ГЛАВА 22
ФЛЕШБЭК
После двух суток адаптации, включавших в себя, помимо ознакомления с прифронтовой кулинарией, еще и изучение местной обстановки, наша группа получила боевое распоряжение из штаба 5-го батальона. Мы должны встретиться с офицером ОБТФ «Каскад» с позывным «Добрый» и убыть в его подчинение для проведения разведывательных мероприятий в Мариуполе.
Нам с Максом такая задача была по душе. За день до нашего прибытия в Мариуполь, буквально в километре от нас происходили интересные события. Бойцы «Каскада» из сводной группы, в которую входили несколько парней из СОБРа ДНР, пара ребят из 5-го батальона, а также морпехи из 9-го полка морской пехоты ДНР отбили у противника предприятие «Сателлит». Это был комплекс строений, расположенных прямо при въезде в Мариуполь. Первый объект, который видишь, въезжая в город. Мы его называли «Маслобойней». По голому полю пехота пробежала к «Маслобойне» и зачистила здание. Противник в спешке покинул его, а наши подтянули туда резервы.
Нам было поручено оказывать поддержку в дальнейших наступательных действиях. Ведь одной «Маслобойней» сыт не будешь, а аппетит, как известно, приходит во время еды. Каток давил дальше. Это ощущение настоящего действа подкинуло нам добрую дозу адреналина. Пора приступать к долгожданной серьезной работе!
Утром к дому подъехал «Мицубиси-Паджеро», порядком потрепанный, непривычным для себя образом жизни в боевых условиях, но все еще достаточно резвый и с характером. Из автомобиля вышел бравый парень лет тридцати пяти, среднего роста, крепко сбитый и экипированный по последней военной моде, по внешнему виду не уступающий «морским котикам». На его шлеме была установлена маскировочная сеть, «плитник», изготовленный по индивидуальному заказу, прикрывал широкую грудь, а «пятиточечник», метко именуемый в народе «поджопником», свисал до колен. Весь закованный в кевлар, как рыцарь в турнирную броню, с красиво покрашенным автоматом.
Хорошо бы еще, чтобы внешность соответствовала внутренним качествам, тогда подумал я, и этот крутой чувак не слился бы как Стрекоза в самый неподходящий момент. Последующие события показали, что с этим бойцом полный порядок! Мои опасения оказались напрасными, что неудивительно, ведь я не провидец, а здоровый скепсис никогда еще мне не вредил. Собственно, это и был Добрый — офицер разведбата оперативно-боевого тактического формирования «Каскад».
На его могучем «японце» мы доехали до окраины Ка-линовки, где нас ждал БТР и небольшая группа людей, из которых мы с Максом узнали только заместителя командира 5-го батальона с позывным «Медведь». Было сложно не узнать этого огромного стосорокакилограммового качка, на котором даже бронежилет смотрелся, как топик на любителях аэробики из восьмидесятых. Здоровяку было под сорок, но он все еще мог украсить своим литым торсом настенный календарь с бодибилдерами.
Руководители групп провели совещание. Из разговоров я понял, что вчера при ротации ребят к «Маслобойне», по ним, со стороны промзоны, отработал противник с бронетранспортера.
Поскольку меня всегда напрягала игра в русскую рулетку, я обратился к парням с предложением, перед выездом к «Маслобойне» совершить облет той территории, откуда противник вчера вел огонь и только после этого выдвигаться на место. Мне ответили, что проскочить нам нужно будет «всего метров восемьсот», поэтому обойдемся без облетов.
«Ну что ж, — подумал я, — снова старуха-судьба мне приготовила свой шар, посмотрим, повезет ли в этот раз!»
После команды «К машине!», мы забрали из «Мицубиси» свои неподъемные пожитки и направились к БТРу. А в голове у меня крутился обрывок фразы «обстреляли из БТРа».
Крайняя улица Калиновки находилась в низине. Нам нужно было заехать на холм, чтобы понять рельеф местности. Сориентировавшись, определить, откуда противник мог вести огонь и прикинуть, как действовать дальше.
