самодельным. Для серьезного прорыва этого, мягко скажем, недостаточно.
Такая же ситуация сложилась и во 2-м батальоне 9-го полка морской пехоты ДНР. В их распоряжении было около шестидесяти человек, которые выбывали из-за ранений, но через некоторое время возвращались обратно. Многие были ранены по три раза. Учитывая это, новости из телеграм-каналов противника о том, что при штурме Мариуполя с ними сражались толпы «орков», прущих на их позиции нескончаемым потоком, вызывали у меня улыбку.
После занятия двух десятиэтажек, бойцы проникли в «Монолит». Теперь огромные многоэтажные дома, возвышающиеся над пригородом и частным сектором, были у нас под полным контролем.
С учетом того, что нас стало больше, было принято решение расширить свое присутствие в этом районе. Организовали зачистку местности. Мы с Максом напросились принять в ней участие. Наблюдая за районом с коптера целый месяц, не терпелось посмотреть на все изнутри.
После долгих уговоров и заверений о необходимости нашего там присутствия, Охотник согласился и пригласил устроиться в его бронированном «Тигре». Мы загрузили оборудование и продукты для гражданских, которые находились в подвалах еще двух многоэтажек, и выдвинулись. Проехали мимо того места, где лежали убитые мобилизованные. Тел уже не было. БТР Росомахи тоже исчез.
Подъехали к «Монолиту». В дверях подъезда стояли местные жители — женщины и мужчины, которые предпочли не выходить во двор, очевидно, опасаясь нашей реакции. Но все были настроены мирно. Как могли, мы их успокоили, а чеченцы передали им продукты и телефоны, чтобы те могли связаться с родственниками.
Мы же с Максом решили прогуляться к «Проблеме № 2», чтобы рассмотреть пикап, по которому корректировался огонь. Я хотел убедиться, что он принадлежал противнику. Как оказалось, это почти полностью сгоревшая «Мицубиси L200», с военными номерами и едва виднеющимися на кузове полосками, обозначающими принадлежность к оппонентам.
Вспомнив рассказы моего друга Шахида — бойца ЧВК «Вагнер» и участника ливийской кампании, об уничтожении более ста пикапов противника, с помощью всего одного коптера и минометов, я в очередной раз убедился в эффективности БПЛА.
Проехали мимо здания ПТУ, еще недавно являвшегося плановой целью. У дороги лежал, убитый выстрелом в голову, гражданский. Недалеко от тела валялась тележка, наполовину заполненная мятыми пакетами. Наверное, мужчина, пытаясь выжить, рискнул пройтись по городу в поисках еды для себя и других местных, прячущихся в подвалах. Охотник узнал парня, ведь еще вчера они делились с ним продуктами. Сегодня он был уже мертв.
Очень сложно понять логику того, кто застрелил этого человека. Судя по всему, застрелил совершенно хладнокровно. Что он должен был такого сделать, какую такую нести угрозу, чтобы вот так его убить?! Бахнул в голову и конец. Вроде и не человек это, а просто неодушевленный предмет, мишень в тире.
На войне встречается много маньяков, их и в мирной жизни не мало. Но любая война крайне обесценивает человеческую жизнь. Дремлющие в каждом черные, злобные инстинкты, здесь особо чувствительны к пробуждению. Все к этому располагает. Не все, конечно же, оскотиниваются. Далеко не все.
Но вот, у кого-то эта тяга к убийству и разрушению проснулась в один миг. Может, то было спонтанное зло и сам убийца не понял, что натворил. А если пошло оно множится и дальше снежным кровавым комом? Просто кто-то нажал на курок и убил парня, у которого в руках вместо оружия была жалкая, ободранная тележка для перевозки продуктов.
