Схиигумен Иоанн

Новый Валаам

Раз мы сидели в августе со схиигуменом Иоанном в саду Нового Валаама и беседовали. День был тёплый и солнечный, но уже чувствовалось приближение осени. Прозрачный воздух, резкие тени. Тихое утро золотилось на солнце.

– Скажите, отец Иоанн, об уклонениях в молитве Иисусовой. Бывают они или нет?

– Как же не быть? Бес всюду приражается. Если к мирянину приставлен для искушения один бес, то к монаху два, а к делателю и все три. Сборник о молитве Иисусовой и Беседы о молитве Иисусовой, которые издал покойный игумен Харитон, читали?

– Читал.

– И там об этом говорится довольно много, а сущность та, что при молитве Иисусовой надо иметь глубокое смирение и отнюдь не мнить. А иные мнят. Для чего мы читаем молитву Иисусову? Чтобы, постоянно помня Господа и каясь в грехах, прийти в духовное умиротворение, внутреннее безмолвие и любовь к ближнему и правде, – тогда мы живём в Боге, Который есть любовь. Но есть люди, которые смотрят на эту молитву, как на некую магию, которая им доставит чтение мыслей, прозрение, дар чудотворений и исцелений и тому подобное. Такой подход к молитве крайне греховен. Так поступающие обольщаются бесами, которые им дают от себя некую власть, чтобы их совсем погубить, навеки.

Вот был я игуменом на Печенге. Это очень далеко, на берегах Ледовитого океана. Летом солнце три месяца не заходит, а зимой – трёхмесячная ночь. И великое одиночество. Бурный океан и безлюдная унылая тундра кругом. В таких условиях бывает, что, молясь исступлённо, некие иноки весьма повреждаются и начинают слышать голоса и видеть видения и тому подобное.

Одному такому стали слышаться голоса в келье, будто ангельские, внушавшие ему, что он достиг дивной высоты и может чудеса творить и даже, как Спаситель, по водам ходить. Убедили эти голоса бедного испытать себя на деле, пройти по тонкому льду, якобы он уже невесом. Ну, он и пошёл, и провалился в воду – и хоть он кричал и его вытащили, однако от холодной воды заболел и вскоре умер, покаявшись.

Это крайний случай, а других бес иначе донимает. Молясь и видя в себе некий прогресс духовный, начинают они кичиться им и всех прочих считать низшими себя и недостойными, а в себе видеть избранный сосуд Божий.

Такие молитвенники обычно всех осуждают, легко раздражаются при укорении, всегда в какой-то смуте. Хотя и говорится у апостола Павла, что взывающий ко Господу Иисусу Христу о спасении и исповедающий Его Сыном Божиим спасён будет, но Сам Спаситель поучает, что Не всякий, говорящий Мне: Господи! Господи! войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного (Мф. 7: 21). А эти люди хотя и взывают, но сердце их отстоит далеко от Господа. Нужно, значит, к молитве прибавлять ещё исполнение заповедей, ибо вера без дел мертва и делами вера достигает совершенства.

– А как узнать, отец схиигумен, к кому обращаться за советом?

– Ищи себе старца тихого, доброго, смиренного, пребывающего в мире совести и внутреннем безмолвии, то есть никого не осуждающего. А от тех, которые всех осуждают, всем недовольны да ещё и сребролюбивы, – от таковых беги, ибо с ними сам ещё развратишься. Да помни ещё и то, что со старцем жить можно до поры до времени, а как научился деланию молитвы да блюдению помыслов, то зачем тебе и старец? Нельзя всё время быть ребёнком, а с годами сам за всё должен отвечать. Да и сам ты можешь старцем быть, когда придёт время.

– То есть как это?

– Да очень просто. Старец есть человек, богатый духовным опытом и мудростью и великой любовью к людям. Старцами бывали и простые монахи, как достопамятный Зосима Верховский, с которого Достоевский списал своего старца Зосиму, а вовсе не со святителя Тихона или отца Амвросия. Прочтёшь житие старца Зосимы – сам увидишь. Таковы же были старец Василиск Туринский, Иоанн Молдавский, схииеродиакон Мелхиседек, преславный старец, доживший до ста двадцати пяти лет. Старец Даниил Агинский, великий подвижник и учитель, в Сибири, да вот Кузьма Вирский, были простыми мирянами, а к ним за советом ездили не только миряне и священники, но монахи и епископы, и из премудрых. А разве не старец, да ещё какой, автор Рассказов Странника. В переписке отца Амвросия Оптинского я нашёл, что был он из орловских крестьян, а как рукопись была найдена на Афоне, в Свято-Пантелеимоновском монастыре, то, вероятно, там есть и оригинал этой рукописи. Вероятно, этот Странник, возвращаясь со Святой Земли домой, в Россию, заехал на Афон, как многие паломники делали, да и рассказал о своих хождениях старцу, иеросхимонаху Иерониму Соломенцеву, а тот приказал записать, или Странник сам записал, да, может, на Афоне и остался. Как знать?

– А странничество – подвиг, отец Иоанн?

– Да и какой, только юродство выше, ибо труднее. Но юродствовать не дозволяется, а только очень немногим, по благословению великих старцев. Мы и малого-то снести не можем, куда уж там пускаться в великое. Вот о старце Леониде Оптинском такую историю рассказывают. Один монах надоедал ему просьбами благословить на вериги, а старец ему отвечал: «Зачем тебе вериги? Монашество само есть тяжкие вериги, если всё делать как следует. Но монах всё клянчил. Наконец старец благословил, а затем вызвал к себе монаха-кузнеца и сказал ему: «Придёт к тебе завтра монах просить, чтобы ты ему вериги сделал, а ты скажи: „Зачем тебе вериги?“ – да зауши хорошенько». На следующий день прибегает к нему разгневанный монах и объясняет, что он просил кузнеца сделать ему вериги, а тот вместо этого его заушил. «Ну вот, – сказал старец, – ты одной пощёчины не стерпел, а побежал жаловаться. Куда тебе носить вериги? Так вот и не надо выше головы прыгать».

– Вот мне отец Михаил говорит: сей, брате, доброе слово всюду, и в тернии, и при дороге, и на камени, всё, может, что-нибудь и произрастёт и плод принесёт, даже сторичный. Что вы думаете, отец схиигумен?

– Ну, уж раз отец Михаил так сказал, надо слушаться. Сей доброе слово всюду – вот и будешь странствовать, как тот Странник. Это, брат, немалый подвиг.

– А смогу ли я выдержать, батюшка?

– С верой сможешь, ибо сказано: Все могу в укрепляющем меня Иисусе Христе (Флп. 4: 13). Вот к молитве Иисусовой прилегай, она тебя и вывезет.