Я вспомнил схожую ситуацию, которая произошла со мной в Сирии. В тот раз мы увидели танк и, не выяснив чей он, поперли в атаку. Здесь может произойти то же самое.
Закинув свой тяжеленный рюкзак на броню и, взбираясь в полной экипировке на БТР, с грацией пожилого бабуина, я уже в сто первый раз произнес фразу из известного американского боевика про то, что слишком стар для всего этого дерьма. Макс негромко хохотнул и похлопал меня по плечу. Молодые юмора не поняли, посчитав, что дядька, и вправду, староват, того и гляди свалится без чувств, а то и при смерти…
После меня на БТР взобрался Добрый. Макс в позе жабы раскинулся на моторе броневика. Наверное, старался уменьшить свой тучный силуэт, чтобы в него сложнее было попасть. Остальные бегемотами восседали на броне, представляя собой прекрасную мишень, особенно по этому поводу не переживая. Чему быть, того не миновать, как говорится.
Когда мы въехали на холм, то увидели перед собой широкое поле, усыпанное воронками и кривую колею, ведущую к «Маслобойне».
На случай прилета ПТУРа и сбрасывания нас с брони, я заприметил один особо глубокий отрезок этой колеи, в который можно было бы экстренно заползти, а уже дальше действовать по ситуации. Не хотелось быть подбитым посреди голого поля в самом начале квеста.
БТР двигался с прогулочной скоростью. Он, словно катер, бороздил седой океан. Только весь этот океан состоял из волнообразной жирной грязи. Это раскисшее поле-океан не давало бронемашине набрать нормальную скорость.
Подъезжая к территории завода, я заметил за ним плоские крыши десятиэтажек. «А ведь неплохое место для того, чтобы неприятель поставил там «Утес» или «Стуг-ну», — рассуждал я про себя, очень надеясь на их отсутствие там, — тогда это поле было бы сложнее преодолеть».
На территорию «Маслобойни» мы въехали через проломленный забор. Отбитая часть промзоны Мариуполя выглядела мрачно, но эффектно и напоминала о том, что еще вчера здесь было очень жарко. Разбитые элеваторы для хранения семян подсолнечника, догорающие строения, вонь тлеющих семечек, туман и скрип оторванных от крыш металлических листов — все это напоминало сюжет видеоигры в жанре постапокалипсиса.
Машина остановилась у административного здания завода и мы спешились. Здесь разрушений было не так много. Добротное предприятие с хозяйственными постройками, цехами, складами, скамеечками и курилкой. Аллеи, местами все еще сохраняющие ухоженный вид, декоративный камень, стеклопакет на окнах дверях. Атрибуты мирной жизни. И вот, орава здоровых мужиков в камуфляже, вооруженная до зубов, заполнила все пространство этого огромного комплекса, всю его утробу, способную стать укрытием, защитить от летящей с неба смерти. Стоят кучками, сосредоточенно курят в неположенных местах. Густой, словно грозовое облако, повис над покалеченными клумбами негромкий, но отборный русский мат. Где-то совсем рядом, как будто специально стараясь перекричать, пересилить его, непрерывно бухают взрывы. Ведь еще сравнительно недавно здесь трудились люди: вразвалку расхаживали работяги, цокали каблуками ногастые и жопастые бухгалтерши, орали на персонал директора. Теперь, самому обычному заводу довелось стать нашим форпостом, посреди бушующего поля битвы, которому ни конца, ни края не видно.
В двухстах метрах от нас находилась подземная парковка, где укрывались от обстрелов. Там же люди наладили скромный походный быт. Немолодая полная санитарка подкармливала пару бродячих собак, которые в опустевшем месте рады были снова встретить живого человека. Цокала на них, когда те намеривались выскочить на улицу, повинуясь своим собачим инстинктам, во время особо продолжительной пальбы. Им было невдомек, что одинаковые люди затеяли наверху. Откуда столько шума и дыма. Дежурной шуткой среди бойцов стала фраза, с которой я однажды обратился к очередному, не в меру шустрому бродяге: «Эй, песель, без каски и бронежилета на улицу не бегать».
Добрый махнул нам с Максом рукой, указывая направление, в котором нужно двигаться дальше. Мы обошли здание и встали за массивной бетонной лестницей. С нами также был помощник Доброго — офицер разведбата ОБТФ «Каскад» и командир СОБРа ДНР с позывным «Гранит». После нескольких согласований, было принято решение поднять коптер и совершить облет местности в том направлении, куда планировали наступать. Но нужно было дождаться момента, когда туман хоть немного рассеется, чтобы как следует осмотреть рельеф местности и особенно, разбросанные кучками по всей этой огромной промзоне, комплексы хозяйственных построек.
Через несколько минут видимость улучшилась, мы разглядели, нависающие над нами, десятиэтажные здания.
Макс отнес дрон на тридцать метров в сторону от нас, чтобы противник не смог с помощью специального оборудования определить место нахождения пилота. Мы начали «взлетать».
В это время Добрый и Гранит обменивались шутками о прилетах в стиле «френдли файер». В такой обстановке и от своих может прилететь, и от чужих. Все рядом!
Противник недалеко — метрах в ста, может чуть дальше. Так наведешь, что сам же и огребешь. Добрый вздыхал: «Иной раз сам прошу, не надо ничего наводить, себе дороже. Или свои «шлепнут», или «укропы» засекут и тоже «шлепнут». А ну, как и те и другие разом? Облом тогда полный…»
Когда наш коптер набрал нужную высоту, по нам сразу же отработал миномет оппонентов. Я упал на землю. Принцип легендарного французского кавалерийского командира Антуана Шарля Луи де Лассаля гласит: «Гусар, который не убит до тридцати лет, не гусар, а дрянь!» Что-то он мне никогда не нравился, да и этот возрастной рубеж я перемахнул уже очень давно…
Под свист и бабаханье все рванули в укрытие. У меня в одной руке пульт от коптера, другой хватаю автомат. Макс взял резервный дрон. Вместе бежим обратно в здание, на углу которого нас поджидает Добрый. Не успели добежать до парковки — снова прилет и жуткий грохот от того же калибра. Не достали. Пронесло!
Сначала я подумал, что разведчик был прав, наш беспилотник действительно засекли аэроскопом, но проанализировав ситуацию, я уяснил следующее: территория завода с этого края хорошо просматривается с последних двух этажей десятиэтажных зданий, находящихся через дорогу от «Маслобойни», на улице Таганрогской. Местность ничем не отличалась от пригорода любого провинциального города. Поля и посадки, идущие вдоль шоссе и переходящие сначала в бесконечные пристройки, флигели и летние кухни частного сектора, а затем в безликие, серые микрорайоны города. Именно здесь нам выпала честь оттачивать свои навыки операторов БПЛА.
Забежали в укрытие на парковку, где было уже изрядно накурено толпой разношерстных мужиков, в возрастной категории «далеко за тридцать пять». Это были бойцы 9-го полка морской пехоты. Если все спецназовцы, в силу выбранной ими профессии, в основе своей физически крепки, подтянуты и закалены на службе, то общий внешний вид морпехов был более чем скромный.
Добровольцы и мобилизованные — все они имели общие корни в рабочей среде, независимо от вида деятельности. Хлебнули тяготы ранней трудовой жизни и не имели внушительных мышечных каркасов, которыми могли похвастать их коллеги из профильных структур. Иногда доходило до курьезов. Некоторые ребята имели настолько нестандартные лица, что вполне могли бы сделать карьеру в Голливуде, в жанре фильмов ужасов вроде «Поворота не туда»… И на грим тратиться не пришлось бы. Но! Все эти парни были крепки своим железобетонным духом.
Порой в бою больше, чем профессиональный навык, важна сноровка и смекалка простого мужика, выдернутого из своей привычной среды и помноженная на врожденную храбрость. Такому, неказистому на первый взгляд, мужику вполне по силам совершить настоящий подвиг: кровавый прорыв в безнадежном штурме, подрыв танка с гранатомета или штыковая окопная свалка, когда кишки лезут наружу. Отваги этим парням — не занимать!
Когда они рассматривали двух, богато экипированных незнакомцев с диковинными аппаратами, то думали, что мы профессиональные операторы БПЛА, крутые специалисты цифровой разведки, прибывшие из Центра на важный участок и решающие глобальные проблемы. Хотя в тот день состоялся наш первый боевой вылет.
К счастью, наше оборудование не пострадало от обстрела, коптеры готовы к дальнейшей эксплуатации.
Я, наверное, должен был переживать, что мои навыки работы с беспилотниками, тем более в боевых условиях, недостаточно профессиональны. Мало ли что… Не смогу сориентироваться на местности, в нужный момент вдруг закончится заряд батареи, противник собьет аппарат в первые же несколько минут полета. Я был в себе уверен и знал, что все сделаю правильно. Как будто управлял дронами всю жизнь. Признаюсь, разобраться в работе с БПЛА мне помогли не только мои друзья из ЧВК, подробно рассказав о тактике применения и нюансах управления, но и многочисленные просмотры тематических роликов на «Ютубе». Оставалось только опробовать все накопленные знания на практике. На деле доказать, что эти аппараты не просто забава или хобби, а эффективное, надежное средство, без которого в современных реалиях не может обойтись ни одна серьезная армия. Можно назвать это миссией и я сам ее выбрал. В любом случае, такого опыта в моей копилке опасных приключений еще не было.
Нас подозвал Добрый. Он стоял у парковки рядом с выездом, но так, чтобы не высовываться из-под укрытия. Мы подошли и он указал нам новое направление для полета коптера.
Через минуту дрон с комариным писком взмыл в воздух. Я повел его в указанном направлении. Только коптер успел набрать нужную высоту, как нас опять взбодрил свист и прилет мины противника. Удар нанесли по тому месту, откуда взлетел дрон.
После обстрела наши созвали совещание. Собрались старшие подразделений, также пригласили и наш расчет БПЛА. Нам показали карту, на которой был отмечен Левобережный район города. С одной стороны, он находится на берегу моря, а с другой — прижат к реке Кальмиус. Это была зона для наших наступательных операций. Там и предстояло работать.
Навскидку в операции по нашему направлению, принимали участие около шестидесяти человек из 9-го полка морской пехоты, около сорока бойцов из СОБРа ДНР, сводная группа расчета БПЛА — мы с Максом, а так же Добрый с его заместителем. У командира с собой было «секретное оружие» — смартфон с установленными офлайн картами и рация, с помощью которой мы могли навести несколько видов артиллерии. Миссия в стиле «зеленых беретов». Двух «рейнджеров» сурового вида — эдаких «крутых уокеров», но только без шляп, вооруженных батарейками и загадочными железяками, забрасывают в опасный сектор с тайными целями. Разве что, с вертолета не высадили, как в «Хищнике»… Оно и к лучшему. Думаю, я бы из той вертушки целым не выбрался. Здоровье — не то…
А если серьезно, то поставленная нам с Максом задача заключалась в проведении воздушной разведки. Обычная, даже немного нудная работа. Никакой экзотики. «Летаем», высматриваем, в случае обнаружении цели сообщаем Доброму, который вызывает по этим координатам огонь.
К такой работе я был немного подготовлен, а для Макса она была не совсем привычной. Он служил в корпусах ДНР и выполнял, в основном задачи пехоты, участвуя в позиционных боях на Авдеевской промзоне, — «Скотобойне», как он ее называл. Такое название эта местность получила из-за интенсивных боев и больших потерь личного состава. Ну а нас ждала своя «Скотобойня».
Самое распространенное на войне укрытие — это окоп. Если ты заполз в него, то за ведением боевых действий можно наблюдать только из траншеи, смотреть строго вперед и вести огонь в сторону противника. Артподготовка и обстрелы пережидаются в блиндаже. В расчете БПЛА можно увидеть намного больше, на ходу оценивать обстановку и влиять на нее самым непосредственным образом, выполняя поставленные задачи.
Посовещавшись, старшие подразделений выбрали следующую тактику: впереди должны идти бойцы СОБРа, за ними морпехи, мы будем оказывать огневую поддержку, оставаясь в укрытии. Также нам поручено, в случае необходимости, изучать обстановку и предупреждать об ее изменениях. Выдвигаемся в район «Котельной» — большого здания, прилегающего вплотную к нашему заводу.
Бойцы по команде начали собираться. Надели экипировку, накинули шлемы и одноразовые РПГ.
Командир СОБРа первым стоял в строю. Он вел за собой своих бойцов. Это не Москва, где командиры умудряются командовать по телефону, не выходя из кабинета и получать за это награды. Такой стиль ведения войны достоин уважения!
Командир 5-го батальона тоже вызвался идти вместе с пехотой, чтобы разузнать обстановку. Нравятся мне донецкие командиры!
Бойцы СОБРа вытянулись в линию и последовали за Гранитом.
Мы подготовили дрон. Макс отбежал от нас, по усеянному осколками асфальту, и установил коптер. Сейчас в этих маневрах уже не было особой необходимости, поскольку противник и так знал, где мы находимся, ему для этого не нужно было использовать аэроскоп. Но мы решили перестраховаться.
Здание находилось рядом с нами, поэтому полет до него занял не больше минуты. Такая дистанция позволяет нам реже менять батареи и дольше «висеть» в воздухе.
После того, как за СОБРом выдвинулись морпехи, я принялся просматривать нужный сектор. Мы с Максом вели наблюдение, не отрываясь от экрана. Начал появляться азарт. Найти цель — прикрыть ребят. Это первая серьезная работа, в новом для меня качестве. Кроме того, она очень похожа на любимые мной компьютерные симуляторы. Принцип тот же! Ты, по сути, сторонний наблюдатель. Видишь бой, причем масштабно, с высоты птичьего полета, можно сказать в 3D-формате, участвуешь в нем, только в атаку не идешь. Когда ты обычный пехотинец, то тебе не до подобных сравнений. Голова совсем по-другому соображает. Ноги, руки, автомат — и вперед! Знаем, проходили!
Вдалеке со стороны противника, я услышал приближающийся шум, явно издаваемый БМП. Он меня не на шутку встревожил. Дело в том, что с вражескими БМП я уже сталкивался лоб в лоб в Логвиново, много лет назад. Тогда, не имея средств для их подавления, пришлось обратиться в «жидкого терминатора». Желания повторить это превращение у меня не возникло. Поэтому, оторвав взгляд от монитора, я громко спросил у пехотинцев, есть ли среди них гранатометчик. Один из пожилых морпехов нехотя поднял руку. Я крикнул ему, чтобы он взял «трубу» и приготовился встретить гостя. Мужик схватил РПГ и выбежал на улицу из укрытия. Почти сразу же, мы увидели, как бронированная машина вынырнула из промзоны и поперла в нашу сторону.
Один из бойцов морской пехоты вдруг отчаянно замахал руками и проорал, пытаясь заглушить грохот, что это наша техника. БМП подлетела к нам. Взмокший и растрепанный механик-водитель вылез наружу. Оказалось, что он потерял маршрут и выехал к нам по другой дороге, проехав прямо мимо противника. Тот не стал стрелять по машине, скорее всего, посчитав что это их техника. Опасная выдалась поездочка, хотя казалось бы, привычная — из пункта «А» в пункт «Б». Такая близость к врагу меня сразу взбодрила. Все же отвык я, за время своей блогерской деятельности, от подобных неожиданных поворотов. Нужно держать ухо востро! Расслабляться здесь точно не придется…
По команде БМП отъехала в укрытие.
Минут через двадцать раздался первый шквал очередей. Стрельба не смолкала еще пару минут. Затем все стихло. К нам подбежал заместитель командира СОБРа и попросил обследовать конкретное место, которое он посчитал подозрительным.
По рации нам передали, что противник ведет огонь по бойцам из «Котельной». Использовать артиллерию было нельзя, потому что здание находилось слишком близко, а наши бойцы лежали в пятидесяти метрах от самой «Котельной».
Заместитель командира СОБРа — Кадет, бородатый парень с ликом былинного витязя, вызвал для поддержки ребят БТР. Наводчику дали указания для места работы. Он принялся отрабатывать по высоткам, находившимся на другой стороне улицы. По станции сообщили, что необходимо выявить точку, с которой противник применяет пулемет, чтобы прикрыть наших ребят.
Мы наблюдали за «Котельной» и видели, как они отходят. В этот же момент, несколько бойцов противника бросились бежать в нашу сторону, видимо были дезориентированы в суматохе. Затем, сообразив, что движутся совсем не туда, сменили курс и начали отходить вдоль забора.
В это время по нам прилетел пакет «Града». Раздался такой грохот, как будто мы попали в зону землетрясения. Двухэтажное здание задрожало, пыль стояла столбом.
Мы услышали в рацию — «У нас триста», через минуту — «Двести». Возможно, после нанесения удара «Градом», противник пытается атаковать. Позже выяснилось, что обстрелом он прикрывал отход своих бойцов.
Сам бой длился всего несколько минут. За это время двух наших ребят ранило осколками, один боец погиб. Это был парень с позывным «Херсон». Во время штурма он, по приказу командира, направился за батареями для радиостанции, которые привезли вместе с боекомплектами на той самой заблудившейся БМП. Выбежал из укрытия, как раз в тот момент, когда противник нанес удар «Градом». Ему не повезло. Шар старухи-судьбы попал прямо в него.
В тот день нам так и не удалось реализовать план по закреплению позиций в «Котельной», мы понесли первые потери. Для нас с Максом этот недолгий бой стал своеобразным боевым крещением. Впервые мы работали не в пехоте, а управляли беспилотником в боевом расчете БПЛА.
После того как БТР отработал и ребята смогли отойти, по нашей позиции начался минометный обстрел. Все укрылись в административном здании. Противник жаждал отомстить нам, за дерзкую попытку занять его позиции.
После отхода провели совещание, обсудили, кто и какими средствами будет нести дежурство.
Пока командиры подводили итоги дня, мы с Максом решили до наступления темноты использовать оставшиеся батареи. Перемещений неприятеля мы не обнаружили. Штурмовые действия на сегодняшний день были завершены.
Поскольку работоспособность оборудования зависела от электричества, которого здесь не было, Добрый предложил нам выехать с бойцами донецкого СОБРа на базу Гудвина, в Калиновку. Отправились обратно на том же БТРе, на котором и прибыли сюда.
Вернувшись на базу, мы с Максом забрали свой багаж и, едва передвигая ноги, вошли в ветхую калитку дома, из которого доносились ароматные запахи домашней стряпни, мастерски приготовленной нашим «боевым поваром» Ромой. Расчет провел на пронизывающем ветру около восьми часов. Полусогнутые, да еще в броне! Кости ломило, связки болели, чувствовался легкий простудный озноб от промерзания. Прекрасный индикатор нашего далеко не нежного возраста!
И вот, когда мы, наконец-то, заползли в теплую хату, из которой в лицо било жаром, наступило долгожданное расслабление. В подобные моменты испытываешь невероятное наслаждение от таких нехитрых и доступных вещей, как тепло и предвкушение вкусного ужина. А если тебе немного за сорок, то приходит осознание простой истины: у тебя уже нет в запасе той бешеной энергии молодости, когда на восстановление, даже от самых лютых перегрузок, хватало всего пары часов сна. Я остро почувствовал, как моя «энергетическая батарея» громко предупреждала о разряде. А ведь это был всего лишь первый день настоящей работы…
